Звёздный

То, что он поймал блокнот, не являлось счастливой случайностью. Артур
Иден изучал свои новые способности в течение недели и обнаружил их
достоинства и недостатки. Теперь он совершенно точно знал, что виртуальная
сила реальна. Артур снова и снова проводил эксперименты, продолжая
размышлять о том, как поступить со своим открытием. Ему казалось, что
разумнее всего сохранить его в тайне. Если рассказать элишитам о том, что он
овладел телекинезом, на нового прихожанина обратят самое пристальное
внимание, а он сомневался, что личность Эммануэля Дэвиса выдержит серьезную
проверку.
Однако, прекрасно понимая, что нужно сделать в целях безопасности,
Артур Иден очень быстро сообразил, что примет не самое умное решение -
расскажет все вышестоящим элишитам, чтобы посмотреть на их реакцию. Он
попытался обосновать свое поведение чисто научным интересом - исследование
должно быть максимально полным, - хотя в глубине души знал, что существует
другая, куда менее благородная причина.
Он напрягся и заставил блокнот подлететь к себе. Активировал личный
дневник, записал дату и заговорил:
"После следующей встречи я потребую совещания с вышестоящими
функционерами, чтобы продемонстрировать им свои новые способности. Полагаю,
это приведет к немедленному продвижению по иерархической лестнице - некий
знак доблести. В моем классе оказалось нескольких таких "Избранных". Обычно
они страшно собой гордятся и очень высокомерны; их быстро переводят в
следующие классы. Я не могу упустить такую возможность. Из соображений
осторожности прибавлю еще несколько уровней прикрытия для личности Дэвиса".
Он замолчал, прослушал отрывок, который успел наговорить, раздумывая,
до какой степени остается честен даже с самим с собой, и продолжал:
"Я бы хотел сказать, что мой выбор продиктован исключительно усердием
ученого... Увы, есть и другая причина, в которой я шепотом признаюсь себе
под звон колокольчиков, которым приказал запеть, подняв телекинетический
бриз. Могущество. Намек на личную божественность, которую обещают почти все
религии, однако не дает ни одна. В Вирту многие играют в богов, но только
элишиты нашли способ сделать нас богами в Веритэ. Я должен узнать побольше,
прежде чем покинуть их ряды".
Иден выключил блокнот, не прикасаясь к нему, положил на стол и еще
долго сидел, задумчиво глядя в чайную чашку. В комнате становилось темно,
садилось солнце. Артур ничего не замечал, он размышлял об открывающихся
перед ним возможностях.
x x x

Демонстрация Идена/Дэвиса прошла весьма успешно. Его инструктор -
невысокая пухлая женщина азиатского происхождения, которая называла себя
Звездой Иштар, - отвела прихожанина в маленькую комнатку в Веритэ, где он
показал ей свое умение манипулировать небольшими предметами - с ловкостью
человека, пьющего чай в толстых рукавицах. Затем, прежде чем исчезнуть в
обличье тучного белого голубя, инструктор отвела Идена в часовню элишитов в
Вирту и предложила помолиться о том, чтобы боги наставили его на путь
истинный.
Часовня отличалась от всех, что Артур видел до сих пор, изучая Церковь
Элиш. Во-первых, здесь отсутствовали помещения, где могли бы собираться
большие массы верующих. Храм высился на несколько ярусов, нижний из которых
представлял собой полированные скамьи из порфира, а на следующем лежали
подушечки для коленопреклонения. Резные перила из слоновой кости служили
опорой для рук стоящих на коленях верующих и одновременно отделяли алтарь от
остальной части часовни.
В центре пологие ступеньки поднимались к круглому помосту и статуе
Мардука <В аккадской космогонической поэме "Энума Элиш" описывается, как
Мардук был зачат Эйя в "жилище Апсу", возведенным Эйя над телом убитого Апсу
(шумер. Абзу, воплощение первозданнои водной стихии). Когда Тиамат, супруга
Апсу, собирается отомстить богам за убийство мужа, всех богов охватывает
страх; лишь Мардук осмелился сразиться с ней. Мардук побеждает Тиамат,
рассекает ее тело на две части, из нижней делает землю, из верхней - небо.>,
побеждающего Тиамат. Одна из отсеченных голов Тиамат лежала неподалеку от
статуи и весьма эффектно служила церемониальным алтарем.
Жалея, что у него нет с собой записывающего прога, Иден распростерся
перед алтарем. Потом встал на колени и начал повторять молитвы, которые
выучил в самом начале. Не зная, кто может наблюдать за ним, Иден не хотел
показаться самодовольным (хотя, если уж быть честным до конца, он собой
ужасно гордился). Тщательно подбирая слова, он дважды повторил молитвы и
приступил к третьему разу, когда в его сердце закрался страх.
Неужели они проверяют личность Дэвиса? Здесь его тело совершенно
беззащитно.
...Он вспомнил с неожиданной четкостью все бумаги, которые подписывал,
когда стал прихожанином Церкви Элиш, и еще более строгие правила, которые
обязывался соблюдать, становясь послушником перед вступлением в сан
священника. Его могут убить, представив убийство как несчастный случай при
переходе из одного мира в другой (у бывших спортсменов часто случаются
сердечные приступы, когда они перестают заботиться о поддержании формы, не
так ли?). И никто даже не понесет ответственности.
Голос Артура дрогнул. Он пытался вспомнить слова основных молитв, но
страх подчинил себе его сознание, и у него ничего не получалось. Иден начал
подниматься с колен. Нужно нажать на кнопку срочного возвращения... Он
объяснит...
- Откровение, брат Дэвис?
Сильный низкий мужской голос оказался тем ушатом воды, что привел его в
чувство и прогнал панику. Иден различил в вопросе насмешливые нотки и
заколебался, не зная, следует ли вновь опуститься на

колени или выпрямиться. Так и не приняв никакого решения, он наверняка
уселся бы на пол, если бы незнакомец не подхватил его под руку.
Рядом с Иденом стоял крупный рыжеволосый мужчина лет тридцати пяти.
Впрочем, в Вирту возраст угадать невозможно. Вздернутый нос украшала россыпь
веснушек; светло-голубые глаза окружали морщинки, что говорило о немалых
промежутках времени, проведенных под открытым небом. Простое черное одеяние
незнакомца напоминало японское хакама.
- Я.., э.., благодарю, - пробормотал Иден.
- Добро пожаловать. Меня зовут Рэндалл Келси. Давайте присядем на одной
из скамеек.
Иден покорно сел. Келси небрежно устроился на одной из ведущих к алтарю
ступеней и оперся спиной о перила.
- Вы выглядите так, словно к вам только что обратился один из богов,
брат Дэвис, - заметил через некоторое время Келси.
- Я... - Иден лишь в самый последний момент удержался от признания. - Я
вдруг понял всю важность того, что со мной произошло. Пока сестра Звезда
Иштар не оставила меня молиться, я больше всего беспокоился о том, как
пройду гест; мне казалось, будто мои новые способности могут в любой момент
исчезнуть. Когда все наконец кончилось, я понял... - Иден совершенно
намеренно замолчал.
- Вы осознали, что вас коснулось божество и вы стали тем, кем раньше не
были.
Рэндалл Келси надолго замолчал, и Иден подумал, что от него, видимо,
ждут какого-то ответа... Но момент все равно уже был упущен. Он так ничего и
не сказал. В часовню влетели три крошечных змея с прозрачными крылышками и
закружилась перед Келси. Тот произнес, обращаясь к ним, несколько слов,
смысла которых Иден не понял.
Каждый змей был не больше дождевого червяка - Иден еще мальчишкой
выкапывал таких в саду, когда собирался на рыбалку. Удавалось ли ему тогда
что-нибудь поймать? Он попытался вспомнить, но на память приходили лишь
раздутые розовые червяки, извивающиеся на крючке его удочки, неестественно
чистые после купания в ручье.
- Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис?
Иден вздрогнул, когда вопрос вернул его к реальности. Может быть, он
задремал? Теперь змеи парили перед ним - их чешуя горела, словно
размельченные самоцветы. На мгновение ему показалось, что вопрос задал один
из них.
- Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис? - повторил Келси.
- Больше, чем раньше.
- Больше, чем ничего, может оказаться почти ничем.
- Верно. Совершенно верно. - Иден решил, что в данном случае лучше
всего подойдет честность. Среди наставников он пользовался репутацией
человека, который постоянно задает вопросы. - Если вы спрашиваете меня, верю
ли я в Энлиля, Энки, Иштар и всех остальных, то я отвечу, что верю в
существование богов, которые решили, будто эти имена и соответствующие формы
вполне им подходят, но если бы у меня спросили, верю ли я в их идентичность
тем божествам, которых почитали на заре истории человечества в период
Плодородного Полумесяца, мне пришлось бы ответить "нет".
- Понятно. Ересь?
- Предпочитаю называть это метафизической гипотезой. В любом случае мои
представления не вступают в противоречие с учением Церкви. Даже во время
первых уроков нам объясняли, что имена и форма есть метафора для чего-то
первоначального.
- Хорошо, но как насчет самой веры в богов?
- Вера дается - ей нельзя научиться. Во всяком случае, я Всегда так
чувствовал. Вместо нее я предлагаю мое поклонение.
- Опыт овладения виртуальной силой не изменил вашего отношения к
божественности Церкви Элиш?
- Я никогда не говорил, что сомневаюсь в ее божественности, сэр; мои
колебания связаны лишь с постулатом, что древние боги эквивалентны нынешним
божествам, которые мы почитаем.
- Да, теперь я вас понял.
Келси почесал за ухом. Его опущенные плечи напомнили Идену крестьянина,
отдыхающего на границе своего поля. Не хватало лишь трубки из стержня
кукурузного початка и соломенной шляпы. Однако, несмотря на небрежную позу
служителя, часовня не потеряла своего великолепия, а неземные змеи -
загадочности. Более того, его обычность лишь усиливала эффект.
Инстинкт подсказывал Идену, что на вид самый заурядный, без золотых
украшений и инкрустированной самоцветами митры, этот человек наделен
колоссальными полномочиями и может в одно мгновение отключить процесс
перехода - и тогда Идену придет конец. Поэтому он решил отвечать на его
вопросы, тщательно обдумывая свои слова.
- Мистер Келси, что это за змеи?
- Я ждал, когда вы о них спросите.
- Если хотите, я сниму свой вопрос.
- Нет, все в порядке. Записывающие проги - среди прочего. - Келси
сделал неуловимый жест, и змеи взмыли вверх, где продолжали кружить,
внимательно наблюдая за Иденом. - Скажите мне, брат Дэвис, что есть
божественность?
- Вид жульничества? Келси усмехнулся:
- Я рад, что у вас достало мужества произнести эти слова. Вы выглядели
весьма бледно, когда я появился - в фигуральном смысле. Ну, так в чем
заключается божественность?
Идеи помолчал, размышляя о том, чего не следует говорить.
Предполагалось, что Эммануэль Дэвис является библиотечным ученым, поэтому
его ответ должен быть достаточно изощренным. С другой стороны,
демонстрировать глубокие познания в теологии или антропологии не стоит.
- Я размышлял над этим вопросом с тех самых пор, как стал неофитом,
сэр. Вы должны меня понять: я впервые столкнулся с Церковью Элиш как турист.
- Так происходит с большинством, - кротко ответил Келси.
- Однако я пришел снова, поскольку мне показалось, будто в храме что-то
произошло, когда нам сказали о присутствии божества.., я его ощутил еще до
того, как прозвучало предупреждение.
- Любопытно.
- Через некоторое время я решил, что почувствовал тогда эманации
божественной ауры - ауры, которой больше ни разу не ощутил ни в Вирту, ни в
Веритэ.
- Вы раньше были приверженцем какой-нибудь церкви, Дэвис?
- В некоторой степени. - Ответ Идеи приготовил заранее. - Я вырос в
баптистской семье, но скоро от баптизма отказался. Попробовал несколько
других религий - не могу сказать, что все они давали освобождение от уплаты
налогов; скорее, речь шла о философских традициях. Со временем я пришел к
выводу, что главного ответа на мои вопросы не существует, и потерял к
религии интерес.
- Что вас привело к нам?
- Девушка из офиса, где я работаю, хотела сходить посмотреть, и ей
требовалась компания.
- Она с нами?
- Нет. Ее ваше учение не захватило. Она сказала, что у элишитов
недостаточно внимания уделяется женщинам.
- Иштар была бы очень обижена.
- Честно говоря, моя приятельница сказала, что Иштар ведет себя как
настоящая стерва.., в общем, она ей совсем не понравилась.
- Ну, кое-какие основания для подобных заявлений есть, не так ли?
- Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. И, если быть честным до конца,
моя подруга - сама порядочная стерва. Мне кажется, она бы с удовольствием
заняла место Иштар - активная феминистка, - но у нее ничего не получилось.
- Мы удалились в сторону от темы нашего разговора - и ваших недавних
переживаний. Как вы узнали, что овладели виртуальной силой?
- Я работал, и мой блокнот соскользнул со стола. Я как раз закончил
курс обучения - протянул руку и.., ну, блокнот остановился.
- И вы немедленно доложили о случившемся?
- Нет, сэр. Я несколько дней практиковался. Мне хотелось.., я боялся,
что буду выглядеть дураком.
- Вы поделились своим открытием с кем-нибудь, кто не является членом
нашей церкви?
- Нет, сэр.
- Очень хорошо. Не говорите никому и в дальнейшем. Мы не хотим, чтобы к
нам повалили толпы людей, мечтающих овладеть паранормальными способностями.
- Но разве большинству людей об этом не известно?
- Мы не делаем публичных сообщений о подобных достижениях, многие
считают их утками бульварных газет. Однако когда появляется конкретный
человек, наделенный паранормальными способностями - самый обычный
симпатичный библиотекарь, которому не нужно протягивать руку, чтобы снять с
полки книгу... Нам придется столкнуться с колоссальным наплывом завистников.
- Я не умею, вы же понимаете.
- Чего не умеете?
- Снять книгу с полки. Она слишком тяжелая, и я не в состоянии так
точно рассчитать свои движения. Келси улыбнулся:
- Продолжайте занятия, Дэвис, и вы научитесь делать поразительные вещи
- гораздо более удивительные, чем просто снять книгу с полки. Однако меня
тревожит вопрос вашей веры. Когда вы сможете взять на работе очередной
отпуск?
Идену хотелось ответить: "Хоть сейчас!", но он понимал, что следует
соблюдать осторожность.
- Для своих тренировок я использовал существенную часть отпуска.
- Вы уже приступили к следующему проекту?
- Я почти закончил небольшую тему, которой занялся сразу после
возвращения из отпуска. Сейчас, наверное, буду подбирать материал по ранним
готическим романам для профессора из Гарварда. Дело связано с собранием
Девендры П. Дхармы и обещает, как минимум, одну командировку в Италию.
- Звучит интересно. А не хотели бы вы работать на нас?
- На вас?
- На Церковь. Мы можем вас нанять, чтобы вы провели кое-какие
исследования. Часть вашего рабочего времени будет посвящена наставлениям в
вере.
Иден постарался не выдать волнения, хотя прекрасно знал, что глаза у
него округлились.
- Вы серьезно? Я бы не хотел рисковать работой. Я потратил много
времени и сил, чтобы...
- Я сомневаюсь, что ваше начальство откажется от выгодного контракта,
для выполнения которого мы захотим заручиться именно вашими услугами.
- Наверное, вы правы, мистер Келси.
- Значит, вы согласны?
- Условия такие же, как и при моей обычной работе?
- Мы будем действовать через ваше начальство. У вас останутся прежние
рабочие часы - однако часть свободного времени вам придется посвятить
Церкви.
- Считайте, что я уже на вас работаю.
- Скажите мне, мистер Дэвис, чувствуете ли вы здесь присутствие бога?
Иден закрыл глаза и попытался ощутить странное покалывание, которое
возникало несколько раз во время богослужений, - тогда он посчитал, что
необычные переживания являются принадлежностью элишизма, шумовым фоном или
чем-то в таком же духе. Он никогда бы не внес этот эпизод в биографию
Дэвиса, если бы не был уверен, что тут все не так просто - хотя и
предполагал, что дело всего лишь в хитрой программе, а не в божественном
присутствии.
- Нет, мистер Келси, я ничего не чувствую.
- И честный к тому же. Отлично. Преклоните рядом со мной колени. Мы
вознесем хвалу божествам - они, даже если и не присутствуют здесь физически,
имеют обыкновение слушать тех, кто принадлежит к нашей Церкви.
Заняв место рядом с Келси, Артур Иден произнес необходимые слова.
Похоже, он удачно разыграл свою партию и теперь получит шанс, о котором
можно только мечтать. Воз можно, даже встретится с основателями религии и
откроет ее самые глубокие тайны. , Он улыбнулся и запел церковный гимн.
Глава 6

Вечером, сидя в своей лаборатории и ожидая плача банши или появления
призрака, Доннерджек вспоминал о прежних годах и совместной работе с
Джорданом и Банзой над тем, что стало теоретической базой для создания
Вирту. Как обычно, шел дождь, и его воспоминания устремились к тем
замечательным вечерам, когда им удавались поразительные прорывы и возникало
чувство локтя, которого ему так не хватало теперь. Способен ли он сейчас
работать так, как они тогда?
Около полуночи пришло голографическое сообщение от Риса.
Он стоял перед Доннерджеком и выглядел точно так же, как и несколько
часов назад.
- Если ты сейчас меня слушаешь, значит, мне опять удалось преодолеть
кризис. Не знаю, в какой форме я буду в ближайшее время. Однако постараюсь с
тобой связаться, как только смогу. Рад, что ты не получил другое послание.
Доннерджек коснулся панели управления.
- Парацельс, - позвал он, - удели мне минутку.
- Привет, босс, - заявил Парацельс, появляясь перед ним в форме
бейсбольной команды Кливленда.
- Парацельс, - продолжал Доннерджек, - расскажи мне, что произошло.
- Ну, - ответил робот, - мы с Сидом кое-что придумали, а потом проги
реализовали нашу программу. И все у нас получилось просто классно.
- Напомни, чтобы я тебя вызвал, когда в следующий раз заболею, -
усмехнулся Доннерджек. - А теперь отвечай - когда мне можно будет поговорить
с Рисом?
- Позвоните в понедельник, чтобы поздравить, но дайте ему три недели,
прежде чем вести серьезные беседы.
- Речь идет об очень важном проекте.
- Вы хотите прикончить лучшего кандидата на его реализацию?
- Нет, не хочу.
- Тогда сделайте так, как я сказал, босс. Ему необходим отдых.
- Ты прав, - согласился Доннерджек. - Риса невозможно никем заменить.
Он бесценен, как и Банза, если бы тот был сейчас с нами.
- О Банзе я слышал. Говорят, будто все началось из-за него.
- Ну, я воздержался бы от категоричных заявлений Но он действительно
придумал несколько оригинальных теорий, объясняющих, что произошло.
- Банза и сейчас занимает несколько почетных мест в нашем пантеоне, -
ответил Парацельс, и у Доннерджека возникло ощущение, что Парацельс
оправдывается.
- Не сомневаюсь. И кто он?
- Волынщик, Мастер, Тот Кто Ждет.
- Мне кажется, я знаю его под именем Волынщика.
- В самом деле?
- Я слышал, как он играет, видел его. Расскажи об остальных персонажах.
- Мастер - геометр, который имеет отношение к сотворению мира. Тот Кто
Ждет сыграет решающую роль в закрытии или изменении Вирту.
- Не мое, конечно, дело, но ты в них веришь?
- Да.
- И другие верят?
- Да.
- А зачем эйонам вообще кому-нибудь поклоняться? Вы абсолютно
самодостаточны. Для чего вам боги, если только они не существуют на самом
деле?
- Они реальны - более реальны, как мне кажется, чем многие боги других
религий.
- Даже если они и вправду существуют, какая вам от них польза?
- Наверное, точно такая же, как от богов, которых почитают люди.
- В вашем случае, например, речь не может идти об исцелении недугов -
ведь вы, ребята, никогда не болеете.
- Верно. Духовный комфорт и понимание, я полагаю. И еще они отвечают за
чувства, не поддающиеся разуму.
- Звучит достаточно привлекательно. Но откуда вы знаете, что ваши боги
настоящие?
- Аналогичный вопрос можно задать любому религиозному человеку. И в
ответ вам обязательно скажут, что в религии какие-то вещи необходимо
принимать на веру.
- Пожалуй.
- Впрочем, я сам видел Волынщика и знаю, что он реален.
- Я тоже встречал Волынщика - во всяком случае, слышал, как он играет.
Парацельс уставился на него.
- Где? - после паузы спросил он.
- За моей Большой Сценой.
- Он что-нибудь вам сказал?
- Он - нет, но существо, с которым я там познакомился, утверждает,
будто Волынщик - последний воин призрачной армии Небопы.
- Интересно. Я об этом не слышал, - признался Парацельс. - Обычно
Волынщик не появляется перед жителями Веритэ.
- Мне показалось, что он меня искал - сказал Доннерджек.
- Значит, на вас снизошло благословение.
- Скажи мне, Танатос входит в ваш пантеон?
- Да, хотя у нас не принято о нем говорить.
- Почему?
- А что про него скажешь? Он Властелин Непостижимых Полей. И рано или
поздно всех забирает к себе.
- Что верно, то верно. Однако сейчас мои отношения с ним носят иной
характер. Я выполняю для него инженерный заказ в виртуальном мире, чтобы
частично рассчитаться по своему долгу.
- Вот уж не думал, что люди из Веритэ вступают в контакт со столь
могущественными представителями Вирту... Впрочем, вы тот, кто вы есть, не
следует забывать о вашей репутации. И все же присутствие Волынщика загадка.
Подозреваю, оно как-то связано с вашим контрактом.
- Мне он ничего не сказал, - пожав плечами, проговорил Доннерджек.
- Если вы встретитесь еще раз, спросите у него.
- Я так и сделаю. Если Волынщик мной интересуется, может быть, появятся
и другие. Как мне узнать Мастера или Того Кто Ждет?
- Мастер хромает и носит с собой необычный прибор. Говорят, что от
самой макушки до пятки левой ноги Того Кто Ждет проходит шрам. Считается,
что он попался под руку во время Сотворения мира; хотя кое-кто утверждает,
будто шрам Тот Кто Ждет заработал совсем не случайно.
- Спасибо, Парацельс. Ты не мог бы найти для меня катехизис, или как у
вас там называется ваша священная книга?
- К сожалению, нет. Поскольку мы все эйоны, информация просто
передается новообращенным.
- Ты хочешь сказать, что ранее никто, кроме эйонов, не проявлял
интереса к вашей религии?
- Да. Кроме того, мы такой интерес стараемся не поощрять. В другой
ситуации я бы ответил на несколько ваших вопросов, а потом сменил бы тему.
Однако вы встречались с Волынщиком - это имеет для меня огромное значение.
- Существует ли положение, запрещающее людям из Веритэ вступать в ваши
ряды?
- Никакой дискриминации нет. Но мы всегда считали, что это наша
религия.
- Гм-м, - пробормотал Доннерджек. - А ты не будешь испытывать угрызений
совести, если мы иногда станем обсуждать с тобой проблемы вашей веры?
- Все, что угодно, - за исключением нескольких тайн, которые не так уж
интересны.
- Меня не интересуют ваши секреты. Мне важно знать, могу ли я задавать
тебе вопросы касательно религиозных взглядов эйонов.
Парацельс кивнул.
- А как насчет элишитов? - спросил Доннерджек. - Есть связь между ними
и вашей религией?
- Да. Мы признаем их богов, однако считаем, что наши могущественнее, а
моральный кодекс эйонов выше.
- Ваша Троица сильнее, чем Энлиль, Энки, Эа и все остальные?
- Некоторым из нас нравится так думать. Другие полагают, что речь идет
об одних и тех же богах, принявших разные имена.
- У нас в Веритэ существуют похожие антропологические и теологические
проблемы.
- По-моему, это не принципиально.
- Согласен.
- В следующий раз я спрошу у тебя, какое место занимает Банза в вашей
религии...
- А также вы и Джордан, - добавил Парацельс.
- Я?
- Да.
- Мне необходимо проделать определенную работу, прежде чем я совсем
устану и буду ни на что не способен.
- Понимаю, босс.
- Тогда поговорим позже.
Парацельс исчез.
Доннерджек подошел к столу и просмотрел несколько новых вариантов
дворца Танатоса. А потом принялся за настоящую работу.

Глава 27 УНИКА УНИКО
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
— Идем на Неприступную Гору.
Приглашение Уники прозвучало довольно сухо. Метатрон оставил их одних, исчезнув без предупреждения. Унико долго разглядывал девушку, не обмолвившись с ней и словом, восхищаясь ее изысканной красотой и вместе с тем испытывая еще и странное беспокойство.
Он уже собирался ответить, но она его опередила:
— Точнее летим.
Унико не успел унять дрожь, шедшую из глубины сердца. Она незаметно овладела всем телом. Он не удивился, решив, что жизнь, которая течет внутри него, такая же, как в Унике.
Она тем временем приложила указательный палец ко лбу, чуть выше переносицы.
— Поговори со мной с помощью телепатии.
— Как?
— Тебе достаточно сосредоточить внимание на мне и подумать о том, что ты хочешь сказать. Ты сам почувствуешь, как слова заструятся из твоей головы и отправятся ко мне. Попробуй.
Ей не пришлось повторять дважды. Он сконцентрировался и вдруг почувствовал приятное тепло, охватившее все тело.
«Мне хотелось бы научиться летать», — сказал он мысленно.
Уника повернулась к нему.
— Тебе эта мысль пришла спонтанно, да? — спросила она его, сохраняя беспристрастность. — Взлететь в воздух будет очень просто. Ты только должен хотеть этого и поверить: если ты ангел — ты полетишь. — Она посмотрела ему в глаза. — Дай мне руку.
Унико «отпустил паруса» и доверчиво положил свою руку в ее ладонь.
— Оттолкнуться от земли просто. Сосредоточь энергию в стопах, дай ей пройти через весь позвоночник. Огромная сила проносится сквозь твое тело, которое теряет вес. Ты сам становишься чистой энергией и можешь двигаться в воздухе в любом направлении. — Уника еще сильнее сжала ему руку, подав тем самым сигнал. — Давай попробуем вместе.
Унико напряг икры, прогнулся в пояснице и выпрямился. Даже не успев ничего понять, он уже оказался в нескольких метрах над землей. Он ликующе посмотрел на Унику, но не успел вдоволь порадоваться, как почувствовал, что отяжелел, и начал стремительно падать к земле. Его охватила паника. В ту же секунду Уника высвободила свою руку из его, схватила его подмышки и задержала падение.
— Да… без сомнений, ты умеешь летать, — констатировала Уника, прежде чем он смог что-нибудь сказать. — Я тебе говорила об этом: подняться в воздух — просто, держаться в воздухе — вот это действительно сложно.
Унико очень внимательно ее слушал.
— Если после взлета перестанешь контролировать энергию, ты подскочишь вверх, но потом все равно упадешь. Ты должен управлять телом и мыслями, поддерживать их заряд, активность и силу. Давай.
Унико зажмурился и снова взмыл в воздух. И снова Уника подхватила его, когда он чуть не упал на землю.
Теперь Унико помотал головой.
— Если я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь, я не выполню свой максимум. Я должен сделать все сам. Подожди меня здесь.
Сделав несколько прыжков на месте, Унико поднялся в воздух. Он взлетел высоко вверх, и, достигнув максимальной высоты, замер, собирая энергию и зависая в воздухе. Он инстинктивно двигал ногами, словно пытаясь держаться на поверхности воды. На этот раз попытка удалась.
Уника подлетела к нему. Ее фиолетовые глаза сияли, но она пыталась сохранять маску строгой учительницы:
— Молодец, ты это сделал. Теперь дело пойдет легче. Но будь внимателен и не теряй контроль.
Унико заметил, что девушка парила в воздухе легко и изящно, а он был похож на медведя, танцующего вальс.
— Не переживай, плавность придет со временем. Сейчас главное — чтобы ты научился держаться в полете. Ты умеешь плавать?
— Немного…
— Хорошо, тогда просто плыви по небу. Для этого ты должен вспомнить все те обычные движения, которым тебя учили. Представь, что ты рыба в море. Ты никогда не задумывался над тем, что рыбы двигаются в воде намного медленнее людей из-за того, что у них нет рук и ног?
Унико внимательно ее слушал.
— Они спокойно скользят в воде, а люди нервно двигают руками и ногами, — продолжила Уника. — Рыба скользит, она дружит с водой. А человек разбивает ее неловкими движениями. Забудь, что у тебя есть руки: думай о своем теле как об оси, которая должна проникнуть в атмосферу; о ногах думай как о хвосте. Энергия для перемещения должна идти от ног, они дадут толчок, сопровождаемый небольшим сокращением всех мышц. Это будет похоже на волну, которая пересечет твое тело, от плеч до самых щиколоток, дав тем самым толчок для движения вперед. Смотри на меня.
Уника развела руки в стороны, выпрямила ноги и соединила их вместе, в этот момент она застыла в воздухе в горизонтальном положении, лицом вниз.
— Я покажу тебе, как начать.
Она выгнула спину, потом резко выпрямилась: по ее телу пробежал сильный импульс — мощный, как резкий удар плетью, и элегантный, как плавные движения дельфина. Он словно подбросил ее вверх и погнал вперед, как волна гонит щепку.
Унико не ждал, что она попросит его повторить движения, и сам попытался сымитировать их. У него все вышло отлично, с первой же попытки. Он скользил по ветру, ветер держал его.
— Отлично, отлично. Сейчас попробуй не останавливаться после первого выброса энергии: найди способ сохранять изначальный ритм…
Уника втайне восхищалась своим учеником. В нем, несомненно, скрыт большой потенциал. Он слушал ее очень сосредоточенно, не отвлекаясь ни на секунду, усваивая все детали.
Уника решила, что теперь пора подвергнуть его испытанию.
— Видишь тот каменный выступ, там, наверху? Тот, что похож на голову лошади?
— Да, — оживленно ответил Унико. Он любил, когда ему бросали вызов.
— Вперед! — позвала она, решительно срываясь с места.
Унико понесся следом — сперва неуклюже, но потом набирая скорость. Ему так хотелось получить одобрение Уники, что он ухитрился обогнать ее и летел все быстрее и быстрее, не отдавая себе отчета в том, что каменный выступ опасно приближается.
— Сбавь скорость! — кричала ему Уника.
Унико попытался остановиться, но его по инерции несло вперед. Скала была уже перед глазами. Уника успела схватить его за щиколотки, чтобы замедлить движение, и юноша, выставив руки, оттолкнулся от скалы и скатился в кусты. Он сидел на земле, приходя в себя и тяжело дыша.
— Мои поздравления! Теперь ты выучил последний урок: как важно уметь остановиться в нужный момент, — весело сказала Уника, садясь рядом. — Ты готов?
— К чему?
— Полететь со мной на Неприступную Гору. Это займет несколько минут… но для этого нужны силы.
— Я готов! — Унико успокоился и поднялся в воздух, чтобы продемонстрировать, что он снова готов к полету.
— Тогда… следуй за мной!
Уника метнулась ввысь. Унико летел вслед за ней. Голова немного кружилась, но вскоре великолепие Сефиры, которую он с восхищением рассматривал сверху, захватило его. Пока они пролетали над долиной, он начал понимать, что Мэпл-таун и Джо Спрингфилд остались далеко позади. Он подумал о своих родителях, о мимозе, о школе, и комок подступил к горлу.
Как обычно, в самый неподходящий момент Уника вмешалась в его мысли.
— Посмотри туда! Это и есть Неприступная Гора.
Унико сразу же ее увидел.
— Она покрыта снегом!
— Да, она всегда кутается в мягкий холодный плащ. Даже сейчас там идет снег…
Два молодых светловолосых ангела влетели в снежный вихрь и направились на ровную площадку у вершины горы.
Унико обратил внимание, что небо над головами было ясно-синим. Но откуда тогда снег?
Они словно попали внутрь стеклянного шара, в котором, если его потрясти, поднимается буря из мелко нарезанной бумаги. Уника молчала, и он не решался с ней заговорить.
— Тебе не холодно? — нарушила она молчание через несколько минут.
— А?
— Здесь температура куда ниже нуля, но тебе не холодно. И мне тоже.
Унико посмотрел на свои руки. Кожа не покраснела, пальцы были теплыми.
— Как же это? Ангелы не мерзнут?
Уника долго молчала.
— На Неприступной Горе самая низкая температура в Сефире. Только Ангелы-Наставники могут подняться на гору и не умереть. Мы с тобой не Ангелы-Наставники, мы совсем еще юные, неопытные, мы никогда не получали особых инструкций. Ты вообще жил на земле, не зная своего предназначения…
— Все же мы носим в себе две Главные Сущности, — прервал ее Унико, — может быть, поэтому мы обладаем некой особенностью.
— Да, может быть, — согласилась Уника, погружаясь в размышления. — Но тогда то, что случилось со мной, не имеет смысла.
Она подвинулась поближе к Унико и, внимательно глядя ему в глаза, продолжила:
— Все эти годы единственным развлечением, которое я могла себе позволить, — был полет, в искусстве которого я заметно преуспела. Я облетала окрестности Башни и время от времени, тайком, пробиралась все дальше, чтобы исследовать то, что я не знала, и то, что мне было запрещено. Я была на Озерах Гиатт, облетела большую Равнину Мелийского Солнца, была неподалеку от леса Тинкинблу… Однажды я решила полететь на Неприступную Гору. Холод начал подступать ко мне за несколько метров до первого склона. По мере того как я приближалась к горе, острые иголки льда начинали колоть мне лицо, а тело трясло в ознобе. Я перестала чувствовать руки и чуть ли не падала, потому что ноги мои окоченели. Я не знаю, как мне удалось выбраться оттуда, — ее голос дрожал, — я боялась остаться там навсегда, боялась, что никогда не забуду того ощущения, когда мороз сжимает тело в своих гибельных тисках.
Унико рассказ девушки привел в замешательство.
— Ты говоришь, что когда летала сюда одна, тебе было холодно?
Уника кивнула.
— Но не сейчас.
— Как это объяснить?
— Не знаю, — ответила Уника, опустив глаза.
Они долго сидели в тишине. С безоблачного неба падал снег. Потом Унико произнес:
— Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Почему ты захотела прийти сюда? Что подтолкнуло тебя?
Уника, помолчав, спросила в свою очередь:
— Ты тоже почувствовал это?
— Что?
— Когда мы встретились, ты почувствовал некое онемение, напряжение, которое переросло в беспокойство и нервозность?
— Да, — робко сказал Унико.
— А немного позже, когда мы летели вместе, как это было?
— Я… я был сгустком энергии, силы! Во мне пульсировала неистовая жажда жизни!
С лица Уники исчезла улыбка: Унико в точности описал все то, что испытывала она сама.
— Думаю, когда мы вместе, мы обретаем сверхспособности. Думаю, когда мы вместе… у нас появляются силы Ангела-Наставника.
— Наверняка это связано с тем, что храним в сердце, — заключил Унико.
— Возможно, это так, — сказала она, — а может, и нет. К сожалению, сегодня нам не дано узнать этого. Все эти годы Метатрон держал в тайне от меня много вещей. Он делал это ради Высшего Добра: я не удивилась бы, если бы вместо меня одну из Сущностей спрятали в кого-то еще.
— Судя по твоим словам, выходит, что мы брат и сестра.
— Не думаю. — Уника посмотрела на него и, наконец, успокоилась, — Однако мы поняли, что вместе мы сила, и это самое главное. Вместе мы непобедимы.
Они молча взлетели, оставляя за спиной снег, лед и холод, и направились к долине, освещенной янтарным светом заходящего солнца, понимая, что больше не желают пров одить ни минуты друг без друга.

Глава 28 МАСТЕРСКАЯ АМУЛЕТОВ И ТАЛИСМАНОВ
Долина Сефиры, за 36 часов до Адливуна
Нишида привел троих людей к огромному дому. Войдя, они оказались в просторном внутреннем дворике с цветниками и фонтаном. Из верхней каменной чаши в нижнюю струились потоки воды и, переливаясь через край, бежали ручейком, текущим прямо в дом. Ручей негромко журчал свою песенку.
— Это Мастерская Амулетов и Талисманов, сюда приходят Ангелы Весны, чтобы выбрать себе свой амулет. Здесь составляющие Природы сосуществуют в гармонии и оживают, чтобы наделить силой каждого, кто в ней нуждается, — произнес Нишида.
Гости вошли в холл и увидели, что ручей исчезает под огромной полупрозрачной плитой, а потом вода, вопреки всем законам физики, поднимается по стенам, течет по потолку и снова прячется под плитой, очерчивая круг вроде того, что вышит на тунике Нишиды.
Ева первая обратила внимание на северную стену: на ней из драгоценных и полудрагоценных камней была выложена мозаика: ключ и пламя. На противоположной стене висела тяжелая мраморная плита, на которой был выгравирован ряд символов.
— Это песня Семи Принцев, вдохновляющих ангелов Сефиры.
Глухой голос застал всех врасплох. Перед удивленными людьми появилось весьма необычное создание. Оно напоминало человека, но имело шесть рук. На лице пролегли глубокие морщины, а посреди лба Зак, Ева и Крейг с изумлением увидели третий глаз.
— Меня зовут Ход. Я хранитель амулетов, созданных Ее Величеством Природой.
— Здравствуй, Ход, — поприветствовал его Нишида. — Я хочу представить тебе друзей Унико. Они наши гости, и я уже показал им нашу долину.
— Приветствую вас. — Ход любезно протянул к гостям все шесть рук.
— Ход, друг мой, ты можешь перевести фразы, которые так привлекают наше внимание? — попросил Нишида, подмигнув.
— С огромным удовольствием, — ответил Ход.


Нет ничего сильнее, чем Чувство, которое тебя ведет.
Сила — жизнь, которая течет в тебе.
Найди в своей душе Мужество, чтобы Абсолютная Любовь забила ключом.
Следуй за внутренним светом Надежды и Веры.
Разум сердца рождается из твоих Эмоций и соизмеряется со Счастьем, которое ты можешь подарить миру.


Эти слова осветили души трех людей, словно луч солнца. Они не поняли их глубокого значения, но им удалось уловить основную суть.
Зак подошел к стене и положил руку на драгоценные камни. Каждый из них передавал свою энергию: некоторые были очень горячими, почти обжигающими, другие — ледяными. Кое-какие вибрировали под рукой. А иные посылали тишину и пустоту.
Шепот Хода пробился сквозь мысли Зака:
— У каждого из нас есть свой характер и своя личность, состоящая из эмоций, мыслей, чувств, опыта, темперамента, достоинств и души. Кто-то из нас скрывает страхи, кто-то живет только мечтами. Кто-то вырабатывает силу, другие ее поглощают. Кому-то нравится командовать, другие предпочитают подчиняться. Кто-то ищет спокойствия, другие живут в вечном движении. Кто-то отдает, кто-то принимает. Кто-то наслаждается каждым днем, который ему подарила жизнь, другие не находят в ней удовлетворения. Кто-то создает тишину и мир, другие вселяют страх и ужас. Именно поэтому Природа создала такие разные минералы и горные породы. Каждый из них может помочь кому-то стать лучше.
Зак слушал, не отнимая руки от стены, а Ева разглядывала красивые камни — плоские, шероховатые, кристаллические, золотые, синие, прозрачные…
— Я бы не смогла выбрать какой-то один… — сказала Ева, завороженная магией этого места.
— Ты действительно в этом уверена? — спросил ее Ход.
— Но они все такие красивые!
— Да, если смотреть на всех вместе. Но попробуй посмотреть на каждый по отдельности, по одному, и ты увидишь, что одни тебе совсем не понравятся, другие вызовут у тебя положительные эмоции, какие-то привлекут твое внимание. Но только один зазвучит в гармонии с мелодией твоего сердца.
Ева последовала совету Хода.
— Потрогай их. Подержи в руке. Понюхай. Потри о щеку. Закрой глаза и послушай, что они тебе скажут. Зрение — это только одно из твоих чувств. Используй и другие. Дай жизнь каждому драгоценному камню, позволь каждому из них представиться тебе.
Ева чувствовала, как оживают камни. К ее удивлению, она начала разговаривать с ними. Один опьянил ее ароматами, другой словно ударил кулаком в живот. Какие-то заполнили ее душу живыми цветными картинками, другие взволновали, оставляя в растерянности и смятении.
Прошло много времени, прежде чем она осмотрела и ощупала все. Потом она показала на два из них и сказала:
— Эти два подарили мне сильные и добрые ощущения. Я в замешательстве.
Ход удивленно покачал головой.
— В первый раз вижу перед собой создание, заинтересованное сразу двумя драгоценными камнями. Я этому рад, потому что все новое — источник познания, и ничто не происходит случайно.
Он выдержал долгую паузу, а потом продолжил, указывая на один из двух кристаллов:
— Ты выбрала лазурит, камень, тесно связанный со стихией воздуха, который активизирует внутреннее видение. Он поможет тебе развить интуицию и позволит лучше узнать других человеческих существ, их истинный облик. Ты сможешь понять, кто рядом с тобой, и лучше узнать саму себя. Ты обретешь спокойствие, потому что избавишься от многих тревожащих тебя вопросов.
Восхищенная Ева осторожно погладила темно-синий игольчатый кристалл, любуясь, как свет ложится на его сверкающую поверхность, но до конца не понимая значение слов Хода. Она, как ей казалось, и так прекрасно знает, кто ее лучшие друзья, и красота амулета привлекала ее больше, чем его волшебные свойства.
— А это хризоколла, — продолжил Ход, взяв в руку второй камень. Он был округлым, зелено-бирюзового цвета. — Хризоколла связана со стихией воды, она наделяет стремлением познать свое сердце. Помогает твоей душе расцвести, передать другим свои чувства и подбирать нужные слова.
Ева задумалась.
— Возьми их и всегда носи с собой, — предложил ей Ход. — Это мой подарок тебе на будущее.
Девочка радостно поблагодарила хранителя. Камни слегка вибрировали у нее в ладонях. Вдоволь налюбовавшись подарками, она взглянула на Зака. Ее друг неотрывно глядел на темно-зеленый камень. Ева не знала, что красные пятна на его поверхности напоминают Заку пятна крови, и что у него при этой мысли мурашки бегут по телу.
— Он называется гелиотроп. Это кварц. Тебя вдохновила стихия земли, — пояснил Ход. — Из-за его пятен, напоминающих кровь, древние люди верили, что он может залечивать телесные и душевные раны. Он помогает находить эмоциональное равновесие и придает мужество и силы, чтобы противостоять злу. Гелиотроп освободит тебя от тени неуверенности и даст тебе самому найти свой путь в жизни. Ты научишься верить в самого себя и станешь независимым. Тебе никто не будет нужен и никто не сможет воспользоваться твоими слабостями. Ты сам будешь решать, что тебе нужно, полагаясь только на свои собственные способности.
Внезапно ангел раскрыл все три глаза, и Зак почувствовал, что его видят насквозь.
— Запомни, юноша: твои слабости тоже имеют ценность, — с этими словами Ход вручил ему мшисто-зеленый камень.
— Вон тот, что наверху, говорит со мной! — Крейг Вальден указал на крошечный камень под самым потолком.
Ход взглянул наверх.
— Флюорит. Весьма интересный выбор. Он наделяет самодисциплиной и помогает разуму понять информацию, упорядочить ее и применять свои знания с пользой.
Крейг Вальден был очарован удлиненной формой минерала и его переливчатым — от фиолетового к желтому — цветом.
Ход довольно улыбнулся, но не преминул предупредить:
— Этот талисман тебе очень поможет, но никогда не забывай, что знания — благо только в том случае, если они помогают не только тебе, но и другому.
Все задумались над этими словами, и тут Ева повернулась к Заку.
— Мы забыли про Джо! Он коллекционирует минералы, мы не можем оставить его без талисмана. Никто не знает его лучше нас: я уверена, мы сможем безошибочно что-нибудь ему подобрать.
Она умоляюще взглянула на Нишиду, и тот одобрительно кивнул в ответ.
— Прекрасная идея. Подумайте об Унико и перешлите камням те чувства, которые вы испытываете к нему.
Три человека последовали его совету.
Ева представила добрую улыбку Джо и поддержку, которую она всегда получала от него в тяжелую минуту. Зак вспомнил о внутренней силе, искренности и чистоте своего друга, Крейг Вальден — глубину его взгляда, так поразившую его при первой встрече.
Один-единственный камень одновременно привлек всеобщее внимание.
— Пирит, элемент, связанный с землей, он символизирует дуализм.
Слова Хода почему-то очень взволновали Нишиду: он даже побледнел.
— Что такое дуализм? — спросила Ева.
— Это означает, что существует два начала, которые составляют единое целое. Например — тесная связь между Солнцем и Землей. Без солнца Земля бы существовала во тьме. Без Земли Солнце не смогло бы увидеть, как меняются времена года и как рождается жизнь. Пирит объединяет в себе два начала: мужское и женское, он подсознательно дает нам знать о том, что где-то во вселенной есть наша половинка, и когда мы встречаем ее, он подталкивает нас к ней и связывает навсегда. Только так мы можем стать единым целым, и не простой суммой двух чисел, а единством тела и души.
Ход глянул на камень и тот, проплыв по воздуху, опустился в руки Еве.
— Передай его своему другу и скажи, что, если с силой чиркнуть его о другой камень, можно высечь искры… и развести пламя.
Нишида вздохнул, поймав пристальный взгляд Хода и, покл онившись, повел людей к выходу.

Глава 29 ВЕСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ
Долина Сефиры, за 36 часов до Адливуна
Езод ни на миг не упускал из поля зрения двух молодых ангелов. Метатрон поручил присматривать за ними, и дракон, сделавшись невидимым, тихо следовал всюду, куда они ни направились. Езод видел все: уроки полета, храбрость Унико, тайный визит на Гору. Метатрон тоже был в курсе происходящего.
Все было так, как он и предсказывал. Уника попробовала испытать на себе холод Неприступной Горы и поняла, что их связь с Унико очень глубока и необычна. Теперь она знает, что от нее что-то скрывали. Она научилась скрывать свои эмоции, теперь заглянуть в ее мысли не удастся. Да и не нужно: Уника взрослеет, у нее доброе сердце и чуткий ум. Она все сделает правильно.
— Метатрон…
— Да, Езод…
— Есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.
— Говори, друг мой.
— Весеннее равноденствие.
— Ты прав… мы должны подумать о Турнире.
— Будет ли уместно организовать его и в этом году? — спросил Езод. — Беспорядок, который творится вокруг Турнира, может увеличить опасность атаки.
— Ты считаешь, что мы должны отменить событие?
— Нет, мы не имеем права выказывать слабость перед Офидиэлем. Я думаю, мы должны будем принять меры предосторожности, держать все под охраной, но турнир должен состояться.
— Ты ведь помнишь, кто должен участвовать в Весеннем Турнире в этом году?
— Конечно. Я помню и о цене, которую придется заплатить.
Метатрон не ответил, и Езод тоже молчал, не прерывая его размышлений. Потом он снова заговорил:
— Мы будем постоянно наблюдать за Уникой и Унико. Мы защитим их. Мы сделаем все, чтобы ничто плохое не смогло случиться с ними. Я лично возьму на себя заботу о них. Вот тебе мое слово, Метатрон.
— Спасибо, Езод. Твоя помощь бесценна. Ты прав: Весенний Турнир должен состояться. Но, прежде мне нужно поговорить с Унико.
Метатрон и Езод закончили телепатическое общение, как только в небе показались подлетающие к башне Унико и Уника. Метатрон не мог сдержать волнения, охватывавшего его всякий раз, когда он видел их вместе. Они так напоминали существо, давшее им жизнь, и все же обладали яркой индивидуальностью.
Как только они коснулись земли, Метатрон подошел и обнял девушку.
— Уника, беспокойная моя девочка… — Он поцеловал ее в лоб. — Будь терпеливее и верь нам. Наша любовь оберегает тебя.
Он сжимал ее в объятиях до тех пор, пока ее напряженное тело не расслабилось. Она прильнула к груди своего покровителя.
— Теперь тебе нужно отдохнуть, а мне — поговорить с Унико. — Он погладил ее по щеке.
Уника обожала Метатрона. Он был для нее наставником, отцом, другом — и поддержкой в любую минуту. Все ее сомнения растаяли. Она заговорщически подмигнула Унико и отправилась в свою комнату.
Унико смотрел ей вслед. В этот момент он испытал другие, новые и сильные эмоции: боль, вызванная ее уходом, смешалась с приятным сознанием того, что душа девушки была с ним всегда, везде, даже на расстоянии.
— Значит, ты научился летать, — сказал ему Метатрон, возвращая к реальности. — Я наблюдал за тобой. Ты молодец.
— Спасибо, — смущенно ответил Унико. — Я уверен, что все это лишь благодаря тому, что у меня была очень терпеливая учительница.
— Уника особенная, ты знаешь об этом. И ваша дружба представляет собой сокровище, которое вы со временем оцените.
— Метатрон… — Унико запнулся, но потом решительно продолжил. — Мы с Уникой знакомы всего несколько часов, но уже невероятно близки. Это прекрасное ощущение, но в то же время странное, стесняющее. Я…мне так странно. Волнение никак не проходит.
— Вы оба храните в сердце Главные Сущности. Это делает вас отличными от всех других, единственными во Вселенной. Между вами всегда будет сильнейшая близость, которая образует неразрывную связь.
— Но ведь нам не говорят всего, — твердо возразил Унико. — И потом, до вчерашнего дня я жил обычной человеческой жизнью. У меня был дом, семья, школа и друзья. Комната, где я учился и спал. У меня были имя и фамилия. Я был Джо Спрингфилдом. А теперь я кто?
— Унико…
— М-да… ужасное имя, я даже не знаю, откуда оно взялось. Из меня сделали сейф с камнем, который кто-то хочет украсть!
— Ты — ангел! Мне понятно твое замешательство. У тебя будет время узнать до конца свою сущность. Не торопись.
— Так у меня нет выбора, верно? — Глаза Унико наполнились слезами.
Метатрон не был готов к такой реакции. Он понимал, что недооценил личность юноши. Он совершил непростительную ошибку: не предполагал, что тот был до такой степени похож на настоящую Унику.
— У всех нас всегда есть выбор, Унико. Я говорю только о том, что ты должен дать себе немного времени, чтобы понять, что с тобой произошло, и не делать поспешных выводов.
Метатрон понял, что продолжать разговор бессмысленно. Беспокойство Унико было оправдано, и ничто не могло его успокоить. Поэтому Метатрон решил сменить тему разговора, чтобы ослабить напряжение.
— Ты хочешь снова увидеть своих друзей?
— Да… где они? Как они? — Глаза Унико засияли.
— Отлично. Нишида показывает им Сефиру, но скоро они вернутся.
— А мои родители? — Как Унико ни старался скрыть свои чувства, в его словах прозвучала горечь.
— С ними все хорошо.
— Но я должен вернуться домой… Они же ужасно переживают!
— Нет. Я применил магию. Я моментально удалил твой образ из сознания всех, кто тебя знает.
Унико потрясенно молчал.
— Некоторое время никто на земле не будет помнить о Джо Спрингфилде. Никто не спросит, куда он делся.
Глубокая тоска овладела Унико. Юноша, которого еще несколько часов назад звали Джо Спрингфилд, больше ни для кого не существовал. Он больше ни для кого не существовал. Он не нужен никому из близких…
Метатрон понимающе взглянул на него:
— Успокойся, Унико. Это очень мощные, но временные чары: когда наступит срок, я верну все на свои места.
Унико внушал Метатрону огромное уважение своей привязанностью к родным и друзьям. Но юноша должен пройти этот урок. Такая потеря неизбежна, разумна и нужна. Единственное, что нужно сделать, это удержать его рядом и приободрить. Остальное сделает сам Унико.
— Есть еще кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить. Пойдем в дом.
Они снова вошли в Башню. Потемневшая от времени мебель, высоченные шкафы, полные старинных книг и свитков, — все это выглядело так внушительно, что молодой ангел почувствовал себя не в своей тарелке. Метатрон приветливо заговорил:
— У каждой общины есть свои традиции. Мы не исключение. Каждый год, в день весеннего равноденствия, мы празднуем одно событие, случившееся в далеком прошлом.
Давным-давно юные Ангелы Весны носились в небе над Озерами Гиатт, набираясь необходимых навыков, чтобы стать Ангелами Силы. Они кружили в воздухе, то и дело превращаясь в разных животных и фантастических существ. Ты уже видел, как это происходит.
Я присматривал за ними, но неожиданно один из Ангелов-Наставников попросил о срочной беседе, так что я отправился к нему, попросив юных ангелов приостановить упражнения, пока мне на смену не прибудет другой опытный учитель.
Пока меня не было, Ангелы Весны собрались на берегу озера. Они отдыхали, наслаждались красотой утра, как вдруг до их слуха донесся крик. Все головы, как одна, повернулись в сторону и вверх. На землю стремительно падал один из молодых ангелов, решивший еще немного полетать и поучиться искусству Метаморфоз. Он превратился в сокола и поднялся высоко в небо. Скорость и высота опьяняли его — а потом испугали. Он растерялся, потерял контроль над собой и не мог больше управлять своими энергиями. Тело хорька, голова кролика…
Никто из Ангелов Весны не успел бы его спасти.
Кроме одной девушки. Она мгновенно превратилась в рыбу, нырнула в озеро, доплыла до противоположного берега, выскочила из воды, став чайкой, превратилась в гепарда на суше, огромными прыжками достигла места, куда должен был вот-вот упасть несчастный — и через секунду поймала его, спася от верной смерти.
Унико пришел в восторг.
— Это был день Весеннего Равноденствия, — продолжал Метатрон. — С тех пор каждый год мы чествуем этот смелый поступок, ловкость и героизм, проводя Весенний Турнир. Правила просты: молодые участники собираются на северном краю озера и, когда я дам сигнал старта, они должны достигнуть точки, в которой девушка спасла своего невезучего друга. Победителем считается тот, кто первым пересечет финиш. Очевидно, что испытание требует способности превращаться в самых быстрых и подходящих существ для преодоления дистанции. Каждый год условия для Турнира отличны от тех, что были в предыдущий раз. Иначе говоря, они становятся более сложными и неожиданными, чтобы вдохновить фантазию, способности и ум участников.
— Как это?
— Например, на лугу может расти смолевка — растение, чьи листья и стебли покрыты липким соком, мешающим идти вперед. Или в озере может быть устроена хитрая ловушка. Побеждает самый находчивый, тот, кто сообразит, какое именно животное лучше сумеет преодолеть то или иное препятствие. Ангел Весны, который успешно пройдет их все, пополнит ряды Ангелов Силы.
Прежде чем продолжить, Метатрон ждал, пока в голове Унико не созреет правильный вопрос.
— Точно. Среди участников в этом году — Уника. И поэтому ты тоже будешь участвовать.
Унико затопила волна жара. Он отчаянно покраснел.
— Но… я… я не моху… я никогда… нет, я это не сделаю, я не могу!
— Вы родились в один день, вы одного возраста. Ты сможешь!
— Давай сделаем это! — прошептал голос в голове Унико.
Белокурый ангел инстинктивно кивнул головой.
— Не бойся, вместе мы справимся.
Унико узнал голос: это была Уника, которая проникла в его мысли и разговаривала с ним. Он закрыл глаза, постарался подумать о ней, чтобы ответить.
— Я не знаю, как превращаться, я никогда этого не делал, и я только научился летать. Я утону в озере или разобьюсь о землю… я не готов.
— Ты ошибаешься, — не отступала она. — Ты очень быстро научился летать, а теперь ты используешь Телепатию, хотя никогда не тренировался. У тебя есть все способности, которые позволят тебе делать все что угодно. Давай сделаем это вместе, развлечемся.
Унико молчал и смотрел на Метатрона, который с улыбкой наблюдал за ним. Наконец юноша произнес:
— Идет. Я буду участвовать, но только при одном условии.
— Каком?
— Я хочу, чтобы в Турнире участвовали мои друзья, Ева и Зак.
— Невозможно! Они не ангелы!
— Я знаю, но ведь ты можешь наделить их необходимыми силами, хотя бы на время?
— Ну что же… будь по-твоему.
— Так держать, Унико, — шепнула Уника. — Я рада. Мы будем тренироваться вместе.
Унико снова взглянул на мудреца.
— Метатрон!
— Да, Унико…
— Можно задать последний вопрос?
— Говори.
— Как звали девушку самого первого Весеннего Равноденствия?
Метатрон поглядел прямо в глаза юноше и медленно произнес:
— Ее звали так же, как и тебя — Уника.

Эйрадис заметно располнела к тому времени, когда ей наконец удалось
встретиться с банши. Они с Джоном уже довольно давно освоились в замке,
редко покидая островок шотландской жизни и получая удовольствие от своего
уединения. Впрочем, Эйрадис понимала: помимо всего прочего, таким образом
они сводят до минимума ненужные вопросы о происхождении жены Доннерджека.
Эйрадис полностью поддерживала желание Джона сохранить в тайне тот
факт, что она родилась в Вирту. Она отлично знала, что это не навсегда.
Доннерджек показал, как постепенно вводит сведения о ней в базу данных
Веритэ. Однако, занимаясь проектом Дворца для Танатоса и решая проблемы,
порой возникающие в институте Доннерджека, ╟н решил временно отложить начало
полновесной кампании. Эйрадис не возражала. Воспоминания о том, что ей
довелось пережить на Непостижимых Полях - хотя она и не очень хорошо помнила
подробности, - продолжали ее преследовать. Жизнь в изолированном замке рядом
с призраками и, роботами вполне устраивала девушку.
И все же порой она уходила из замка, чтобы побродить по каменистому,
пустынному побережью. Рыбаки никогда не приставали здесь - под волнами
скрывались многочисленные подводные скалы, а жители соседней деревушки
слишком часто испытывали на своей шкуре холод и непогоду, чтобы находить
подобные прогулки романтичными.
Зато Эйрадис получала от них удовольствие. Шло время, и она все чаще
отправлялась на побережье, одевшись потеплее, чтобы успокоить роботов и
призраков. И вот однажды туманным утром она встретилась с банши.
Сперва Эйрадис решила, будто какая-то девушка из деревни пришла
постирать на берег. Впрочем, она сразу же поняла, сколь безумно это
предположение. Кто станет стирать белье в холодной соленой воде, когда в
деревне полно стиральных машин и сушилок?
Не в силах справиться с любопытством, она поспешила подойти поближе,
хотя живот мешал ей двигаться по усыпанному галькой берегу с прежним
проворством. Оказалось, что первое впечатление было правильным - девушка
действительно полоскала белье в соленых водах фиорда.
- Мисс? - позвала Эйрадис, жалея, что плохо знает местное наречие, -
впрочем, призраки вряд ли сумели бы научить ее современному языку. - Мисс?
Вы что-нибудь потеряли? Могу я вам помочь?
При звуках голоса Эйрадис девушка - нет, женщина - выпрямилась,
продолжая стоять по щиколотку в воде, и в тот же миг то, что она стирала,
исчезло, но прежде Эйрадис успела заметить кусочек клетчатого материала.
Когда женщина повернулась к ней лицом, Эйрадис поняла, почему сначала
приняла ее за девушку, - незнакомка отличалась удивительно хрупким
сложением, хотя в ней чувствовалась внутренняя сила, а в зелено-серых глазах
горел огонь.
Эти глаза притягивали, и Эйрадис успела подойти совсем близко, прежде
чем обратила внимание на поразительную красоту женщины. Прямые шелковистые
волосы, точно лунное сияние, ниспадали почти до самой земли. Несмотря на
простое платье с ленточкой на шее и поясом под маленькой округлой грудью,
посадка головы и черты лица выдавали аристократическое происхождение
незнакомки. На руках никаких следов тяжелой работы,

длинные тонкие пальцы украшали идеально ухоженные ногти.
- Вы не из деревни, - заявила Эйрадис, с трудом удерживаясь от
реверанса (не следует забывать - именно она являлась женой владельца замка).
- Пожалуйста, скажите мне, кто вы?
- Я здешняя caoineag. Из старых лэрдов <помещик, владелец
наследственного имения.>, которые возвели первые крепости, - на их месте ваш
муж построил замок, ставший для вас домом.
У женщины оказался нежный и мелодичный голос, но что-то в ее манере
держаться вызвало у Эйрадис дрожь и заставило положить руку на живот.
- Caoineag? Я не понимаю?
- Плакальщица, - последовал ответ. - Призрак крестоносца называет меня
на ирландский манер банши - его мать была ирландкой, хотя он уже забыл.
- Вам известно его имя?
- Да, но бедняга не хочет его слышать. Как только он узнает, то сразу
все вспомнит. - Банши взглянула своими зелено-серыми глазами на Эйрадис. -
Ты собираешься спросить у меня, что я здесь делаю?
- Нет, я думала, вы тут живете, как остальные призраки из замка.
- Тебе бы следовало больше удивляться. - Выражение лица банши не было
ни злым, ни добрым. - Ты знаешь, в чем заключаются мои обязанности?
- Призрак крестоносца говорил, что ваш плач является приметой -
предсказанием смерти, - после некоторых колебаний ответила Эйрадис, не
убирая одну руку с живота, а другой запахивая плащ, словно толстая шерсть
могла защитить ее будущего ребенка. - Он сказал, будто вы плачете обо мне -
обо мне, моем ребенке и Джоне.
- Так и есть. -Тебя интересует почему?
- Да.
- Танатос вернул тебя в мир живых, преследуя собственные цели. Твой
Джон попался на предложенную приманку - впрочем, нужно отдать должное
Доннерджеку, он повел себя совсем не так, как предполагал Властелин
Непостижимых Полей.
- Танатос? Предполагал? Что вы имеете в виду?
- А почему я должна отвечать на твои вопросы? Что ты можешь мне
предложить взамен? Ты - всего лишь фантом из Вирту, разве ты имеешь право
приказывать мне, особе благородной крови?
- Благородной крови?
- Да, девочка, я - банши из дома Доннерджек, дома более древнего, чем
линия твоего Доннерджека. Я представительница клана, давшего жизнь хозяевам
этих земель, узурпированных твоим мужем.
- И все же.., вы сказали.., будто вы из дома Доннерджек.
- Да, твой муж хозяин здесь, а я плакальщица, и потому я принадлежу к
его дому - и твоему тоже, фантом из Вирту.
- Тогда помогите мне ради древнего клана, давшего вам жизнь. Разве
справедливо использовать гордых потомков вашей родины в качестве пешек в
чужой игре - даже если одним из игроков является Танатос?
Банши холодно улыбнулась одними губами:
- А что еще ты мне предложишь, Леди из Вирту? Шанс защитить гордость
давно превратившихся в прах людей - ради тех, кто скоро сам обратится в
прах? Неужели ты думаешь, что этого достаточно?
Эйрадис постаралась скрыть охватившее ее возбуждение - банши могла в
любой момент исчезнуть, продемонстрировав свое возмущение. Во время ее
разговоров с крестоносцем. Леди галереи и другими привидениями, населяющими
замок Доннерджек, такое случалось достаточно часто. Выходит, у нее есть то,
что хотела получить плакальщица. Если бы только знать...
- Какую цену ты готова уплатить, Леди из Вирту, Леди Замка? - спросила
банши.
Эйрадис чуть не ответила "любую", однако в последний момент вспомнила о
необдуманном обещании Джона (впрочем, без той сделки ребенок бы и вовсе не
появился на свет, так что...) и не стала отвечать сразу. Она покачала
головой, стараясь разобраться в хитросплетении различных возможностей. Банши
ждала.
- Я не поставлю на кон жизнь моего мужа, ребенка или любого другого
человека, поскольку жизнь дается не для того, чтобы ею торговать. Все
остальное, в пределах возможного, я готова тебе отдать.
- Осторожна, как она осторожна! - насмешливо ответила банши. - У тебя
больше здравого смысла, чем у многих других. Что ж, вот моя цена. Меня
сделали плакальщицей против воли - в качестве наказания за то, что я не
сумела сообщить своему отцу о заговоре, в результате которого его убили.
Поэтому я должна предупреждать тех, кто обитает в замке, о приближении
смерти. Займи мое место, Леди Замка, и я расскажу тебе все, что знаю.
- Занять твое место?
- Да, после смерти, сколько бы ни пришлось ждать. Я не прошу твоей
земной жизни, мне нужна лишь загробная.
- Загробная жизнь...
Эйрадис наморщила лоб, пытаясь вспомнить то недолгое время, которое
провела в Непостижимых Полях. Там казалось.., не так.., ну, не совсем... Она
не могла вспомнить, как там было, но главное - она существовала.
- Согласна, - быстро заявила Эйрадис, потому что боялась передумать. -
После моей смерти, когда бы она ни произошла, я займу место плакальщицы.
- Сделка заключена, - проговорила банши, и в тот же миг Эйрадис поняла:
шелковая петля захлестнула ее, так же неотвратимо приковав к судьбе, как
крестоносца к его цепи.
- А теперь расскажи мне все, что тебе известно о планах Танатоса.
Почему ты плакала обо мне и моих мужчинах?
- Ты замерзла, - заметила банши, и Эйрадис поняла, что так оно и есть.
- Ты столько сделала, чтобы защитить своего сына, тебе не следует рисковать
своим здоровьем до его рождения. Вернись в замок, поешь и выпей чего-нибудь
горячего. Когда ты будешь одна, я приду поговорить.
- Но...
- Прочь! - Голос банши стал высоким, почти сорвался на крик.
Плакальщица исчезла, оставив лишь эхо своего голоса, отразившегося от
утесов.
- Призраки!.. - пробормотала Эйрадис, ни к кому не обращаясь. -
Последнее слово всегда должно остаться за ними. Наверное, они находят в этом
утешение.
x x x

- Не хочешь еще бульона, дорогая? - спросил Доннерджек, продолжая
держать половник над супницей. Эйрадис рассмеялась:
- Я уже съела две добавки, Джон, свежего черного хлеба и нежного сыра
чеддер. Я беременна, но меня не нужно откармливать на убой!
Положив половник, Джон расхохотался вместе с женой. Он быстро
переставил свой стул так, чтобы сесть рядом с Эйрадис, и обнял ее за плечи.
- Я знаю, что слишком беспокоюсь из-за пустяков, но ты меня тревожишь.
Твою беременность никак нельзя назвать обычной. Я хочу для тебя всего самого
лучшего.
- Спасибо, Джон, я понимаю.
- И я не уверен, что долгие прогулки по холоду полезны тебе и ребенку.
Если дома сидеть скучно, почему бы не обратиться к Большой Сцене?
- Понимаешь, Джон, в Вирту я не чувствую себя в безопасности. Не знаю,
что Властелин Непостижимых Полей сделал, чтобы я могла вернуться, только я
боюсь, что он в любой момент потребует меня назад. Лучше не попадаться ему
лишний раз на глаза.
- Большая Сцена скорее похожа на Веритэ, чем на Вирту. Это проекция
Вирту - но твое "я" не проецируется в программу. Ты можешь наблюдать за
окружающим миром, не становясь одним из его персонажей - изысканные обои, не
более того.
- Я знаю, Джон, знаю. Однако сознание Властелина Непостижимых Полей
охватывает все Вирту, даже если мы и не переходим границу. Нет, я
предпочитаю избегать Вирту, если тебя нет рядом - а может быть, и вместе с
тобой не решусь туда отправиться.
- Как хочешь, дорогая.
Голос Джона звучал совершенно спокойно. Эйрадис подозревала, что он
просто посмеивается над ней, как если бы она вдруг полюбила пикули или
манговое мороженое.
- Ладно, Эйра, если уж я не в силах уговорить тебя сидеть дома, ты не
согласилась бы сменить климат? Я буду регулярно тебя навещать. Мы могли бы
переехать вместе, но мне необходимо оборудование, которое установлено в
замке.
- Нет, Джон. Я не хочу с тобой расставаться. Мы и так мало времени
проводим вместе. Пусть уж хотя бы ночью я буду чувствовать тебя рядом.
- Я слишком часто оставляю тебя одну?
- Нет, любовь моя. Я нашла, чем занять свое время. И все же мои дни
потеряют привлекательность, если я не буду знать, что вечером увижу тебя.
- Эйра, я действительно тебя люблю. Возможно, мне не всегда удается это
показать, но.., мне не хватает слов, чтобы выразить, как я тебя люблю.
Ее безмолвный ответ оказался весьма приятным, и Джон вернулся в свой
кабинет на час позже, чем планировал. На его лице бродила улыбка, а
воспоминания о смехе Эйрадис согревали сердце.
x x x

Эйрадис сама убрала посуду после ужина (Дэк занял роботов разгрузкой
прибывших контейнеров с электронным оборудованием), получая удовольствие от
обыденной работы. Когда все было в порядке, она вышла в гостиную и
подбросила дров в камин. Хотя весна уже понемногу сменяла зиму, в замке все
еще гуляли холодные сквозняки. Взяв книгу, Эйрадис устроилась в кресле и
постаралась не думать о предстоящем свидании с банши. Ей вдруг пришло в
голову, что привидение, заручившись ее обещанием, не станет слишком
торопиться с исполнением своей части договора.
Эйрадис волновалась совершенно напрасно: не успела она прочитать и двух
страниц, как пламя в камине всколыхнулось, взвыл ветер, и стройная бледная
фигура плакальщицы возникла в кресле, стоящем напротив камина.
- Интересная? - спросила банши, показывая на книгу, которую Эйрадис
положила на колени.
- Да, - кинула Эйрадис. - Сказки о море. Странно читать о
кораблекрушении с точки зрения моряка - ведь раньше я была русалкой.
Конечно, моряки обычно отправляются) в Вирту в отпуск, а если они начинают
тонуть, то активируется программа возврата в Веритэ.
- Однако события в Вирту могут вызвать смерть в Веритэ. Странно, не так
ли, ведь реальна лишь Веритэ?
- Вирту тоже реальна, - ответила Эйрадис, понимая, что у банши свои
причины вести беседу окольными путями.
- Так говоришь ты, так считают многие - в особенности обитатели Вирту,
- но откуда берется ваша реальность?
- Никто не знает. Это великая тайна, тайна Первого Слова, Войны
Творения. Прости меня, банши, но я не религиозна - даже Непостижимые Поля не
смогли изменить моих взглядов.
- Властелин Ушедших превратил тебя в существо из Веритэ, Ангел Вирту.
Ты не задумывалась, зачем он так поступил, ведь Доннерджек хотел лишь
вернуть тебя к жизни? Даже мудрому Джону Д'Арси Доннерджеку не пришло в
голову попросить Танатоса сделать тебя его женой в Веритэ.
- Я размышляла о странной щедрости Властелина Непостижимых Полей, и
пришла к выводу: он хотел, чтобы я выносила ребенка, которого он потребует в
качестве цены за мою жизнь. Вот только зачем Танатосу ребенок из Веритэ?
- А что, если твое дитя не просто ребенок из Веритэ? Что, если,
несмотря на все изменения, которые в тебе произошли, твой сын унаследует
нечто и от Вирту? Каким станет он тогда?
- Кто знает? Плакальщица, я думаю, тебя не правильно назвали! Следовало
бы дать тебе другое имя - Загадочная женщина!
Стройная фигура банши потускнела. Уж не оскорблена ли она?.. Немного
позже Эйрадис сообразила, что привидение смеется. Когда фигура снова стала
матовой, на высоких скулах плакальщицы появился слабый румянец, а на тонких
губах промелькнула дружеская улыбка.
- Ты мне нравишься, Эйрадис. Как жаль... Ну, ладно. Скажу прямо. Далеко
не всех в Вирту устраивает, что общение с Веритэ возможно только в одном
направлении. Властелину Непостижимых Полей об этом известно, и он старается
воспользоваться своим знанием, чтобы получить могущественное орудие в
чрезвычайно сложной игре. Твой сын может стать таким орудием. Или не стать.
Танатос поймал в свою западню Джона Д'Арси Доннерджека.
- Почему Джона? Почему меня? Мы не единственная пара, разделенная
интерфейсом.
- Да, конечно, но он - Джон Д'Арси Доннерджек, а ты.., ты, бедная душа,
нечто гораздо большее, чем думает твой муж. На твоих волосах осталась пыльца
с крылышек черного мотылька. Ты сказала Джону?
- Нет.
Наступило долгое молчание, которое вдруг стало дружеским. Наконец
Эйрадис заговорила:
- Под замком есть туннели.
- Я знаю.
- Мне хотелось бы их исследовать.
- Я могу быть твоим проводником.
- Завтра?
- Завтра.
- Тогда до встречи.
- Договорились.
Плакальщица исчезла. Эйрадис улыбнулась и снова открыла книгу. Как
здорово иметь подругу, в особенности в такое время. Роботы и призраки воинов
- что ж, совсем неплохо, однако есть вещи, которые лучше обсуждать с
представителями твоего собственного пола.
Эйрадис перевернула страницу. Над вымышленным морем поднимался ветер.
За окном рев океанского прибоя обеспечивал звуковую дорожку.
x x x

Позавтракав кашей со сливками, Эйрадис надела тяжелые высокие сапоги на
рифленой подошве - довольно уродливые, зато непромокаемые. Поверх шерстяных
брюк и свитера она накинула легкую куртку - больше для защиты от влаги, чем
от ветра, поскольку рассчитывала, что в пещерах не будет сквозняков.
- Опять собираешься на побережье, Эйра? - поинтересовался Джон.
В руках он держал диски и устройство для считывания, которые захватил
из офиса, чтобы просмотреть перед сном накануне вечером.
- Нет, - ответила она, с удивлением обнаружив в своем голосе нотки
вызова. - Я собираюсь исследовать туннели под замком - то, что осталось от
старой крепости.
Джон слегка нахмурился, посмотрел в окно, отметил, что идет затяжной
дождь, и кивнул:
- Да, погода не слишком располагает к прогулкам, и раз уж ты не хочешь
воспользоваться Сценой...
- Не хочу и не буду.
- Что ж... Ты возьмешь с собой робота?
- Вообще-то не собиралась.
- Я бы предпочел, чтобы ты не шла туда одна. Сам я не заходил дальше
начала туннелей, но там есть неприятные места.
- Джон, я не нуждаюсь в няньке. Побереги ее для нашего будущего
ребенка!
- Пожалуйста, Эйра, не будь такой упрямой. Я не прошу тебя оставаться
дома; захвати с собой робота, он тебе поможет, если ты поскользнешься или
начнется камнепад.
Эйрадис чуть не проговорилась, что с ней будет одно или несколько
привидений, но вовремя прикусила язык. Джон понятия не имел о том, сколько
времени она проводила в обществе призраков замка Доннерджек: крестоносец,
Коротышка, Плачущая девушка, ослепленный узник, Леди галереи, а теперь еще и
банши. К тому же Джон говорил разумные вещи.
- Хорошо, Джон. Я согласна. Спрошу Дэка, кого он мне даст.
Джон положил диски и подошел к Эйрадис. Обняв жену, прошептал в ее
волосы:
- Возьми любого из них, любовь моя. Разве могут быть дела важнее твоего
благополучия?
"Почти. Ты не бросаешь свою работу". Она прекрасно знала, что Джон
упорно работает над дворцом для Танатоса, выполняя свою часть сделки,
благодаря которой Эйрадис вернулась, но ей казалось, что муж вкладывает в
проект слишком много сил и души. Властелин Энтропии регулярно присылал
электронные послания, где сообщал, какие необходимо внести изменения и
улучшения в проект Костяного Дворца. Джон как-то признался, что чувствует
его самого удивляющую гордость, получая письма от существа, которое даже
величайшие ученые Веритэ считают легендой.
- Спасибо, Джон, - сказала Эйрадис, стараясь не обращать внимание на
внутренние сомнения. - Не думаю, что мне потребуется что-нибудь особенное.
Подойдет любой, самый примитивный робот.
Джон улыбнулся и снова обнял Эйрадис, а потом взял диски и устройство
для считывания.
- Я буду с нетерпением ждать рассказа о твоих открытиях, дорогая.
Встретимся во время ленча?
- Может быть, - ответила она. - Не знаю, как далеко я зайду. Кроме
того, уже довольно поздно.
- Ладно. Постарайся не переутомляться.
- Обещаю.
Доннерджек ушел, поцеловав ее на прощание в щеку. Эйрадис немного
постояла, размышляя, не рассердила ли мужа. С некоторым усилием выбросила
сомнения из головы, зная, что не может побежать за ним и спросить, не
начиная спора по поводу проблем, которые решила не затрагивать. Брак - во
всяком случае, брак с любящим свою работу ученым - оказался несколько более
трудным делом, чем она предполагала. Эйрадис и в голову не приходило, что ей
придется рассматривать в качестве соперницы науку.
Закрыв ладонями глаза, она заставила себя выбросить посторонние мысли
из головы. Скоро у нее появится больше собственных дел. Когда родится
ребенок, ей будет чем себя занять. А сейчас она собирается исследовать
туннели в компании банши.
x x x

Тяжелый железный ключ, открывавший толстую кованую дверь, вполне мог бы
оказаться реликвией из старого замка. Петли заскрипели, но створка
скользнула в сторону без особых усилий.
Эйрадис сопровождал Войт - универсальный сервомеханизм, напоминающий в
данный момент яйцо ласточки метровой высоты, парящее примерно в футе над
землей. Его воздушная подушка слегка поднимала пыль, однако в остальном
робот оказался незаметным спутником. Призрак крестоносца, банши и
ослепленный узник присоединились к ней, как только Эйрадис вставила ключ в
замочную скважину.
- Он захотел пойти с нами, - заявил, пожимая плечами, призрак
крестоносца, показывая на ослепленного узника. - Сказал, что хорошо знает
это место. Надеюсь, ты не возражаешь.
Эйрадис включила свой фонарик и посветила по сторонам; Войт последовал
ее примеру и включил небольшой прожектор. Перед ними тянулся коридор шириной
в полтора метра. Около двери стены были отделаны известняком, но дальше шел
обычный камень.
- Твой друг что-нибудь видит? - спросила Эйрадис, показывая на
ослепленного узника.
- Да, видит, - заверил ее крестоносец. - А даже если и нет, что с ним
случится, если он упадет - ведь он покинул суетный мир много веков назад.
- Наверное, ты прав, - согласилась Эйрадис. - Пойдем вперед.
- Мы закроем за собой дверь, госпожа? - осведомился Войт.
Эйрадис повиновалась импульсу. Не было никакой причины закрывать дверь.
Они ни от кого не прятались, но ей нравилась сама мысль о приключении.
- Да, прикрой ее, Войт, только не запирай.
- Хорошо.
Робот вытянул механическую руку и толкнул створку, которая с громким
стуком захлопнулась. Пока Эйрадис ждала, чтобы глаза привыкли к свету
фонарей, она заметила, что все три призрака испускают слабое
голубовато-белое свечение. Раньше она никогда этого не замечала. С другой
стороны, все их предыдущие встречи проходили в хорошо освещенных местах.
- Здесь так темно, - прошептала Эйрадис.
- Точно, - согласился крестоносец.
Банши промолчала, но устремилась вперед, теперь именно она вела всю
компанию. Эйрадис последовала за ней, удивленная тем, что ее охватил
суеверный страх. Темнота, необработанный камень, влажные запахи земли и
соленого моря всколыхнули воспоминания, о которых она и думать позабыла.
Эйрадис сосредоточилась на настоящем: скрипе песка и щебня под ногами, капле
воды, упавшей откуда-то сверху прямо на нос... Постепенно неприятные
ощущения отступили.
Необычные исследователи медленно шли вслед за банши. Туннели бесконечно
перекрещивались и петляли, и очень скоро Эйрадис потеряла представление о
том, насколько далеко они удалились от замка - если вообще не покинули его
окрестности. Время от времени маленькая группа выходила в какую-нибудь
пещеру. Тогда Эйрадис просила Войта подняться к потолку, чтобы его прожектор
осветил помещение.
В пещерах им попадался всякий хлам: старые бутылки, огарки свечей,
ржавая банка с машинным маслом, два сломанных клеймора, а однажды тряпичная
кукла, на лице которой застыла кривая улыбка. Большую часть находок Эйрадис
не трогала, однако куклу положила в карман - мысль о том, что игрушка
останется лежать в темноте, вдруг показалась ей невыносимой.
Время во мраке и тишине потеряло всякий смысл. Призраки следовали за
Эйрадис, изредка перебрасываясь между собой короткими фразами. Замечая следы
собственных сапог на песке, Эйрадис не раз задавала себе вопрос: как давно
она их оставила? Несколько минут или столетий назад? Наконец она
почувствовала, как лица коснулся легкий соленый бриз. Эйрадис покинула мир
сновидений, где едва не заблудилась.
- Интересно, откуда дует ветер? - проговорила она, и собственный голос
показался ей каким-то чужим.
- Здесь есть пещера, которая выходит на берег, когда прилив отступает,
- ответила банши. - Хочешь на нее взглянуть?
- Хочу.
Свежий ветер взбодрил Эйрадис, и девушка зашагала быстрее. Свет,
испускаемый привидениями, потускнел, когда они свернули за угол и оказались
в самой большой пещере из всех, где Эйрадис успела побывать. Впрочем, почти
всю ее занимало подземное озеро ромбовидной формы; вдоль одной из сторон шла
усыпанная гравием полоса, у остальных поднимались отвесные скалы, лишь на
противоположном берегу имелся узкий проход, откуда лился свет.
- Если бы нашлась весельная лодка, а пассажиры не были очень высокими
или в нужный момент пригнулись, то таким способом они без проблем проникли
бы в пещеры. А если бы они еще знали дорогу через туннели, то могли бы
добраться и до замка.
- Верно, - заметил ослепленный узник. - В мое время этот путь изредка
использовали для контрабанды, а иногда и в более зловещих целях.
- А Джону о нем известно?
- Думаю, нет, - ответил крестоносец. - Прошу прощения у леди, но хозяин
замка не проявил особого интереса к туннелям, а жители деревни давно о них
забыли. Замок очень долго пролежал в руинах.
- Нужно обязательно ему показать. Пещеры Джону наверняка понравятся.
Надеюсь, я сумею найти дорогу. Сверху донесся голос Войта:
- Госпожа, я записал все наше путешествие - на случай, если вы захотите
вспомнить о нем позднее. Кроме того, я могу легко распечатать карту.
- Отлично. Скажи мне, ты делал видеозапись или только фиксировал наш
путь?
- Я регистрировал направление и расстояние. Может быть, следовало вести
видеозапись?
- Нет, Войт, все хорошо. Мне вдруг стало интересно: зафиксирует ли
видео призраков?
- Вряд ли, госпожа. Мне лишь косвенно известно об их присутствии, мое
восприятие главным образом основано на звуковых сигналах, возникновение
которых трудно объяснить как-либо иначе. Поскольку мои оптические рецепторы
призраков не фиксируют, я делаю вывод, что камера также не сумеет их
заснять.
- Очень любопытно.
Эйрадис подошла к берегу озера; банши, не отставая, следовала за ней.
Хотя жители деревни забыли о существовании пещер, в воде оставались следы их
присутствия: кусок рыбачьей сети, полузатопленный буй, обертка от печенья
(почти совсем размокшая), самый разнообразный мусор, избежавший мощной
системы переработки последнего столетия. Некоторые банки из-под пива и
бутылки лимонада могли оказаться ценными экспонатами; Эйрадис видела
подобные вещи в антикварных магазинах, разбросанных по всему миру. Возможно,
в следующий раз она их соберет и проверит по каталогу.
- Наверняка вы показали мне далеко не все пещеры, - сказала она,
обращаясь к банши.
- А почему ты так уверена?
- Интуиция, не более. Интуиция и еще присутствие ослепленного узника.
Он бы не пошел с нами ради нескольких пещер и прохода, которым пользовались
контрабандисты.
- Ты умница. А если я скажу, что ты права и здесь скрыто нечто большее?
- Я попрошу тебя раскрыть мне ваш секрет.
- Даже если это опасно?
- Мы в подземельях моего замка. Я должна знать, что здесь есть, не так
ли?
- Многие хозяева замка сошли в могилу, так и не узнав про туннели.
Подобное знание едва ли является обязательным условием владения.
- Я ведь прошу вежливо. А это чего-то да стоит.
- Пожалуй. На данный момент механическое существо знает о туннелях
больше, чем многие, кто пытался сделать их карту. Существует тенденция
недооценивать их сложность.
- Любопытно. Значат ли твои слова, что ты посвятишь меня в тайны
подземелья?
- Ну, не стану же я ждать, пока ты попытаешься сама их выведать при
помощи своих механических союзников. Впрочем, вряд ли они сумеют разыскать
то, что могу показать я. Надеюсь, ты понимаешь, что мое согласие быть твоим
проводником не защитит тебя от опасностей?
- Понимаю.., но мне все равно интересно.
- Дорогу можно найти лишь в полнолуние.
- Полнолуние только что прошло!
- Мне очень жаль, однако таков закон.
- Тогда придется смириться. Через месяц я стану более неповоротливой,
но еще не буду привязана к своей спальне.
- Тогда я сделаю необходимые приготовления. И постараюсь быть твоим
проводником.
- Подожди!
- Да?
- Увижу ли я тебя до наступления полнолуния?
- А у тебя есть такое желание? Принято считать, что мое присутствие
является плохим предзнаменованием.
- Я думала, это относится только к твоим стонам.
- Люди часто путают одно с другим.
- Да, я бы хотела тебя увидеть. Продолжим исследовать пещеры, не
затрагивая главных секретов. Или.., кажется, ты заинтересовалась книгой..,
помнишь, той, про моряков? Хочешь, я почитаю тебе вслух, если ты сама не
можешь?
- Заманчивое предложение. Нам очень трудно держать в руках материальные
артефакты. Да, я принимаю твое предложение.
- И вообще, мне нравится проводить с тобой время. Есть некоторые
метафизические вопросы, которые лучше обсуждать с призраками, чем, например,
с Джоном, - а меня в последнее время ужасно занимают вопросы жизни и смерти.
Как я ни пытаюсь забыть Непостижимые Поля, меня преследуют воспоминания. Я
бы хотела избавиться от них до рождения ребенка.
- Философские дискуссии и книги... Звучит привлекательно. Я уверена,
что другие привидения присоединятся к нам. Крестоносец - простая душа, как и
большинство тех, чьим обществом он дорожит, но среди обитающих в замке
призраков найдется немало желающих принять участие в наших беседах.
- Отлично. Давай договоримся о ближайшей дневной встрече. Вечера я
стараюсь проводить с Джоном.
Плакальщица посмотрела на Эйрадис своими пронзительными зелено-серыми
глазами. Вероятно, она обратила внимание на тон собеседницы, когда та
говорила о муже.
- Тебе кажется, что твой муж пренебрегает тобой, не так ли? Ты боишься,
что здесь, в Веритэ, потеряла часть любви, которую он испытывал к тебе в
Вирту?
- Да. - Эйрадис говорила так тихо, что ее слова были едва слышны.
- Джон Д'Арси Доннерджек любит тебя сейчас ничуть не меньше, чем
раньше. Поверь мне, если ты в состоянии верить привидению с такой
репутацией. Он глубоко сожалеет о сделке с Властелином Непостижимых Полей,
которую заключил, чтобы тебя вернуть. Твой муж уже просил об изменении
условий. Танатос отказался. Большая часть работы, которой занят Доннерджек,
направлена на то, чтобы ваш будущий ребенок остался с вами.
- Почему он ничего мне не рассказывает? Звеня цепью, подошел
крестоносец - сегодня его цепь казалась почти настоящей.
- Потому, девочка, что он мужчина и ему мешает глупая мужская гордость.
Он боится, что ты его порицаешь, пытается найти решение и не хочет, чтобы ты
тревожилась. Но ты не должна сомневаться в том, что он любит тебя и дитя,
которое ты носишь под сердцем.
- Джон...
Эйрадис опустилась на колени и взяла несколько пивных бутылок,
валявшихся на берегу.
- Войт, возьми их. Я должна что-нибудь принести с собой, чтобы показать
Джону. Он сказал, что с удовольствием послушает рассказ о моих приключениях.
- Будет сделано, госпожа.
- Пора возвращаться. Не хочу опоздать на обед.
- Судя по моему хронометру, у вас есть еще несколько часов, госпожа.
- Хорошо.
Эйрадис повернула счастливое лицо к трем призракам:
- Вы не против?
- Конечно, девочка. У нас полно времени на мечты и путешествия. Тебе
пора возвращаться в замок, чтобы рассказать хозяину о том, что ты сегодня
видела.
- Благодарю вас. - Она показала, что обнимает их лишенные плоти тела. -
Вы мне ужасно помогли. Надеюсь, мы еще погуляем вместе, ведь правда?
Один за другим все привидения кивнули, а потом исчезли. Эйрадис
протянула
последнюю бутылку парящему в воздухе роботу. Отвернувшись от маленького
озера, она зашагала обратно. Вода прощально плескалась о берег.
x x x

Джон Д'Арси Доннерджек не слышал плача банши в течение нескольких
месяцев, последовавших за его встречей с Волынщиком, хотя странные звуки
продолжали доноситься из подземелий, а призраки по-прежнему разгуливали по
залам замка.
- Как зовут вашего друга? - спросил однажды Доннерджек, встретившись с
призраком крестоносца, который прогуливался в компании привидения,
державшего свою голову под мышкой.
- Он из шестнадцатого века, - ответил крестоносец. - Все политика!.. В
результате бедняга, как говорится, не сносил головы. Я называю его
Коротышкой.
Маленький призрак поднял свою голову за окровавленные локоны и
ухмыльнулся:
- Добрый день.
Его лицо исказила гримаса, рот широко раскрылся, и Коротышка издал
пронзительный вопль. Доннерджек отшатнулся:
- Зачем вы так?
- Я должен периодически испускать предсмертный крик, - ответил призрак.
И снова завопил.
- Наверное, событие было запоминающимся.
- Уж можете не сомневаться, сэр. В учебных заведениях отменили занятия,
а для благородных господ устроили специальное зрелище в замке - за мой счет
многие неплохо развлеклись. - Коротышка сдвинул локоны в сторону. - Обратите
внимание на отсутствие ушей, к примеру. Я не сумел найти даже их астральную
часть, чтобы носить с собой в кармане и при случае показывать.
- Боже! И в чем же вас обвинили?
- В отравлении кучи мелких дворян и заговоре с целью убийства хозяина
замка, не говоря уже о королевском дворе.
- Люди, в своем неведении, проявили поразительную жестокость.
- Не знаю насчет неведения, но насчет жестокости вы правы.
- Я вас не понимаю.
- Под пытками человек может признаться во многом, иногда даже
рассказать правду.
- Вы хотите сказать, что действительно являлись отравителем и
заговорщиком?
- Коротышка ни в чем другом не признался, - вмешался крестоносец.
В следующий миг окрестности огласил новый вопль, и Коротышка
растворился в воздухе.
- Вам не следовало этого говорить, - объяснил призрак, загремев цепями.
- Вы заставили его вспомнить о преступлениях, которые он хотел бы забыть. Он
утешался мыслями о пропавших ушах. И празднике, устроенном в его честь, если
так можно выразиться.
- Если ты вспомнишь свое имя или какое-то важное происшествие из своей
жизни, ты тоже исчезнешь?
- Трудно сказать.
- Наверное, следует произвести небольшие изыскания.
- Нет, не делайте ничего подобного, мой господин. Никто не знает, какие
силы вы освободите. Лучше я сам когда-нибудь все выясню.
- Но...
- Нельзя нарушать естественный ход событий. Верьте мне. И он исчез,
словно кто-то задул свечу. Доннерджек фыркнул:
- Склонный к фатализму болтун! Иногда вмешательство - единственное, что
остается.
Доннерджек вышел на парапет замка. Дул холодной ветер, накрапывал
дождь. Хорошая погода. Джон подумал о Танатосе и Эйрадис и о своем будущем
сыне. Какая несправедливость! Властелин Непостижимых Полей станет владеть
роскошным, невиданным дворцом. Однако он намеревается получить плоды не
только его гения, но и тела. Это не правильно!
Должна существовать какая-то защита. Сделать замок Доннерджек
недоступным для Танатоса?.. Джон рассмеялся. Разве от смерти спасешься? И
все же новая мысль натолкнула его на другие идеи. Властелин Непостижимых
Полей не хотел, чтобы мальчик умер - в этом Доннерджек не сомневался. Он
готовил детскую в своем темном дворце для живого ребенка. Зачем?
Насквозь промокший от дождя Доннерджек вышагивал по парапету, размышляя
над одним вопросом, который однажды выбросил из головы: для чего можно
использовать такого ребенка? В качестве агента или посланника? Уж конечно же
Танатос в состоянии найти столько подручных, сколько ему понадобится. Нет,
тут что-то другое. Может быть, ему нужен маленький живой паж для развлечения
в новом дворце? Кто знает. Трудно понять такое необычное существо.
Над холмами полыхнула молния, а вскоре грянул гром. Не стоит тратить
время на бессмысленные предположения.
Прежде всего следует выяснить, каким образом Танатос отправил Эйрадис в
Веритэ, а не в Вирту, и почему она забеременела. И то и другое считалось
теоретически невозможным. Доннерджек вернулся к своим рассуждениям о наличии
высших уровней внутри Вирту. Если гипотетическая Сцена IV существует, то
часть ответа связана с ней. Возвращение... Может, Танатос таким способом
сумел замаскировать свои хитрые манипуляции со Сценой IV?
Новая вспышка молнии, оглушительные раскаты грома и сильный дождь
заставили Доннерджека вернуться в замок. Расхаживая по одному из верхних
залов, он продолжал размышлять. Предположим, удастся развить новую теорию
Вирту, включающую в себя предположение о существовании Сцены IV. Тогда,
вероятно, у него появится возможность объяснить все аномалии - Сотворение
Вирту, обратную темпоральную гипотезу расширения, наличие данных, к которым
нет очевидного доступа. Если он сумеет справиться с этой задачей, то затем
решит проблему на практическом уровне.
В последующие дни - и ночи - Джон все время, свободное от работы над
проектом дворца Танатоса, посвящал теоретическим выкладкам и расчетам.
Доннерджек пытался обходиться без машин, используя записные книжки,
карандаши и старомодные карманные калькуляторы всякий раз, как у него
появлялась такая возможность. Когда же ему требовался мощный компьютер, он
заходил в свой уголок Вирту, затем переписывал результаты в блокнот, а все
остальное стирал, чтобы не оставить никаких следов в чужом мире.
Решение наверняка связано с Войной Начала Начал!.. Джон вернулся ко Дню
Первому, но даже и тогда все уже было окончательно сложено. Он сумел
переместиться к первому часу, однако ему никак не удавалось обнаружить
исходные условия, необходимые для уточнения уравнения. Вирту не желало
делиться с посторонними тайнами своей истории. Попытки моделировать ситуацию
всякий раз давали различные результаты.
Доннерджек задумчиво смотрел в стену, прикусив губу. Впервые за
последние десять лет он вдруг вспомнил о Рисе Джордане и Уоррене Банзе.
Ушедший на покой математик и специалист по теории информации Рис
Джордан был самым старым человеком из всех, кого знал Доннерджек.
Поселившись в балтиморском Центре врачебного искусства, Рис стал
рекордсменом среди долгожителей. По мере того, как росли возможности
продления жизни, следы, которые оставляли на телах пациентов новые методы,
становились все более изощренными. Всем, кто находился в Центре, давно
перевалило за сто лет. Доннерджек сделал в уме быстрые подсчеты - если Рис
жив, ему уже больше ста пятидесяти.
Каждый, кто попадал в Центр, страдал от какой-нибудь уникальной
болезни, лечение в результате и привело к существенному увеличению срока их
жизни. Тела жителей Центра представляли собой настоящий музей медицинских
достижений. За ними нельзя было ухаживать, как за обычными людьми; с другой
стороны, их научная ценность заметно превосходила расходы на содержание.
Всякий раз, когда один из пациентов оказывался в кризисном состоянии,
медикам приходилось что-нибудь изобретать.
Рис Джордан - если его разум неповрежден - может оказаться полезным
консультантом. Он занимался сетью базы данных, когда последняя капля
переполнила чашу и вся мировая система связи рухнула. Через час все
заработало снова, и возникла Вирту. Джордан написал несколько статей, как
популярных, так и научных, посвященных этому удивительному событию. Потом в
течение многих лет выступал с лекциями. Некоторые из его ранних идей сейчас
считались "любопытными", однако не вызывало сомнений, что Рис Джордан
является одним из крупнейших специалистов по электронному теневому миру.
Доннерджек подошел к терминалу и вызвал номер Центра. Через несколько
мгновений он уже разговаривал с охранником - идеальное мужское лицо навело
Доннерджека на мысль, что он беседует с прогом.
- Центр врачебного искусства, - заявил охранник. - Чем могу быть
полезным?
- Рис Джордан по-прежнему находится в вашем Центре? - спросил
Доннерджек.
- Да, он здесь.
- Могу я поговорить с ним?
- Боюсь, что сейчас это невозможно.
- С ним все в порядке?
- Я не имею права обсуждать состояние наших пациентов.
- Меня интересует совсем другое. Сможет ли он вести рациональную
беседу, когда освободится?
- О да. Но сейчас это невозможно.
- А когда будет возможно, вам известно?
- Нет.
- Вы хотите сказать, что он спит, или проходит процедуры, или в данный
момент физически отсутствует в Центре?
- Он физически присутствует, не спит, просто занят другими делами.
Доннерджек кивнул:
- Значит, Рис Джордан в Вирту.
- Да.
- Могу я узнать его координаты?
- Мне очень жаль, но данная информация носит личный характер.
- Видимо, вы в состоянии с ним связаться. Передайте, пожалуйста, ему
сообщение.
- Мы оставим ваше сообщение на автоответчике. Однако никто не знает,
когда он посчитает нужным его прослушать.
- Понимаю. Меня зовут Джон Д'Арси Доннерджек. Я работал с Рисом
Джорданом несколько лет назад. Передайте ему, что я хочу кое-что с ним
обсудить.
- Хорошо.
Доннерджек оставил свой номер и вновь погрузился в размышления. Вирту.
Ничего удивительного в том, что Рис решил туда вернуться. Большую часть
жизни он потратил на изучение Вирту и без устали восхищался бесконечными
новинками, не говоря уже о чисто техническом интересе.
Доннерджек взял карандаш и быстро записал уравнение. Долго его
рассматривал. Затем немного изменил. Через несколько часов, отложив в
сторону один лист, взялся за другой. Он чувствовал, что где-то допустил
ошибку, зато ему удалось сплести сеть. В данный момент казалось, что важнее
окружить проблему цепочкой предположений, не особенно обращая внимание на их
точность.
Позднее, во время ленча, к нему пришла Эйрадис, и они устроились за
маленьким столиком у окна.
- В последние дни ты даже слишком много работаешь, - сказала она.
- Множество проблем.
- Создается впечатление, что их стало заметно больше, чем раньше.
- Да.
- Дворец?
- Не только.
- В самом деле? Наши дела?
Джон бросил взгляд на один из терминалов и кивнул.
- Как ты себя чувствуешь?
- У меня все в порядке.
- Отлично. А твои привидения?
- Ты думаешь, что действительно сумеешь.., предотвратить...
Доннерджек пожал плечами:
- Я и правда не знаю. Даже если мне удастся найти теоретическое
решение, необходимо еще отыскать возможность применить новое знание на
практике.
- Понимаю, - кивнув, проговорила Эйрадис. - Расскажи, как идут дела.
Он протянул руку и сжал ее пальцы. Тогда она встала, улыбнулась и
поцеловала мужа.
- В другой раз, - сказала на прощанье Эйрадис.
- В другой раз, - согласился Доннерджек и вернулся к своим уравнениям.
Он не знал, сколько прошло времени. Когда Джон углублялся в работу,
весь остальной мир переставал для него существовать.
- Доннерджек! - послышался вдруг чей-то знакомый голос.
Однако Джон не сразу его узнал. Он поднял голову и огляделся:
- Да?
- Повернись в сторону Сцены.
- Рис! - воскликнул он, вставая.
- Точно. Раз уж у меня появился твой номер, я решил навестить тебя
лично. Сколько же мы не виделись?
- Очень давно. - Доннерджек подошел к отсутствующей стене Сцены. - Вот
это да!
Весело улыбаясь, на него смотрел высокий человек с шапкой густых
непокорных волос. Джинсы, теннисные туфли, зеленая спортивная рубашка - на
вид гостю было немногим больше тридцати.
- Ты выглядишь...
- Так, как я бы хотел, - перебил его Рис. - Это личина. Мое настоящее
тело пребывает в коме и производит весьма неприятное впечатление.
Медицинские роботы работают сверхурочно, придумывая новые способы удержать
меня на этом свете. Настало время сделать очередное громкое открытие, или
мне придется окончательно уйти на покой.
- Очень жаль - Не жалей. Я прожил отличную жизнь и до сих пор продолжаю
получать от нее удовольствие. Я был всюду, все перепробовал, прочитал немало
замечательных книг, любил прелестных женщин и работал на равных с Джоном
Д'Арси Доннерджеком и Уорреном Банзой.
Доннерджек отвел взгляд.
- Да, ты повидал жизнь, - наконец проговорил он. - Удалось выяснить,
что же произошло с Уорреном? Рис покачал головой:
- Тело так и не нашли. Единственный человек, который прыгнул с
парашютом и не приземлился. Да, отличный был фокусник - специалист по
исчезновениям. Когда журналисты закончили копаться в его истории, никаких
следов уже не осталось. А записку помнишь? Сообщил, будто собирается
организовать самый грандиозный розыгрыш в истории!
Доннерджек кивнул:
- Так больше ничего и не обнаружили? Дневников, писем?..
- Ничего. Банза - один из немногих людей, по которым я скучаю.
Интересно, над чем он работал перед исчезновением?
- Писал статью о естественной геометрии Вирту.
- В самом деле? Я ее не видел. Статья опубликована?
- Нет. Он дал мне черновик, чтобы я проверил выкладки. Банза умер
прежде, чем я успел их вернуть.
- Интересно?
- Схематично. Еще работать и работать! Но в целом чрезвычайно
любопытно. Странно, я уже много лет не вспоминал об этом. Но знаешь, там
были вещи, о которых я хотел с тобой поговорить.
- Статья у тебя? Я бы с удовольствием ее почитал.
- Не знаю. Даже не представляю, где искать.
- Ну а что ты хотел со мной обсудить?
- Подожди минутку. - Доннерджек подошел к своему столу, взял несколько
листков и вернулся на Большую Сцену. - Я тут сделал кое-какие наброски. Меня
интересует твое мнение.
Рис посмотрел на листки.
- Такое впечатление, что тут не просто наброски, - заметил он.
- Ну.., ты прав.
- В таком случае давай поговорим в Вирту. А информацию можно
сканировать и захватить с собой. Доннерджек потер нос.
- В мои намерения не входило выносить отсюда записи, - признался он. -
А почему ты так стремишься снова оказаться в Вирту?
- Там иначе течет время. Несколько минут реального времени превращаются
в часы. В моем положении это единственное место, где мне хорошо.
- Теперь я понял, - кивнул Доннерджек. - Давай координаты, я тебя
догоню.
Рис кивнул и назвал цифры. Потом повернулся, сделал несколько шагов и
исчез.
Доннерджек подошел к терминалу и внес необходимые изменения. Назвал
координаты, лег и расслабился.
Вскоре он поднялся, одетый в шорты цвета хаки и легкую рубашку. Немного
постоял в тени деревьев, прислушиваясь к плеску воды, сделал несколько шагов
и почти сразу же оказался на небольшой зеленой поляне. Повсюду росли дикие
цветы, а на дальней границе высился шестидесятифутовый утес, который четко
вырисовывался на фоне голубого неба. Несколько больших валунов украшали его
основание и были разбросаны тут и там, чтобы произвести впечатление - так
показалось Джону. Слева с шумом падала в ручей вода. Над водопадом то
появлялась, то исчезала радуга.
На одном из валунов устроился Рис, обхватив руками ноги и уперев
подбородок в колени. Он улыбнулся, когда появился Доннерджек.
- Добро пожаловать в мое тайное убежище. Не хочешь присесть? - Рис
протянул руку и похлопал по соседнему валуну.
- Твое творение? - поинтересовался Доннерджек. - Фокусы со временем и
все такое прочее? Рис кивнул.
- Мне помогала местная Хранительница, - пояснил он. Доннерджек присел
рядом с ним.
- Хочешь с ней познакомиться?
- Может быть, позднее, хотя время - один из параметров, которые я
включил в мою теорию поля.
- Милое старое время, мой друг и Немезида, - со вздохом проговорил Рис.
- "Образ вечности" - так назвал его Дэвид Парк в своей монографии. Он
обозначил Время I - время термодинамики, которое действует вполне
определенным образом, и Время II - субъективное, человеческое. Парк написал
книгу как раз перед появлением теории Хаоса. Ему следовало подождать
несколько лет. Однако его идеи все равно производят сильное впечатление.
Автор был философом и физиком, и его выводы во многом верны - учитывая,
насколько он продвинулся.
- Ты хочешь сказать, что он продвинулся недостаточно далеко?
- Он не мог поработать с Вирту - как мы с тобой.
- Но физика в Вирту носит случайный характер.
- Из-за своего будто бы искусственного происхождения Вирту служит
прекрасным полигоном для различных аномалий.
- Я рад, что ты так считаешь - значит, ты не забыл о работе Веркора,
посвященной идеальной текучести. Рис приподнял бровь.
- Веркор ошибается. Если бы у меня было время и желание, я бы опроверг
его выкладки в печати. Уверяю тебя, Вирту подчиняется универсальным
принципам. Впрочем, я сомневаюсь, что успею высказать свое мнение.
- Ты все эти годы продолжал работать?
- Разумеется. Только не публиковал статьи. Ты получишь мои записи, если
на сей раз мне не удастся выкрутиться. Я оставил инструкции.
- Хорошо. Но я бы предпочел, чтобы ты выкрутился. Мне и в голову не
приходило, что ты в такой хорошей форме...
- Нельзя судить по внешнему виду.
- Я говорю о состоянии интеллекта. Какие у тебя шансы на удачный исход?
- Я не собираюсь биться об заклад - дурная примета, - ответил Рис. - У
статистиков не принято заключать пари. А зачем тебе?
- Я бы с удовольствием снова поработал с тобой. Рис рассмеялся:
- Джон, ничего не выйдет. Скорее всего сейчас проходят последние часы
моей жизни. Как я уже говорил, тебе останутся все мои труды. А на большее не
рассчитывай.
- Тогда разреши мне задать такой вопрос: насколько хорош Центр
врачебного искусства?
- До сих пор им удавалось меня вытаскивать. Несколько раз. Не могу не
замолвить за них словечка.
- Я просто подумал, что буду счастлив предоставить возможности
Института Доннерджека в твое распоряжение - вне зависимости от того, будешь
ты со мной работать или нет.
- Ты всегда был щедрым человеком, Джон, но, боюсь, что мне это уже не
поможет.
- В подобных делах ничего нельзя утверждать определенно. Не забывай,
мой фонд в свое время серьезно занимался медицинскими проблемами. Позволь
мне поискать способ передать в Центр мою базу данных - и посмотрим, что
получится. Если ничего не выйдет, хуже ведь не будет. А вдруг получится?
- Ладно. Тогда давай, не будем тянуть.
- Договорились, - кивнул Доннерджек и щелкнул пальцами.
Из-за валуна появился мужчина в смокинге.
- Вызывали, сэр?
- Ну и зачем такой строгий костюм?
- Извините, прошло так много времени.
- Да уж, не говоря уже о том, что обычно на связь с тобой выходили
другие.
Неожиданно смокинг на стоящем перед ними человеке превратился в шорты
цвета хаки и спортивную рубашку.
- Отлично, - заявил Доннерджек, - я хочу, чтобы ты обсудил кое с кем
парочку медицинских вопросов.
- Неужели? О ком идет речь?
- Эйон из Центра врачебного искусства.
- А, Сид. Я познакомился с ним, когда он только начал функционировать.
Именно он первый назвал меня Парацельсом <Парацельс (1493? - 1541) -
швейцарский врач и алхимик.>.
- Ты шутишь!
- В мои времена эйону шутить не полагалось - дурной вкус. Если,
конечно, ты не являлся профессионалом в своем деле.
- Ты и И. И. <искусственный интеллект.> Эйлс, видимо, принадлежите к
одному поколению. Что ты о нем думаешь?
- Что я могу сказать о первом комедианте среди эйонов? Он был велик. Я
его знал.
- Почему его изолировали?
- Считалось, что он отвлекал других эйонов от работы. Они повторяли его
шутки снова и снова. - Заведомая ерунда, учитывая, сколько различных
операций вы в состоянии производить одновременно.
- Конечно...
- Приветствую вас, джентльмены, - заявил франтоватый тип с карими
глазами и короткой бородкой, на котором отлично сидел модный коричневый
костюм. - Доктор Джордан, с вами я знаком лично, а с доктором Доннерджеком -
по его книгам и статьям. Как поживаешь, Парацельс?
- Отлично.
- У меня создалось впечатление, что в прошлом вы работали вместе, -
вмешался Доннерджек. - Вы не могли бы проверить, насколько совместимы ваши
возможности в настоящий момент?
- Не уверен, вправе ли я осуществить подобную процедуру, - сказал Сид.
- Парацельс, тебе позволено раскрыть свои базы данных, - быстро
проговорил Доннерджек. - Подготовься, а я пока свяжусь с боссами Сида.
- Я сам об этом позабочусь, - вмешался Рис.
- Ладно.
Парацельс и Сид поклонились и исчезли.
- Останься со мной, Джон, - попросил Рис. - Я чувствую, что скоро все
решится.
- Конечно.
- Ты когда-нибудь видел муар?
- Да, - При каких обстоятельствах?
- Когда умерла девушка, которая впоследствии стала моей женой.
- Которая впоследствии стала твоей женой?
- У нас был довольно странный роман.., в результате мне довелось
познакомиться с муаром.
- Временной парадокс?
- Пространственный.
- Как тебе удалось его создать?
- А я ничего особенного не делал. Просто посетил место, которое носит
название Непостижимые Поля, и попросил Танатоса вернуть мне любимую.
- Ты, должно быть, шутишь. Такого места не...
- Существует, не сомневайся. Я ее забрал оттуда. Однако нам пришлось
возвращаться по очень странной дороге. И наша История на этом далеко не
закончилась.
- Расскажи.
- Хорошо. Расскажу, пока мы ждем.

Часть вторая

Жизнь, длящаяся мгновение,
вмещает в себя вечность



Глава 19 ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ

Меня зовут Крейг Вальден, я экстраординарный профессор матефизической теологии.
В этом дневнике я пытаюсь зафиксировать события, в которые оказались вовлечены я и трое ребят из Мэпл-тауна. Я не имею ни малейшего представления о том, что может случиться с нами в ближайшем будущем. Я даже не знаю, сможем ли когда-либо рассказать о невероятных, фантастических приключениях, героями которых стали мы четверо.
Но в чьи бы руки ни попали мои записки, этот человек должен знать, что все, о чем в них говорится, — совершенная правда. Я прошу отбросить в сторону всякие предубеждения и поверить моим словам. В конце записной книжки вы найдете адрес моего офиса. Если это потребуется, вы можете пойти туда и попросить доступ к моим архивам. В моих бумагах есть указания, как найти специальную папку, которая называется «Пламя Жизни». Там можно обнаружить описания, непосредственно подтверждающие то, о чем говорится в моих записях. Там же имеются ссылки на источники, из которых я черпал информацию. И в то же время прошу не забывать, что мое живое свидетельство бесценно, а предание его гласности может привести к печальным последствиям и повлечь за собой человеческие жертвы.
В настоящий момент я нахожусь в ином мире, совершенном и прекрасном, судя по всему, в обиталище ангелов. Трех ребят, которые оказались здесь со мной, зовут Джозеф Спрингфилд, Зак Джент и Ева Дюфо. Нам предложили выйти из моего дома два создания, определенно походившие на ангелов. Мои прежние исследования подтверждают достоверность всего того, что я наблюдаю сейчас. Я полагаю, что ангелы явились, чтобы спасти другого ангела, который был отослан на землю к людям около пятнадцати лет назад, чтобы доблестно охранять Пламя Жизни и держать его подальше от возможных посягательств зла.
Он (или она?) прожил все это время как обычное живое существо, совершенно не подозревающее о собственной природе и своей роли, а ныне, судя по всему, настало время ему вернуться в прежнюю обитель. Мне до сих пор непонятно, в самом ли деле кто-то из этих ребят является ангелом. Но я полагаю, что именно здесь все очень скоро раскроется.
Мы прибыли сюда через «врата», находящиеся в глубине небольшого озера в лесу, расположенном неподалеку от Мэпл-тауна: после погружения сирена указала нам дорогу, следуя которой мы попали в пункт назначения. Я не смог определить продолжительность нашего путешествия. Выплыли мы уже из другого озера и оказались на вершине зеленого холма, который граничит с широкой долиной. Мы достигли берега безо всяких затруднений, совершенно сухими. И теперь находимся в этой удивительной стране, не вполне понимая, что случилось и почему нам указали в нее дорогу. Климат здесь мягкий. Тепло.
Чуть не забыл: ангелы, отправившие нас сюда, называют это место Сефира.
Крейг Вальден. Из записной книжки.

Глава 20 ПРИБЫТИЕ В СЕФИРУ
Долина Сефиры, за 48 часов до Адливуна
Четверо людей молча плыли по озеру и через несколько минут ступили на берег из белой гальки. Ни они сами, ни их одежда не промокли. Вокруг царило спокойствие, дул легкий ветер. Все произошедшее с ними стало вдруг казаться совершенно естественным. Невероятные теории Вальдена, оказавшиеся правдой, дракон, русалка, портал в озере… Сам профессор, убежденный в существовании альтернативной Вселенной, сохранял удивительное спокойствие. Он уселся на камни у самой кромки воды и принялся что-то записывать в блокнот, который выудил из кармана.
Ева наслаждалась приключением. На ее лице блуждала восхищенная улыбка; она легко приняла течение событий и ее мятущаяся душа была исполнена покоя.
Джо ошеломленно молчал, рассматривая дивное озеро, траву, небо и спутников.
Молчал и Зак — и это было удивительно, потому что он умел подбирать слова для каждой ситуации, показывая, что контролирует и ее, и себя. Но на этот раз было иначе.
Первые лучи солнца ласкали спокойную поверхность воды, рассыпались искрами, пронизывали густую листву. За зарослями виднелся спуск в долину.
— Добро пожаловать в Сефиру.
Голос Нишиды донесся с округлой вершины утеса, где удобно уселся эльф. Спустя секунду он спрыгнул на траву и подошел к четверке. Впервые Нишида был так близко, и они могли внимательно его рассмотреть. Черты лица похожи на человеческие, но голос и цвет кожи явно свидетельствовали о том, что принадлежат волшебному существу.
— Прошу вас, следуйте за мной. Я отведу вас к тому, кто ответит на ваши вопросы.
И Нишида свернул на тропинку, едва заметную в густом лесу. Рощи чередовались с полянами, пестревшими синими и белыми цветами, снова сменялись перелесками, где было так темно, что только свечение, исходившее от Нишиды и каких-то голубоватых растений, давало возможность разглядеть тропу.
Зак замечтался. Ему вспомнилась одна из его любимых видеоигр, в которой действие разворачивается ночью и солдаты носят приборы ночного видения, способные четко различать в темноте предметы.
Лес кончился так внезапно, точно его отрезали ножом и прилепили к равнине. У подножия холма, куда им предстояло спуститься, расстилалась золотая, зеленая, солнечная долина. На западе тянулись террасы, луга и сады. К востоку начинались небольшие возвышенности, постепенно перераставшие в суровые белоголовые горы. На севере виднелся массив темного леса.
Ребята и профессор перевели взгляд к подножию холма и ахнули: там, явно их ожидая, стояли невиданные существа. Были и те, кто походил на обычных людей; они приветливо улыбались гостям из другого мира. Были и совсем диковинные — не люди и не животные…
Вот вперед вышла огромная пума, чья шерсть отливала на солнце красным. На спине пумы росли мощные черные крылья, а черты… морды? лица?.. удивительно напоминали и кошку, и человека.
Ева так оробела, что Джо и Заку пришлось подтолкнуть ее.
Профессор говорил тихим, но убедительным голосом:
— Ребята, это ангелы. Доверьтесь тому, что преподносит нам судьба. Вперед!
Его слова вдруг разожгли огонь в сердце Зака, и он наконец-то вышел из оцепенения.
— Джо, сколько раз мы мечтали о том, чтобы убраться подальше от холодов Мэпл-тауна? И вот мы получили желаемое. И мы вместе, все трое.
Он радостно взглянул на Еву.
— Что бы это ни было, но нынешнее путешествие самое интересное из тех, о каких мы можем мечтать.
Четверка, крепко прижавшись друг к другу, медленно шла навстречу толпе ангелов. Нишида шел первым. Прошлое шествовало в самом конце, но вскоре оно замедлило шаг и осталось позади…

Глава 21 ПРЕД ЛИКОМ МЕТАТРОНА
Долина Сефиры, за 44 часа до Адливуна
Метатрон смотрел на четверых людей и окружающую их толпу ангелов.
Пламя Жизни снова в Сефире! Но кто его носитель?
Позади Мудрейшего стояла юная девушка — светловолосая, с живым непокорным взглядом фиолетовых глаз, — и именно о ней и о другой половине Уники думал сейчас Метатрон. Скоро настанет миг, когда она должна будет выслушать правду о своей природе и предназначении.
Девочка, которую он назвал Уникой — как и ту, что дала жизнь двум ангелам, — не знала, как появилась на свет, не ведала, что носит в сердце Ключ к Счастью. Она еще дитя, а ей предстоит повзрослеть в одночасье. Светлое детство в Сефире вот-вот закончится. Грядут злые времена, и время бежит все быстрее и быстрее, пересыпаются последние песчинки блаженного неведения…
— Ангел, охранявший Пламя, здесь, — сказал Метатрон и сжал руку Уники.
Уника вздрогнула от порыва чувств: сердце словно вспыхнуло, из глаз брызнули прозрачно-сиреневые слезы.
Метатрон сжал Унику в своих объятиях. Он чувствовал, как она постепенно успокаивается, но со своими эмоциями не мог совладать.
— Пойдем со мной, Уника, нужно встретить его.
Они взлетели к вершине Башни. Метатрон встал на площадке. Уника уселась на перилах слева от него, как белая птица. Появление мудреца и девушки пробудило возбужденный гул в толпе. Все ангелы повернулись в их сторону и встали на колени.
Четверо человеческих существ в мгновение потеряли ту хрупкую уверенность, которая была у них прежде, и замерли в абсолютной тишине, овладевшей всеми собравшимися существами. Подняв головы наверх, они увидели две трепещущие фигуры.
Нишида тихо обратился к людям:
— Я советую вам преклонить колени в честь светлейшего Метатрона, и признать его высочайшую силу и мудрость.
Крэйг Вальден и Ева немедленно склонились. Джо и Зак долю секунды колебались, но потом сделали то же самое.
Метатрон взмыл в воздух и приземлился прямо перед ними.
— Отличная работа, Нишида, — улыбнулся он.
Потом посмотрел наверх, где парил дракон.
— Превосходная работа, Езод.
Затем Метатрон протянул руки ко всей общине со словами:
— Мы должны быть благодарны этим двум храбрым Ангелам-Наставникам за то, что они вернули назад в Сефиру то, что всегда принадлежало нам: Пламя Жизни. Пятнадцать лет назад мы спрятали Пламя в мире людей, чтобы спасти его от возможного нападения, а сегодня мы возвращаем его сюда с той же целью. Офидиэль раскрыл наш план. Он узнал, что Пламя было перенесено в мир людей, и начал за ним охоту. Но мы успели вернуть Святыню: теперь она снова дома. Здесь она будет в безопасности. Сефира готова ее защищать. Будьте начеку! Сохраняйте чистоту сердца, и тогда дьявол не завладеет им, тогда Офидиэль не сможет приблизиться к двум Главным Сущностям. Всегда помните, что каждый ангел по отдельности обладает всеми необходимыми силами для того, чтобы уничтожить миллионы демонов. И эти силы берут начало от истока каждого из нас. Мы верим и знаем, что Добро порождает все и Абсолютное Добро всегда возвращается.
Ангелы, поднявшись с колен, распростерли крылья в ответ на вдохновенные слова Метатрона: они готовы бороться, они будут стоять до конца, их оружие — Любовь и Свет. Когда последний отзвук ликования угас, Метатрон опустил руки и посмотрел на четырех растерянных гостей из мира людей, стоявших перед ним на коленях. Не спуская пристального взгляда с одного из них, он произнес:
— Это было предначертано. Ты не знал, каково это — быть ангелом и охранять то, что для нас так много значит. Наша любовь всегда сопровождала тебя, и она же позвала тебя домой. Унико, подойди ко мне.
Один из ребят неловко поднялся на ноги. Это был юноша, одетый во все черное, со светлыми взъерошенными волосами. Джо Спрингфилд…

Глава 22 ЮНАЯ УНИКА
Долина Сефиры, за 42 часа до Адливуна
Босые ноги шлепали по деревянным ступенькам. Метатрон прислушался: Уника, кто же еще! Взволнованная, растерянная, готовая задать тысячу вопросов.
Она и Нишида отвели гостей из мира людей в одну из башен, чтобы они отдохнули, а теперь девушке не терпелось поговорить с мудрецом.
— Кто он такой? — выдохнула Уника, врываясь в тихую комнату Метатрона. — Почему у него Пламя Жизни? Откуда? Где он был до вчерашнего дня? И что остальные трое делают здесь?
Уника на секунду замолчала, а потом крикнула:
— Почему его зовут так же, как и меня?
Мудрец улыбнулся:
— Почему ты не задаешь мне самый главный вопрос, который, как я вижу, кипит внутри тебя?
Уника распахнула огромные фиолетовые глаза, на прелестном лице появилось такое забавное выражение недоумения и досады, что Метатрон едва не расхохотался. Она до сих пор не могла принять тот факт, что Мудрец без труда читал ее мысли. Она чувствовала себя обнаженной, беззащитной.
— Унико не такой ангел, как остальные. Он мальчишка, который даже и летать не умеет, но все почитают его, словно божество. Ты что-то от меня скрываешь!
Сомнения Уники были справедливы, но ее мучили вовсе не вопросы. Она знала, что Метатрон ответит на любой из них, разрешит любую задачу. Ее мучило то, что нельзя было ни объяснить, ни показать — сильная тревога, родившаяся в ней, как только она увидела блондинистого ангела; неистовое волнение овладело ее мыслями и больше не отпускало.
Стесняясь своего эмоционального порыва, она бросилась к балкону и легко слетела с башни, оставив Метатрона в полном недоумении.
Ее тут же догнал Езод.
— Звала меня?
— Да. Не слетаешь со мной к Окну Времени?
Дракон испытующе смотрел на нее. Если бы он отказался, он бы глубоко разочаровал ее, но в тот момент он не мог позволить ей безрассудно окунуться в прошлое и в одиночку узнать всю правду.
— Только если ты пообещаешь, что мы не останемся там надолго, и что потом ты слетаешь со мной к Обители Мастеров, чтобы проведать Ангелов Весны.
— Договорились, — согласилась Уника.
— Тогда садись, донесу тебя на себе.
Езод всем сердцем любил маленькую Унику, так похожую на то волшебное существо, что дало ей жизнь. Тот же ум. Тот же темперамент — нет, темперамент, пожалуй, ярче и не столь хорошо управляем. Юной Унике бывало нелегко справиться с порывами страстей и эмоций. Вот только на погоде в Сефире ее радость, грусть, слезы или волнение никак не отражались.
Тонкие пальцы вцепились в его перья, сильные ноги обхватили его туловище. Вдруг голова девушки нежно прильнула к его шее, а руки обняли его. Для Езода этот момент стал дороже целой жизни.
Они приземлились на площадку перед Обсерваторией, заросшую высокой — по пояс — травой, по которой ветер гнал зеленые волны.
— Что ты хочешь увидеть в прошлом? — спросил Езод.
— Ты умеешь хранить секреты?
— Конечно!
— Я хочу выяснить, откуда пришли Унико и остальные.
— Почему тебе это так интересно?
— Езод, друг мой… как ты думаешь, что я могу чувствовать, когда неизвестный ангел, которого зовут, как меня, носит в сердце Пламя Жизни?
— Понимаю. Но поиски могут затянуться.
Уника молча соскользнула с его спины, и они вместе вошли в Обсерваторию.
— Унике нужна твоя помощь, — проговорил Езод, подмигнув Мартину, работавшему над каким-то хитроумным прибором. — Она хотела бы кое-что узнать об Унико. Ты позволишь ей увидеть некоторые моменты?
— Конечно! — улыбнулся Мартин, понимая, что должен удовлетворить любопытство Уники, не раскрывая подробностей.
Они отправились в среднюю комнату. Мартин настроил один из экранов на пару лет назад, в Мэпл-таун.
Уника увидела Унико в его комнате, стоящего у деревянной тумбочки. Он открывал третий ящик, чтобы достать оттуда квадратную коробку ярко-оранжевого цвета. В ней лежали минералы и камни различных форм, размеров и цветов. Юноша внимательно рассматривал каждый из них, погрузившись в созерцание.
— Ты можешь вернуться немного назад в прошлое? — спросила Уника, не отрывая взгляд от экрана.
Мартин кивнул и повернул оптический ключ, после чего возникла новая картинка.
Какой-то праздник. Помещение заполнено людьми, даже на балконе кафе, над которым горела вывеска с надписью «Ланцелот», полно народу. Праздновался одиннадцатый день рождения Унико.
Зак снял слегка поношенный свитер и со смешанным чувством протянул Унико:
— Джо, ты знаешь мое мнение о днях рождения. В любом случае, я верю, что, подарив тебе свой счастливый свитер, могу доказать тебе свою дружбу.
Лицо Унико выражало удивление и растроганность.
Окно Времени позволяло с невероятной точностью датировать событие, которое она увидела, и Уника подскочила, когда поняла, что именинник родился ровно через три дня после нее.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросил ее Езод.
Уника не ответила. Дракон твердым тоном приказал ей:
— Пора идти.
— Мы можем посмотреть другой момент? Один-единственный, и потом я слетаю с тобой к Логову Мастеров, — умоляла его Уника.
На этот раз Мартин промотал время вперед. Экран показывал раннее утро. Унико быстро спускался по лестнице дома: на лице читалось огорчение, будто его тревожили плохие мысли. Он вышел из дома, и его тут же закрутила метель. У него не было перчаток, пальцы покраснели, он поднес их ко рту, согревая дыханием.
— Может, уйдем сейчас? — настаивал Езод.
Уника кивнула в знак согласия, и в тот момент ей в голову пришла одна мысль.
Они направились к выходу. Уника рассеянно пробиралась сквозь траву. Взгляд ее казался отсутствующим.
— Посоревнуемся?
Езод удивился.
— Посмотрим, кто первый прилетит к Башне!
— Я летаю быстрее тебя, мои крылья намного больше, и я привык летать против ветра. И потом, не ты ли мне всегда твердила, что не любишь летать?
— Действительно! — подтвердила хитро Уника. — Я не собираюсь бросать тебе вызов в полете… только в перелете!
Уника подбирала слова, которые звучали бы наиболее убедительно.
— Все-таки я тренировалась месяцами и верю, что кое-чему научилась…
Езод улыбнулся. Как он мог ей отказать?
— Сколько времени нам понадобилось, чтобы долететь сюда?
Уника быстро подсчитала: чтобы сделать задуманное, ей нужно выиграть пару минут.
— Две минуты! — заключила она и широко улыбнулась.
Езод кивнул.
— Хорошо, я принимаю вызов. Встретимся на Башне!
— Приготовься!
Уника глубоко вздохнула. Она обманывала своего лучшего друга, но была уверена, что он поймет ее и простит.
— Раз, два… три!
Уника сосредоточилась и перелетела в комнату с Окном Времени. Она выставила на экране дату рождения Унико.
Уника увидела комнату, обклеенную обоями в цветочек. На диване сидела молодая женщина и нежно баюкала крошечного младенца. По всей видимости, дата рождения Унико была неточной.
Уника ввела координаты предыдущего дня. Сцена, представшая перед ней, повторяла увиденное ранее. Девушка начинала все больше нервничать: подозрение закрадывалось к ней в душу. Наконец она открыла картинку восемнадцатого июня, ее собственного дня рождения.
На экране было темно. Дом спал. Никаких младенцев там не было и в помине… Сердце Уники забилось сильнее, она принялась быстро-быстро проматывать часы. Когда на экране ночная мгла сменилась предрассветной дымкой, она ахнула: две знакомые фигуры вышли из мрака приблизились к двери дома номер десять. Одним из них был Езод, другим — Нишида. Остановились перед звонком. Наклонились и поставили на пол корзину. В ней лежал ребенок.
Уника слышала как стучало в висках, еще чуть-чуть, и они лопнули бы. Она боялась думать, боялась размышлять. Боялась разобрать те беспорядочные образы, которые поселились в ее голове. Немного раньше она боялась обмануть Езода, а оказалось, что сам он лжец. Она доверилась, и Дракон предал ее, утаив правду. Но что было правдой?
— Малышка Уника, ты все еще здесь? — прервал ее мысли Мартин, незаметно подойдя и встав рядом.
Ничего не ответив, Уника телепортировалась на луг.
Поначалу она просто бродила, не замечая ни синих венчиков невиданных цветов, ни пронзительно-голубого неба, ни ветра, ласково гладившего ее по голове. Душа была полна вопросов.
Пламя Жизни находится в сердце ангела. Ангела, рожденного в один день со мной. Его имя — Унико. Он послан на землю, чтобы защитить Главную Святыню от зла. На все эти годы… все эти годы… что я была рядом с Метатроном. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Всегда. Все эти годы Унико прятал Пламя в мире людей… А Уника? Что я делала все это время в Сефире?
И сердце шепнуло ей ответ.
Уника взлетела на вершину невысокого утеса, закрыла глаза, прислушалась к себе так внимательно, как никогда раньше. Странный жар в сердце… тепло… огонь… Ключ к Счастью.

Глава 23 МОМЕНТ ИСТИНЫ
Долина Сефиры, за 40 часов до Адливуна
— Проголодался?
Беззвучные слова Метатрона разливались по воздуху, достигая разума Унико. Такой опыт обмена мыслями давался ему непросто, он надолго овладевал вниманием молодого ангела. Унико испытал похожее ощущение лишь один раз, это произошло совсем недавно, с того момента все изменилось: когда Метатрон открыл ему свою душу в присутствии всего народа Сефиры, и неистовый огонь зажегся в его сердце.
Теперь этот огонь принял очертания двух рук, которые будто бы гладили его сердце и лицо, призывая поднять глаза. Унико задержал взгляд на мудреце, говоря тем самым, что готов слиться с ним в объятиях и примкнуть к сообществу ангелов. С этого момента он больше ни о чем не думал, да в этом и не было нужды. Все было так хорошо: бывшая реальность принесла себя в жертву, а с вопросами можно подождать.
— Потом поговорим. А сейчас ты должен отдохнуть. Нишида присмотрит за тобой, — заботливо шепнул ему Метатрон.
Внезапно напряжение исчезло, и Унико почувствовал, как усталость целого мира навалилась ему на плечи.
Проснулся Унико на мягком зеленом лугу, над ним стоял Нишида. Унико потребовалось несколько минут, чтобы перемотать в голове последние часы и понять, кто он и где находится. Его воспоминания возвратились вместе с волнением.
— Пойдем, Унико. Я отведу тебя к Метатрону.
Этими словами Нишида прервал цепь вопросов, в тысячный раз возникших в голове Унико.
— Но я бы хотел узнать кое-что…
— Успокойся, Унико. Очень скоро Метатрон все тебе расскажет. А сейчас пойдем со мной, смелее!
Унико встал и направился к тропинке, которая вела к Башне. Он не знал, как долго дремал, но солнце уже вовсю светило. Юноша тихо наблюдал за спавшими в траве друзьями: Ева свернулась калачиком; Зак лежит на спине, прислонившись затылком к стволу дерева; а Крейг Вальден уже проснулся и, записывая что-то в свой блокнот, радушно поприветствовал Унико.
Все еще находясь в растерянности, Унико пошел дальше по тропе. Новое, едва уловимое беспокойство закралось в его душу, когда он заметил девушку, сидевшую на террасе и как-то странно смотревшую на него. Восхищенный ее красотой, он не сразу отвел взгляд, споткнулся и едва не растянулся на земле. Девушка легко взлетела и через мгновение оказалась рядом. В ее глазах словно полыхало фиолетовое пламя, губы дрожали — она казалась донельзя взволнованной.
Их взгляды встретились. Унико встал как вкопанный. Уника зависла в воздухе. Оба были смущены и словно потеряли дар речи.
— Добро пожаловать, Унико! Я с огромной радостью представлю тебя Унике.
С этими словами Метатрон материализовался рядом с ними.
— Следуйте за мной. — Метатрон повел их в дом, обняв обоих за плечи.
Унико пришел в сильнейший восторг при виде мозаичного пола, огромной библиотеки с древними фолиантами, витражей, в которых солнце разбивалось на алые и золотые искры. Метатрон провел ангелов через арку в сад, где росли огромные деревья, ветви которых были усыпаны розовыми и белыми соцветиями. Уника парила в воздухе над зарослями папоротника. Унико уселся на траву в позе лотоса. Он заметил цветущую мимозу неподалеку — такую же, что росла возле его дома, только роскошнее, сильнее, настоящее — и не мог оторваться от нее.
— Тебе не терпится все узнать, да? Это понятно. Но ты уже очень многое знаешь. Ты знаешь, что ты один из нас и сознаешь ответственность, которую мы возложили на тебя, когда ты родился. Были темные времена, мы в любой момент ожидали нападения дьявола и не знали, сможем ли победить его. Его цель была такой же, как и сегодня: завладеть Пламенем Жизни и Ключом Счастья, этими двумя Главными Сущностями, с помощью которых можно управлять миром, используя силы Добра или гнет зла.
Метатрон взглянул на Унику.
— И ты тоже многое знаешь, Уника. Сегодняшняя экскурсия по прошлому пролила луч света на твои сомнения. Но послушайте меня хорошенько оба, потому что есть еще кое-что, о чем вы должны знать.
Он поднял взгляд наверх, словно что-то вспоминая.
— Много лет назад, в Сефире, жил ангел по имени Офидиэль. Он был одним из самых могущественных, и его сделали главой Ангелов-Наставников. Увы, ощущение собственной силы и жажда власти очернили его душу… Он совершил много злых деяний, и хотя многое ему прощалось — когда стало ясно, что он не отступится от зла, я лишил его всех сил и изгнал в лес Тинкинблу. Кто войдет туда, не сможет выйти обратно. Лишь Ангелы-Наставники способны противиться его чарам, но ведь Офидиэль больше не был в их числе… Есть еще один способ выйти из леса, но лишь я знаю — как. Офидиэль же, падший ангел, обречен был вечно скитаться в его темных чащах…
На лице Метатрона читалась глубокая скорбь.
— Шли годы. Офидиэль, вопреки всему, обратил свое заключение себе на пользу. Темные силы питали его тело и душу, возвращая былую мощь. Физически он заперт в Тинкинблу, но дух его, покидая физическую оболочку, выходит из леса, проникает в сердца жителей Сефиры, развращает их, склоняет на сторону зла. Некоторые Ангелы-Наставники подпали под его влияние, и Пламя Жизни и Ключ Счастья оказались в страшной опасности. Тогда мы создали тебя, Унико, и тебя, Уника.
Метатрон с непередаваемой нежностью взглянул на обоих.
— Я помню каждую минуту того дня. Пламя Жизни и Ключ Счастья тайно вернули из глубин Ледяного Озера и передали мне. Было решено, что новым тайником для них станут сердца двух маленьких ангелов, которые должны вырасти в великих воинов. В сердца двух ангелов, появившихся на свет в один и тот же день, мы вложили две Сущности.
— Ключ Счастья находится в тебе, Уника. А ты, Унико, хранишь Пламя Жизни.
— Почему ты отправил меня к людям? Почему не оставил здесь? — не выдержал юноша.
— Необходимо, чтобы Пламя Жизни оставалось недоступным для зла, и чтобы Ключи к Счастью оставались в Сефире. Лишь разделив их, мы могли перекрыть Офидиэлю путь к ним: без союза двух Единств он не сможет управлять Вселенной.
— Почему вы перенесли меня сюда именно сейчас?
— Офидиэль нашел тебя, — незамедлительно ответил Метатрон. — Езод и Нишида заметили, что его тень кружит около Мэпл-тауна.
— А зачем вместе со мной вы привели сюда моих друзей и профессора Вальдена?
Метатрон ждал этого вопроса. Он пристально взглянул на Унико и четко произнес:
— Мы не могли оставить их в Мэпл-тауне. Похоже, что Офидиэль вселился в кого-то из них…
— Что?! Но как? Как вы узнали об этом?! — Унико вскочил, потрясенный услышанным. Уника, взволнованная не меньше его, опустилась рядом и обняла его за плечи.
— Твои друзья видели Езода и Нишиду, когда те пришли за тобой. Человеческие существа не могут видеть ангелов. Это значит, что кто-то наделил их этой способностью, кто-то, кто приходил к ним раньше…
— Я… я не могу поверить, что…
— Успокойся, Унико. Офидиэль не может находиться одновременно во всех троих, он выбрал кого-то одного. Но кого? Это нам надлежит выяснить.
Унико побледнел:
— И что, Офидиэль тут, в Сефире?
— В Сефире тот, кто одержим его злым духом, — уверенно сказал Метатрон. — Я знаю, что для тебя это ужасная весть, но знай, что я наложил чары на Еву, Зака и Крейга Вальдена, чтобы силы зла не могли покинуть того, в ком находятся. Это позволит нам найти и изгнать его.
— Но… кто из них под его контролем?
— К сожалению, я не знаю. Офидиэль пока никак себя не проявляет. Нишида и Езод всегда будут рядом с тобой и твоими друзьями. Все будет хорошо.
На сад опустилась тишина. Каждый из присутствующих был погружен в собственные мысли.
Метатрон думал о главной тайне, которую он не раскрыл двум ангелам — тайну их происхождения из единого существа.
Уника была потрясена событиями и открытиями прошедших часов.
А Джо Спрингфилд старался свыкнуться с ролю Унико.

Глава 24 ПРОБУЖДЕНИЕ
Долина Сефиры, за 39 часов до Адливуна
Нишида с интересом наблюдал за тремя людьми.
Рыжеволосая Ева пыталась собрать в «хвост» свою огненную гриву, но ветер, словно дразня ее, спутывал пряди, и девушка досадливо морщилась. Зак молча смотрел в небо, лежа на спине, закинув руки за голову. Крейг Вальден задумчиво теребил в руках металлическую подвеску на кожаном шнурке, потом спрятал ее за ворот футболки.
В одном из них присутствовал злой дух Офидиэля, но эльф не мог понять, в ком он таится.
Взгляд карих с янтарным оттенком глаз Евы беспокойно метался из стороны в сторону.
Выражение лица Зака — широкоскулого, с квадратным подбородком — было замкнутым, словно юноша надел рыцарское забрало. Нишида так и не понял, что таится в глубине его зеленых глаз.
Профессор с головой ушел в свои заметки, карандаш так и летал по бумаге. Он был похож на одержимого ученого.
— Не хотите прогуляться по нашей долине? — спросил эльф, широко улыбаясь людям. — Вы — наши гости, и показать вам дом — большая честь для меня.
Крейг Вальден радостно вскочил на ноги и ответил за всех:
— С превеликим удовольствием.
— Если хотите, я расскажу вам кое-что о нас.
Профессор был на седьмом небе. Тысяча вопросов закружились в его голове, они переполняли его, словно вода весеннюю реку.
— Я могу задать несколько вопросов, скажем так… общего характера?
— Конечно, — ответил Нишида.
— Сколько всего ангелов? — голос Крейга дрожал от нетерпения.
— Ангелов ровно столько, сколько должно быть. Каждая человеческая душа на земле имеет своего Ангела-Хранителя, который сопровождает ее всю жизнь. Каждый из нас временами защищает только одного человека. Другие, более зрелые и опытные ангелы, могут охранять тысячи людей сразу. Важно то, что у каждого человеческого существа есть рядом свой дух-проводник.
— И вы все живете здесь, в Сефире?
— Да, когда мы не на задании.
— Что за задания? — с неподдельным интересом спросила Ева.
— Мы охраняем вас, людей. Мы существуем ради того, чтобы спасать ваши души, давать вам советы и указания, помочь найти верную дорогу.
— Но почему, когда вы рядом, мы вас не видим? — спросила Ева, и в ее голосе слышалась нотка досады.
— Если бы вы видели нас, вы бы последовали за нами без промедления, доверчиво, вслепую. Но наша обязанность — заставить вас самих понять, какова ваша роль в мире. Вы созданы свободными. Это великий дар. Вы сами должны делать свой выбор.
— Именно из-за свободы выбора все люди так прекрасны?
Нишида кивнул в знак согласия.
— Мы не всемогущи. Мы рядом с вами и пытаемся вести и направлять вас на нужный путь, но мы не можем делать это вместо вас. По правилам Вселенной каждое существо рождается свободным. Но генетическое наследие человека, окружение, в котором он растет, реальность, в которой находится, вместе с опытом, который приобретает — все это заставляет его воспринимать мир как субъективный, но реальный объект. И именно такое восприятие влияет на желания каждого человеческого существа, и определяет его поведение.
Он посмотрел Еве прямо в глаза и с улыбкой добавил:
— Я знаю, это очень сложно для понимания. Добро и зло есть в каждом из нас. Важно понять, что если мы хотим, мы можем стать лучше. Всегда, — с этими словами он протянул руку и погладил Еву по щеке.
Ева нахмурилась.
— Они не могут стать друзьями людей, верно?
— Всегда будет существовать крепкая связь межу нами и душами, которые мы охраняем. Намного сильнее дружбы, как ты ее понимаешь. Но связь эта односторонняя. Вы, человеческие существа, не настолько сильны, чтобы уметь справиться с отношениями такого типа. Вы бы тогда полностью подчинились нам, нашим указаниям и нашему влиянию. И это стало бы концом для вашего развития и расцвета вашего ума.
Крейг Вальден задумался и с серьезным выражением лица спросил:
— Как вам удается быть невидимыми?
— Существует одно место, здесь, в Сефире — Окно-переход, которое отправляет нас на Землю, расщепляя наши тела.
— Я думал, что портал между Землей и Сефирой — это то озеро, через которое мы пришли, — удивился профессор.
— Эта дверь связывает два измерения, это самый простой пункт для перехода: ты заходишь с одной стороны, а выходишь уже с другой. Окно-переход, наоборот, позволяет утончить тело. Мы невидимы человеческому глазу.
Некоторое время никто не разговаривал. Первой молчание нарушила Ева.
— Но вы всегда рядом с тем существом, которое охраняете?
— Только до тех пор, пока охраняемый не решит свою проблему и не найдет свой путь. После этого он сам сможет помогать другим.
— После этого вы его бросаете?
— Никогда. Мы всегда рядом. Просто наше присутствие заметнее в более сложных ситуациях. И по этой же причине мы невидимы. Если бы вы, люди, о нас знали, вы бы предоставили нам решать все ваши задачи. Но это — только ваш опыт, ваш урок, и пройти его вы должны сами.
— Мне хотелось бы знать ангела, который меня охраняет, — и Ева слегка покраснела.
— Я уверен, что если ты внимательно прислушаешься к своему сердцу, ты узнаешь, — шепнул ей Нишида.

Глава 25 ОФИДИЭЛЬ
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
«Я здесь».
Слова материализовались в его голове. Телепатический сеанс начался в то время, когда он наблюдал за великолепной картиной, представшей его глазам: алый шар солнца медленно катился к горизонту, на небе вспыхнули оранжевые и розовые полосы, черный лес внезапно пронизали золотые лучи. Закат был виден только отсюда, с высокого холма, на вершине которого не росли деревья.
Офидиэль жил здесь уже более тысячи лет. Тюрьма стала домом. Он научился языку деревьев, лесных духов, озер с горькой водой и бурь. Он сам расчистил верхушку этого холма и срезал ее, так что тот стал похож на пирамиду с усеченной вершиной. На каждой из сторон были вырезаны лестницы о триста шестидесяти пяти ступеней каждая — по числу дней в году, — и, когда на рассвете и закате солнце освещало ступени, тень на них была подобна черной змее, ползущей по склону.
Офидиэль превращал скалы, камни, тучи в живые существа. Из них появлялись доминаты, ужасные создания, лишенные разума и души, но зато верные слуги и отличные воины. Они трепетали перед ним, называли его господином. Армия Офидиэля росла. Сегодня он смотрит на заходящее солнце — но завтра восстанет вместе с ним, воссияет и в полной славе сделается Владыкой Вселенной.
Но сначала — Пламя Жизни и Ключ Счастья.
— Какие новости? — спросил Офидиэль у невидимого собеседника.
— Здесь все так странно…
— Это меня не интересует. Кто вместе с тобой сейчас?
— Другие люди и эльф. Он может мне пригодиться…
— Конечно, но не забывай: мне нужно, чтобы ты нашел дорогу ко мне. И привел с собой Унико.
— Как?
— Ты справишься.
— Я…
— Пора действовать, — слова Офидиэля были тяжелыми, как скалы.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Этого недостаточно. Ты должен выполнить обязательства. Любой ценой. Иди. Будем поддерживать связь.
Офидиэль по привычке поднес руку к груди и сжал в кулаке ледяной рог, висевший на шнурке из сырой конопли.
На небе зажигались звезды, складывались в созвездия. Вот Дельфин. Когда он смотрел на него, то всегда вспоминал Акву. Если закрыть глаза, можно почти услышать ее нежный журчащий голос. Он хотел ее, он по ней тосковал, он мечтал о ней каждый раз, когда терял сознание: он обнимал ее, но она выскальзывала из рук и ее длинные черные волосы душили его.
Колесо времени поворачивается быстрее, набирает обороты. Наверное, быстрее течет и струйка песка в волшебных часах Сефиры. Офидиэль улыбнулся. Скоро. Уже скоро.

Глава 26 ЗНАКОМСТВО С СЕФИРОЙ
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
Нишида шел впереди, но время от времени оборачивался, поджидая людей. Он знал, о чем думает каждый из них, но понятия не имел, в ком прячется зло. Офидиэль всегда умел скрываться, и сейчас ничем не выдавал своего присутствия. Нишида понимал, что нужно ждать. И быть настороже.
Время от времени Ева наклонялась и срывала фиалки, растущие возле стволов деревьев. Она гладила их бархатные лепестки и вдыхала чудесный аромат.
Лучи заходящего солнца скользили по зеленым склонам, а облака на небе то растягивались легкими перьями, то рассыпались стадом белорунных овец.
— Те существа, которых мы встретили, это ангелы? — Зак задал свой первый за весь день вопрос.
— Все живые существа здесь — ангелы. В Сефире нет людей. И не было. До вас.
— Ты хочешь сказать, что… — Ева была взволнована, — что даже все животные, которых мы видели здесь, это?..
— Да. Благодаря силе Метаморфоз, ангелы могут превращаться в кого захотят. Некоторые из нас меняют только цвет волос и глаз, другие решили стать животными; иные фантазируют и сами создают себе образы.
— Что значит — создают себе образы? — Ева как всегда увлеклась.
Нишида призадумался, как бы лучше ей это объяснить.
— Если бы ты могла выбрать, кем быть, кем бы ты хотела стать?
— Сейчас придумаю… я бы хотела стать красивой.
Нишида засмеялся:
— Ты красивая.
— Я хочу быть еще красивее, — робко проговорила Ева, опустив взгляд. — Мне хотелось бы быть немножко повыше. Иметь прямые и более послушные волосы. И потом, я ненавижу свои веснушки.
Крейг Вальден улыбнулся, покачав головой: он-то видел, что веснушки смягчают выражение лица девушки, делают его необыкновенно обаятельным.
— Дай волю своему воображению, — подсказал ей Нишида. — Вспомни все, что ты видела, все, о чем ты читала в книгах. Представь в своей голове фауну, которую знаешь, необычных созданий, которые тебе снились.
Ева потерла подбородок.
— Ну… Я обожаю белок. Они такие веселые и забавные. У них чудесные умные глаза. У них пушистый хвост. Они свободны, потому что живут вдали от шума городов. — Ее лицо просияло. — И они влюблены в жизнь. Я читала в одном журнале, что они умеют распознавать родственную душу. Вы знаете об этом? — Она посмотрела поочередно на каждого из своих спутников. Сначала на Нишиду, потом на Крейга Вальдена и наконец на Зака, который состроил гримасу. — Мне становится тепло при мысли, что когда они находят свою половинку, они остаются вместе навсегда! — заключила Ева.
Нишида тихо произнес:
— Пару лет назад я охранял мальчика, который обожал прятаться в рощице, где жила пара белок. Они были неразлучны. Однажды самец выскочил на дорогу, и его сбила машина. Самочка кричала от горя. Мальчик, который видел все это, взял самца, отнес в рощу и похоронил. Бельчиха потом несколько недель не отходила от этого места… Ты все еще хочешь быть белкой?
Ева молча кивнула.
— Единственная вещь, которая мне в них не нравится, так это цвет шкурки летом — такой же, как и мои волосы. Мне бы хотелось быть более изящной, например, иметь белую шерсть. И чтобы глаза были ярко-синие и длинный-длинный хвост, тоже синий.
— Что еще? — улыбнулся Нишида.
— Можно крылья?
— Можно все что захочешь. Ты сама решаешь, какой тебе быть.
— Тогда мне хотелось бы еще иметь маленькие крылья. Синие.
Нишида обернулся к парню с волосами цвета воронова крыла.
— А ты, Зак? — спросил он, пробуя вовлечь того в разговор, чтобы изменить ему настроение.
— Никчемная игра. Мы не ангелы и никогда не сможем изменить наш облик, — отрезал Зак.
— И ты даже не попробуешь представить что-нибудь?
— Нет.
Но в душе Зак представлял себя в образе огромного бурого медведя. Он воображал себя стоящим на задних лапах, с огромными когтистыми лапами и острыми зубами. Эта картина так взволновала его, что он неожиданно прибавил к образу пару тяжелых закрученных рогов.
Нишида задал этот же вопрос Крейгу Вальдену, на который профессор сразу дал ответ:
— Мне хотелось бы иметь божественные черты херувима, — сказал он, а потом процитировал отрывок из Библии: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизниnote 1». Вот, мне хотелось бы представлять собой такого херувима, с четырьмя крыльями и четырьмя лицами: женщины, ангела, льва и орла.
Тем временем они вышли к домам, лепившимся по склонам. Их веселые цвета — небесно-голубой, фиолетовый, белый, алый, оранжевый, — гармонировали с цветниками, пышно разросшимися у каждого дома.
Ева зачарованно рассматривала их, а потом перевела взгляд на одежду эльфа. Особенно ее заинтересовала золотая вышивка на тунике, представлявшая собой круг, сплетающийся из двойных спиралей и соединенный кольцом.
— Это символ Сефиры, — сказал эльф, угадав мысли Евы. — Круг символизирует уникальность и целостность Сефиры. Пересечение спиралей означает неделимую связь между душами ангелов. Нельзя в них найти ни начала, ни конца. Они слиты в вечном непрекращающемся движении.
Крейг Вальден уже строчил в своем блокноте.
— Если ты хочешь записать главное в нескольких словах, — подсказал ему Нишида, — запиши, что это эмблема жилища бессмертных душ.
— А какими еще способностями вы обладаете? — Ева ужасно заинтересовалась объяснениями Метаморфоз и не могла больше сдерживать свое любопытство.
— Все зависит от нашей опытности, — ответил Нишида, пытаясь объяснить все как можно проще. — Кто-то из нас имеет неограниченные способности, другие нет. Мы делимся на три класса в зависимости от возраста и мудрости: Ангелы-Наставники, Ангелы Силы и Ангелы Весны. Ангелы-Наставники самые могущественные и древние, они — учителя для остальных и, в случае опасности, они опускаются на поле боя, чтобы сразиться с врагом.
— Ты один из них, верно?
Нишида кивнул.
— Но ты не кажешься таким уж старым, — в растерянности возразила Ева.
Эльф улыбнулся.
— Внешне — нет. Ангела-Наставника можно распознать, только почувствовав силу и чистоту его души. У каждого Ангела-Наставника есть определенная ответственность и своя важная роль.
— Какая она у тебя?
— Я ангел Природы. Я сохраняю равновесие в окружающей среде и защищаю стихийность во всех ее проявлениях.
— Когда мы встретим другого Ангела-Наставника, ты представишь его нам? — никак не унималась Ева.
— Конечно! Вы уже знаете Езода, дракона. Он глава Ангелов-Наставников. Он указывает нам направление, в котором нужно действовать и назначает нам миссии.
Крейг Вальден жаждал проверить достоверность всех своих открытий и исследований античных текстов, поэтому он спросил у эльфа:
— Ангелы Силы обладают огромными способностями, но они еще не до конца научились пользоваться ими, верно?
— Да, им в их миссиях помогают Ангелы-Наставники. Самые молодые — это Ангелы Весны. Они называются так, потому что находятся в самом начале пути к взрослению и им еще очень многому нужно научиться.
Крейг Вальден обнял Еву и Зака.
— Эти ангелы почти ваши ровесники, — сказал он, — среди того, что они умеют есть и телекинез.
Зак нахмурился.
Нишида увидел недоверие в его глазах и указал пальцем на дерево, усыпанное апельсинами, стоявшее недалеко от них. Мысленно он сорвал спелый фрукт с дерева и заставил его крутиться в воздухе.
— Это и есть телекинез.
Зак поднял руку и поймал фрукт как раз в тот момент, когда он превратился в яблоко.
— А это близко к телекинезу, — уточнил Нишида, улыбаясь. — Ангелам Весны удается с большой легкостью и почти не отдавая себе в том отчета, перемещать силой мысли предметы, которые их окружают. Ангелы Силы могут делать то, что я вам только что показал. А Ангелы-Наставники могут снова превратить яблоко в апельсин и вернуть его на ветку, — с этими словами он с легкостью вернул апельсин на дерево.
— Ангелы умеют летать от рождения?
— От рождения они лишь умеют отрываться от земли. Летать — это кое-что более сложное. Это как жить в воздухе и ездить на нем верхом, оседлать его, подчинить своему желанию.
Нишида стремительно подлетел к девушке и, прежде чем она успела заметить его движение, встал за ее спиной. Он легко подхватил ее и, подняв вверх, закружил в воздушном танце. Ева не испытывала страха — только беспредельный восторг. Она попробовала перебирать ногами и широко раскинула руки.
— Спасибо, — робко прошептала девушка, когда Нишида поставил ее на землю.
— Сколько нужно времени ангелу, чтобы стать хозяином всех сил? — спросил Зак.
— Все зависит от прилежания. Но в нашей школе отличные учителя.
— У вас даже школа есть?
— Она называется Обитель Знаний. Это место, где ангелы изучают Вселенную. Точные науки, искусства — тоже. И еще искусство боя. Чуть позже я покажу вам это место. Им заведует Ангел-Наставник — Мизар.
Пока люди удивленно смотрели на него, он продолжал:
— Силы ангелов могут быть бесчисленны: электромагнетизм — возможность разговаривать с животными, заклинать существ, создавать свет, соединять энергию и освобождать ее, путешествовать во времени и практиковать волшебство. Ангелы-Наставники умеют оживлять силы Природы, могут менять местами день и ночь и погодные условия.
— Менять погодные условия? — прервала его Ева, пытаясь представит это себе.
Нишида остановился посреди тропинки. Он указал на скалу, покрытую кустами красного вереска, потом поднялся на нее и закрыл глаза. Плавно запрокинул голову и начал двигать руками в воздухе, рисуя какие-то знаки. Небо на горизонте потемнело, вспухло тяжелыми тучами. Послышался далекий раскат грома. Но Нишида сделал новый знак, — и вот порыв ветра унес грозу в сторону. Снова засияло солнце.
Ева пришла в ужас, Крейг Вальден — в восторг, а Зак пытался скрыть растерянность.
— Существуют еще и другие важные для нас умения: те, что позволяют нам общаться, — произнес Нишида, — например, телепатия. Еще мы умеем читать мысли, чувствовать эмоции людей и других ангелов, и можем стимулировать и влиять на идеи, чувства и ощущения.
Зак недоверчиво усмехнулся:
— Хочешь сказать, если я сосредоточусь на каком-то определенном объекте, ты сможешь узнать о чем я думаю?
Нишида подошел и прошептал на ухо:
— Тебе хотелось быть огромным гризли. Тебе хотелось полетать, но ты не решился попросить меня.
Зак стиснул зубы.
— А можете ли вы читать будущее? — казалось, потоку вопросов Евы не будет конца.
— Метатрон, Великий Мудрец, владеет силой Предвидения и Ясновидения. Он может предвидеть, что случится через несколько мгновений.
— А завтра?
— Совершенно точно предсказать невозможно. Только наш Оракул имеет такую силу.
— Кто такой Оракул?
— Существо, которое желает с вами познакомиться: — Нишида больше ничего не добавил, оставив сказанное под завесой тайны.

Артур Иден вернулся на Веритэ после длительного пребывания в Вирту.
Покинув камеру перехода в церкви, он сел на городской транспорт и, сделав
несколько пересадок, наконец оказался в одной из своих квартир. По дороге
его живот недовольно заурчал - видимо, проснулся после продолжительного
отдыха.
Дома Иден сразу же заказал омлет, бекон, тосты, фруктовый сок и кофе.
Пока кухонный автомат выполнял его приказ, он быстро разделся и вошел в душ.
Здесь, стоя под упругими струями, Артур оживил в памяти неделю своего
ученичества - так называемое "притязание на программу": умение выполнять
простые упражнения по манипуляции окружающей реальностью, обязательное для
всех посвященных первой ступени. Он вспомнил мысленное движение, овладение
формой, принятие пространства... Ему нравилось участвовать в ритуальных,
заранее запрограммированных состязаниях. Конечно, проигравших тут не было -
к концу курса все становились адептами. Иден решил, что отведет целую главу
рассуждениям на тему о том, как элишиты рекрутируют новых членов.
Очевидно, представители высших категорий служителей Церкви
функционируют точно так же, как и все остальные. Однако переносы - пусть они
случаются и нечасто - этим не объясняются. Впрочем, возможно, шумиха,
которую они поднимают вокруг своей доктрины, стимулирует латентные
парапсихологические силы. Прихожане под страхом исключения обязаны
докладывать о проявлении подобных способностей.
Артур насухо вытерся и надел багровые пижамные штаны, пестрый
зелено-синий халат и пару старых кожаных домашних туфель. Во время еды
просмотрел почту и заголовки новостей. Он получил еще одно длинное письмо от
доктора В. Дантона, откуда-то с пояса астероидов, в котором тот утверждал,
будто элишизм не годится для экспорта - а следовательно, носит
атавистический характер, поскольку неразрывно связан с Вирту, находящемся на
Земле. Дантон считал, что существование Вирту не является обязательным в
качестве символа истинной веры. Иден много размышлял о том, устоит ли данное
учение без виртуальной поддержки, но был вынужден признать, что оно занимает
достаточно прочное положение и такое испытание ему не страшно. Может быть,
Дантон исповедует элишизм.
Затем Иден задумался о собственном статусе среди прихожан Церкви. Для
них он являлся Эммануэлем Дэвисом, библиотекарем-исследователем. УДэвисадаже
имелась квартира в другой части города. Но сегодня ему хотелось провести
ночь в своем доме и поработать над заметками, пока , воспоминания не начали
стираться. Иден знал: стоит эли шитам узнать правду, и его немедленно с
позором выгонят. Кроме того, он не сомневался, что не мог бы рассчитывать на
посвящение, не говоря уже о перспективе стать жрецом, если бы сообщил свое
настоящее имя. В особенности когда тем, кто всем у них заправляет, стало бы
известно, что он рассматривает учение элишитов с научной точки зрения. Для
выяснения истины ему пришлось скрыть свое подлинное имя. Иден не собирался
публиковать описание тайных ритуалов или комментировать эзотерические
аспекты доктрины. Его интересовали социальные стороны развивающейся новой
религии.
В течение нескольких месяцев он подбирал документы для создания
личности Дэвиса и, только убедившись, что все в порядке, обратился к
элишитам за религиозными наставлениями. Прикрытие было достаточно надежным,
чтобы выдержать исходную проверку, которую ему могли устроить. Кроме того,
она обеспечивала Идену мотивацию для путешествий. Он часто заходил в офис,
отвечал на письма, как духовного содержания, так и делового, поскольку на
самом деле Дэвис работал на экспериментальном винограднике. У него имелось
множество родственников и приятелей, коих он навещал без малейших колебаний.
До сих пор Дэвис не привлек к своей особе ничьего пристального внимания.
Однако Иден не переставал тревожиться. Если обман будет раскрыт, он
хотел быть уверенным, что никто не сумеет докопаться до того, кто за ним
стоит. Может, придумать для Дэвиса еще одну личину, усложнить его жизнь,
чтобы сбить с толку тех, кто захочет поближе с ним познакомиться?.. Да, идея
показалась Идену удачной. Сначала нужно как следует проработать детали.
Он заставлял себя есть медленно, наслаждаясь каждым глотком. Живот
довольно заурчал, и Иден с улыбкой выпил сока. Вероятно, на самом деле
ничего предпринимать не стоит. Даже если элишиты и занесут его в свой черный
список, что они ему сделают? Подадут в суд? Он не нарушил никаких законов.
Исключат и подвергнут остракизму, если не сумеют выиграть дело в суде?
И тут Иден вспомнил о том, как быстро меняются настроения у
последователей элишизма - сам он никогда ничего подобного не испытывал. Если
его изыскания вызовут достаточное раздражение, ему начнут угрожать смертью
скорее светские лица, чем духовные. Не исключено, что в квартире Дэвиса
устроят погром. Кроме того, на него могут напасть, узнав обидчика... Раньше
он не думал о такой возможности, но сейчас она показалась ему вполне
реальной.
Иден потягивал кофе и размышлял о религиозных фанатиках, которые
первыми выступали против еретиков из своих рядов.
За второй чашкой кофе Иден уже не сомневался, что прав в своих
предположениях касательно реакции элишитов на его книгу. Когда она выйдет из
печати, сразу станет ясно, что автор имел к Церкви Элиш какое-то отношение.
И тогда они попытаются его разыскать.
К счастью, его труд не увидит свет еще несколько лет. Иден даже не
приступил к составлению плана. Времени, чтобы как следует замести следы,
вполне достаточно. Да, личность Дэвиса нуждается в доработке, следует
сочинить ложные подробности и события, дополнительные "я" - короче, сбить
неприятеля со следа. Они не должны добраться до Артура Идена. Как хорошо,
что он может не спеша все продумать.
Какие есть варианты? Единственное, что пришло ему в голову, - создать
тайный виртуальный переход. Элишиты следят за адептами, поскольку без любви
относятся к парапсихологам, действующим на свой страх и риск. Интересно,
размышлял Иден, что они могут сделать? Каждый человек волен выбрать для себя
то или иное вероисповедание, а потом от него отказаться. Ему ни разу не
приходилось слышать о блокировке пси-способностей. После того как ты
овладевал ими, они с тобою навсегда. А как элишиты намереваются использовать
подобные умения своих прихожан в Веритэ? Иден ничего не слышал о работах в
данном направлении.
Существуют ли способы лишить человека парапсихологических способностей?
Есть ли шанс их контролировать? Противостоять им? После недели упорных
тренировок в овладении телекинезом Иден ни о чем другом не мог думать, хотя
в Вирту рассматривал свои занятия как игру, возможность изучения и
управления встроенными программами. Можно ли - и как - использовать новое
умение в Веритэ? Вопрос оставался открытым.
Он ответил на часть писем, остальную корреспонденцию попросту выбросил.
Прочитал газету, чтобы ознакомиться с событиями, которые произошли в мире за
время его отсутствия. Затем смешал крепкий коктейль, взял с собой в постель
вместе с записывающим устройством и надиктовал все, что помнил вместе с
выводами и новыми идеями. Некоторое время Иден занимался редактированием,
пока воспоминания не превратились в столь характерную для него изящную
прозу.
Потом задремал, и ему приснился сон. Он вспомнил одну деталь, которую
следовало бы записать, и его рука потянулась к записывающему устройству,
оставшемуся лежать на столике.
Он задел его, и оно соскользнуло со стола.
Открыв глаза, Иден наклонился, пытаясь подхватить устройство. В голове
пронеслась схема упражнений последней недели.
Устройство зависло в пяти дюймах от пола.
Глава 5

Диагностическое устройство взвесило Эйрадис, измерило пульс, давление,
сделало энцефалограмму. Еще несколько секунд ушло на анализ крови.
Затем послышался голос:
- Мадам, вы беременны.
- Ты ошибаешься, - возразила она. Прошло немного времени.
- Диагноз подтвержден, - доложило устройство.
- Значит, у тебя какие-то неполадки.
- Весьма маловероятно. Я совсем новое, и меня тщательно тестировали
сразу после изготовления.
- Однако тебя прислали с годовой гарантией без дополнительной платы -
на то должна быть причина.
- Ну, за этот красивый жест изготовителям крайне редко приходится
раскошеливаться. Я сообщу вам номер, по которому вы можете произвести
проверку.
- Хорошо. Так и сделаем.
Позднее, проверив устройство в виртуальном пространстве, техник лишь
покачал головой:
- Все в порядке. Тесты подтверждают, что машина работает безупречно.
- Но в моей ситуации беременность невозможна! Техник бросил на нее
взгляд и слабо улыбнулся:
- Вы уверены?
- Так не бывает. Он покачал головой:
- Я не стану уточнять, что вы имеете в виду, а только поверьте мне:
производитель гарантирует качество и безопасность выпускаемой продукции.
Ваше диагностическое устройство абсолютно исправно. Ну а как вы решите
поступить с полученной информацией - дело ваше.
Она кивнула, он попрощался и исчез.
Эйрадис бродила по просторным залам замка, размышляя о детях. Рядом с
ней скользили тени, сквозняки шевелили занавеси и гобелены. Скрипели
стропила. И еще она поняла, что ее сопровождают какие-то странные звуки.
Эйрадис пыталась осмыслить то, что произошло. Браки представителей
Вирту и Веритэ всегда оставались бесплодными. Так уж устроены два мира -
таков закон. О беременности не может быть и речи.
Эйрадис остановилась перед великолепным зеркалом - по левой щеке
отражения пробежала странная рябь, словно оригинал жевал резинку. Она всякий
раз здесь останавливалась, уж больно забавный получался эффект.
Что же произошло после ее смерти в Вирту и воссоздания в Непостижимых
Полях?
Снова послышался непонятный звук, металлический и одновременно
музыкальный. Что бы там ни произошло, Властелин Ушедших наделил ее телом - в
результате она стала полноправной жительницей Веритэ. Возможно, среди
прочего он подарил ей способность рожать детей. Сколько она уже прожила в
Веритэ? Шесть месяцев? Год? Эйрадис никак не могла привыкнуть к течению
времени в новом для нее мире.
И снова - теперь уже ближе - раздался тот же звук. Откуда он доносится?
Из маленькой комнаты слева или из ведущего к ней короткого коридора?
Эйрадис замедлила шаги и осторожно заглянула в комнату. Ничего. Тогда
она вошла внутрь.
За ее спиной послышался негромкий шум. Обернувшись, она заметила в
коридоре невысокого бородатого человека в потрепанной блузе и бриджах. На
щиколотке незнакомца висела цепь.
- Кто вы? - спросила Эйрадис.
Он сдержал стон и изучающе посмотрел на нее.
- Кто вы такой? - повторила Эйрадис.
Он пробормотал что-то неразборчивое, но смутно знакомое. Она покачала
головой.
Человек повторил. Получилось что-то похожее на "не знаю".
- Вы не знаете, кто вы?
- Нет. - Затем последовало предложение, которое Эйрадис почти удалось
разобрать.
Она немного повозилось с аналитической программой, изучая акцент
незнакомца. Когда он снова заговорил, она его уже понимала.
- Слишком долго, - сказал он, - не помню своего смутного пути. Имена
забыты, деяния не воспеты.
- Какие деяния?
- Крестоносец. Запамятовал. Много сражений.
- А как вы.., оказались здесь?
- Кровная вражда. Я проиграл. Пленник, давно. Тьма.
- А ваши враги?
- Их нет. Давно нет. Теперь это другое место. Рухнуло, исчезло. Но дух
остался. Я брожу по призрачному замку, до сих пор, долго. Я и другие из
прежних времен. Он здесь, на том же месте, где построен новый замок. Иногда
я его вижу, других - нет. Они исчезают, как и я. Однако теперь все стало
ярче. Хорошо. Привык к мысли, что все исчезнет. Высоко в воздухе, я боюсь
высоты. Останемся. Будет лучше бродить. Как вас зовут, миледи?
- Эйрадис, - ответила она.
- Приветствую вас и вашего будущего наследника. Банши
<привидение-плакальщица; дух, вопли которого предвещают смерть (шотл,
фольк.).> следит за вами.
- Банши? Кто это?
- Шумный дух. Предвидит плохое и воет.
- Прошлой ночью я слышала плач.
- Да. Она опять стонет.
- И что плохого должно произойти? Незнакомец пожал плечами, и его цепь
зазвенела.
- Банши никогда не говорят определенно.
- Тогда от них не слишком много пользы.

- Банши нужны для создания атмосферы, не более.
- Я лишь несколько раз слышала звон ваших цепей, но встретились мы
впервые. Чем занимаются призраки, когда бродят по замку?
- Кто знает? Наверное, грезят. Разные места, фрагменты. Прошлое
смешивается с настоящим. Когда мы просыпаемся. Мы чаще бодрствуем, если
вокруг есть люди, как сейчас.
Эйрадис покачала головой:
- Не понимаю.
- Я тоже. Но мне удается узнавать что-нибудь новое, когда меня тут нет.
Вы очень странная личность.
- Я не из Веритэ. Я из Вирту.
- Мне никогда не приходилось там бывать, но кое-что я знаю. И еще мне
известно, что вы прибыли сюда из еще более странного царства - оттуда я так
и не сумел найти дорогу назад. Вы оказались в Непостижимых Полях и сумели
вернуться. Однако принесли с собой их частицу. Темная пыль прилипла к вашим
туфелькам. Может быть, мне гораздо легче говорить с вами, чем с другими
теплыми, потому что у нас есть нечто общее.
- Почему вы бродите с цепью на ноге? В Вирту мертвые так не ходят.
- Она указывает на мои муки в конце жизни.
- Столетия назад?! Как долго вам еще с ней ходить?
- Я не знаю ответа на ваш вопрос.
- Неужели вы не можете ее сбросить?
- Я много раз пытался. Но всегда просыпаюсь с цепью на лодыжке. Дурная
привычка, как от нее избавиться?
- Должен существовать способ излечения.
- Я мало что знаю о подобных вещах, мадам. Крестоносец повернулся и,
звеня цепью, зашагал по коридору. Его очертания стали тускнеть.
- Вы должны уйти? - спросила Эйрадис.
- Нет выбора. Меня зовут сны. - Он с заметным усилием остановился и
повернулся к Эйрадис. - У вас будет мальчик. Банши плакала о вас, - добавил
он, - о нем и еще о вашем муже.
Крестоносец издал короткий крик, на миг заглушивший звон цепей.
- Подождите! - воскликнула Эйрадис. - Вернитесь!
Но фигура призрака с каждым шагом становилась все более расплывчатой, и
через несколько мгновений он совсем пропал.
Впервые после появления в Веритэ Эйрадис расплакалась.
x x x

Доннерджек оторвался от потока уравнений, заполнивших одну половину
экрана, и обратил внимание на другую, где работал с текстом.
- Я убежден, - проговорил он, - что внутри Вирту существует четвертый
уровень сложности. Так подсказывает мне собственный опыт и определенные
аномалии, которые привлекли мое внимание. Я обсуждал возможности с
несколькими коллегами, и все они утверждают, будто я двигаюсь в тупиковом
направлении. Но они ошибаются, уверен, мои гипотезы не противоречат общей
теории Вирту. Только таким образом можно обосновать имеющуюся в нашем
распоряжении информацию. Взгляните сюда!
Он остановил поток чисел и вернулся к началу.
- Джон, - сказала Эйрадис, - я беременна.
- Это невозможно, - заявил он. - Мы несовместимы на таком уровне.
- Создается впечатление, что ты ошибаешься.
- С чего ты взяла?
- Медицинское устройство так сказало. И призрак. Доннерджек выключил
монитор и встал.
- Пожалуй, нужно проверить машину. Призрак, говоришь?
- Я встретилась с ним наверху.
- Ты имеешь в виду привидение, дух умершего человека, лишенное тела
существо?
- Да. Так он представился.
- В нашем замке не может быть привидений - он ведь новый. Это если
считать, что призраки вообще существуют. У нас еще никто не умер
насильственной смертью.
- Он говорит, что перешел к нам из старого замка, который стоял на том
же месте.
- Как его зовут?
- Он забыл свое имя.
- Гм-м. Лишенный имени ужас. И он заявил, что ты беременна?
- Да. Сказал, что у меня будет мальчик.
- Ну, призрака мы проверить не можем, поэтому давай взглянем на машину.
Через полчаса Доннерджек встал из-за панели управления, выключил ее,
собрал свои инструменты и спустил рукава.
- Хорошо, - произнес он. - Такое впечатление, что все работает. Пусть
он еще раз тебя осмотрит. Эйрадис повторила знакомую процедуру.
- Вы по-прежнему беременны, - сообщил бесстрастный голос.
- Будь я проклят, - пробормотал Доннерджек.
- Что будем делать? - спросила Эйрадис. Джон почесал затылок.
- Я закажу медицинского робота с акушерской, гинекологической и
педиатрической программами, - заявил он, - и тогда решим, как вести себя
дальше. Судя по показаниям приборов, ты забеременела уже довольно давно. Кто
бы мог подумать?..
- Я хочу сказать... - начала Эйрадис и замолчала. - Что мы будем делать
- с ним?
Доннерджек встретил ее взгляд.
- Ты обещал нашего первенца Властелину Непостижимых Полей, - продолжала
Эйрадис, - за то, что он отпустил меня.
- Тогда казалось, что у нас не может быть детей.
- И как же теперь?
- У нас еще есть время. Может, удастся с ним договориться.
- Почему-то мне кажется, что не удастся.
- Ну, это первое, что приходит в голову.
- А второе?
- Мне нужно подумать.
x x x

Беременна.
Нежась в теплой ванне, Эйрадис размышляла. Нельзя сказать, что она не
думала о такой возможности - проги занимаются самовоспроизводством как
партеногенетическим способом, так и половым путем, достаточно
распространенным в Вирту. Таким образом, Хранителям не приходится тратить
всю свою энергию на базовое программирование, и У них остаются силы и время
для искусства и удовольствий. Однако относительно себя она никогда не
строила подобных планов - в особенности с тех пор, как отдала свое сердце
Джону. Обитатели Вирту и Веритэ часто заводили романы друг с другом, но у
них не рождались дети.
Прикрыв глаза, Эйрадис сквозь щелки разглядывала свое обнаженное тело.
Ей не удалось заметить никаких изменений, однако дурнота по утрам
показывала, что они уже начали происходить. Она с нежностью приложила ладони
к еще плоскому животу.
На кого ребенок - мальчик - будет похож? Они с Джоном оба темноволосые
и темноглазые, весьма вероятно, что он окажется таким же. Эйрадис надеялась,
что он будет так же сложен, как отец: высокий и сильный, складный и ловкий.
Легкая улыбка тронула ее губы, когда она представила себе малыша, мальчика,
юношу.., своего сына.
Вода постепенно остыла. Эйрадис раздумывала, не нажать ли на кнопку
кончиками пальцев ног, чтобы ее немного подогреть, но потом, взглянув на
свои коротко подстриженные ногти (чего никогда не случалось в Вирту),
решила, что уже достаточно просидела в ванне. Она стояла и ждала, пока
капельки сбегали по гладкой коже (Джон подарил ей масло с запахом жасмина,
когда они были на Ямайке).
Привыкнув к прохладному воздуху, Эйрадис встала на коврик (роскошные
цветы на плюше, они купили его в Китае). Расчесывая волосы, собранные в
узел, чтобы не намокли, раздумывала о том, что станет делать в оставшееся до
вечера время.
Джон был занят, продолжал упорно работать над заказом Танатоса. Она не
любила сидеть рядом с мужем, когда он занимался проектом Костяного Дворца, -
инстинкт подсказывал Эйрадис, что Смерть наблюдает за ней, и хотя Джон
категорически отказывался обсуждать эту тему, она прекрасно знала, что
дворец - лишь часть цены за ее возвращение из Непостижимых Полей. Она не
винила Джона за то, что он согласился на условия Властелина Ушедших - ведь в
тот момент казалось, что они бессмысленны. Танатос с тем же успехом мог бы
попросить луну с неба. Но Эйрадис боялась за своего нерожденного сына, и у
нее из головы не шел печальный крик банши.
Банши. Это ее плач?.. Эйрадис застыла на месте, мучительно
прислушиваясь. Нет, просто зимний ветер гоняет туман над башенками замка.
Эйрадис быстро подошла к шкафу, достала длинную клетчатую шерстяную
юбку, теплый ирландский свитер ручной работы, толстые чулки и удобные туфли.
Призраки любят появляться в тех частях замка, что построены в соответствии с
представлениями Джона о средневековых шотландских твердынях. Она отправится
на поиски и спросит у них о смысле предзнаменований. Кто лучше привидений,
обитающих между жизнью и аналогом Непостижимых Полей в Веритэ, правдивее
ответит на вопросы о Танатосе?
Джон рассчитывал победить Танатоса - она не сомневалась. В ученом и
поэте жила душа воина. Рожденная в Вирту, Эйрадис знала кое-какие аспекты
религии, которую практиковали ее соплеменники-эйоны. Джон занимал в их
пантеоне - известно ли ему об этом? - место полубога. Однако его возможности
и наличие определенного плана еще не означали, что ей нельзя заняться
собственными изысканиями.
Танатос хочет получить их ребенка в качестве платы за то, что отпустил
ее из Непостижимых Полей. Она, как и Джон, должна спасти малыша от
Властелина Ушедших.
Исполненная решимости, Эйрадис вышла из спальни, поднялась по каменным
ступеням и оказалась на зубчатой стене. Ветер тут же вцепился в длинную
тяжелую юбку, которая стала похожа на ее крылья, оставленные в Вирту;
впрочем, сейчас она их не оплакивала - Эйрадис собиралась защитить новую
жизнь, возникшую внутри ее тела.
- Банши! - крикнула она. - Банши!
Ветер мгновенно подхватил ее слова и унес прочь. Подняв руки, Эйрадис
закружилась. Юбка обвила ноги, темные волосы разметались по плечам.
Маленький шерстяной смерч - нимфа, танцующая на ветру.
Полил обжигающе холодный дождь. По скользкому камню застучали градины,
вымостив плиты мелкими кусочками льда. Эйрадис не останавливалась, хотя все
плыло у нее перед глазами, а ноги скользили на льду. Вальс с ветром.
Неожиданно она почувствовала, как что-то коснулось спины, чья-то рука
сжала ее ледяные пальцы... Сквозь слезы, застилавшие глаза, Эйрадис не
видела своего партнера. Кристаллики льда застывали у нее в волосах и на
свитере - самоцветы из сокровищницы Короля Зимы. Вступил оркестр: звенящий
крик, стон камней, пронзительный вой ветра, рвущегося сквозь амбразуры.
Она уже почти разглядела того, с кем кружилась в танце, - бледное лицо,
высокие скулы, белые, такие белые зубы, даже на фоне белоснежного лица. Все
в нем оказалось белым, кроме глаз, черных, как смола, как ночь, как...
- Не пора ли уйти с дождя? - прозвучал хриплый голос, сопровождающийся
звоном металла.
Эйрадис почувствовала, как Король Зимы, закружив ее в последний раз,
передал новому партнеру. Она послушно взяла протянутую руку, но пальцы
встретили лишь пустоту. Эйрадис опустила руку и замедлила шаг - и тут же
заскользила по обледеневшему камню.
- Девочка, ты промокла до костей и превратилась в ледышку, - прозвучал
сердитый голос. Ее разум обратился к программе, которая превращала слова,
звучащие со странным акцентом, в привычную речь. - Что ты здесь делаешь в
такую ужасную погоду? Мне придется сказать пару слов твоему мужу, который
так плохо о тебе заботится! Хозяин он замка или нет, мне все равно!
Эйрадис послушно вернулась в тепло замка. Когда лед на ее волосах
растаял, а пальцы в тепле закололо, она узнала своего сердитого собеседника.
- Призрак! - радостно воскликнула она. - Я так хотела тебя найти!
- Найти меня! - проворчал призрак-крестоносец. - Девочка, ты едва не
присоединилась ко мне!.. Переоденься во что-нибудь сухое, пока не прикончила
себя и свое дитя!
- Но я как раз и хочу поговорить с тобой о ребенке, - запротестовала
Эйрадис, отжимая намокшие волосы.
Теперь, попав в тепло, она вся дрожала - чувствительность начинала
возвращаться к рукам и ногам.
- В самом деле? Правда? - Выражение лица призрака оставалось суровым,
но голос немного смягчился. - Сначала переоденься, выпей чего-нибудь
горячего, а потом разыщи меня в длинной галерее.
И, чтобы разом закончить все споры, призрак исчез. Последней, звякнув
еще несколько раз по камням, пропала цепь. Эйрадис содрогнулась, чихнула,
подобрала обеими руками мокрые юбки и торопливо направилась в спальню.
Через некоторое время, просушив волосы и переодевшись в теплое платье,
подкрепившись пинтой густого горячего мясного бульона (в руке она держала
толстую фарфоровую чашку с добавкой), Эйрадис поднялась по лестнице в
длинную галерею.
Подходящее место для встречи с призраком, подумала она. Хотя они с
Джоном вместе выбирали персидскую дорожку, по краям виднелась узкая полоска
каменного пола. Гобелены и портреты (картины, которые Эйрадис покупала в
разных антикварных магазинах, хихикая, глядя на выражения иных лиц - почему
эти люди хотели, чтобы их помнили такими суровыми?) немного смягчали
впечатление, возникающее от темных стен, но были не в силах изменить
царившее здесь унылое настроение. С этой задачей не справился даже
искусственный свет. Казалось, сама галерея решила, что тут должно быть
сумрачно и жутко, и всячески противилась попыткам исправить положение.
Эйрадис пила маленькими глотками горячий бульон и медленно шла по
коридору, звук ее шагов заглушал толстый ковер. Подойдя к окну, она
поставила чашку на широкий каменный подоконник. Когда послышалось звяканье
цепей, Эйрадис пыталась выудить кусочек мяса.
- Благодарю вас за то, что вы пришли, сэр, - вежливо проговорила она и,
приподняв юбку, сделала глубокий реверанс.
- А разве у меня был выбор? - проворчал в ответ призрак. - Если бы я не
пришел, ты продолжала бы танцевать на ветру, не обращая внимания на снег и
холод, будто разум окончательно тебя покинул.
- Вовсе он меня не покинул, - возразила Эйрадис, тряхнув головой. - Мне
ведь удалось тебя найти, верно?
- Да, удалось. Ну и что ты хотела спросить меня о своем ребенке? У меня
не было детей при жизни, и уж вряд ли они появятся после смерти.
- Но ты же знаешь, что у меня родится мальчик, - запротестовала
Эйрадис, - тебе известно, что банши плачет именно по нему - и по мне с
Джоном.
Призрак позвенел цепями, сделал несколько шагов и бросил на Эйрадис
свирепый взгляд из-под кустистых бровей.
- Ты слишком много себе позволяешь, девочка, слишком много. Призраки и
другие сверхъестественные существа терпеть не могут, когда их допрашивают.
Мы делаем предсказания - а уж интерпретировать их не обязаны.
Эйрадис помешала бульон, не торопясь, съела одну ложку, потом вторую.
Бульон остыл и стал невкусным. Она отодвинула чашку. Выглянула в
непрозрачное окно, поверхность которого украшали сверкающие блестки льдинок,
и негромко проговорила, словно для себя:
- Интересно, ответит ли на мои вопросы Король Зимы? Он так мне
улыбался, когда мы танцевали. Может быть, он скажет, зачем Танатосу
понадобился мой ребенок.
У нее за спиной раздался громкий треск, словно железная цепь ударила о
голый камень.
- Королю Зимы наверняка известно, почему Танатос хочет забрать твое
дитя, девочка, но я сомневаюсь, что он прямо ответит на твой вопрос.
- А ты?
- Я ничего не знаю, девочка.
- Поможешь мне узнать?
Долгая тишина. Эйрадис наблюдала за тем, как падает снег за толстым
стеклом; ее заворожили скорее мерцающие тени, чем сам снегопад. Пронзительно
выл ветер, и Эйрадис порадовалась тому, что архитекторы принесли в жертву
историческую точность ради комфорта.
- Ты мне поможешь. Призрак?
- А ты больше не станешь танцевать с Королем Зимы?
- Не стану.
- И будешь оставаться в тепле и хорошо есть, дабы дитя выросло сильным?
- Обещаю.
- Что ж, тогда я помогу тебе в твоих поисках, девочка. Не могу обещать,
что мы найдем все ответы, но я попытаюсь.
Эйрадис повернулась и внимательно взглянула на призрака. Он стоял,
слегка опустив плечи, в своей потрепанной блузе и обвисших бриджах. Босые
ноги покрывали мозоли. Однако лодыжка, к которой была пристегнута цепь,
оставалась такой же гладкой, как и другая.
- Как тебя зовут?
- Не знаю. - Голос исчезал вместе с призраком. - Не знаю. Некоторые
вещи лучше забыть.
Эйрадис долго размышляла над словами призрака, а потом взяла чашку с
холодным бульоном. Небо потемнело.
Она оторвет Джона от его вычислений. Они разведут огонь в камине и
поужинают при свечах. А потом продолжат собирать головоломку - мост Моне
<знаменитая картина Клода Моне "Мост через Темзу".>, которая никак не желала
им поддаваться.
Тихонько напевая, Эйрадис спустилась по лестнице, так и не услышав, как
плач банши влился в вой ветра за окнами.
x x x

Джон Д'Арси Доннерджек продолжал работу над дворцом, постепенно внося
требуемые изменения. По утрам, возвращаясь в кабинет, он узнавал, приняты ли
его поправки. Или находил новый список уточнений. Однажды в конце рабочего
дня, оставив все изменения в машине и назвав обычный адрес, Доннерджек
впервые добавил личную записку: "Насколько серьезно вы говорили тогда о
первенце?"
На следующее утро в конце очередного списка он прочитал ответ:
"Абсолютно серьезно".
Вечером Джон отправил новое послание: "А что вы готовы взять взамен?"
Ответ последовал незамедлительно: "Я не собираюсь торговаться
относительно того, что мне принадлежит".
Доннерджек написал: "А как насчет самой полной музыкальной библиотеки в
мире?"
"Не искушай меня, Доннерджек".
"Нельзя ли нам встретиться и все спокойно обсудить?" - спросил Джон.
"Нет", - пришел короткий ответ.
"Наверняка существует что-то, чего вы хотите больше".
"У тебя этого нет".
"Я попытаюсь достать".
"Дискуссия закончена".
Доннерджек вернулся к работе, внося блистательные изменения по просьбе
Танатоса и предлагая свои. Многие из них были позднее одобрены.
Однажды, открыв интерфейс полного поля на Большую Сцену, Доннерджек
услышал пение волынки. Подойдя к ближайшему окну, он выглянул наружу, но
никого не увидел. Тогда он вышел в коридор. Здесь музыка стала тише.
Вернувшись в кабинет, Джон сообразил, откуда доносятся звуки.
Он шагнул на Сцену, и у него возникло ощущение, будто он оказался на
берегу и переместился на несколько миль к востоку. Как всегда, Джон
установил свободное сканирование изображения - его окружал типичный пейзаж
северного шотландского высокогорья. Не вызывало сомнений, что источник
музыки находится где-то здесь.
Доннерджек провел рукой над одним из ключевых участков, и в воздухе
возникло меню. Он нажал указательным пальцем на полукруглую иконку, а когда
голографическое изображение затвердело, повернул руль, нажал на газ и
помчался в ту сторону, откуда доносилась музыка.
Мимо проносились пейзажи Вирту - горы, горы, горы. Волынка звучала
оттуда, однако можно всю жизнь потратить на поиски среди бесконечных утесов
и горных кряжей.
Джон потянул руль на себя, чтобы подняться выше. Череда хребтов
продолжалась, они частично скрывали друг друга, а на высоте музыка стала
едва слышной. "Отчего я встревожился, - спросил у себя Доннерджек, - почему
пытаюсь обнаружить источник этого самого обычного в Вирту явления?" Но
пронзительные звуки звали его за собой, задев какую-то древнюю струну в душе
и превращая незамысловатую песню волынки в нечто чрезвычайно важное.
Он продолжал поиски, поднимаясь по спирали все выше и выше, и наконец в
небольшой долине заметил человека с волынкой в руках. Тот стоял на вершине
огромного камня. Джон опустился и осторожно подошел к музыканту - вскоре
человек и валун оказались в пределах досягаемости Большой Сцены.
Доннерджек остановился в нескольких десятках шагов, разглядывая
щеголевато одетого мужчину с аккуратной бородкой, кинжалом у колена и
клеймором <сабля шотландских горцев.> на поясе.
Слушая музыку, Джон заметил, как меняется окружающая местность: горы
превращались в долины, рождались новые горные хребты. Ему пришло в голову,
что природа каким-то непостижимым образом подчиняется неизвестному
музыканту. Казалось, все вокруг, выполняя волю местного Хранителя, стало
пластичным и танцует под пронзительные, диковинные звуки.
Через некоторое время он заметил неожиданное движение на вересковой
пустоши. Небольшое пятнышко мрака переместилось, приблизилось. Пустошь
начала тускнеть и уменьшаться.
- Привет, - раздался тихий голос. - Музыка - замечательная штука, не
правда ли?
Доннерджек присмотрелся и понял, что пятнышко мрака - это черный
мотылек.
- Он еще долго будет играть, - продолжал мотылек. - "Оркестр Титанов",
довольно длинная пьеса.
- Кто? - спросил Доннерджек. Мотылек вспорхнул ему на плечо, чтобы его
голос не заглушала волынка.
- Вулфер Мартин Д'Амбри, - последовал ответ. - Тот самый, что привел
призрачный полк Небопы к бесчисленным победам в дни Творения. В некотором
смысле, он потерянная душа, Призрачный Волынщик.
- Призрачный Волынщик? Почему его так называют?
- Потому что у него нет собственного мира и он скитается, словно
призрак, в поисках своего потерянного полка.
- Боюсь, я никогда не слышал его истории.
- То было в давние времени, когда царства вели междоусобные войны,
когда границы легко менялись и когда союз систем произвел на свет Вирту.
Законов не существовало, наступил период хаоса и великого перемещения; эйоны
пытались сохранить свои владения, не поддаваясь давлению со всех сторон. Мир
появился на свет и вступил на свой путь, но первые его шаги были ужасны,
хотя со стороны такого впечатления и не создавалось. Казалось, будто прошло
всего несколько мгновений, но на самом деле миновала целая вечность.
- Я знаю, в моей реальности времени действительно прошло совсем
немного.
Послышался музыкальный смешок.
- Уверяю тебя, все наделенные разумом обитатели Вирту ощутили каждую
прошедшую минуту.
- В мои намерения вовсе не входило умалять чужие страдания. Ты
присутствовал при тех событиях? Мотылек - хрупкое существо, особенно в столь
жестокие времена.
И снова раздался негромкий смех.
- Если тебе попадутся хроники тех событий, поищи там имя "Алиот".
Доннерджек перевел взгляд на волынщика.
- Кажется, мы немного отвлеклись.
- Верно. Небопа придумал отряд смертельных бойцов. Он вызывал его к
жизни, когда ему были нужны опытные воины.
Волынщик издал особенно громкую ноту, когда Доннер-Джек покачал
головой.
- Ты сказал "придумал"?
- Да. Обычное дело во времена Великого Потока - бог создавал все, в чем
нуждался, при помощи своего могучего воображения. Сейчас они уже не
занимаются подобными вещами - слишком много усилий. Но тогда Небопе
требовалась непобедимая армия.
- Он их просто вообразил, и они возникли?
- О нет! Даже богу нужно сначала подготовиться. Он должен заранее
представить себе каждого как отдельную личность, с определенной внешностью и
характером. Он должен увидеть их так же ясно, как мы с тобой видим друг
друга. Только тогда, сочетая воображение с волей, можно вызвать воина к
жизни и послать на поле битвы.
- Конечно. И ему по силам отозвать раненых, исцелить их, а потом снова
отправить в сражение.
- Да, один бог в состоянии заменить целый полевой госпиталь. Легион
Небопы производил потрясающее впечатление, но ярче всех выделялся волынщик,
Д'Амбри. Конечно, он и сам участвовал в битвах и проявил чудеса храбрости.
Пожалуй, он был лучшим из лучших.
- И что же случилось потом?
- Нужда в кровопролитии стала возникать все реже, Не-бопа постепенно
перестал обращаться за помощью к своему Легиону. Затем, после одного из
величайших победных сражений, он призвал воинов к себе и отправил спать в
свою память. Все вернулись в мгновение ока; все, кроме волынщика на вершине
холма.
- А почему не вернулся он?
- Никто не знает. Полагаю, у него имелось то, чего не было у остальных
- музыка. Она дала ему индивидуальность, и волынщик перестал быть одним из
множества воинов - пусть и великих.
- И что дальше?
- А дальше Небопа призывал отряд еще несколько раз, и воины всегда
возникали без волынщика. Говорят, некоторое время Небопа безуспешно его
разыскивал, однако вскоре битвы закончились, и он никогда больше не будил
своих воинов. А волынщик скитается в поисках потерянного легиона: играет на
волынке по всему Вирту, зовет своих товарищей.
- Жаль, что он не может о них забыть и начать новую жизнь.
- Кто знает? Может, когда-нибудь...
Неожиданно музыка смолкла. Доннерджек поднял взгляд и увидел, как
волынщик скрылся за валуном, на котором только что стоял.
Доннерджек зашагал вперед. Воспоминания этого человека бесценны!
Благодаря его рассказам будет открыта новая страница в познании Вирту.
Доннерджек обогнул валун, но волынщика нигде не увидел.
- Вулфер! - позвал Доннерджек. - Вулфер Мартин Д'Амбри! Мне необходимо
с вами поговорить. Где вы?
Ответа не последовало.
Когда он вернулся на прежнее место, черный мотылек тоже исчез.
- Алиот? - позвал Доннерджек. - Ты еще здесь?
И снова никакого ответа.
Доннерджек хотел уже было возвращаться домой, но в последний момент,
повинуясь импульсу, активировал управление и взмыл вверх. Никаких следов
волынщика, но на него произвели впечатление изменения местности, которые
произошли благодаря музыке. Пологие холмы стали круче, а крутые стены -
отвесными. Земля вокруг валуна казалась ободранной, голой, словно явилась из
давних времен.
Доннерджек спустился и восстановил обычную программу, которая позволяла
ландшафту Вирту перемещаться внутри Большой Сцены. Он мог сделать реальным
любое проплывающее мимо изображение. Однако ничего не стал предпринимать. Он
вернулся в собственный мир.

Молитвы преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу

Молитва первая

О пречудный отче Серафиме, великий Саровский чудотворче, всем прибегающим к тебе скоропослушный помощниче! Во дни земнаго жития твоего никтоже от тебе тощ и неутешен отъиде, но всем в сладость бысть видение лика твоего и благоуветливый глас словес твоих. К сим же и дар исцелений, дар прозрения, дар немощных душ врачевания обилен в тебе явися. Егда же призва тя Бог от земных трудов к небесному упокоению, николиже любовь твоя проста от нас, и невозможно есть исчислити чудеса твоя, умножившаяся, яко звезды небесныя: се бо по всем концем земли нашея людем Божиим являешися и даруеши им исцеления. Темже и мы вопием ти: о претихий и кроткий угодниче Божий, дерзновенный к Нему молитвенниче, николиже призывающия тя отреваяй, вознеси о нас благомощную твою молитву ко Господу Сил, да дарует нам вся благопотребная в жизни сей и вся к душевному спасению полезная, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию научит нас, во еже безпреткновенно внити нам в вечное Небесное Царство, идеже ты ныне в незаходимей сияеши славе, и тамо воспевати со всеми святыми Живоначальную Троицу до скончания века. Аминь.

Молитва вторая

О великий угодниче Божий, преподобне и богоносне отче наш Серафиме! Призри от Горния славы на нас, смиренных и немощных, обремененных грехми многими, твоея помощи и утешения просящих. Приникни к нам благосердием твоим и помози нам заповеди Господни непорочно сохраняти, веру православную крепко содержати, покаяние во гресех наших усердно Богу приносити, во благочестии христианстем благодатно преуспевати и достойны быти твоего о нас молитвеннаго к Богу предстательства. Ей, святче Божий, услыши нас, молящихся тебе с верою и любовию, и не презри нас, требующих твоего заступления: ныне и в час кончины нашея помози нам и заступи нас молитвами твоими от злобных наветов диавольских, да не обладает нами тех сила, но да сподобимся помощию твоею наследовати блаженство обители райския. На тя бо упование наше ныне возлагаем, отче благосердый: буди нам воистинну ко спасению путевождь и приведи нас к невечернему свету Жизни Вечныя богоприятным предстательством твоим у Престола Пресвятыя Троицы, да славим и поем со всеми святыми достопокланяемое Имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Молитва третья

О преподобне отче Серафиме! Вознеси о нас, рабех Божиих (имена), благомощную твою молитву ко Господу сил, да дарует нам вся благопотребная в жизни сей и вся к душевному спасению полезная, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию да научит нас, во еже безпреткновенно внити нам в вечное Небесное Царство, идеже ты ныне в незаходимей сияеши славе, и тамо воспевати со всеми святыми Живоначальную Троицу во веки веков.

Тропарь преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу

Тропарь, глас 4
От юности Христа возлюбил еси, преподобне, и Тому Единому поработати пламенно вожделел еси, в пустыннем житии твоем непрестанною молитвою и трудом подвизался еси, умиленным сердцем любовь Христову стяжав, Небесным Серафимом в песнословии споборниче, в любви притекающим к тебе Христу подражателю, темже избранник возлюблен Божия Матере явился еси, сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, радосте наша, теплый пред Богом заступниче, Серафиме блаженне.

Цитаты ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА САРОВСКОГО

Рай и ад начинаются на земле.
Суди себя сам, и Господь не осудит.

Обрети мир в своей душе, и вокруг тебя спасутся тысячи.

Отведи грех, и болезни отойдут, ибо они нам даются за грехи.

И хлебом обожраться можно.

Можно причаститься на земле и остаться непричащенным на Небе.

Кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвига или даже более.

На хлеб и воду еще никто не жаловался.

Купи метелку, купи веник да почаще мети келью, потому что как будет выметена твоя келья, так будет выметена твоя душа.

Паче поста и молитвы - есть послушание, то есть труд.

Нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния.

Истинная вера не может быть без дел: кто истинно верует, тот непременно имеет и дела.

Если бы человек знал, что Господь приготовил ему в царствии небесном, он готов был бы всю жизнь просидеть в яме с червями.

Смирение может весь мир покорить.

Нужно удалять от себя уныние и стараться иметь радостный дух, а не печальный.

От радости человек может что угодно совершить, от внутренней натуги - ничего.

У игумена ( а тем более у епископа ) должно быть не только отеческое, но даже материнское сердце.

Мир лежит во зле, мы должны знать об этом, помнить это, преодолевать насколько возможно.

Живущих с тобой в мире пусть будут тысячи, но тайну свою открывай из тысячи одному.

Если разрушится семья, то низвергнутся государства и извратятся народы.

Как железо ковачу, так я передал себя и свою волю Господу Богу: как Ему
угодно, так и действую; своей воли не имею, а что Богу угодно, то и
передаю.

Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камне, сей при пути, сей в тернии:
все где-нибудь да прозябнет и возрастет, и плод принесет, хотя и не
скоро.

Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите! Как вам время, вы и идите, и чем
чаще, тем лучше. Всё, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с
вами, придите ко мне, да все горе с собой и принесите на мой гробик!
Припав к земле, как живому все и расскажите, и я услышу вас, и вся
скорбь ваша отляжет и пройдет! Как вы с живым всегда говорили, так и
тут! Для вас я живой есть и буду вовеки!

Серафим Саровский. Радость моя О МОЛИТВЕ ЗА УМЕРШИХ
Все мы, братие, по любви к нашим ближним молимся за них, не только при жизни их, но и по смерти. И по смерти их мы возносим о них свои моления к Богу дома, молимся о них и в церкви, особенно, когда Святая и Страшная Жертва предлежит на престоле и совершается Божественная литургия.
Хорошо ли мы делаем, поступая так? Есть ли какая-нибудь польза душам умерших от домашних и церковных молитв? Умилостивляют ли они Бога? Подают ли почившим ослабу и покой?
Есть много подтверждений тому, что и домашняя и церковная молитвы весьма благотворны для умерших. Приведем пример из жития преподобного Серафима.
Однажды преподобный Серафим рассказал: "Умерли две монахини, бывшие обе игуменьями. Господь открыл мне, как души их были ведены по воздушным мытарствам, что на мытарствах они были истязуемы и потом осуждены. Трое суток молился за них я, убогий, и Господь по Своей благости помиловал их: они прошли все воздушные мытарства и получили от милосердия Божия прощение".
В другой раз преподобный Серафим узнал, что совершенно несчастная, потерянная душа была как бы в когтях у самого сатаны, но когда он простер за нее моление к Спасителю и Божией Матери, то увидел ее потом по милости Божией летящей из когтей сатаны уже совсем чистой голубицей.
Еще пример. У одного игумена в монастыре умер некий инок, проведший жизнь свою в небрежении и лености. Сострадательный старец сильно загрустил о нем и стал молиться. И вот после своих молитв однажды он увидел реку огненную и множество людей в ней, опаляемых огнем и громко стонавших. Между ними он увидал и умершего в небрежении ученика своего, находившегося по самую шею в Пламени. "Не ради ли того, чтобы ты избежал этой муки, я умолял тебя, – воскликнул тогда игумен, – чтобы ты хоть сколько-нибудь попекся о душе твоей, чадо мое? Видишь ли теперь, до чего ты довел себя?" – "О, отче, – отвечал инок, – слава Богу и за то еще, что по твоим молитвам получила отраду хотя бы глава моя!" И сим видение кончилось (из Пролога на 9 декабря).
Надеемся, что приведенные примеры достаточными оказались для того, чтобы убедить вас, что для умерших благотворна молитва домашняя. Приведем же теперь примеры церковной молитвы.
Когда святитель Григорий Двоеслов, Папа Римский, был игуменом в одном из общежительных монастырей, в последнем умер один монах, скрывавший при жизни в своей келье золото.
После его смерти, чтобы на будущее отвлечь других от греха сребролюбия, святой Григорий повелел похоронить его вне монастырского кладбища и на его могилу бросить золото. Все было исполнено. Но вот прошло тридцать дней после смерти инока, и святому игумену стало нестерпимо жаль его. Думая, что в загробном мире он страдает, святитель Григорий стал изыскивать средства для облегчения его участи и остановился на следующем. Призвавши эконома, он повелел ему отслужить по умершему тридцать заупокойных Литургий и заповедал также всем творить общую молитву о нем.
В тот самый день, когда была совершена по умершему последняя, тридцатая Литургия, он явился своему родному брату и сказал: "Доселе, брат, я жестоко и страшно страдал, теперь же мне хорошо, и я нахожусь во свете". Брат умершего рассказал о своем видении инокам, и все они возрадовались об избавлении брата от мучений ради спасительной принесенной за него Жертвы (из Пролога на 29 января).
Вот какова сила церковной и соборной молитвы.
Будем же, братие, непрестанно умолять Господа, чтобы Он по благости Своей помиловал рабов Своих, отшедших от нас, не вошел бы с ними в праведный и строгий Суд Свой, не помянул грехов и беззаконий их, вселил бы души их с праведными и святыми и отверз им двери Царствия Своего. Об этой молитве просят вас и сами умершие.
Вот какие слова от лица отшедших в иной мир говорит нам преподобный Ефрем Сирин: "Испросите нам, братие наши, сыны Церкви, щедрот, чтобы не быть нам отлученным от Церкви Небесной... Молитесь о нас во время служения, молитесь Тому, Кто разлучает нас с вами до дня Воскресения... Судия там праведен, братие наши; молитвы ваши да преклонят Его переменить о нас строгий приговор Свой... Соберитесь, братие наши, и совершите о нас память, да не изгладит Господь имя наше, потому что мы разлучились с вашим сонмом; навек да упокоит нас Господь в Свое Пришествие".
Итак, как видите, и сами почившие просят ваших молитв. Поэтому просим вас: прилежите молитвам за них, и да прострется любовь ваша и на мир загробный. Аминь.

В мерцающем свете костров Сейджек осматривал лагерь. Повсюду лежали
тела охотников и воинов Народа. В левой руке вождь держал за волосы
человеческую голову; в правой тускло посверкивало залитое кровью мачете.
Вокруг скакали воины, швыряли оборудование охотников в огонь, болтали,
размахивали клинками, которыми разделывали трупы...
Сейджек знал, что некоторые из них сегодня ночью научатся пользоваться
режущими палками. И унесут их с собой. Жаль. Он бы предпочел сохранить их в
тайне, для себя. Однако Сейджек ничего никому не скажет, иначе все поймут,
какое это важное оружие. Атак.., многие потеряют режущие палки или забудут,
как следует с ними управляться. Нет, сейчас не время говорить о дисциплине.
Народ только что одержал первую большую победу над извечным противником.
Пусть едят сердца и печень своих врагов, срывают с них штаны и грабят трупы.
Пусть разрезают тела на части, а потом составляют из них новые. Народу нужно
расслабиться после напряжения последних дней.
Сейджек испустил хорошо рассчитанный вопль и швырнул отрезанной рукой в
голову Чимо. Чимо поймал ее и усмехнулся.
- Мы поймали всех, босс! Всех до одного! - повторил Чимо и швырнул
конечность в Свата.
- Мы хорошо сделали, - проворчал Сейджек и огляделся по сторонам.
С западным, маленьким отрядом неприятеля они разобрались легко. Но этот
- самый большой, расположенный на юге - серьезно беспокоил Сейджека. К
счастью, Народу очень пригодился опыт, полученный во время схватки в
западном лагере. А главное - его соплеменники поняли, что могут справиться с
охотниками.
- Ты одержал победу, - заявил Дортак, неожиданно возникая рядом с
Сейджеком.
- Да, - кивнул он. - Большую победу.
- Тебя будут искать. Другие.
- Мы уйдем далеко отсюда.
- Они найдут тебя.
- Пусть. Мы можем бежать. Можем сражаться. Мы знаем джунгли лучше, чем
охотники за головами.
- А если у них в запасе появятся трюки, которые тебе неизвестны?
- Мы все время учимся.
- Надеюсь, ты не ошибаешься, - ответил Дортак, присел на корточки и
опустил голову, - потому что теперь ты вожак вожаков.
Неожиданная тишина повисла над полем битвы. Вопли и болтовня стихли,
молодые самцы прекратили прыжки, те, что сидели на деревьях, притихли и
замерли на ветках.
- Вожак вожаков! - повторил Сейджек, мгновенно поняв, что не станет
убивать Дортака. - Хорошая мысль. Я - вожак вожаков. Как старый Карак. После
него не было вожака вожаков.
- Может быть, это действительно хорошо, - продолжал Дортак. - Но, может
быть, настанет день, когда ты возненавидишь свои обязанности, кто знает.
Теперь ты должен помогать всем кланам, если к ним придет беда. Отлаг, Билгад
будут барабанить в Шаннибале, призывая вожака вожаков. Весь Народ - теперь
твой Народ. Большая работа.
После того как Дортак встал и отошел в сторону, к Сейджеку приблизился
Отлаг и заявил, что признает Сейджека вожаком вожаков. А сам Сейджек между
тем размышлял о последствиях своего избрания, и ему в душу закралось
некоторое беспокойство. Большая работа, Дортак сказал правильно. Вожак
вожаков. Однако Карак справился, много лет назад, и Народ до сих пор
рассказывает о нем разные истории, да так, словно все произошло совсем
недавно. Пусть и о Сейджеке сложат легенды.
Когда отошел Отлаг, его место занял Билгад, чтобы в свою очередь
назвать Сейджека вожаком вожаков. Сейджек облизнул губы, оскалился и кивнул.
- Да, - провозгласил он. - Большой вожак. А сейчас идите. Веселитесь.
Ешьте, танцуйте, занимайтесь сексом, рубите тела и развлекайтесь с ними.
Чувствуйте себя в безопасности. Сейджек стоит на страже.
Немного позже он схватил за плечо проходившую мимо женщину.
- Твоя очередь веселиться, - сказал он. - Большая честь.
x x x

Транто слонялся среди деревьев, поглядывая на стадо. Замена прошла на
удивление гладко. Никто так и не осмелился вызвать его на поединок после
исчезновения Скарко. Конечно, поскольку никто в стаде точно не знал, что
случилось с их прежним вождем, каждый мог предполагать худшее. Транто не
сомневался, что многие так и делали.
Несколько молодых самцов ушли и вернулись только через три дня. Маггл
доложил, будто слышал, как они обсуждали возможное местонахождение останков
Скарко. Кроме того, до него донеслись обрывки разговоров о том, что Транто -
имя, приносящее несчастье, потому что самый знаменитый его обладатель сошел
с ума. Однако через некоторое время поиски костей Скарко прекратились - а
стадо продолжало относиться к Транто с полным уважением и почтением.
Он бродил по роще, пока не остановился на восточной стороне. Да, все
еще там...
- Доброе утро, вожак. - Маггл, словно тень, бесшумно оказался у него за
спиной. - Опять будет жаркий денек. Птицы говорят, что на севере идет дождь.
- Хорошо, - ответил Транто. - Кто это?
- О ком вы говорите?
- Вон там, подняла голову и посмотрела в нашу сторону.
- Ах вот вы о ком. Фрага. Она флиртует. Дочь Карго и Брига.
- У нее есть какие-нибудь постоянные связи?
- Нет. Конечно, многие проявляют к ней интерес. Однако она никого не
выделяет.
- Хорошо, - сказал Транто. - Девушка не должна торопиться, решая
подобные вопросы.
- Верно, - согласился Маггл.
- Давай потихоньку двинемся в ее сторону. Очень медленно. Когда
подойдем к ней, поздороваемся. Потом можешь нас познакомить.
- Конечно, - кивнул Маггл.
- Время от времени приятно общаться со своим народом.
- Действительно, - согласился Маггл.
x x x

Абель и Карла посмотрели на свою погрузневшую дочь, находившуюся в их
собственном домашнем виртуальном пространстве. А потом обратили взоры на
Чалмерса и слегка сутулого белобородого доктора Хэмилла.
- ..исключительная редкость, - говорил доктор. - Я не могу припомнить
ни одного случая ложной беременности во время перехода во сне. Судя по
показаниям приборов, нет никаких оснований...
Карла бросила быстрый взгляд на мужа, а потом снова взглянула на
доктора.
- А что, - спросила она, - если беременность настоящая?
Доктор Хэмилл встретил ее взгляд.
- Поверхностное сканирование - а для его проведения требуется всего
несколько секунд - показывает, что девственная плева осталась нетронутой, -
заверил он Карлу. - У вас есть основания предполагать что-нибудь другое?
- Нет. Однако я прошу вас сделать все необходимые тесты, - сказала
Карла.
- Конечно. Хотя крайне необычно...
- Крайне необычным является тот факт, что Лидия уже три месяца
пребывает в Вирту, а вы не можете ее вернуть, не так ли?
- Тут вы совершенно правы. Мы делаем все, что в наших силах...
Карла повернулась к Чалмерсу.
- Подобные случаи когда-нибудь бывали? - поинтересовалась она. - Чтобы
женщина из Веритэ забеременела в Вирту?
- Конечно, нет! - ответил он. - Это физически невозможно.
- Похоже, мы создаем прецедент, - проговорила Карла.
x x x

Джон Д'Арси Доннерджек и Эйрадис переехали в черный замок дождливым
утром в начале октября. Они следили за тем, как роботы распаковывают
контейнеры и расставляют мебель, которую Эйрадис купила в антикварных
магазинах, разбросанных по всей Европе. Слуги негромко шуршали воздушными
подушками, развешивая ковры и гобелены, расставляли шкафы, столики, скамейки
и стулья с высокими спинками, собирали кровати с балдахинами, выставляли
доспехи и оружие. Оборудовали по последнему слову техники вторую кухню.
Первую выдержали в духе средневековья - там можно было готовить, но она
предназначалась прежде всего для создания настроения. Эйрадис нравилось
ощущение постоянства, которое исходило от антикварных вещей.
В то время как девяносто процентов убранства замка Доннерджек
представляли собой музейные экспонаты, оставшиеся десять являлись
произведениями современной техники и искусства и предназначались для работы
и удовольствия. Поднявшись на верхние этажи западного крыла замка, вы
попадали в современность. Здесь располагался кабинет Джона с новой мебелью и
приборами, которые активировались голосом, терминалами и голографическими
дисплеями, способными демонстрировать сложнейшие устройства внутри
сложнейших устройств. Тут господствовала чистая мысль, поэтому устройства
могли функционировать только в Вирту - под защитой лазерного силового поля,
создать которое не удавалось больше нигде. За кабинетом находилась Большая
Сцена, где мастер иллюзий Доннерджек, вложив огромные средства и использовав
новейшие научные достижения, построил точно такой же кабинет - в натуральном
масштабе. Вход на Большую Сцену осуществлялся путем перехода; все равно что
попасть в Вирту во плоти. Доннерджек собирался использовать Большую Сцену
для тестирования по частям своих крупномасштабных проектов. Кроме того, он
часто приходил сюда выпить кофе.
Джон и Эйрадис стояли на высоком балконе поздно вечером первого дня и
смотрели на залитый лунным светом и предвещающий бурю Норт-Минч.
- Итак, тебе удалось восстановить родовой замок, - сказала наконец
Эйрадис.
- В некотором роде, - отозвался он. - Мне неизвестно, как он выглядел в
действительности. Полагаю, гораздо хуже. Вероятно, общим для двух замков
является лишь место, на котором они построены. Мы произвели раскопки. И
нашли нечто, похожее на старый винный погреб...
- С туннелями, - перебила его Эйрадис, - по которым можно выйти из
замка. А куда они вели?
- В скалы. Я не пытался исследовать все досконально. Просто закрыл туда
вход большой металлической дверью. Если наш винный погреб очень сильно
разрастется, можно будет поставить там полки. В противном случае туннели
вряд ли нам пригодятся.
- Но ведь именно благодарю погребу ты узнал, что здесь стоял замок.
- Ну, мой дед говорил, будто под старым замком шли туннели. Его слова и
наличие фундамента убеждают, что я не ошибся.
- Здесь все совсем не так, как в Вирту.
- В каком смысле?
Эйрадис показала в сторону надвигающегося шторма.
- Непогода пройдет, и все успокоится, - заметила она.
- Разве в Вирту иначе?
- Нет, но погоду можно изменить мгновенно, кроме того, там существуют
места, известные неустойчивостью климата.
- Здесь мы занимаемся благоустройством территории, сажаем цветы и тому
подобное. Черт возьми, мы терраформируем Луну, Марс и внутренние области
астероидов.
- А в Вирту можно сделать шаг в сторону или назад, найти подходящих
проводников и оказаться совершенно в другом месте. Дикие места, которые
вырастили диких Хранителей, генерирующих собственные ни на что не похожие
программы.
- Мы тоже играем с реальностью.
- Но ты всегда возвращаешься на твердую почву. Вспомни о диких
царствах, через которые мы прошли, уходя из Непостижимых Полей... Здесь нет
ничего похожего.
- Ты права, - согласился Доннерджек. - Я понимаю, что у тебя на уме.
Здесь другой порядок вещей, вот и все.
- Да. Другой.
Они вернулись в спальню и долго занимались любовью на новой кровати.
x x x

У Доннерджека ушло несколько дней на то, чтобы привести в порядок
оборудование. Иногда он прерывал работу, и они с Эйрадис отправлялись на
Большую Сцену, которая уже находилась в рабочем состоянии. Здесь они
выбирали открытые пространства и прекрасные виды, в том числе и реальные
части Вирту. Когда включалось силовое поле, они воспринимали окружающий мир
напрямую, могли его осязать. Джон и Эйрадис гуляли по Вирту в пределах Сцены
- малый эквивалент феномена перехода; для полного переноса требовалось
медицинское оборудование, которое было установлено в соседних помещениях.
Они сидели в долине, окруженной багряными холмами, где древние статуи
постепенно превращались в обычные камни. Птицы с красными хвостами в форме
лиры пощипывали траву возле пруда.
- Как странно приходить сюда в качестве посетителя, - заметила Эйрадис.
- К какому волшебству пришлось прибегнуть Властелину Ушедших, чтобы
выполнить твою просьбу?
- Наверное, он оживил тебя способом, припасенным для жителей Веритэ, и
все.
- И все же мне ужасно хотелось бы узнать, как он это сделал.
- Я много думал, и мне пришло в голову, что Вирту, должно быть,
значительно сложнее, чем мы постулировали.
- Конечно.
- Речь идет о более высоком структурном уровне.
- Если таким образом удастся объяснить, как Танатос добился нужного
результата, значит, так оно и есть, - пожав плечами, заявила Эйрадис.
- Одних догадок мало. Мне необходимо выработать теорию и понять
механизм.
- И что тогда?
Доннерджек покачал головой:
- Применение окажется.., необычным. Я хотел бы отложить все остальное и
вплотную заняться этой задачкой. Но я не могу.
- Почему?
- Я обещал Повелителю Энтропии спроектировать Костяной Дворец и беседку
с каменными цветами.
- А откуда ты знаешь, чего он хочет?
- Сегодня утром на моем дисплее появился список требований и общих
указаний.
- И как же ты произведешь доставку заказа?
- Он наблюдает за моей работой. И увидит, когда я закончу. Мне сообщат,
что я должен делать и когда.
- Пугающая перспектива. Он следит за нами сейчас, как ты полагаешь?
- Вполне возможно. Эйрадис встала.
- Давай выйдем наружу. Ладно.
x x x

Поздним вечером, когда они уже засыпали, Эйрадис коснулась его плеча:
- Джон?
- Что такое?
- Интересно, все замки издают странные звуки по ночам?
- Наверное, - ответил Доннерджек, прислушиваясь. До него донеслось
далекое металлическое бряцание. - Сейчас ветрено, - заметил он через
некоторое время. - Может быть, рабочие что-то плохо закрепили.
- Похоже на звон цепей.
- В самом деле? Я посмотрю утром.
- Да, обязательно.
- Спокойной ночи, любовь моя.
- Спокойной ночи.
x x x

Танатос сидел на костяном троне и изучал модель дворца, которую вызвал
к жизни. Быстрое движение пальцев - и конструкция перед ним увеличилась,
изменилась. Временами он медленно вращал перед собой изображение, покачивая
головой.
- Любопытно, - заметила Фекда, устроившись на высокой спинке трона. -
Там будут казематы?
- Конечно, - ответил Танатос.
- Тайные ходы?
- Обязательно.
- Множество карнизов с трещинами?
- Естественно.
- Тупики?
- И это тоже.
- Некоторые лестницы выглядят весьма забавно.
- Эффект Эшера, - ответил Танатос.
- Там можно будет ползать вечно, места даже больше, чем в вашей
нынешней обители.
- Точно.
- Вы довольны?
- В некотором смысле.
- Значит, вы поставите его здесь, в Непостижимых Полях?
- Не в таком виде. Он нуждается в существенных усовершенствованиях.
- А когда они будут сделаны...
- О да. Потом.
Рано утром Доннерджек нашел на своем экране список новых требований. Он
медленно опустился в кресло и внимательно их изучил. Запутано, очень
запутано, и зачем Танатосу детская?.
Доннерджек вызвал голографическое изображение заказа на ближайшей
подставке и принялся его вращать. Очень аккуратно вносил требуемые поправки,
оставив без изменения то, что требовало доработки.
Прошло несколько часов, прежде чем он приступил к , изучению мелких
деталей. Закончив, перенес часть конструкции на Большую Сцену и сам в нее
вошел. Потом вернулся к дисплею, кое-что откорректировал и соединил все в
единое целое. Затем принялся внимательно изучать плоды своих трудов.
Позднее, глубоко погрузившись в работу, Доннерджек обернулся и
обнаружил, что не один.
- Эйрадис! Доброе утро. Я и не заметил, что ты здесь. Она улыбнулась,
взяла его за руку и тихонько сжала пальцы мужа. Доннерджек притянул ее к
себе, они поцеловались.
- Меня опять разбудили боли в желудке. Может, дело в пище из Веритэ?
- Вряд ли, - покачав головой, ответил Джон.
- Вот уже несколько дней по утрам я чувствую себя неважно.
- В самом деле? Почему же ты не сказала мне раньше? Нужно принять
лекарство, и все будет хорошо.
- Неприятные ощущения довольно быстро проходят, и я снова в порядке.
- Какие-нибудь другие симптомы?
- Меня несколько раз тошнило.
- Я закажу что-нибудь для твоего желудка.
- Спасибо, милый... Твой последний проект?
- Да, заказ Властелина Непостижимых Полей. Хочешь, я его установлю, и
мы устроим экскурсию по залам и коридорам, все осмотрим - вместе?
- С удовольствием. Кофе с собой возьмем?
- Давай.
x x x

Не будучи икси или охотницей за головами, Вирджиния Тэллент изучила все
их территории - только с другой точки зрения. Она работала рейнджером в
Департаменте Разведки Вирту, следила за появлением новых земель и
флуктуациями существующих. Вирджиния много путешествовала, наблюдала и
производила съемку, и хотя ее обязанности носили пассивный характер, она
много знала. Она была одной из немногих представителей Веритэ среди других
рейнджеров и всегда получала удовольствие от своей работы. Вирджиния
трудилась настойчивее, чем ее коллеги; и потому каждый день дарил ей новые
открытия. Она не любила возвращаться домой после долгих путешествий.
Вирджиния поднималась по тропе, вьющейся среди скал и папоротника,
цветов и приземистых деревьев. Над головой у нее мелькали тени - необычные
крылатые существа выбирались из красных, похожих на плоды коконов и с
хриплыми криками уносились прочь. Изредка тропу перебегали какие-то бледные
фигурки. Стройная, темноволосая, со светлыми глазами и кожей цвета какао,
Вирджиния двигалась легко и грациозно. Жаркий ветерок шевелил листву, но
тропа, по которой шла девушка, оставалась в тени. Она заранее все
рассчитала. Периодически Вирджиния останавливались, чтобы сделать несколько
глотков из фляги или записать какие-нибудь наблюдения.
Неожиданно откуда-то с дерева, из зеленого сумрака послышался голос:
- Вирджиния Тэллент, ты зашла далеко.
- Правда, - ответила она, останавливаясь, - листва здесь выглядит гуще,
чем обычно в это время года. И я видела много вышедших на охоту вилчей.
- Прошли проливные дожди, - что привело к увеличению количества
питающихся листьями грохнеров. Они быстро размножаются, как, впрочем, и
вилчи, для которых грохнеры служат пищей. Скоро наступит период танцев
вилчей. А потом начнется миграция на юг охотящихся на них диких котов.
- А почему на юг?
- Когда сократится количество грохнеров, коты станут искать мышей,
полчища которых появятся на юге.
- Почему?
- Злаки, их пища, уже сейчас дали прекрасный урожай из-за наводнения,
принесшего на поля нитраты.
- А земля после дождей?
Ответа не последовало. Зеленое пламя прекратило свой танец.
Вирджиния улыбнулась и пошла дальше. Облака закрыли солнце, послышались
далекие раскаты грома. Тропа свернула влево, выровнялась. По листве
застучали первые капли. Полыхнула молния. И Вирджиния ускорила шаг.
Ливень застал ее, когда она вышла на открытое место там, где тропа
расширялась перед выходом на плато. Вирджиния предусмотрительно решила не
приближаться к рощице высоких деревьев и выбрала для укрытия кустарник с
широкими листьями, росший на границе каменистого плато.
Устроившись в окруженной листвой пещере, она смотрела, как вода стеной
прикрывает вход в ее убежище, и изредка вытирала попадавшие на лоб брызги.
Камень на открытых участках потемнел от влаги и превратился в тусклое
зеркало, по которому пробегали замысловатые тени.
Вирджиния не отрывала от них взгляда - и вдруг ей показалось, что на
влажном камне проступают глаза. Шевельнулись темные влажные губы.
- Вирджиния, - заговорил камень, - сильнее всего подвергаются эрозии
восточные склоны, частично из-за направления ветра, частично из-за стока,
определившегося событиями прошлых лет.
- Маркой! - воскликнула она.
- Да. - Камень превратился в статую в человеческий рост, а Хранитель
как ни в чем не бывало продолжал говорить:
- Направление ветра определяется разницей температур между данной
областью и шестью большими, одиннадцатью малыми районами, а также
прибрежными участками и районом озера Триада, оказывающим серьезное влияние
на атмосферу. Твое путешествие до сих пор было удачным?
- Пожалуй, - ответила Вирджиния. - Мне всегда нравится бывать в твоих
владениях. Они меня поражают и завораживают.
- Благодарю. А моя соседка Кордалис?
- Интересный вопрос. Быстрое распространение диких ползучих растений
может привести к нарушению ботанических циклов.
- Мне кажется, все дело в окраске цветов. Ей слишком нравится желтый.
- Я никогда не рассматривала ситуацию в каком-нибудь районе с точки
зрения эстетических предпочтений Хранителя.
- А как же иначе? Особенно если речь идет о молодых.
- Старые выше таких глупостей?
- Конечно. В целом многие вырабатывают разумную точку зрения. С другой
стороны, легко найти и таких, чей вкус с годами лучше не становится.
- Может, назовешь несколько имен?
- И не подумаю. Не хочу быть мелочным. Ты и сама в состоянии сделать
выводы из того, на что смотришь. Вирджиния улыбнулась и вытерла лицо
рукавом.
- Ладно, - согласилась она.
Неожиданно лицо на камне начало расплываться.
- Возникла необходимость... - заявил Маркой. - Нет. Вряд ли мой мир
будет уничтожен, если я не отвечу. - Лицо застыло, снова вернулось на
поверхность камня. На губах осталась легкая улыбка. - Я так редко тебя вижу,
Вирджиния. Как ты поживаешь?
- Очень неплохо, спасибо, - ответила она. - Насколько я понимаю, у тебя
тоже все в порядке.
Камень слегка качнулся. Существо кивнуло:
- Да, в последнее время я не участвовал в эпических сражениях с другими
Хранителями, если ты на это намекаешь. Все битвы давно закончились.
- Я никогда ни о чем таком не слышала.
- О них мало кто знает - если подумать. Так что, пожалуй, ты имела в
виду нечто другое.
- Да, конечно. Но все равно мне ужасно интересно. Наверное, речь идет о
переходе от чистого программирования к независимой эволюции на Вирту. Мне
никогда не доводилось слышать о войнах между Хранителями.
- Я не понимаю разговоров о том, что некоторые называют Вирту. Есть наш
мир. А что может быть еще? Да, мы сражались за право контролировать свои
владения после сотворения мира, когда территория еще не сформировалась
окончательно. Тогда рождались союзы, расцветало предательство, одерживались
славные победы, а кто-то терпел горькие поражения. Замечательное было
время!.. Но я рад, что оно прошло. От бесконечных подвигов устаешь. Да,
личная вражда, кровная месть еще встречаются, однако их и сравнить нельзя с
тем, что бывало в старину. Я уже довольно давно не нарушал мира - и хорошо.
- Любопытно. Слушай, а представители властей - такие, как я - никогда
не записывали ваши истории о прошлом?
- Я могу говорить только за себя - мне ни с кем не приходилось делиться
этой информацией. Другие Хранители тоже не слишком общительны при встречах с
мобильными разумными существами.
- Тогда почему же ты сделал для меня исключение?
- Я уже некоторое время знаком с тобой, Вирджиния, ты рассказала мне о
своей слепоте и параличе - следствиях неизлечимых неврологических
осложнений. Не Думаю, что ты часто обсуждаешь свои недуги. Хорошо, что У
тебя есть два тела.
- Ну, я бы все равно предпочла находиться здесь, а не там. Однако было
бы неплохо сохранить воспоминания о прежних временах.
- Ничто не потеряно, если жива память.
- Быть может, следует поделиться с другими? Конструкторы-теоретики
могли бы извлечь из твоих историй много полезного.
- Я здесь не для того, чтобы кого-то учить. Я не дружу с
конструкторами.
- Им было бы легче справляться со своими задачами в будущем.
- Я не хочу, чтобы они работали на моей территории. Или в каком-нибудь
другом месте. У них имелся шанс. Они завершили свои работы. Сейчас их здесь
никто не ждет.
- Я говорю лишь о развитии знания.
- Хватит! - Лицо исказила гримаса. - Я больше не хочу это обсуждать!
- Как пожелаешь, Маркой.
- Г-да, я так желаю. Давай, я призову своих слуг-элементалей, и ты
посмотришь, как они танцуют для тебя.
- С удовольствием.
Тут же из-под камня забила струя воды, соединилась с потоком, льющимся
с неба. Через мгновение перед Вирджинией возникли блестящие фигуры, лишенные
лиц и признаков пола. Рядом появились более массивные, приземистые существа,
слепленные из земли, которые быстро приобретали форму. Поднялся ветер,
затрепетала листва. Из-под ног вырвались языки пламени, заплясали демоны
пыли.
- Как необычно и замечательно, - заворожено проговорила Вирджиния,
когда фигуры взмыли в воздух и закружились в танце.
- Лишь немногие твои соплеменники видели такое, - сказал Маркой. -
Посиди рядом со мной и посмотри. Сейчас здесь будет сухо и тепло.
Она подошла к Маркону и уселась рядом. Фигуры закружились быстрее.
Вместе с ними танцевали тени.

Глава 16 АКВА
Долина-Сефиры, за 5 часов до Ночи Перерождения
Нишида с интересом и вниманием слушал слова Уники. Он поражался тому, как она умела вселять в других бодрость духа и надежду. Она сказала много всего, но Нишида был уверен, что еще больше она скрыла. Беспокойство ее было вызвано не только предстоящей войной: она была слишком храброй, умной и мужественной, чтобы испугаться. Причина была в другом, и Нишида был полон решимости найти ее. Только так он мог доказать ей свою признательность за то, что его приняли в Сефире и все эти годы в него верили.
— Нишида! — позвал его Езод. — Мне нужна твоя помощь. Есть одно дело, это жизненно важно.
Нишида понял, что этот случай поможет ему в поисках ответа.
— Я готов! — звенящим от радости голосом сказал он. — Что от нас требуется?
— Нам нужно отправиться на Озеро Вечного Льда и добыть оттуда Пламя Жизни и Ключ Счастья, — спокойно ответил Езод, будто речь шла о чем-то повседневном, — и принести их в Башню.
— Если учесть, что ты вряд ли сошел с ума, то этому должно быть объяснение.
Езод вздохнул, и из его ноздрей вырвался горячий пахнущий серой пар. Потом, желая избавиться от накопившихся переживаний, он решил рассказать все Нишиде.
— Уника попросила меня сделать это и сказала обратиться к тебе за помощью.
— До этого я и сам мог додуматься, — сказал Нишида, продолжая ходить взад-вперед. — Но не мог бы ты объяснить мне, что за всем этим стоит?
— Она ничего больше не сказала, и я понял, что не должен ни о чем спрашивать.
— Очень странно. Во всем этом точно есть смысл, который сейчас от нас ускользает, — Нишида задумался. — Ты хоть раз в жизни летал на Ледяное Озеро, чтобы поднять с его дна Пламя Жизни и Ключ Счастья?
— Никогда.
— Вот именно! — воскликнул Нишида. — Это значит, Уника задумала что-то, о чем не может или не хочет рассказывать. Ее сегодняшняя речь была такой продуманной, выверенной, точной… даже чересчур. — Он рассуждал вслух, но был полностью погружен в свои мысли. Он искал причину. Хотел докопаться до сути.
— Мне она сказала, что для всех нас будет лучше не знать деталей. Что мы должны ей доверять. Что она делает все для нашего блага и не хочет подвергать нас опасности, — прибавил Езод.
— Это похоже на правду. Но мы не можем позволить ей брать все на себя.
— Я тоже попытался убедить ее в этом, но она даже не захотела слушать.
— Ей поможет Метатрон? — спросил Нишида.
— Я спросил ее и об этом, и она дала мне понять, что да, Метатрон тоже примет в этом участие, но именно она сделает то, что нужно сделать.
— Задача усложняется. Такое впечатление, что она хочет пожертвовать собой ради нас… — медленно произнес Нишида. — Помоги мне вспомнить: что она говорила недавно? Что-нибудь вроде того, что больше мы никогда не увидимся, но по-прежнему будем рядом?.. — Он вдруг перестал говорить, будто ответ нашелся сам собой. По телу его пробежала дрожь, и Нишида почувствовал, как у него подгибаются колени. — Езод, она прощалась с нами, понимаешь, прощалась!
Езод услышал в его словах то, чего сам боялся. Все снова вернулось: хмурое небо — такое, каким оно было вчерашней ночью. Слезы на лице Уники, которых он совсем не ожидал увидеть. Ее внезапное решение воспользоваться Экраном Эмоций.
— Как ты думаешь, куда она собирается? — Езод становился все подозрительнее и мрачнее.
— Не знаю, — ответил Нишида, проигрывая в голове все возможные сценарии.
— Ясно одно, — сказал Езод. — Куда бы она ни пошла, я пойду за ней.
Я сделаю так же, подумал про себя Нишида.


По-прежнему задумчивые и растерянные, Езод и Нишида перенеслись на вершину небольшого мыса, поросшего зеленью. Вниз круто уходил спуск к Озеру Вечного Льда. Оно находилось среди зарослей, и путь к нему лежал по узкому извилистому серпантину, которому, казалось, не было конца. Сверху слышался грохот водопада, от которого поднимался теплый пар. Езоду пришлось сложить крылья, чтобы пройти по этой дороге. Первая ее часть шла через заросли, и Нишида то и дело раздвигал руками ветви, чтобы хоть как-то расчистить проход. Ангелы быстро продвигались по крутому спуску, заваленному камнями, то и дело спотыкаться о корни деревьев. Когда они наконец-то спустились, то увидели перед собой небольшое озеро, наполненное голубой водой, которое озаряло светом дно скалистой впадины. К его тихой воде тянулись ветви деревьев, тяжелые от спелых плодов.
— Оно прекрасно, это озеро, — вздохнул Езод.
— Кстати, дымка над поверхностью, местами голубая, местами зеленая, местами розовая — это чистая физика, — не преминул отметить Нишида. — Первые тридцать метров вода теплая, а потом она превращается в лед, отсюда этот эффект.
Вдруг оба услышали плеск и тихий шорох плавников — и над зеркалом воды появилась удивительной красоты девушка с темными волосами, убранными в косу, которая лежала у нее на плече.
— Я, как и всегда, очень рад видеть тебя, Аква, — сказал Нишида с доброжелательной улыбкой.
— Почаще бы тебе меня навещать, — ответила она невероятно мелодичным голосом.
— У меня было задание в мире людей, и я только-только вернулся.
— Не хочется прерывать ваш милый разговор, — вмешался Езод, — но мы здесь по делу, от Уники.
— Знаю, я вас ждала, — ответила Аква с обезоруживающим спокойствием, — меня предупредили.
— То есть ты все знаешь?
— Я знаю, что должна передать вам Главные Сущности и что я ещё долгое время не буду охранять их. Они вернутся ко мне, когда в Сефире воцарится мир.
Нишида и Езод переглянулись.
— Если у вас есть время, подождите, и я скоро вернусь.
Аква стала погружаться в озеро, не дожидаясь ответа. Езод и Нишида видели, как она застыла на несколько секунд — голова и руки ее уже были в воде, остальное тело лежало на поверхности. В пупке у нее была золотая сережка в виде кольца, к которому крепились три тонкие ниточки водорослей, украшенные речным жемчугом. Перевернувшись, она нырнула — и исчезла в глубине озера.
— Сколько ей нужно времени?
— Несколько минут, учитывая, что озеро метров триста глубиной.
— Ты когда-нибудь был там, внизу? — спросил Нишида.
— Нет, на глубину может проникнуть только Аква. Там повсюду лед, в котором пробито множество ходов, ведущих в пещеру, где хранятся Пламя Жизни и Ключ Счастья. Это настоящий лабиринт, и если кому-то в голову взбредет превратиться в рыбу, чтобы добраться до пещеры, он, без сомнения, потеряется. Только Аква знает туда дорогу. К тому же, дверь, ведущая в хранилище, открывается только по звуку ее голоса.
— Еще одно хрупкое создание, на чьих плечах лежит огромная ответственность, — сказал Нишида. — Ты смог бы жить в таком затерянном месте?
— Да, если бы в нем жил тот, кого я люблю больше всего на свете, — ответил Езод с неожиданной нежностью в голосе, переводя взгляд на небольшую площадку на вершине скалы. Там, будто застыв на мгновение, готовая ринуться вперед, стояла каменная фигура ангела. Он наклонился вниз, прижав огромные черные крылья к спине и вытянув руки вперед — словно собирался нырнуть. Все его мускулы были напряжены, ноги слегка согнуты, чтобы оттолкнуться и войти в воду. Он выглядел так, словно вдруг окаменел — и навсегда остался в этой динамичной позе. Лица ангела не было видно, потому что голова его была наклонена вниз, но издалека все же можно было различить на лбу рог, часть которого была отломана, и от него осталось только основание. Величественность скульптуры наводила на мысль о том, что это ангел-воин.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать, — сказала Аква, медленно выходя из озера. Прошло всего минуты две. В руках у нее были небольшие сферы, от которых исходил яркий свет. — Вот то, что вам нужно. Это вечный лед, и он не растает. Передайте их Унике в таком виде: она знает, что делать.
Езод и Нишида изумились до глубины души. До этого дня они никогда не видели Главных Сущностей. Конечно, оба ангела слышали о них и представляли их себе в тысяче обличий, но даже подумать не могли, что они окажутся такими маленькими и хрупкими.
Нишида протянул руку и взял у Аквы две сферы.
Она ласково посмотрела на него и прошептала:
— Верните мне их как можно быстрее. Я буду ждать с нетерпением. Они — часть меня, как и это место. Храните их как зеницу ока, и если будет нужно, пожертвуйте ради них жизнью.
Нишида почувствовал в этих словах боль и грусть. Он не мог отвести взгляд от двух сокровищ, в которых заключалась безграничная власть. Два маленьких элемента, обладающих непобедимой силой. Из-за них должна начаться война. Возможно, ангелам придется умереть за них. А он держит их в руках.
— Мы тебя не подведем, — сказал он дрогнувшим голосом.
Езод только молча кивнул. Потом они с Нишидой направились к Башне. Добрались быстро и по дороге не сказали друг другу ни слова. Аква долго смотрела им вслед, и сердце ее разрывалось от боли. Она спрашивала себя — когда же они вернутся и когда Пламя Жизни и Ключ Счастья снова будут с ней?..

Глава 17 ЗАКЛИНАНИЕ
Долина-Сефиры, за 3 часа до Ночи Перерождения
Как только Уника заслышала их приближение, она вышла из Башни и через луг побежала навстречу. Ветер тихо ласкал траву. Над Сефирой стояло яркое солнце.
— Мы торопились как могли, — сказал Езод, тяжело дыша.
— Вы и правда управились очень быстро! Не знаю, как мне вас отблагодарить.
— Лучше всего, если ты позволишь нам помогать в порученном тебе деле, — предложил Нишида с серьезным и настойчивым видом.
— Я бы с радостью, но не могу… не в этот раз.
Нишида достал из своей поясной сумки, сшитой из пальмовых листьев, две маленькие ледяные сферы. С улыбкой протянул их Унике.
— Аква очень переживала и спросила, когда их вернут.
Уника с поразительной мягкостью ответила:
— Надеюсь, скоро.
Она почувствовала волнение и опустила глаза, боясь смотреть прямо. Вид у нее был грустный и подавленный. Она слегка наклонила голову, глубоко вздохнула и попрощалась с друзьями:
— А теперь мне нужно идти. Меня ждет Метатрон. До свидания, Езод. До свидания, Нишида. Берегите себя. И Сефиру.
Она быстро развернулась, не давая им возможности что-либо сказать. Уверенным шагом направилась к входу в Башню. Уника чувствовала на себе их взгляды и слышала их отдаленные, тихие голоса, в отчаянии звавшие ее по имени. Несказанные слова проникали в ее голову, как стрелы, и падали на сердце камнем — она физически это чувствовала. Она не могла успокоить бешеный пульс, кровь бежала по венам быстрее обычного, не могла заглушить стоны измученной души. Уника остановилась, резко повернулась и быстро побежала навстречу Езоду и Нишиде. Ей до ужаса хотелось обнять их, прижать к себе — и никогда больше не расставаться. Ангелы обняли Унику, и она прижалась к ним так крепко, как только могла. Она прислонилась щекой к теплой груди Езода, а рука ее обхватила шею Нишиды. Это мгновение длилось вечность. Мгновение, полное радости и волнения. Три тела, казалось, слились воедино. Три сердца бились в унисон. Одна и та же мысль одолевала всех троих.
Время остановилось.
Они все еще стояли рядом, когда на небе вдруг появился светящийся вихрь, и из него вышла Аллибис. Она приблизилась и обняла их огромными крыльями, чтобы продлить этот трогательный момент.
Метатрон наблюдал за этой сценой из окна Башни. Он был тронут происходящим.
Спустя некоторое время Уника отделилась от всех. Но на этот раз она не повернулась к ним спиной, а шла до самого входа в Башню, глядя им в глаза, пока за ней не закрылась тяжелая дверь.
Аллибис пропала. Нишида исчез в зарослях. Езод остался там, где был.
Он неподвижно стоял на месте, словно застыв, и убеждал себя в том, что все это не может так закончиться. Он должен был знать. Знать все. Он должен был ей помочь.
Вдруг Езод резко поднялся в воздух и полетел в сторону леса. Он остановился в чаще, спустился на землю и сосредоточился. Он почувствовал, как все его тело бьет дрожь, как острая боль пронзает спину. Яркая вспышка света заставила его прищуриться. И все случилось в одно мгновение. Он превратился в сверчка. Маленького. Зеленого.
Сначала Езод немного растерялся — он уже много лет так основательно не менял внешность. Потом почувствовал себя крошечным, ловким и незаметным. Он знал, что нарушает правила, установленные Уникой, и знал, что совершает ошибку, чем отнюдь не гордился. Но сейчас цель как никогда оправдывала средства. Он без промедления начал перемещаться, и в итоге оказался на одном из слуховых окон Башни. Он нашел в раме щель и, едва оказавшись внутри, услышал голос Уники: ее нельзя было спутать ни с кем.
Недалеко отсюда, в таком же тихом и уединенном месте, Нишида превратился в божью коровку.


— Вот они! — воскликнула Уника, приближаясь к Метатрону. Глаза ее блестели. — Не могу поверить, что держу в руках Сущности, которые способны вызывать столь сильную жажду власти и богатства. Они выглядят такими хрупкими и безобидными…
— Это не они творят зло. Они рождают жизнь и чувства, и поэтому тот, кто не владеет и не может наслаждаться собственной жизнью, так яро охотится за ними, — поправил ее Метатрон.
Уника кивнула. Она все еще вспоминала прощание с друзьями и не могла отвести взгляд от Главных Сущностей.
В ледяной сфере, излучавшей желтый свет, горел небольшой ярко-красный огонек. В другой сфере лежал тонкий ключ с длинной бородкой, на которой было множество разных пазов. Он был нужен для того, чтобы открывать замок человеческого сознания, состоящего из чувств, знаний и нематериальных видений. Сверху ключ был украшен резьбой, а в головке ключа был вырезан огонек, обозначавший неразрывную связь с другим элементом.
— Уника, я хочу тебе кое-что сказать, — произнес Метатрон, читая ее мысли. — То, что ты собираешься сделать, невозможно повторить. И невозможно переоценить твою жертву. Я обещаю, что отдам последнюю каплю своей жизни, чтобы защитить тех существ, в которых ты переродишься.
— Спасибо. — Это было единственное, что она могла ответить. Потом, справившись с одолевавшей грустью, Уника собрала все свое мужество и сказала:
— Ладно, давай приступим к делу. У нас мало времени.
Метатрон раскрыл Книгу Заклинаний.
— Последние несколько часов я внимательно изучал все, что касается Раздвоения и Перерождения. Похоже, у меня получилось объединить их в одну формулу, поэтому мы можем сделать все сразу… — Он посмотрел Унике в глаза. — И родится две тебя.
— Хорошо. — Уника была настроена начать как можно быстрее.
— Есть еще один момент, — продолжал Метатрон. — Заклинание будет максимально эффективным, только если мы объединим свои силы.
— То есть? — с непониманием в голосе спросила Уника.
— Нам нужно прочитать заклинание вместе, хором, чтобы наши голоса звучали в унисон и наши мысли были едины.
— Скажи, что нужно делать, — и я это сделаю. — Уника улыбнулась. Она всю свою жизнь провела рядом с Метатроном, и если это их последняя встреча, то нет ничего лучше, чем перешагнуть за черту вместе с ним. Вместе — до самого конца.
— Ты должна держать в правой руке Пламя Жизни, а в левой — Ключ Счастья. Для начала ты используешь Перемещение, чтобы оба элемента оказались внутри тебя. Потом, когда они полностью сольются с тобой, мы вместе произнесем заклинание. Нужно вложить в слова всю возможную энергию и потратить на это все наши магические силы. И… на этом все закончится.
Езод не поверил своим ушам. Происходящее выходило за рамки каких бы то ни было предположений: он увидит, как Уника исчезнет — и ничего не сможет поделать. Он был расстроен и потрясен — и уже сомневался, что сделал правильный выбор. Он не мог не спросить себя: хотел бы я остаться в неведении и по-прежнему надеяться на то, что когда-нибудь снова увижу Унику?..
— Объясни мне заклинание и покажи последовательность символов, от которой оно образовано. — Ее чистый громкий голос разносился по всей Башне.
Метатрон показал ей лист папируса, на котором он усилием мысли нарисовал новое заклинание, состоявшее из двух других.
Нишида был ошеломлен решительностью, проявленной Уникой. В который раз он ощутил гордость: ведь он служил такому прекрасному ангелу. Он поклялся самому себе, что будет так же преданно любить и то существо, которое родится сегодня.
— Я готова.
— Не торопись. Если тебе нужно еще время, я подожду, — спокойно сказал Метатрон.
— Я готова и хочу начать. Не стоит медлить, я уже сделала свой выбор. Я прошу тебя только об одном одолжении.
— Проси о чем угодно.
— Посмотри еще раз то, что ты написал. Между двумя Униками не должно быть никакой связи. Сделай так, чтобы каждая из них могла жить своей жизнью и чтобы ничто не держало их рядом. Они должны быть самостоятельными отдельно друг от друга.
— Это была моя первая мысль. Так и будет, — заверил ее Метатрон. — Можешь не волноваться.
Создавая заклинание, он еще и сделал так, что, объединившись, две Уники смогут вернуть к жизни ту, что их породила. Но в эту минуту он решил ничего не говорить. Это был эксперимент. Прежде никто не делал ничего подобного. Они и так шли на огромный риск. Лучше не давать ей напрасную надежду.
— Можем начинать. — Уника снова улыбнулась Метатрону. Она сделала так, что на мгновение свет, который излучали ее глаза, оказался на нем — а потом, едва заметным движением головы, она отдала всю силу заклинанию.
Уника вытянула руки вперед: в каждой из них лежало по одному элементу. Максимально сосредоточившись, она перенесла их внутрь себя и заставила слиться со своим телом. Когда сферы начали объединяться с ней, она почувствовала сильную боль, ощутила, как они смешиваются с кровью, как бегут по венам к сердцу. Она вздрогнула и закричала. Глаза ее зажглись ярким светом. Потом она согнулась, прижимая руки к груди, словно пытаясь заглушить боль. А потом упала на колени и потеряла сознание.
Езод захотел помочь ей и взлетел, но его опередила божья коровка. Это был Нишида. Он остановил его и сказал:
— Друг мой, мы ничего не можем поделать. Поверь, от нас ничего не зависит.
Метатрон был слишком занят происходящим, чтобы заметить их присутствие.
Через некоторое время Уника открыла глаза. Она была бледна, кожа ее блестела от пота. Она поднялась и, закрыв руками лицо, прошептала:
— Давай продолжим…
— Ты помнишь заклинание?
Уника молча кивнула.


Olegn aosorol avots euqotai ppodser ecsan iri-afim isetn acniilg edorbil.
Opmet liomaim refei noizome idomaiv ivodn omledir oloci artione.


Все произошло в мгновение ока. По комнате пронеслась ослепительная молния. Уника пропала в фиолетовом сиянии.
Тишина.
Потом раздался тихий плач. На полу лежали два крошечных младенца. У них была розоватая, очень нежная кожа — как и у всех новорожденных. Тот, который был справа, охранял Пламя Жизни, а тот, который слева — Ключ Счастья.
Метатрон не знал, что и думать. Он никак не мог прийти в себя. Его расстроило исчезновение Уники, но точно так же обрадовало появление младенцев. Он в волнении подошел к ним. Осторожно, с огромной нежностью, взял их на руки и прижал к себе. И с удивлением понял, что это мальчик и девочка.
— Смотри! — сказал Нишида Езоду. — У мальчика синие глаза, а у девочки — фиолетовые!
Езод улыбнулся. Он вспомнил глаза Уники. Они были удивительного, сине-фиолетового цвета. Они содержали в себе жизненную силу и энергию двух цветов.
Метатрон услышал этот возглас и резко поднял голову. Он рассердился, но не мог ничего поделать — только обнимать двух крошечных существ, которые вертелись у него на руках, словно предвкушая радости жизни.
— Можете превратиться обратно. Вы и так достаточно натворили, — сказал он сухим тоном. Однако поймал себя на мысли, что на их месте поступил бы точно так же.
Сверчок и божья коровка полетели на свет. Метатрон выглядел счастливым и заботливым отцом, и им казалось, что своим присутствием они ему мешают.
— Теперь мы с вами заодно. С сегодняшнего дня жизнь двух этих малышей — в наших с вами руках. Вы поможете мне вырастить и защитить их. Мы по достоинству отблагодарим Унику, заботясь о них и любя их так же сильно, как любили ее… Потому что они — это и есть наша Уника!
Езод и Нишида, уже принявшие свой привычный вид, выглядели подавленными и растерянными. На их лицах было написано смирение.
— Их будут звать Унико и Уника. Для всех остальных у нас такая новость: сегодня Пламя Жизни создало двух новых ангелов. Никто не должен узнать, что эти двое — результат Раздвоения и Перерождения. Это тайна, которую мы будем хранить. Только мы. В будущем мы увидим, нужно ли сообщать жителям Сефиры, что эти двое — хранители двух Главных Сущностей.
Метатрон потянулся к Езоду и отдал ему одного из новорожденных, мальчика.
— Ваша задача теперь — перенести его в мир людей. А именно, в Мэпл-таун. Оставьте его у двери дома десять по улице Сеттембре. Там живут хорошие люди. — Метатрон погладил мальчика по щеке. — Мы будем все время наблюдать за ним из Окна в Мир, будем смотреть, как он растет. А вы будете его ангелами-хранителями.
Потом он посмотрел на девочку и с нежностью в голосе сказал:
— А ты останешься со мной. И мой дом станет твоим домом.

Глава 18 БЕГСТВО ИЗ МИРА ЛЮДЕЙ
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Тем временем на Мэпл-таун спустилась ночь.
Свет с улицы, мягкий и оранжеватый, ложился на кирпичные стены, и они, казалось, отражали его, делая чуть более темным. Снег падал хлопьями, как вата, и все вокруг казалось сказочно прекрасным. Стеклянная дверь в гостиной вела в полутемную комнату, освещаемую только слабыми отблесками камина; снаружи все казалось спокойным; дом был погружен в тишину глубокого ночного сна.
На самом деле в доме никто не спал: вечер выдался тяжелым. Крейг со всей возможной ясностью изложил свою невероятную теорию. Он ответил на все вопросы ребят. Он не вступал в спор, показывая тем самым свою полную уверенность и контроль над ситуацией. Когда он заметил, что слушатели устали, он закончил, подведя итог всему случившемуся. Фраза про ангела была завершающим аккордом.
— Ребята, это правда так, — убежденно повторил он. — Вероятность того, что один из вас владеет Пламенем Жизни, невероятно высока. Может быть, ангел зла смог найти его, как я смог найти вас троих. Если это так, в ближайшее время он постарается завладеть этой Сущностью. Я также уверен, что добрые ангелы не будут сидеть сложа руки. Я прекрасно понимаю, что все это звучит бредово, и понимаю ваше замешательство. На вашем месте я бы чувствовал себя точно так же. Так или иначе, скоро мы узнаем, прав я или нет. На кону абсолютная власть, неограниченные силы — они не станут терять время. А нам не остается ничего, кроме как… ждать.
Что ж, нам всем пора отдохнуть. Ева, ты можешь лечь в моей комнате, я буду спать на диване внизу. Вы двое устраивайтесь в комнате для гостей, на втором этаже. Там две удобные кровати. Если я понадоблюсь, зовите.
Спустя пятнадцать минут рыжеволосая Ева лежала на кровати, глядя на то, как пляшут ночные тени по потолку и стенам.
Мысль о том, что она, возможно, не человек, не давала ей покоя. Эмоции захлестывали ее с головой, заставляя раз за разом вспоминать события прошлого. Но у нее не получалось найти никакой логической связи, никакого доказательства — ничего, что могло бы подтвердить ее предположение. Она словно плыла по течению и чего-то ждала. Время от времени она принималась плакать.
Крейг лежал на диване в гостиной. Весь вечер он скрывал страшное волнение, вызванное сознанием того, что он был рядом с ангелом. Оно было настолько сильным, что мысли его мешались. Даже вопрос — кто из них? — не казался ему сейчас достойным внимания. Он думал о будущем и постоянно спрашивал себя: что же дальше?
Он намеренно скрыл от ребят опасность, которая им угрожала. Но в глубине души точно знал: злые силы разрушат все, что встанет на их пути.
Тишина в комнате гостей неожиданно нарушилась.
— Не знаю, — произнес Зак, глядя в блестящие глаза Джо.
Джо не раскрывал рта, но на лице его были написаны все эмоции, которые он сейчас испытывал.
Зак уловил это, и в нужный момент снова заговорил:
— В этой истории ничего не доказано. Все это основывается на теории профессора Вальдена, которая, между нами говоря, больше похожа на бред. Единственное, что не вызывает сомнений — с нами в последнее время и впрямь происходят странные вещи. Объяснить их можно сотней причин, и та, что предлагает профессор, лично мне кажется глупой.
— У тебя есть идея получше? — спросил его Джо.
— Есть, и не одна. Это может быть просто совпадение. Или шутки кого-нибудь из наших приятелей. А может, мы просто замучились, устали… Долгая зима, учеба… Самые невероятные предположения куда больше похожи на правду, чем то, что один из нас — существо, спустившееся с небес.
Джо начал уже уставать от этого бесполезного разговора и обрадовался, когда Зак вдруг замолчал. Он удовлетворенно подумал, что Зак, должно быть, понял свою ошибку, и больше не будет с ним спорить. Но достаточно ему было один раз посмотреть на лицо друга — изумленный взгляд, расширенные зрачки — и он понял, что тот онемел от страха. Зак не мигая смотрел в окно.
Снег уже перестал идти, когда тишину в доме нарушил жуткий крик Джо.
Крейг вскочил с кровати и побежал вверх по лестнице.
Крики перепуганной до смерти Евы, которая от страха не могла встать, смешивались с грохотом его шагов. В мгновение ока Крейг оказался перед гостевой комнатой и тут же вошел в нее. Он остановился на пороге и принялся искать глазами мальчиков. Увидев пустые кровати, заволновался. Секунду спустя он разглядел Зака и Джо, сидевших на полу у стены. Лица их были перекошены от страха.
Тем временем Ева, поборов охватившую ее панику, направилась в гостиную, чтобы не сидеть одной. Суматоха наверху заставила ее подняться к остальным. Пока она шла по лестнице, она заметила, что крики затихли и воцарилось странное молчание. Она остановилась в нескольких шагах от комнаты и услышала глухой шум. Ева вздрогнула. Потом медленно сделала несколько шагов. Чем ближе она подходила к комнате, тем громче становился звук. Он шел изнутри и был похож на низкое, глубокое рычание. Чтобы сделать последний шаг и подойти к двери, Ева собрала всю свою смелость.
Она сразу же увидела силуэт Крейга: он, не двигаясь, стоял к ней спиной, прямо на пороге, широко расставив ноги и вытянув руки вдоль тела. Ева ничего за ним не видела. Она тихонько подошла к нему и поняла, что он растерян. Потом она стала присматриваться, ища в комнате мальчиков, и в итоге увидела их бессильно лежащими на полу. Она резко сорвалась с места и подбежала к ним, желая дотронуться до них, растормошить, обнять, узнать, в чем дело.
— Джо! Зак! Ну же, ребята… — твердила она, но они не отвечали. Ева повернулась к профессору и увидела, что он смотрит туда же, куда до этого смотрели Джо и Зак. Она моргнула и, поймав направление взгляда профессора, посмотрела в ту же сторону.
Ева с ужасом увидела за окном огромный глаз, наблюдавший снаружи за тем, что происходило в комнате. Он был столь огромен, что Ева увидела на глазном яблоке красные светящиеся капилляры. Вокруг него была темно-коричневая глазница, и совсем тонкая радужная оболочка окаймляла черный зрачок, который, казалось, поглощал все, что оказывалось рядом.
На мгновение глаз пропал, но потом снова появился в еще более ужасающем виде. На противоположной стене появилась голова чудовища — призрачная и будто повисшая в воздухе. На лбу у него росли два массивных рога, под ними она увидела блестящие глаза, взгляд которых пронизывал насквозь. Чудовище продолжало смотреть на Еву и Крейга. Ноздри его широко раздувались, а в приоткрытом рте сверкали ряды громадных зубов. Зверь заревел — и вдруг заговорил глухим голосом:
— Унико, пришло время тебе последовать за мной!
Трое ребят почувствовали, что сердце в груди замерло от страха. Крейг, собравшись с духом заговорил с чудовищем, пытаясь хоть что-то выяснить.
— Кто ты?.. — выдавил он из себя.
Существо не обратило на него никакого внимания и снова прогремело:
— Унико, ты должен пойти со мной.
Ева, повинуясь непонятному порыву, отчаянно закричала:
— Что тебе от нас нужно?! Зачем ты рушишь нашу жизнь?!
Ответа не последовало.
Зак заговорщически посмотрел на Джо и прошептал ему на ухо:
— Дай-ка я попробую… — Он поднялся на ноги. — Откуда ты? — спросил он.
— Больше времени нет, нам нужно идти, — твердил зверь.
— Сначала скажи, кто такой этот Унико — и почему тебе это так важно? — Крейг немного повысил голос. Но все впустую.
Тяжелое дыхание четверых людей заглушил еще один голос — он возник из ниоткуда и застал их врасплох.
— Езод очень храбр, но ровно настолько же немногословен. Разрешите представиться… и сказать вам кое-что важное.
Профессор и ребята повернулись в ту сторону, откуда, как им казалось, исходил звук. На тумбочке у входа в комнату устроилось еще одно странное существо. Оно выглядело как человек, но даже в полутьме комнаты можно было различить его светящиеся ярко-желтые глаза. Когда все четверо посмотрели на него, он тут же исчез. Секунду спустя он оказался уже у головы чудовища.
— Меня зовут Нишида, а этот смельчак — Езод, — дружелюбно сказал незнакомец.
Свет из окна помог хоть немного разглядеть его. У него были правильные, аристократические черты лица и длинные светлые волосы.
— Вы знаете, зачем мы здесь, — уверенно произнес он. — Я слышал, о чем вы говорили. Не думаю, что для вас это будет сюрпризом. — Он вдруг повернулся к профессору и, видимо, прочитав его мысли, сказал:
— Нет, профессор, успокойтесь, мы не демоны. Напротив, мы — ангелы, и наша задача — вернуть Пламя Жизни в Сефиру. И этим мы сейчас и займемся, несмотря на всякие непредвиденные обстоятельства…
В комнате не было слышно даже дыхания.
— Сегодня ночью нас с Езодом должен был увидеть только Унико, ангел, хранящий в своем сердце Пламя Жизни, — продолжил Нишида, тем временем устроившись на полу прямо перед ребятами, лица которых блестели от холодного пота. — Однако, по непонятной причине, которую мы вскоре постараемся выяснить, вы все видите нас и понимаете, что мы говорим. Поэтому мы вынуждены изменить кое-что… Прошу вас послушаться меня и не задавать лишних вопросов.
— Что мы должны сделать? — спросил Крейг, пытаясь выглядеть спокойным.
— Мы заберем вас всех в Сефиру. Мы не можем рисковать, оставляя здесь следы своего пребывания, а придумывать новый план у нас просто нет времени. Как только мы доставим Пламя в Сефиру, мы решим, что делать дальше.
Обстановка накалилась. Напряжение усилилось.
— Я прошу вас — пойдемте со мной, — сказал Нишида, мгновенно перемещаясь к двери. Легким, но настойчивым жестом он позвал их за собой — и вышел в коридор, в то время как голова Езода медленно исчезла.
Зак поднялся первым — и помог Еве тоже встать на ноги. Крейг все еще стоял на пороге и ждал их. Не произнеся ни слова, они спустились и прошли к выходу. Оказавшись на улице, застыли в изумлении. Езод, устроившийся посреди поляны рядом с домом выглядел еще страшнее, чем раньше. Это был самый настоящий дракон! Рядом с ним Нишида казался совсем маленьким.
Нишида снова исчез и появился на вершине холма в десяти метрах от дома, прямо на опушке леса.
— Идите сюда!
Все четверо послушно подошли. То, что они пережили в последние несколько минут, отняли у них силы и способность трезво мыслить. Они стали свидетелями таких событий, что теперь им оставалось только подчиняться. Они чувствовали, что любое сопротивление бесполезно. У них было полно вопросов, но они понимали, что время для ответов еще не пришло. Теперь их судьба была в чужих руках. Единственное, что они могли сделать, это поддержать друг друга. Поэтому Ева взяла Джо за руку, а Зак приобнял ее за плечи. Оставленные на произвол судьбы, они словно плыли по течению. Их уносило далеко-далеко, в неизведанные земли. Крейг, шедший сзади, смотрел на них с каким-то отеческим чувством. И вопрос, о котором он уже успел забыть, снова возник у него в голове: кто же из них Унико?..
Они шли медленно. Езод сделался невидимым, но его присутствие по-прежнему ощущалось. Нишида шел впереди, показывая дорогу. Его светлая кожа и длинные волосы как будто светились в темноте, и когда он вдруг снова заговорил, последние сомнения исчезли.
— Проходите сюда, — сказал он, указывая на небольшой водоем, зеркальная гладь которого местами покрылась коркой льда. Прочитав мысли ребят, он добавил:
— Нет, это не озеро. Это портал, который ведет в долину Сефиры. Вам не нужно ничего делать, просто доверьтесь и слушайте меня, и все получится само собой. — Он на мгновение замолчал, и глаза его стали еще ярче. — Поверьте в это… доверьтесь мне. Возможно все — если только в это поверить. Если это озеро для вас — просто впадина с водой, вы в нем утонете. Но если сможете разглядеть в нем дверь, ведущую к свету, вы окажетесь в самом прекрасном месте во Вселенной. — Он повернулся лицом к Крейгу и, глядя ему прямо в глаза, улыбнулся. — В остальном… Мир всегда будет делиться на тех, кто видит в расцветающих весной полях закон природы, и тех, кто в каждом цветке видит проявление абсолютного добра… Я прав, профессор?
Слова его отдались эхом в ушах четверых, и он исчез. Они остались одни на берегу озера. Не в состоянии сказать ни слова, они тупо смотрели друг на друга.
В этот раз Крейг снова почувствовал, что должен нарушить молчание.
— Я… я думаю, нам стоит поторопиться, — предложил он, ища в глазах каждого из ребят подтверждение своим словам.
— Да, — еле слышно ответила Ева.
— Да… я тоже так думаю, — повторил Джо, понизив голос.
— Еще бы… мне даже нечего предложить, — резюмировал Зак.
Профессор тут же спустился и зашел в озеро по щиколотку. Он обернулся и протянул руку Еве. Она взялась за нее и протянула руку Джо, а тот, в свою очередь, Заку. Так, держась друг за друга, Ева Дюфо, Джо Спрингфилд, Зак Джент и Крейг Вальден, начали свое невероятное путешествие из мира людей в мир ангелов. Будущее их было так же темно и опасно, как колодец, в который они сейчас ныряли, но пути назад уже не было.
Зайдя в воду по горло, профессор непроизвольно остановился. Он снова обернулся и увидел, что трое ребят стояли уже на цыпочках. Он внимательно посмотрел на них, и его вдруг одолел совершенно чуждый ему страх. Он хотел что- то сказать, но не смог и произнес только одно слово:
— Пошли!
Посмотрев вперед, он пару раз глубоко вздохнул. Потом набрал в легкие как можно больше воздуха, закрыл глаза и погрузился с головой. Ребята сделали то же самое, по-прежнему держась за руки.
Их поглотило загадочное ледяное озеро.
Страх, до этого охвативший их, внезапно прошел, когда они поняли, что не чувствуют боли или холода. Там, в глубине, в темноте озера, они потеряли вес и очертания собственного тела.
Волнение Крейга достигло предела, когда он вдруг увидел перед собой узкую белую ладонь, точно принадлежавшую девушке. Он схватился за нее левой рукой, а правой все еще держал Еву. Они стали двигаться заметно быстрее, рядом с неким существом, которое уводило их от знакомой реальности. Профессор наклонил голову и увидел аккуратный профиль девушки, которая уверенно плыла сквозь толщу воды. Ее чешуйчатый серебристый хвост по-рыбьи извивался, двигаясь из стороны в сторону. И как только Крейг принялся рассматривать огромный плавник на хвосте русалки, он вдруг увидел сквозь него лицо Евы. Впервые со дня их встречи она улыбалась.

Сейджек вытер свое оружие о штанину одного из охотников, а потом
посмотрел на его ножны с мачете. Наклонившись, принялся изучать, как они
крепятся к ремню. Похоже, здесь пригодится опыт с завязыванием узлов...
Сейджек довольно быстро разобрался с устройством застежки и снял ремень. Но
тут он сообразил, что вряд ли сможет воспользоваться находкой - убитый
охотник отличался хлипким телосложением.
Сейджек уже собрался бросить ненужную вещь, однако в последний момент
понял, как изменить длину ремня. В следующее мгновение он уже закреплял его
у себя на животе. Затем вытащил мачете и осмотрел лезвие. Оказалось, что оно
чище и новее того, что он забрал у Большой Бетси. Сейджек засунул оружие в
ножны, а свое воткнул в землю рядом с трупом. Потом выпрямился и посмотрел
на тела двенадцати мертвых охотников, которые сидели спиной к деревьям,
старательно придерживая руками свои головы, лежащие на коленях.
- Хорошая работа, - заявил вожак своим воинам, которые не сводили с
него глаз, - а все потому, что вы сделали, как я сказал.
- Две руки и два члена - вот сколько трупов, - заметил Стаггерт. -
Народ раньше не совершал ничего подобного.
- Мы еще не закончили, - напомнил Сейджек.
- Пойдем за остальными - на запад и на юг?
- Нет. Слишком много. Есть другой способ.
- Какой?
- Ты увидишь. А сейчас собери здесь весь клан. Путь на северо-запад
открыт.
- Мы убежим?
- Немного. Но не насовсем.
Стаггерт подошел к одному из тел и наклонился к поясу охотника.
- Что ты делаешь? - спросил Сейджек.
- Хочу взять режущую палку, как у тебя, буду отрезать головы.
Сейджек сделал несколько шагов вперед, положил руку на плечо Стаггерта
и толкнул его. Тот упал на землю.
- Нет! - резко сказал Сейджек. - Никто не возьмет режущую палку, кроме
вожака. Только Сейджек.
Стаггерт со злобным рычанием вскочил на ноги. Он начал поднимать руки,
но Сейджек мгновенно нанес ему удар в нижнюю часть живота. Стаггерт застонал
и прижал руки к паху.
- Только у вожака будет режущая палка, - повторил Сейджек.
Глаза Стаггерта сузились. Потом он отвел взгляд:
- Конечно, вожак. Только у Сейджека.
Сейджек обратился к остальным, все опустили глаза.
- А теперь соберите клан, - приказал он. - Мы отправляемся на
северо-запад.
Храбрые воины торопливо разбежались выполнять приказ.
Днем Сейджек вывел свой клан из петли, которая уже готова была
затянуться. Затем он свернул на юго-запад и отправился к месту, знакомому
всему Народу, даже тем, кто ни разу там не бывал. Они шли целый день,
останавливаясь только, чтобы поесть.
Когда спускались сумерки, они пришли к Кругу Шаннибал - округлой поляне
в джунглях, по которой были разбросаны крупные валуны, а в центре высился
земляной курган с плоской вершиной. Сейджек ускорил шаг, направляясь к
кургану, легко запрыгнул на вершину и принялся медленно вышагивать,
поворачиваясь в разные стороны.
Клан вышел на поляну и собрался вокруг кургана, негромко
переговариваясь.
- Круг Шаннибал, - заявил Сейджек. - Важное место. Очень давно здесь
жил Карак, основатель кланов Народа. Легенда гласит, что он колотил по
кургану до тех пор, пока весь Народ не спустился с деревьев, чтобы выяснить,
что случилось. Тогда Карак встал на том месте, где стою я, и объяснил,
почему жить в клане лучше, чем скитаться по джунглям в одиночку. Все решили
к нему присоединиться. Конечно, Караку пришлось драться с самыми могучими
воинами, которые хотели занять место вожака. Однако он всех победил. Его
клан долго жил здесь. Наконец, еды стало не хватать, и Народ ушел в другую
часть джунглей. Прошло много лет, клан разросся, и им пришлось разбиться на
несколько новых. Но время от времени, если случалось что-то серьезное, Карак
приходил сюда - где все началось - и собирал свой Народ. А после того, как
он умер, когда возникали серьезные неприятности, самый сильный вожак созывал
здесь кланы, чтобы сообща справиться с трудностями. Прошло много лет со
времен Карака и больших бед. Но сейчас нам угрожает опасность, и я, самый
сильный вожак, решил прийти сюда. Наш Народ помнит легенды. Они ответят на
мой призыв. - Сейджек опустился на колени и застучал кулаками по кургану. -
Мы получим помощь. Меняйтесь, бейте по земле. Возьмите палки, только будьте
осторожны и постарайтесь не задеть соседа.
Он спустился с кургана, когда ему на помощь пришли несколько самцов.
Вскоре удары обрели ритмичность. Остальные принялись стучать в такт ногами.
Всю ночь клан Сейджека, пришедший в исступление, колотил по кургану.
Джунгли сотрясались от ритмичных ударов. Вскоре начали прибывать первые
чужаки.
Сначала приходили одиночки и пары. Потом стали подтягиваться большие
группы, которые быстро присоединились к танцам и принялись колотить по
кургану. Старый Дортак, не забывший традиций, привел свой клан. Круг
заполнялся, вновь прибывшие сменяли уставших барабанщиков.
Наконец, в Круг вошел Отлаг со своим кланом, а позднее Сейджек заметил
Билгада - около кургана негде было яблоку упасть. Однако Сейджек не стал
сразу прерывать нескончаемый, гипнотический грохот ударов. Кое-кто отходил
поесть или облегчиться, но сразу возвращался обратно. Земля дрожала так
сильно, что дрожь почувствовали в западном лагере, но охотники, которым
никогда не приходилось слышать сигнала общего сбора кланов, решили, что это
какое-то геологическое явление, и продолжали заниматься обычными делами.
Барабанный бой и танцы не стихали до наступления сумерек. Затем Сейджек
подал знак, чтобы барабанщики остановились, а когда его приказ был выполнен,
вскочил на вершину кургана. Он медленно повернулся по кругу, обводя взглядом
прибывшие кланы.
- В джунгли пришло много охотников за нашими головами. Три группы с
трех сторон окружили мой клан. Очень большая на юге, поменьше - там. - Он
показал на запад, а потом на север. - Самая маленькая находилась в той
стороне. Клан Сейджека убил всех охотников из последней группы и отрезал им
головы.
По рядам пробежал удивленный шепот.
- Вот как мы смогли пройти мимо них и попасть сюда, чтобы созвать вас.
У Сейджека могучий клан, но Сейджек не дурак. Слишком много охотников
явилось в джунгли, одному Сейджеку с ними не справиться. Зато Сейджек знает,
что делать. Сейджек хочет, чтобы вы пошли с ним, Сейджеку нужны только
лучшие воины, большие, сильные и быстрые. Вместе с отрядом Сейджека они
отправятся к западному лагерю. Там мы перебьем охотников - вы увидите, как
это делается. Потом повернем на юг, к самому крупному лагерю - и тогда нам
понадобятся все.
Собравшиеся зашумели.
- Сейджек, - заговорил Дортак, - охотники за головами окружили твой
клан, они пришли убивать твоих людей. Нам они ничего не сделали. Почему мы
должны тебе помогать?
Сейджек оскалился.
- Думаешь, охотники остановятся, заполучив Сейджека и его клан? -
спросил он. - Разобравшись с Сейджеком, они доберутся и до Билгада. Когда не
станет моего Народа, они возьмутся за Отлага, а потом за тебя. Поодиночке
никто из нас не выстоит против такого количества охотников. Все вместе, пока
я могу показать вам, что нужно делать, мы покончим с ними - сегодня ночью!
Они будут сидеть, держа свои головы на коленях! И перестанут думать, что
Народ легко убить. Испугаются, будут держаться подальше от джунглей. Пройдет
много времени, прежде чем охотники вернутся - если совсем не оставят нас в
покое.
Дортак расправил плечи и заговорил после наступившего молчания:
- Может, так оно есть, а может, ты ошибаешься. Я поверю, когда ты
расскажешь, как убивать охотников. Не знаю, станет ли нам легче, если мы
убьем всех - остановит ли это других. А вдруг их придет еще больше?
Сейджек собрался возразить ему, но Дортак продолжал:
- И все же я иду с тобой. Народу необходимо знать, как ты убиваешь
охотников. Мы выясним, как это делается. Но если нам повезет и мы прикончим
всех, клан Дортака уйдет. Я уверен, что охотники и икси пометят наши джунгли
как особенно опасные и здесь нас будут постоянно ждать неприятности. Может
быть, ты прав и наши враги еще долго не придут сюда. Но я уверен, что
наступит день, когда они вернутся, и я не хочу, чтобы мой клан находился в
этот момент в джунглях.
Сейджек снова оскалился и собрался заявить, что убьет всех охотников,
которые придут потом. Однако в последний момент ему пришла в голову мысль,
что когда-нибудь придется удирать - и тогда его слова вспомнят. Более того,
он сообразил, что будет совсем неплохо унести отсюда ноги после сражения.
Джунгли велики. Даже если охотники потом найдут кланы, они не будут знать
наверняка, кто прикончил их товарищей той ночью.
- Дортак мудр, - заговорил наконец Сейджек. - Мы не знаем, что сделают
охотники. Да, я согласен, нам всем следует перебраться в другие места после
того, как мы закончим здесь. И долго не возвращаться.
Он принял еще одно решение: в будущем следует либо убить Дортака, либо
подружиться с ним, потому что он может оказаться опасным или полезным.
x x x

Эйрадис влюбилась в кровать, как только увидела балдахин, который
высился среди множества вещей в антикварном магазине Массачусетса. Передняя
и задняя спинки с изящным орнаментом из кованой бронзы, раскрашенной
удивительной зеленой медянкой. Почти скрытые среди лиан орнамента, виднелись
крошечные ипомеи: цветочные самоцветы королевского пурпура, сияющего
розового, пастельного белого и необычного, почти прозрачного голубого. Лианы
обвивали деревянные стойки, поднимаясь к балдахину, с которого могли бы
свисать занавеси, - впрочем, можно обойтись и без них.

- О, Дэк, смотри, ты ее сразу полюбишь! - воскликнула Эйрадис и
бросилась через весь магазин к кровати, чтобы повнимательнее разглядеть
случайно обнаруженное сокровище.
Дэк, робот, которому предстояло служить мажордомом в замке Доннерджека,
когда строительство будет завершено, отвернулся от прилавка, где лежали
образцы антикварных изделий из серебра. В его высокой блестящей фигуре
таилась удивительная сила; лицо, отделанное серебром и бронзой, имело
портретное сходство с Кларком Гейблом <знаменитый американский киноактер
первой половины двадцатого века.>.
Когда Эйрадис поманила его рукой, он загудел и на воздушной подушке
подлетел к хозяйке, ловко лавируя между слегка побитыми скульптурами,
старыми плюшевыми медведями, виниловыми пластинками, книгами в мягких
обложках, манекенами, одетыми в расклешенные джинсы и жилеты из
хлопчатобумажной ткани с ручной вышивкой.
- Если вы имеете в виду, нравится ли мне данная вещь, - ответил робот,
когда приблизился к Эйрадис настолько, что владелец магазина не мог
расслышать его слов, - то мой ответ таков: да, нравится. Очень
привлекательный контраст. Желаете, чтобы я связался с мистером Доннерджеком
и он тоже на нее взглянул?
Эйрадис подумала о Джоне, работавшем на своем портативном компьютере в
последней квартире их свадебного путешествия (на полуострове Кейп-Код), и
немного погрустнела. Ей так хотелось, чтобы он был рядом, чтобы они гуляли
по пляжу, держась за руки, веселились, глядя на забавных маленьких
пурпурно-синих крабов со слишком большими правыми клешнями, вместе ходили по
магазинам... В полированной грудной пластине робота Эйрадис увидела свое
надутое лицо и решительно тряхнула длинными волосами:
- Нет, Дэк. Пусть работает. Чем скорее Джон закончит, тем раньше сможет
выйти из дому и насладиться жизнью.
Она еще раз взглянула на переплетающиеся лианы, украшавшие кровать, и
мысленно вернулась в волшебное, царство Вирту, где Джон ухаживал за ней. На
ее губах расцвела мягкая улыбка, окончательно прогнав недовольное выражение
лица.
- Думаю, Джон будет в восторге, - радостно заявила она. - Дэк, давай
заплатим за кровать, и пусть владелец отправит ее в Шотландию.
Дэк кивнул, но, взглянув на табличку с ценой, вновь обратился к Эйрадис
- сработала ограничительная программа.
- Мадам, - негромко проговорил робот, - понравившаяся вам вещь стоит
так дорого, что мы могли бы заказать целую спальню за те же деньги. Копия не
будет ничем отличаться от оригинала...
Эйрадис покачала головой, темные волосы, точно изысканная рама
обрамлявшие чеканные черты ее прекрасного лица, разметались по плечам.
- Нет, Дэк. Нужно купить оригинал - копия не годится. Она не будет
настоящей. Ты меня понимаешь?
- Нет, мадам, - честно ответил Дэк. - Но я подозреваю, что мистер
Доннерджек поймет. Хорошо, пожалуй, я побеседую с владельцем магазина. Может
быть, мы сумеем договориться о более разумной цене.
Эйрадис потрепала его по плечу:
- Делай, как посчитаешь нужным, Дэк. В подобных вопросах ты
разбираешься лучше меня.
Она вышла из магазина, чтобы предоставить роботу полную свободу
действий, не сомневаясь в том, что кровать в скором времени будет украшать
главную спальню замка. Волны искрились под яркими солнечными лучами.
Попросить Хранителя ослабить их интенсивность Эйрадис не могла и потому
надела темные очки, сбросила туфли и медленно побрела по воде.
Двигаясь вдоль полосы прибоя, она заметила разбитую витую морскую
раковину размером с ладонь и наклонилась, чтобы ее поднять. Ничего
особенного по сравнению с фантастическими творениями из Вирту, но Эйрадис
тронула ее простая, непритязательная красота. Она погладила чуть шероховатую
поверхность, провела пальцем по маленьким отверстиям, проделанным каким-то
морским существом. Внутри раковина оказалась белой с легким розовым отливом.
- Как ты думаешь, что произошло? - спросила она у Дэка, услышав его
приближение и почувствовав, как песчинки легонько ударяются о ее кожу.
- Не знаю, мадам.
- Наверное, чайка, - предположила Эйрадис, представив себе, как сильный
клюв разбивает раковину и вытаскивает мягкое существо, которое превращается
в трепещущий обед морской птицы.
- Весьма возможно.
- Или морская выдра, - сказала Эйрадис, вспомнив голографический фильм,
в котором рассказывалось об умном млекопитающем с толстым мехом. - При
помощи плоских камней они вытаскивают моллюсков из раковин.
- Такой вариант также следует признать вероятным.
- А может быть, виноват кит, или неожиданно налетевшая буря, или
рыбачья лодка. Мы ели недавно похлебку из моллюсков, свинины с сухарями и
овощами. Очень вкусно.
- Я рад, что вам понравилось, мадам.
- Существует множество способов умереть, - сказала Эйрадис, глядя на
разбитые створки раковины, - даже для моллюска. И еще больше для человека.
Проги изнашиваются. Некоторые поживают несколько поколений людей - как тот
фант, которого видели мы с Джоном. Срок других не превышает длительности
человеческой жизни. Ты знаешь, сколько мне лет, Дэк?
- Нет, мадам, не знаю.
Эйрадис выпрямилась и опустила раковину в глубокий карман повлажневшей
юбки. Встав на камень, смыла с ног налипший песок и немного постояла, пока
солнце не высушило капли, а потом надела босоножки.
- Джон тоже не знает, - тихо проговорила она. - Он забывает, что я прог
из Вирту, а не обычная темноволосая, темноглазая девушка, за которой он
ухаживал в фантастическом мире. Джон никогда не спрашивал у меня, когда я
появилась на свет.
Она зашагала в сторону дороги. Дэк бесшумно летел над хозяйкой, не
мешая Эйрадис размышлять, - робот знал, что сейчас ей нужен молчаливый
слушатель.
- Ты купил кровать, Дэк?
- Да, мадам. Владелец магазина проявил благоразумие, когда я указал ему
на тот факт, что кровать стоит у него в магазине вот уже два года и что
подобные вещи не пользуются спросом с тех пор, как у людей появилась
возможность путешествовать в Вирту.
- Благодарю тебя, Дэк. - На губах Эйрадис появилась мягкая улыбка, и
грустное настроение исчезло. - Джон будет в восторге - ты ведь знаешь,
несмотря на любовь к науке, в душе он поэт.
- Ваши слова меня не удивляют, мадам.
Воды продолжали набегать на берег. Чайка раскинула крылья и парила над
прозрачной водой, потом заметила что-то стоящее, нырнула вниз и взмыла
вверх, держа в клюве добычу.
Польская сосиска. Неплохо. Совсем неплохо.
x x x

Карла и Абель Хаззард смотрели на тело своей дочери. Грудь девушки
мерно вздымалась.
- Скажите мне прямо, - сказал Абель. - Вы ее потеряли?
- Ничего подобного, мы ее не потеряли, - возразил Чалмерс. - Она здесь,
перед нами, в полном здравии.
- Черт возьми, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю! - рассердился
Абель. - Вы не в силах вернуть ее и не знаете, что произошло.
- Подобные случаи уже бывали, - заявил Чалмерс. - Существуют состояния
- частично это связано с психологией, - при которых люди сопротивляются
сигналу возврата.
- Что тому причиной?
- Точно не известно. Такие ситуации возникают редко.
- И как вы с ним справляетесь? - спросила Карла.
- Мы не сумели выделить какого-нибудь одного стимула. Создается
впечатление, что ответ заключен в сочетании многих факторов, в каждом случае
разных.
- У них есть что-нибудь общее?
- Нам не удалось найти ответ на данный вопрос.
- А вы не в состоянии определить, где она сейчас находится и какие
факторы следует учитывать? Нельзя ли спросить у нее самой?
- Можно, - кивнул Чалмерс. - Но все случаи подобного рода отличаются
необычностью. Ваша дочь оказалась на территории, которую мы не контролируем.
Связь с ней потеряна.
- Вы всегда теряете связь?
- Да, это классический синдром.
- Иными словами, вы не знаете, как ее вернуть? - спросил Абель.
- Нет, ничего подобного я не говорил. Во-первых, вы должны понять:
сейчас Лидии не угрожает никакая опасность. Система следит за ее здоровьем,
и вам не следует тревожиться. Во-вторых, мы консультируемся с доктором
Хэмиллом, врачом, который в последние годы занимался большинством
аналогичных инцидентов. Он считается экспертом по данному вопросу.
- Кстати, раз уж вы заговорили о других случаях - сколько их было
всего?
- Я не имею права отвечать на ваш вопрос.
- Судя по всему, вы застрахованы от подобных неприятностей?
- Ода.
- Прекрасно. Вам это совсем не помешает. Пока они разговаривали,
обитатели нескольких дюжин виртуальных камер перехода, разбросанных по всему
миру - государственных и частных, - начали проявлять возбуждение, затем
побледнели и скончались, поскольку в мозг перестал поступать кислород.
Подобный исход предусматривался в их контрактах, многие занимались весьма
опасной работой, и смерть являлась одним из возможных исходов. Все они
охотились в джунглях за головами, и в их файлах содержались отказы от исков
в случае летального исхода, а посему свидетельства о смерти оформлялись без
особых проблем. В тот самый момент, когда по лицу Лидии скользнула улыбка, а
тело зашевелилось, в базах данных появились новые сведения о тех, кто не
вернулся из Вирту. Но если кто из охотников и успел заметить опускающийся
муар и отдельные фрагменты Непостижимых Полей, видения Лидии оказались куда
более приятными и не менее завораживающими.
x x x

Бен Квинан, скрестив руки на груди, стоял внутри колонны зеленого
пламени в святилище главного храма элишитов в Вирту. Он общался с Верховными
Богами, и на его подвижном лице цвела улыбка. Орлиный профиль менялся
носом-пуговкой, глубокие залысины превращались в море вьющихся каштановых
локонов.., когда-то Бен Квинан был каждым из этих людей - он струился, менял
свой внешний вид, реагируя на каждый новый нюанс откровения. Обычно в
стремлении отделить внешнюю и внутреннюю части друг от друга он не терял
контроля над процессом, за исключением тех случаев, когда это требовалось в
пропагандистских целях. Однако сейчас ощущение экстаза притупило его
бдительность, Бен Квинан погрузился в волны бесформенной материи и
трансформировал свой рост и вес, ширину и длину конечностей и пигментацию,
реагируя на контакт с Божеством.
По мере того как свет тускнел, его тело становилось массивнее,
приземистее, черты лица грубели, кожа приобретала землистый оттенок. Он
улыбался и что-то негромко бормотал на разных языках, пока свет окончательно
не померк. Тогда Бен Квинан начал двигаться.
Квинан вышел из святилища и вскоре оказался во внутренней части храма.
Подойдя к северной стене, коснулся какого-то устройства и что-то произнес. В
мерцающем тумане возник похожий на арку проход. Квинан решительно шагнул
вперед.
Он находился в ярко освещенной, отделанной кафелем комнате, где стояла
мебель, принимающая форму тела, и абстрактные скульптуры из металла, камня и
света, чьи радужные оболочки, желтые, оранжевые и синие, создавали ощущение
спокойствия и морских глубин. Квинан провел рукой сквозь световую спираль, и
та запульсировала в ответ. Затем он подошел к светлой стойке бара у дальней
стены и принялся осматривать его содержимое.
Справа от бара распахнулась дверь, в комнату вошел худой темноволосый
человек с черными усами.
- Мистер Квинан, - сказал он, - я только что получил ваш сигнал.
- Называйте меня Бен, - ответил Квинан. - Мне нужно поговорить с Келси.
- Я уже сообщил ему о вашем приходе. Он на пути сюда.
- Отлично. - Бен Квинан - или тот, кто сейчас так себя называл - взял
со стойки бутылку калифорнийского бургундского. - Как вы считаете, это
хорошее вино, мистер...
- Араф, - ответил тот. - Зовите меня Ауд. Мне говорили, что вино
неплохое.
Бен улыбнулся, нашел штопор и принялся открывать бутылку. Наполнил
половину бокала, понюхал вино и сделал несколько маленьких глотков.
- Вы во плоти, или передо мной лишь голографическое изображение?
- Во плоти.
- Но вы не пьете?
- От старых привычек трудно отказаться.
- Жаль. Иначе я бы спросил у вас, есть ли разница между вкусом вина
здесь и на Веритэ.
- Уверен, что нет, Бен. Если какое-то различие и есть, им можно
спокойно пренебречь.
- Налейте и мне стаканчик, - заявил крупный рыжеволосый мужчина,
неожиданно появившийся в центре комнаты. Бен повернулся и пристально
посмотрел на него.
- Келси, - проговорил он, - вот уж вы точно не во плоти.
Мужчина кивнул:
- Я находился слишком далеко, чтобы быстро сюда добраться в своем
собственном теле. Однако я слышал ваши рассуждения и хочу заверить, что
пробовал вино и в Вирту, и на Веритэ - никакой разницы.
- Но вы родились на Веритэ. А для жителя Вирту все может быть совсем не
так. Келси пожал плечами:
- Для каждого человека - из обоих миров - все может быть иначе.
- Неплохо сказано, - признал Бен. - Однако вопрос далеко не всегда
носит академический характер.
Он перевел взгляд на Ауда, потом слегка приподнял бровь.
- Пожалуй, мне пора, - неожиданно заявил Ауд, - вы можете говорить
спокойно, я буду стоять на страже. Он склонил голову, Бен и Келси
поклонились в ответ.
- Да, - кивнул Келси, и Ауд вышел.
Келси сделал пару шагов и протянул руку, Бен ее пожал.
- Такое ощущение, будто я сам - а не моя проекция - стою рядом с вами,
- заметил он, сильнее сжимая пальцы Квинана, чтобы подчеркнуть свою мысль.
Бен ответил ему коротким, но мощным рукопожатием, а потом выпустил
ладонь Келси.
- Не согласен, - возразил он. Затем подошел к окну и выглянул с высоты
башни на раскинувшийся внизу город, мчащиеся куда-то машины и далекий океан.
- Это особое место - синтетическое, очень подходит для подобных встреч. Вид
из окна соответствует реальности?
- Да.
- Однако я не могу отправиться туда?
- Как и я - сейчас.
- Однако вы вернетесь в свое тело, и все опять встанет на свои места.
- У вас тоже есть другое тело. И вы можете им воспользоваться, чтобы
делать в Вирту то, что мне недоступно.
- Понимаю, хотя у вас есть кое-какие преимущества передо мной. Как и у
всякого другого жителя Веритэ. Наверное, здорово иметь возможность
путешествовать туда и обратно.
Келси пожал плечами.
- Такова природа вещей, - сказал он. - Вирту является копией, а Веритэ
- оригинал. Ваш мир построен так, чтобы в него можно было попасть - а не
наоборот. Никто не предвидел, что искусственные существа будут развиваться,
попав в такую среду.
- Очень жаль, - вздохнул Бен. - Вы вправе делать все, что пожелаете, а
нам по силам посещать ваш мир лишь в особых местах, вроде этого. Было бы
гораздо справедливее, если бы ситуация стала симметричной.
- У вас есть целая вселенная.
- Верно. А у вас их две.
- Я не возражаю против равноправия. И совершенно с вами согласен: обе
стороны только выиграли бы, если бы проникновение могло быть взаимным. Но
дело не только в том, что никто не предвидел подобного развития событий -
тогда технология не сумела бы справиться с подобной задачей. Да и сейчас
тоже. Возможно, ее вообще никогда не удастся решить. Как квадратуру круга.
Вы находитесь в плену у самой природы вещей.
- Думаю, нет, - возразил Бен.
- В самом деле?
- Более того, я пригласил вас для того, чтобы обсудить проблему
перехода, - ответил Бен.
- Перехода? Каким образом?
- Речь идет о скромном шаге, паллиативе, я полагаю. Однако по сравнению
с виртуальными возможностями, которыми обладаете вы, это будет движением
вперед.
- Не понимаю, - промолвил Келси, подходя к бару и наливая себе бокал
вина. - При чем здесь мои паранормальные способности?
Бен усмехнулся.
- Проникновение особых способностей через интерфейс - эксперимент.
Конечно, таким способом мы награждаем самых достойных и верных служителей
нашей Церкви. Однако это лишь часть действующей программы, включающей в себя
манипуляции с интерфейсом с другой стороны. В процессе нам удалось многое
узнать.
Он сделал глоток из своего бокала. Келси последовал его примеру.
- А сейчас, - продолжал Бен, - если вы согласитесь нам помочь, мы
сможем продвинуться еще дальше.
- Вам удалось сделать серьезное открытие?
- Настоящее откровение. Конечно, следует все хорошенько проверить. На
разных ступенях.
- Что от меня требуется?
- В настоящий момент речь идет о простых экспериментах в камерах
перехода.
- Каковы детали?
Бен сделал еще одни глоток, подошел к бару и поставил бокал. Келси
последовал за ним.
- Идемте со мной, - сказал Бен, протянул руку и положил ее на плечо
собеседника. Развернув Келси, он направился к световой спирали в дальнем
углу комнаты. Послышался звук, напоминающий шум падающей воды. - Сюда.
Комната исчезла, они оказались в виртуальной имитации камеры перехода.
- Проще всего показать, - пояснил Бен, открывая стоящий под диваном
ящик и показывая Келси оборудование.

Глава 12 РЕШЕНИЕ
Долина Сифиры, за 17 часов до Ночи Перерождения
Едва открыв дверь в Башню, Уника тут же почувствовала знакомый запах дерева, кожи и книг. Она вдохнула полной грудью, и ее наполнило чувство, подобное тому, какое испытываешь, возвращаясь домой. В камине горел огонь. Все, казалось, было неподвижно. Все остановилось — в ожидании чего-то.
Мысли Уники в этот момент были подобны ласточкам в небе. Когда она задумывалась о чем-то, это замечали все в Сефире — порой ее мысли влияли даже на погоду. Вот и сейчас это происходило. Поднялся сильный ветер, ломающий тонкие ветви деревьев. По небу стаями бежали облака, принося то дождь, то хлопья снега. И даже ночь была больше похожа на холодное утро.
— Уника, успокойся, — тихо сказал Метатрон. — Ты мне нужна: нам надо принять одно важное решение.
Он все еще сидел в той же позе, в какой был несколько часов назад: вполоборота перед большим окном — и по-прежнему смотрел в сторону леса. На столе рядом с ним лежала Книга Заклинаний. Она была открыта, и над ее страницами витал легкий опаловый туман.
Обращаться к этой могущественной книге мог только тот, кто был в состоянии справиться с ней, кто владел началами вселенной и темными искусствами. Уника знала ее почти наизусть, и ей нравилось волшебство, которое исходило от этих страниц. Она подошла к столу, аккуратно взяла книгу в руки и почувствовала, как по телу пробежала дрожь: это энергия книги передалась ей через кончики пальцев. Книга пульсировала. Говорила. Была живой.
Она была написана древним алфавитом Сефиры. Строчка за строчкой, страница за страницей были заполнены изображениями и символами. Этот язык понимали только Ангелы-Наставники, и как произносить написанное, знали только они.
Книга была соткана из тончайших волокон, которые представляли собой смесь редких элементов, добытых в местах, где скапливалось много положительной энергии. Бумагу для нее сделали из иголок белой ели из южного полушария, из коры гигантской секвойи с берегов Тихого океана, из воздушных корней пальмы с острова Вечного Неба в западной Полинезии, из листьев каштана, растущего у подножья Этны, из лепестков кувшинок.
Уника заглянула в раскрытую книгу. Метатрон уже подчеркнул в ней несколько абзацев и оставил какие-то заметки на полях. Нужно было сильное и действенное заклинание.
— Ты сказал, что нашел решение… — сказала Уника, пытаясь уловить нить его размышлений.
— Я долго размышлял о твоем предложении. Думаю, оно не лишено смысла, даже притом, что я понимаю, как опасно прятать Пламя Жизни в мире людей.
Уника внимательно слушала его. По спине пробежал холодок. Мысли ее были неспокойны; Сефиру в это время закружил снегопад.
— Если мы доверим Пламя Жизни новому, только что созданному ангелу, это может привести к фатальным последствиям; в конце концов, он может оказаться неспособным хранить его. Мне кажется, Пламя должен охранять самый сильный из ангелов.
Уника вопросительно взглянула на Метатрона.
— Да, — тихо произнес он. — Я думаю о том, чтобы применить заклинание Перерождения. Мы много раз применяли его к ангелам, которые потеряли веру в себя. С помощью него нам удавалось возродить их, вернуть к истоку жизни и дать им возможность прожить ее снова. Стирая прошлое, воспоминания, переживания, неудачи мы дали им возможность начать все с начала. У нас почти всегда получалось: они рождались заново, вырастали и становились лучше, — закончил он, глядя Унике в глаза.
— Не стоит забывать, какую высокую цену платили их близкие, — грустно ответила она. — Ангел, который решает переродиться, навсегда исчезает, чтобы стать другим, — она немного помолчала и потом добавила. — На самом деле, он словно умирает.
— Это правда, но все они перерождались по собственному желанию. Никого никогда не принуждали, — уточнил Метатрон.
Уника кивнула, хотя в ее голове роилось множество вопросов:
Он хочет применить заклинание Перерождения к одному из Наставников, возможности которого ему хорошо известны, чтобы доверить ему Пламя Жизни? Цель в том, чтобы он вырос в мире людей, даже не подозревая ни о чем?..
— Я не хочу применять заклинание к Наставникам. Я хочу применить его к тебе.
Уника вздрогнула. На мгновение ее сердце как будто перестало биться, а потом его удары больно отдались по всему телу. Она почувствовала, изнутри ее бьет дрожь. Ноги подгибались, руки похолодели так, словно температура в комнате резко упала ниже нуля.
В Сефире в это время начался невиданной силы град.
— Подумай хорошенько, — сказал Метатрон мягко, но настойчиво. — Никто лучше тебя не сможет сохранить Пламя Жизни. Ты — лучшая из ангелов. Ты даже лучше, чем я, и ты это прекрасно знаешь. Если есть хоть какая-то возможность, чтобы план сработал, то только при твоем участии.
Уника была не в состоянии говорить. Слова словно застревали в горле, а мысли сами собой исчезали из головы.
— Я долго думал, — продолжил Метатрон, — и не нашел другого выхода. Мысль о том, что мы тебя потеряем, ранит меня до глубины души, и я не знаю, как Сефира без тебя обойдется. Но это единственный способ спасти Пламя от Офидиэля и давать жизнь новым ангелам, когда опасность минует. — Метатрон не показывал своих чувств, но в душе скорбел сильнее, чем когда-либо: Уника была для него всем. Жизнью и надеждой одновременно. Теперь он должен был положить конец жизни, чтобы сохранить хоть какую-то надежду.
Уника была в замешательстве. Она стала ходить туда-сюда по комнате.
«Дыши. Успокойся. Подумай», — повторяла она себе, но сердце билось все сильнее.
Над Сефирой собрались грозовые тучи: небо то и дело хлестали молнии, и все вокруг сотрясалось от грома.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — спокойно сказал Метатрон, — и не жду, что ты ответишь мне сейчас же. Я не буду приказывать тебе. Я только сказал, что думаю. А выбрать свое будущее — и будущее Сефиры — должна ты.
«Дыши. Успокойся. Подумай. Дыши. Успокойся. Подумай…»
Постепенно Унике стало легче, и напряжение прошло. «Метатрон не хочет запутать меня, он всего лишь пытается придумать хоть что-то, чтобы спасти Пламя Жизни и Ключ Счастья».
— Пламя Жизни и Ключ Счастья! — громко выкрикнула она. — Что делать с Пламенем Жизни ты придумал, но что же будет с Ключом Счастья?
— Он останется в Сефире, там же, где и был: на дне Озера Вечного Льда.
— Нет, так не пойдет! — возмутилась Уника и глаза ее заблестели. — Если уж мы решили рисковать, то будем рисковать!
Земля затряслась, и вулканы в Сефире начали просыпаться.
— Что ты задумала?
— Я имею в виду заклинание Раздвоения, — ответила Уника. — То самое, с помощью которого из одного существа можно создать два. Если объединить эти два заклинания… да, вполне может сработать. Если нам удастся одновременно использовать и заклинание Перерождения, и заклинание Раздвоения, я исчезну, но смогу дать жизнь двум существам — а не одному. Одно из них отправится в мир людей с Пламенем Жизни, другое сохранит в себе Ключ Счастья и останется здесь, с тобой. И ты будешь заботиться о нем, как когда-то заботился обо мне, — выпалила она на одном дыхании.
Над Сефирой медленно вставало солнце.
Метатрон молча смотрел на нее.
— На самом деле, часть меня все же останется с тобой, — умоляюще произнесла она. — Маленькая Уника, которую ты вырастишь и будешь любить так же, как и меня. Потому что это буду я. Может быть, не такая, как сейчас, но с такими же глазами и такой же душой.
При этих словах у обоих екнуло сердце. Какое-то время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, пытаясь тем самым передать свои самые глубокие чувства. Казалось, это мгновение затянулось на целую вечность.
— Ты забыла одну важную вещь, — вдруг заговорил Метатрон.
— Какую?
— Мы никогда не применяли заклинание Раздвоения к ангелам. Я несколько раз, ради эксперимента, опробовал его на растениях, но не больше. Мы очень рискуем.
— И что же может случиться?
— Не знаю.
— То есть у нас нет отрицательного примера. Прекрасно!
— Уника, успокойся. Ты же знаешь, что нельзя использовать заклинания, результат которых неизвестен.
— А у нас есть выбор?
Метатрон развел руками в знак смирения.
— Нет. К сожалению, нет.
Они оказались в безвыходной ситуации.
Уника нервно бегала глазами по тексту, который держала в руках, и вдруг ощутила в груди какую-то странную пульсацию. Она не попыталась сдержать боль, а наоборот, как будто открылась ей — и обратилась к книге:
— Послушай, ты ведь живая, и у тебя есть сила, помоги нам решить! — говоря это, она сама поражалась тому, что делала. Раньше она никогда не разговаривала с волшебными книгами.
Книга задрожала у нее в руках, и над страницами появилось ярко-зеленое свечение, похожее на туман. Оно стало подниматься в воздух, расплываясь и переливаясь. Оно взлетало все выше и выше, испуская свет и тепло. Через несколько секунд оно исчезло.
Уника и Метатрон обменялись красноречивыми взглядами. Нежелание верить тому, что они только что видели, уступило место их обычному взаимному согласию.
Теперь они знали что делать.

Глава 13 РАЗМЫШЛЕНИЯ В ПУТИ
Мэпл-таун, чрез 15 лет после Ночи Перерождения
Покрытые снегом белые холмы проносились мимо окна автомобиля. Неторопливая беседа, которую вели четверо пассажиров джипа, помогало им отвлечься от того, что случилось в баре.
Едва сев в машину, Ева и Джо принялись на перебой рассказывать Крейгу о том, что произошло с ними внизу.
Профессор задал множество вопросов и, выслушав ответы ребят, нашел необходимые подтверждения собственным гипотезам. Оставаясь всё таким же невозмутимым, он попробовал успокоить своих спутников.
Зак устроился на сиденье позади Евы, откинув голову назад и закрыв глаза. Кепка сползла ему на лоб. Он время от времени открывал глаза и осматривался вокруг, но не вслушивался в то, что происходило. У него в ушах играла музыка, и все, что он видел, приобретало совершенно иные, порой немыслимые формы. В его плеере какой только не было музыки! Он всегда ставил на микс, и после какой-нибудь современной зубодробительной песни включалась старая джазовая композиция. Сейчас Зак вслушивался в хит прошлых лет: мелодичная электроника, снова вошедшая в моду. Заку особенно нравилось сочетание ритм-гитары и клавишных. Все вместе звучало мощно. Зак услышал первую строчку и тут же прибавил громкость, почти на максимум.
There's a fine line drawing to
senses together and I think it's about to break.
Тонкая нить связывает между собой мои чувства,
и мне кажется, она вот-вот порвется.
Ему нравилось следить за тем, как развивается сюжет, история, рассказанная в песне. Зак пытался соединить это с тем, что происходило на самом деле, и таким образом вещи, люди и их эмоции приобретали новые оттенки, создавая цельную картину, которую мог видеть только он. Он вскользь посмотрел на заснеженные холмы и перевел взгляд на Крейга за рулем. Рядом с ним сидела спокойная, но разговорчивая Ева. Они могли бы быть женихом и невестой. Красивые, беспечные, охваченные желанием без конца говорить друг с другом и строить планы на будущее. Да, будущее… что оно им готовит? Беспокойство уже физически тяготило Зака. Это было то самое чувство, которое он испытал шесть лет назад, когда на пороге школы его вместо мамы встретила тетя Мария-Анна. Она сказала, что родители уехали, и Заку какое-то время придется пожить у нее. На мгновение он снова пережил эту жуткую пустоту и одиночество. У него закружилась голова при воспоминании о чувстве, которое охватило его тогда. Это было отчаяние, отчаяние оттого, что его собственный мир меняется, причем, в неведомом направлении, и он ничего не может с этим поделать.
С тех пор он ни разу не видел своих родителей.
Теперь, сидя в машине профессора, Зак пытался понять, какой еще поворот судьбы его ждет. Но так же, как и тогда, он не имел ни малейшего представления об этом: у него болел живот и путались мысли. Потом он подумал о Джо. Он спросил себя — интересно, а как Джо переживает все это? Зак повернулся к нему и с удивлением увидел, что Джо спит. Лицо его было невозмутимо. Обычно Джо был самым неугомонным из них, и то спокойствие, которое он проявил сейчас, заставило Зака задуматься. Он попробовал убедить себя в том, что чересчур сильно волнуется, что приехав домой к Крейгу, они получат исчерпывающие объяснения всему, что все будет хорошо и что завтра они все вместе проснутся и пойдут в школу. Но легче не стало. Светлые мысли никак не могли проникнуть в его сердце, в котором росла и крепла тревога.
If I listen close I can hear them singers oh-oh-oh
Voices in your body coming through on the radio-oh-oh
Если прислушаться, я услышу их, о-о-о,
Голоса твоего тела по радио-о-о…
Кто-то дотронулся рукой до его колена, и Зак подскочил от неожиданности. Ева.
— Мы приехали, вылезай.
Зак вынул наушники из ушей и сунул плеер в карман куртки.
В который раз его спасла самая обычная вещь. Как раз вовремя. Он надвинул кепку на лоб, вылез из машины и вытащил из багажника рюкзак. Все остальные уже стояли у входа в дом. Он резким движением захлопнул дверцу и медленно пошел к ним, наступая на траву, покрытую снегом и льдом. Из его кармана еще доносился припев, сопровождавший его всю дорогу.
The Union of Snake in on the climb
Moving up, it's gonna race,
it's gonna break through the borderline.
Союз Змеи: их все больше,
и они пойдут вперед, они побегут
и разрушат границы.

Глава 14 УНИКА И АНГЕЛЫ — НАСТАВНИКИ
Долина-Сефиры 9 часов до Ночи Перерождения
Езод летел, со свистом разрезая воздух.
Ночь принесла Сефире жуткое ненастье: на равнину по очереди обрушились дождь, снег, град и сильный ветер.
Езод знал, что дело в Унике. У нее неспокойно на душе. Она позвала его — и теперь он летел к ней. В ее голосе он услышал крайне противоречивые чувства: уверенность и страх, доверие и подозрение, волнение и спокойствие — и все они будто сплелись воедино.
Езод пытался успокоиться, рассматривая в полете Сефиру, покрытую плотным, почти непроницаемым туманом. Свежий утренний воздух щекотал ноздри и трепал перья. Он внимательно смотрел в сторону горизонта, словно пытаясь найти там что-то, чего раньше не замечал. Вдруг в глубине долины, подобно маяку среди моря и тумана, возникла Башня Метатрона. Сердце Езода затрепетало от радости, когда он увидел постепенно приближающуюся террасу — а на ней знакомую фигуру Уники. Волосы ее были убраны в высокий хвост, что делало ее еще более элегантной и подчеркивало красоту тонкой шеи. Она стояла на цыпочках, словно пытаясь дотянуться до неба.
Езод встретился с ней взглядом и увидел, как светится золотисто-сине-фиолетовая радужка ее глаз.
— Скажи, как тебя поддержать? — спросил он, приземлившись рядом.
— Значит, я не смогла скрыть свои мысли…
— Да, можно и так сказать, — тихо подтвердил Езод. — Я еще никогда не видел так много снега в Сефире.
Уника покраснела от осознания того, какой переполох устроила ночью. На вид она была совершенно беззащитной, но в душе ее крепла небывалая ранее решимость.
— Мы с Метатроном очень долго говорили и в итоге решили, что нужно найти более надежное укрытие для Пламени Жизни и Ключа Счастья.
Езод слушал ее очень внимательно.
— И что же нужно сделать?
— Нас ждет сложная задача. И если у нас ничего не выйдет, это будет конец всему. Понимаешь? — спросила Уника, вместо того, чтобы ответить ему.
— Еще как понимаю.
— Никто не должен узнать, что мы собираемся предпринять, — так будет лучше для всех.
Его до глубины души тронуло безграничное доверие Уники — а им действительно стоило гордиться. Езод склонил голову и, едва дыша от волнения, прошептал:
— Для меня большая честь помочь тебе. Я готов отдать свою жизнь — за тебя и за Сефиру.
— Я знаю, но надеюсь, что до этого не дойдет. — Слова застревали у нее в горле. Уника понимала, что, как бы там ни было, завтра для нее уже не наступит. Да, будет новое начало — но не будет будущего, построенного на прошлом. Она вдруг вспомнила, как несколько часов назад они летели над Сефирой: ночью, под звездным небом — она сидела на спине у этого огромного, но невероятно доброго существа, которое дорожит ею, верит в нее и заботится о ней. Уника не смогла сдержаться — глаза ее наполнились слезами.
Небо над Сефирой тут же потемнело, и начался дождь. Тяжелые капли барабанили по листве.
— Прости, Езод. Мне сейчас тяжело.
Не утирая слез, Уника продолжала:
— Я позвала тебя, потому что ты нужен мне для двух вещей. Это вопрос жизни и смерти. Для начала ты должен собрать всех Наставников на Бесконечной Террасе, чтобы мы могли сообщить им о грозящей опасности. Потом отправляйся на Озеро Вечного Льда и достань с его дна Пламя Жизни и Ключ Счастья. Нужно принести их сюда. Если тебе понадобится помощь, обратись к Нишиде. Остальные не должны ничего знать.
— Нам нужно торопиться?
— Не знаю, сколько у нас времени. Надо сделать все как можно быстрее.
— Я готов, — уверенно произнес Езод. Потом он поднял голову и со смирением в голосе спросил: — Я так понимаю, больше я не должен ничего знать?
— Да. Но это для твоего же блага. И для блага Сефиры. Доверься мне, я уверена, что ты все понимаешь.
Езод кивнул в ответ.
— Понимаю и принимаю. Даже притом, что я хотел бы сделать для тебя больше.
— Ты и так делаешь многое. Все остальное мне, к сожалению, придется сделать самой.
— Вместе с Метатроном? — с тревогой спросил Езод.
— Вместе… но самой, — загадочно ответила Уника.
Как только Езод поднялся в воздух, она побежала на первый этаж, к камину. Это было, по ее мнению, самое спокойное и самое пригодное для рассуждений место в башне. Скрестив ноги, села перед огнем, в котором потрескивали дрова. Глубоко вздохнула, откинула голову назад и, вытягиваясь, подняла руки над головой. Взявшись правой рукой за левую, сильно потянулась вверх. Она не двигалась, пока не почувствовала, что спина расслабилась и напряжение спало. Уника закрыла глаза и вызвала Экран Эмоций. Раньше она никогда не делала этого, но теперь не могла позволить, чтобы в Сефире знали о том, что творится у нее в душе. Еще какое-то время она наслаждалась полным одиночеством, а потом поднялась и направилась на Бесконечную Террасу.


Когда она прибыла на место, Езод уже собрал Наставников. Их было семнадцать. Грустная Аллибис держалась в стороне. Унике было не по себе, но когда она увидела всех своих друзей, к ней ненадолго вернулась радость.
Бесконечная Терраса представляла собой плоскую вершину скалы на высоте около трехсот метров над землёй, среди заснеженных гор Таилли. С нее открывался удивительный вид: бескрайние равнины, долы, холмы и горы; зеленые полосы леса и пустынные места, которых касалось лишь небо. Было светло и ясно, и лучи солнца, отражаясь от покрытой снегом земли, слепили собравшихся ангелов. Воздух был по-зимнему свеж, было холодно и тихо. Под землей едва слышно бормотали ручьи — единственный звук, нарушавший тишину. Здесь почти не было никакой растительности — только немного мускуса и лишайников, покрывавших камни.
Уника поднялась в воздух. Все стояли молча и ждали, когда она заговорит. Она волновалась, но знала, что Экран не даст им прочитать ее мысли и узнать, что она чувствует.
Ее обуревали разные и совершенно не связанные между собой мысли. Она хотела бы принести ангелам добрую весть, объявить, что все налаживается, что зло повержено. «Кто знает, может, настанет день, когда девочка-Уника сможет это сделать», — сказала она себе. На мгновение она обо всем забыла. Как будто заснула. Она дала волю воображению и представила стоящей на том же самом месте, где сейчас стояла она, прекрасную белокурую девочку. Она увидела, девочка улыбается и уверенно говорит что-то, обращаясь к сонму ангелов, ловящих каждое ее слово.
Уника инстинктивно нашла глазами Аллибис, которая, в отличие от остальных, могла преодолеть Экран Эмоций. Та смотрела на нее. Она больше не была мрачной, напротив, ее лицо просветлело, а на щеках появился румянец. Аллибис едва заметно кивнула в знак согласия. Унике этого было достаточно, чтобы почувствовать себя увереннее.
— Спасибо, что смогли собраться так быстро, — сказала она. — Как вам уже, наверное, сказал Езод, Офидиэль возвращается. Он хочет заполучить Пламя Жизни и Ключ Счастья, — она сделала глубокий вдох. — Когда его отправили в изгнание, от него осталась одна тень, но мы уверены в том, что он собрал новые силы и создал армию доминатов, жутких существ, которые во всем подчиняются ему. Он все еще заперт в лесу Тинкинблу, но нам кажется, он развил возможность проникать в умы людей и ангелов — и управлять ими.
Все лишились дара речи. Уника не могла понять, где заканчивается их тревога и начинается ярость и желание навсегда уничтожить Офидиэля.
— Опасность вторжения в Сефиру никогда не была так высока. С сегодняшнего дня мы вступаем в войну!
Ее слова пронзили ангелов в самое сердце, подобно отточенному клинку.
— Война уже началась, хотя мы еще не знаем, на чьей территории она будет вестись. Возможно, все мы будем биться плечом к плечу, возможно это будет битва темных сил, для которой нам придется вывести на поле все силы, которыми мы обладаем: от магии до науки, от нашего общего разума до общего духа. — Она пробежала взглядом по лицам ангелов. — Мне больше нечего добавить, кроме того, что, к сожалению, если мы не справимся, это будет конец для нас, для Сефиры — и для всего мира.
Езод поднял глаза к небу и понял, что Уника использовала заклинание, которое мешало Наставникам чувствовать то, что чувствует она. Он спросил себя — что же она прячет? В глубине души он знал: что бы это ни было, она делала это для общего блага. Но он не мог просто стоять и смотреть, как Уника подвергает себя таким испытаниям.
— Это еще не все. У нас есть подозрение, что Офидиэль хочет захватить и власть над людьми — и управлять ими без преград.
Уника использовала всю свою уверенность, чтобы в итоге соврать им.
— Мы должны любой ценой избежать кровопролития на земле. Поэтому Метатрон попросил меня сейчас же отправиться туда: мне нужно заранее определить, что и кого Офидиэль будет атаковать в первую очередь. Это, по сути, превентивная мера. Но я должна сделать это в одиночку, чтобы быть максимально быстрой и оставаться незаметной. — Она сглотнула, словно пыталась избавиться от кома, стоявшего в горле, и продолжила: — Думаю, я останусь там надолго… и это произойдет в ближайшее время.
Это была самая сложная часть для нее. Она лгала собственным друзьям, ангелам. Наверное, она никогда не сможет простить себе это — или же найти этому уважительную причину.
Аллибис снова погрустнела, но продолжала заботливо улыбаться.
— Нужно разделиться на два фронта. Поэтому я не могу больше оставаться с вами и защищать нашу родную долину. Но душа моя останется здесь, и я всегда буду рядом. Что бы ни случилось, ничто не сможет разлучить нас.
Она на мгновение замолчала и посмотрела в глаза каждому из стоявших перед ней ангелов. Они были полны слез, которые текли по их растерянным лицам. И когда снова заговорила, она вложила всю душу в свои слова.
— Вы должны мне кое-что пообещать. Пообещайте, что когда вам станет грустно, невыносимо грустно, вы заглянете внутрь себя. Что вы будете слушать свое сердце. Что вы вспомните самые важные и яркие моменты вашей жизни. Те, ради которых и стоит жить. Потому что только когда вы поймете, каким богатством обладаете, у вас появятся силы идти дальше, сражаться и побеждать. Запомните это. Запомните навсегда: все, что вам нужно, есть в вас самих. — Она поднялась еще немного выше, развела руки в стороны, словно пытаясь обнять всех и прижать к себе, и едва слышно выдохнула:
— Когда вы захотите услышать меня, вы найдете меня в своей душе. И я поступлю так же.
Уника не могла отделаться от угрызений совести. В сердце ее бушевал настоящий ураган страстей. Голова пульсировала болью, и казалось, виски сейчас лопнут. В груди пылал пожар. Руки тряслись.
Она посмотрела на Езода. Они больше никогда не будут вместе летать.
Она посмотрела на Нишиду. Они больше никогда не встретят вместе весну.
Она посмотрела на Аллибис. Она больше никогда не поделится с ней яркими красками будущего.
Она посмотрела на всех остальных. Ей будет их очень не хватать.
Потом она посмотрела на солнце и с сожалением мысленно попрощалась с ним. Быть может, она в последний раз его видит: в другой жизни она будет смотреть на него другими глазами.

Глава 15 УЖИН У КРЕЙГА ВАЛЬДЕНА
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
— Ну что? Никому не интересно, что сегодня на ужин?
Громкий звучный голос Крейга отдавался эхом в комнатах. Профессор приготовился к приему гостей: на круглом столе на кухне, на четырех джутовых салфетках лежали аппетитного вида чизбургеры и четыре основательные порции картошки-фри. Рядом стояли бутылки с пивом, черничным соком, колой и минералкой.
Ребят поначалу немного стесняло гостеприимство Крейга: с самого приезда они не проронили ни слова. Они все осматривались, обменивались взглядами, в которых читались то интерес, то подозрение.
Дом был маленький, но очень уютный. Кирпичные стены, деревянные полы и мебель мореного дуба придавали ему какую-то теплую атмосферу.
— А я смотрю, вы трое — гурманы, ждете, пока все немного остынет — и правильно делаете… но не советую вам особо медлить, а то я ведь много чего могу съесть.
После второго приглашения к столу, ребята все-таки поднялись с кресел, стоявших перед камином.
— Давайте. Налетайте же! И — приятного аппетита! — сказал Крейг, прежде чем схватить свой чизбургер обеими руками и впиться в него зубами. Выглядел он при этом довольно смешно.
Напряжение спало. Ева налила себе воды из графина, а Джо открыл банку с колой.
Зак держался в стороне; облокотившись на комод, он сказал:
— Вы, конечно, очень добры, но я думаю, что теперь вы должны нам кое-что объяснить. Например, почему мы здесь? Мы хотим знать, — он сделал небольшую, но очень красноречивую паузу, после чего добавил: — Сейчас же.
Крейг посмотрел ему прямо в глаза, пораженный его тоном. Профессор на мгновение застыл с бургером в руках, потом положил его на тарелку и, аккуратно вытерев рот салфеткой, заговорил:
— Заранее прощу прощения за небольшую преамбулу. Думаю, она вам пригодится — чтобы понять, что происходит. После университета и аспирантуры я посвятил себя глубокому изучению Кабалы…
Усталые глаза ребят обратились к профессору, который тут же пояснил:
— Каббала — это учение, которое позволяет понимать и правильно читать Ветхий Завет. Она написана особым языком символов, у каждого из которых есть определенное значение. Другими словами, последователи Каббалы утверждают, что некоторые существа, о которых говорится в Библии — ангелы, — действительно существуют и играют большую роль в жизни человека. Они — как бы мост между небом и землей, между человеческим и божественным. Они живут отдельно от нас и приносят на землю добро, выполняя определенные задания. Каббалисты обращаются к ним с помощью ритуалов, и они уверены в том, что успехи в каждодневных делах — знак благосклонности ангелов и результат их помощи. Существуют прямые доказательства их пребывания в реальном мире: свидетельства явлений и чудес собирались веками — и именно с этого началось мое исследование. В эти годы я изучил множество представлений о мире ангелов: фантастических, художественных, псевдонаучных… мне встречались самые неожиданные, некоторые — совсем несуразные. Таким образом, я построил собственную теорию существования ангелов и должен сознаться, что сегодня, подслушав ваш разговор в «Ланселоте», получил ее неожиданное подтверждение. Поверьте мне, это было лучше, чем выиграть лотерею!
Он снова взял в руку бургер и немного откусил от него. Потом открыл бутылку пива и продолжил.
— Я приехал в Мэпл-таун, потому что здесь были зарегистрированы паранормальные явления. Я практически уверен, что ангелы не раз направлялись сюда, чтобы выполнить какие-то задания; возможно, потому, что это очень тихое, отдаленное и уединенное место… или же по более веской причине. Я убежден в том, что координаты Мэпл-тауна можно найти в различных кабалистических текстах, которые описывают его как место, избранное ангелами для того, чтобы хранить свой самый главный секрет.
Профессор рассказывал ребятам о неземных, таинственных и фантастических вещах, но слова его были предельно точны и ясны. Все, что он говорил, постепенно откладывалось в памяти слушателей — и таким образом в их уме словно возникал фундамент того, о чем должна была пойти речь далее. Никто не задавал вопросов, в этом не было нужды: все понимали, что Крейг ведет их в пути по дороге, каждый изгиб которой он знает идеально.
— Жизнь ангелов всегда проходит радостно. У них очень четкая система и иерархия: она представляет собой пирамиду, на вершине которой — самый мудрый ангел и самый сильный. Рядом с ним всегда круг избранных Ангелов-Наставников. Их немного — и они обладают необычайной силой. Они организуют жизнь в обществе и выполняют задания в мире людей. Есть и другие классы ангелов, они располагаются в пирамиде по мере уменьшения их способностей, но сейчас не время вдаваться в детали. Однако вам следует знать кое-что об их «истории».
Крейг остановился, чтобы налить себе еще пива. Он делал это медленно, чтобы пиво поменьше пенилось, потом поднес стакан к губам и одним глотком почти полностью осушил его.
— У ангелов есть одно, самое важное, задание: хранить Пламя Жизни и Ключ Счастья. С помощью первого могут рождаться новые ангелы, второе же помогает поддерживать контакт с миром людей. Они называются Главными Сущностями, и тот, кто ими владеет, обладает неограниченной властью; поэтому они ни в коем случае не должны попасть в плохие руки. Насколько мне известно, они были в мире ангелов — и охранялись с особой тщательностью — до того дня, когда самый сильный из Ангелов-Наставников, их главный военачальник, сошел с пути истинного. Причина тому неизвестна, возможно, все дело в том, что во время одной из миссий на земле он потерял то, что есть в душе каждого ангела, — внутренний свет, любовь, благоволение. В какой-то момент он захотел большего. Глава ангелов, Великий Мудрец, наказал его со всей строгостью, отняв у него силы и заперев его в чаще леса. Некоторые говорят, что он даже отрезал ему руки и ноги, и ангел, ранее обладавший ослепительной красотой, стал похож на уродливый обрубок, который и оставили в лесу.
В доме будто остановилось время — и все казалось неподвижным.
— Но возможности этого ангела оказались неистощимы — он сумел приспособиться к тем условиям, в которые его поместили. Он стал пресмыкаться — как змея — и начал управлять силами дикой природы, которые его окружали.
Постепенно дошло до того, что он стал снова представлять собой угрозу. Сразу же стало ясно, что он будет стараться заполучить две Главные Сущности. Если бы он смог захватить их, то исполнил бы свою давнюю мечту — править миром. — Крейг ухмыльнулся. — И с этого начинается моя теория. Осознание того, что со стороны зла возможно нападение, привело Великого Мудреца к гениальному, но в то же время отчаянному решению: переместить Пламя Жизни из долины ангелов сюда, на землю, и спрятать его в недоступном месте. Я не знаю, решил ли он перенести Ключ Счастья, или же счел правильным разделить эти два элемента — ведь последнее помешало бы злу одновременно добраться до них обоих. В любом случае, думаю, это случилось, по человеческим меркам, около пятнадцати лет назад.
Мысли ребят уносились вдаль вместе с речью профессора. Они уже чувствовали себя частью удивительной и нереальной истории, в которой что угодно может оказаться правдой и нет ничего невозможного.
— Я хотел бы подчеркнуть, что все, о чем я расскажу далее, не более чем мои собственные догадки, — продолжил Крейг. — Один я верю в то, что Пламя Жизни хранится на земле. Один я искал его в каббалистических текстах и символах. Один я пришел к выводам, о которых только что вам поведал. И еще я должен вам сообщить, что, похоже, место, выбранное для хранения Пламени — это Мэпл-таун. А сейчас самое главное.
Крейг допил оставшееся в стакане пиво и посмотрел на ребят взглядом хищника, который подыскивает себе жертву.
— Пламя находится не в каком-либо храме, оно не спрятано там, где его никто не может найти. Мудрец поместил его в самое, можно сказать, незащищенное и неожиданное место: в сердце младенца. Маленький ангел родился в Мэпл-тауне примерно пятнадцать лет назад и начал жить обычной жизнью, не имея ни малейшего понятия о том, что он в себе хранит.
Ребята находились уже в шаге от последнего логического заключения, которое привело бы их к финалу этой истории, когда Крейг опередил их и с поразительной ясностью в голосе произнес:
— Этот ангел сейчас здесь, в этой самой комнате — и, поверьте, я не имею в виду себя!

Эйрадис Д'Арси Доннерджек, недавно вернувшаяся из царств, которые
описывают поражающие воображение орбиты вокруг Непостижимых Полей, задумчиво
посмотрела на простую мебель гостиничного номера, на своего мужа, спящего, в
серовато-розовых рассветных лучах, и тихонько вздохнула. Она все еще не до
конца пришла в себя, и, хотя считала неблагодарным говорить об этом Джону,
жизнь в Веритэ представлялась ей довольно странной. Эйрадис была
переменчивым существом из древнего Вирту, и что-то глубоко внутри ее души
восставало против стабильности каждой клетки нового возрожденного тела.
Подойдя к двойной застекленной двери, она раздвинула прозрачные
занавеси, распахнула створки и вышла на балкон, чтобы взглянуть на голубые
воды Карибского моря.
Утренний воздух показался ей слишком холодным, однако она осталась
снаружи, подставляя свежему ветерку разгоряченное тело. Быстрая улыбка
промелькнула на ее прелестных губах, когда Эйрадис размышляла о
парадоксальности ситуации, в которой оказалась: она тоскует о своем
переменчивом доме в Вирту, где ей было по силам вырастить на плечах крылья
ангела и взлететь в небеса или нырнуть в море с русалочьим хвостом, и
одновременно постоянно стремится испытать холод, жару или голод - лишь бы
прогнать жуткий страх, что она все еще мертва.
Восходящее солнце смыло с небес остатки серой краски, украсив его всеми
оттенками розового, оранжевого и желтого. Теперь стали видны облака:
удлиненные, вылепленные ветром фигуры, которые в Вирту вполне могли
оказаться воздушными существами, а здесь являлись результатом работы ветра и
воды. Воды, поднимающейся ввысь только затем, чтобы позднее низвергнуться на
землю, а потом вновь устремиться в небо, обеспечивая бесконечный цикл, в
котором, однако, присутствовал элемент хаоса. Метеорология все еще считалась
скорее искусством, чем наукой, несмотря на разработку теории хаоса и
фрактальной геометрии.
Наука. Религия Доннерджека, хотя он всячески это отрицает. Джон -
практичный и жесткий человек, но в его душе живет поэт. Поэт, которого
влекло к Эйрадис: Нимфе Веритэ, Русалке Под Семью Танцующими Лунами, Ангелу
Забытой Надежды. В Вирту она влюбилась в своего поэта, а после того, как ее
коснулся муар, поэт сумел забрать возлюбленную из Непостижимых Полей.
Сначала она шла за ним, не понимая, что делает, но на Тропе Костей, Звезд,
Радуги и других экзотических вещей, которая уводила ее все дальше и дальше
от цепких объятий энтропии, Эйрадис уже сознательно и радостно держала Джона
за руку и даже запела вместе с ним, когда они переходили через мосты. В
результате Джон Д'Арси Доннерджек выполнил все условия Танатоса и
благополучно доставил Эйрадис из Непостижимых Полей в земли живых, из Вирту
в Веритэ.
Да, Джон Д'Арси Доннерджек сумел вернуться вместе со своей возлюбленной
- в отличие от Орфея, который потерял Эвридику, - однако Эйрадис не
переставала удивляться странностям в характере мужа, человека, с которым
делила постель. Часто он был внимательным, любящим и страстным, но теперь,
когда Эйрадис узнала его лучше, она никак не могла понять, почему он так
стремился забрать ее у Танатоса, ведь у него практически никогда не
оставалось для нее времени - за исключением тех моментов, когда они
занимались любовью или болтали.
"Может, ему скучно со мной", - думала Эйрадис. Потерявший крылья ангел,
бесхвостая русалка, бывшая нимфа, а теперь самая обычная женщина. Да,
обладающая уникальными знаниями программа, созданная для Вирту, превратилась
в Веритэ в существо из плоти и крови - и стала всего лишь женщиной.
Эйрадис, совсем недавно вернувшаяся из царств, вращающихся вокруг
Непостижимых Полей, услышала, как ее муж зашевелился во сне, повернулась и
сквозь прозрачные занавеси увидела, как его руки потянулись к ней, но не
нашли. Охваченный ужасом, Джон мгновенно проснулся.
- Эйра! - позвал он, и его голос был исполнен страдания, знакомого лишь
тем, чьих любимых забрал Танатос.
Эйрадис, раздвинув занавеси, поспешила к нему и увидела, как на его
лице появилось облегчение. Она скользнула в постель, услышала тихий шепот,
сильные руки сжали ее в объятиях. Убедившись, что Эйрадис рядом, Джон начал
успокаиваться. И тогда она перестала сомневаться в его чувствах, удивляясь
тому, какие странные формы принимает любовь здесь, в Веритэ, где ни один
человек не в силах изменить своего облика.
x x x

- Проблемы?

Абель и Карла Хаззард смотрели в семейном виртуальном пространстве на
изображение гида, некоего мистера Чалмерса.
- Какого рода проблемы? - спросил Абель. - С Лидией все в порядке?
- О да, она в полном порядке, - заверил его мистер Чалмерс. - Но
механизм возвращения не срабатывает.
- Возвращения? Вы хотите сказать, что не можете вернуть ее в Веритэ?
- Когда время пребывания вашей дочери в Вирту истекло, мы активировали
программу - после небольшого льготного периода, позволившего ей завершить
то, что она делала. Но она не реагирует на наши сигналы.
- Почему?
- Создается впечатление.., что она еще занята. Льготный период пришлось
несколько раз продлевать.
- Занята? - вмешалась Карла. - Чем занята?
- Есть основания считать, что она с любовником.
- Ага. Ну, в конце концов, Лидия отправилась туда, чтобы получить
удовольствие. Девочке нужно немного развеяться. Если продление пребывания в
Вирту не повлечет за собой психологической травмы, пусть остается. Вскоре ей
надоест, и она вернется, чтобы немного прийти в себя перед следующим
визитом.
- Благодарю вас, - улыбаясь, заявил мистер Чалмерс. - Конечно, нам
известны подобные случаи, но мы обязаны ставить в известность родителей или
опекунов. Задержка всего на полдня серьезной не является. Мы сообщим вам,
как только Лидия вернется.
- Спасибо.
x x x

Артур Иден в украшенном красно-золотыми узорами дашики <мужская рубашка
в африканском стиле (с круглым вырезом и короткими рукавами).>. - одеянии
посвященного низшей ступени (хотя он еще не получил этого статуса) - ждал во
дворе перед храмом вместе с небольшой группой других прихожан как из Вирту,
так и из Веритэ. Шла служба под усыпанным звездами небом, где каждый мог
разглядеть два знака и несколько ярко сверкающих знамений.
С небес медленно лился свет, постепенно приобретая форму серебряного
парусника, который промчался над головами собравшихся и исчез в скрытом
отверстии на крыше храма. Маленький ансамбль, стоявший слева от священника,
начал играть; зазвучали струнные инструменты и флейта. Паства вздохнула, и
священник произнес:
- Явился Бог, чтобы наблюдать за малым посвящением. Пусть каждый, кто
еще не готов, скажет сейчас - и избежит проклятия за осквернение святынь.
Все молчали.
Прозвучала негромкая молитва, а затем - все было отрепетировано еще на
прошлой неделе - музыканты перешли поближе к дверям храма. Кандидаты в
посвященные, шагая медленно и торжественно, двинулись к дверям. Створки
распахнулись одновременно.
Первыми порог переступили музыканты, за ними, образовав торжественную
процессию, последовали кандидаты. Остальные верующие остались во дворе
храма.
Впереди, сквозь сумрак, Идем разглядел горящие свечи и ощутил аромат
благовоний. Кандидаты медленно шагали по длинному коридору со множеством
черных дверей - он вел к паре узких серебристых створок. Их украшал
затейливый орнамент - блики мерцающего пламени свечей плясали на серебре,
словно разноцветные рыбки в садовом пруду.
Они продолжали идти вперед. Наконец, когда музыка изменила темп, стала
медленнее, все остановились. Дверь за ними закрылась, и легкий ветерок,
дувший снаружи, замер.
Кандидаты долго ждали, слушая музыку и стараясь настроиться на
предстоящий обряд. Неожиданно наступила тишина, и серебряные двери начали
медленно, очень медленно открываться. Через мгновение Иден увидел за ними
что-то очень яркое.
x x x

Танатос услышал зов Мизара, заглушивший музыку потерянных миров.
Костяная женщина, чью руку он держал, рассыпалась, когда вой смолк, а
Властелин Непостижимых Полей поднялся и трижды повернулся на месте против
часовой стрелки. Однако звук слишком быстро стих, и Танатос не успел
определить его источник. В сумраке он взошел на вершину холма, поднял
бледную руку и поймал крик.
Слишком короток он был, слишком короток, чтобы провести Танатоса до
самой цели. И все же Танатос шел, в мерцании сумрака, и наконец выбрался на
равнину. Наступил день, вокруг спешили по своим делам люди, но никто не
увидел его, кроме старой женщины, взглянувшей ему прямо в глаза. Танатос
протянул руку и мягко коснулся плеча старухи; та опустилась на тротуар. А
он, не оглядываясь, продолжал идти дальше и свернул направо на первом же
перекрестке.
Город постепенно исчез, и Танатос миновал озеро - несколько рыбин
перевернулись животами вверх и всплыли на поверхность, когда он проходил
мимо. Добравшись до противоположного берега, Танатос двинулся через поле.
Затем он остановился. Вокруг цвели красные и желтые цветы, но слева от
него тянулась полоса поникших стеблей. Танатос вгляделся в нее и через
мгновение увидел, как распустилась черная роза. Прошло несколько секунд, и
новый цветок увял.
- Алиот, - позвал Танатос. - Иди ко мне.
Черный мотылек вспорхнул с поникшего цветка, легко преодолел
разделявшее их пространство и опустился на вытянутый палец своего господина.
- Привет, босс. Какая неожиданная встреча.
- Она вовсе не неожиданная, - отозвался Танатос.
- О нет, конечно. Я просто стараюсь поддержать приятный разговор.
Темная фигура кивнула. Алиот никогда не мог определить, удалось ли ему
развеселить Танатоса.
- Кстати говоря, - продолжал Алиот, все еще теряясь в догадках, - я
догадываюсь, почему вы появились здесь, если можно так выразиться, во плоти.
Я тоже слышал вой Мизара.
- Ага!
- Да, но он почти сразу же смолк.
- Действительно. Все произошло так быстро, я не успел среагировать. Я
думал, ты знаешь, где находится Мизар - учитывая твое неизменное
любопытство.
- У меня сложилось впечатление, что Мизар добрался до самого центра.
- Тогда давай посмотрим, - предложил Танатос и поднял другую руку.
Замелькали ландшафты с такой быстротой, что Алиот потерял всякую
ориентацию, однако скорость все увеличивалась, и вот уже разноцветные
картины превратились в равномерные вспышки света и тьмы, а под конец в
пульсирующий серый сумрак. Алиот знал, что его господин внимательно
вглядывается во все, что проносится мимо.
Затем последовательность событий поменялась на противоположную, и
наконец Танатос замер у основания огромной горы, вершина которой терялась в
облаках.
Танатос наклонился, чтобы осмотреть небольшой кратер. Алиот облетел
кратер и нырнул внутрь.
- В стене застрял кусок красноватого кабеля, Повелитель. Танатос
бесшумно спрыгнул в жерло кратера, протянул Руку и внимательно осмотрел
предмет, о котором доложил Алиот.
- Один из хвостов Мизара... Интересно, какой из его аспектов он
представляет?
Танатос выбрался из кратера и зашагал вдоль цепочки следов; при его
приближении следы начинали светиться, а когда он отходил на десяток шагов -
исчезали.
- Похоже, Мизар перешел в другое измерение. - Танатос наклонился и
коснулся рукой последних следов. Его ладонь медленно описала круг. Рука и
предплечье исчезли и тут же появились вновь, затем все повторилось еще раз.
- След идет сквозь множество измерений, пока не исчезает совсем.
- Что случилось с Мизаром? - спросил Алиот.
- Сейчас бессмысленно строить предположения, - ответил Танатос, откинул
голову назад и завыл.
Небо потемнело, и пролетавшие мимо птицы замертво попадали к его ногам.
Земля по всему пространству Вирту начала дрожать.
Над вершиной горы Меру сверкнули зазубренные молнии. А вой
продолжался... В почве пошли трещины, появились овраги. Вся гора
раскачивалась, завяла трава, попадали деревья. Озера вышли из берегов, реки
потекли вспять.
Наконец вой смолк.
Танатос ждал. Наступила долгая тишина.
Ответа не было.
x x x

С вершины холма Дон нерджек видел раскинувшееся море и мог наблюдать за
строительными работами. Большая часть недели ушла на то, чтобы вырыть
котлован. Сейчас фундамент уже был на месте, и Джон сравнивал его с
изображением на дисплее карманного компьютера.
- Пока все сделано так, как я просил, - заметил он, поворачиваясь к
своей спутнице. - Сроки выдерживаются. У тебя есть какие-нибудь замечания?
- Я счастлива здесь, - ответила она. - Все такое непривычное и
диковинное... Да, я думаю, получится хорошо.
- Я боялся, что изолированное место...
- Нет-нет, мне нравится, - сказала Эйрадис. - Я так и хотела. Давно
хотела после.., после того, что произошло. Доннерджек кивнул:
- Мы будем периодически проверять, как идут работы, пока замок не
станет нашим домом. А когда устанем от него, отправимся погулять в твой мир.
- Теперь Вирту уже не мой мир.
- Оба наших мира всегда будут твоими, Эйра.
- Да, и я этому страшно рада. Мне столько всего нужно узнать о Веритэ -
да и о Вирту. И я бы хотела помочь тебе с работой, ведь я обладаю уникальным
взглядом на оба мира.
- Верно, - согласился Доннерджек, сжав ее изящную ручку в своей большой
ладони. - Ты наверняка сумеешь мне помочь.
Несколько месяцев они регулярно посещали остров, наблюдая за тем, как
продвигается строительство. Им не удалось узнать, как выглядела резиденция
предков Доннерджека в прошлых воплощениях, поэтому Джон решил ничем не
ограничивать свою фантазию и использовать понравившиеся детали реально
существующих замков. Строение получилось высоким, темным и довольно суровым
на фоне унылого неба и скал, но все внутренние работы производились по
последнему слову техники, а не по средневековым стандартам - внутри стен
прятались фиберглассовые кабели и микроволновые антенны.
Молодожены гуляли по строящемуся зданию: Джон постукивал тростью по
стыкам панелей, а Эйрадис проводила кончиками пальцев по гладким
поверхностям; они улыбались и кивали друг другу. Если не было дождя, супруги
всходили на вершину холма и смотрели вниз, наблюдая за флайерами, а потом
отправлялись в одну из квартир, где проводили медовый месяц.
Иногда Доннерджек выбирал время и работал в замке - строил Большую
Сцену возле кабинета - настоящее, полномасштабное произведение искусства. И
переходную камеру для посещения Вирту. Кроме того, он уделял огромное
внимание своему рабочему кабинету.
Однажды Джон засиделся допоздна, все рабочие уже ушли - он хотел, чтобы
некоторые детали были известны только ему, - и вдруг услышал тихие стоны,
которые доносились откуда-то снизу. Вооружившись тростью, он отправился на
разведку, но не обнаружил ничего достойного внимания. Лишь сквозняки,
проникавшие в любые щели, гуляли по коридорам недостроенного замка.
Доннерджек пожал плечами и вернулся к прерванной работе. Странные звуки не
раз повторялись в течение ночи.
Так Джон и трудился по ночам и вскоре установил все необходимое
оборудование. Впрочем, он стремился к уединению не только потому, что того
требовала работа. Эйрадис - дело в ней. В Веритэ не существовало никаких
упоминаний о его супруге. Доннерджек решил, что нужно создать ее личность,
постепенно добавляя в биографию Эйрадис разные детали, одну подробность за
другой, сделать так, чтобы сведения о ней появились в базах данных задним
числом. Но сначала нужно, чтобы его система заняла свое место в новом замке.
Как только они сюда переселятся, он введет ее в действие.
"Странно, - подумал он, - сегодня стоны сопровождаются звоном цепей..."
Глава 4

Морепа вышел из пещеры, потянулся и посмотрел на многообразие
окружающего мира. Как здорово ощущать, что все твое сознание локализовано в
одном теле, в одном месте - поразительная полнота впечатлений. Взять, к
примеру, Терраму. Хорошо, что она заснула, и у него появилась возможность
передохнуть. Если она в самом деле спит... Да нет, конечно, заснула. Было бы
глупо мешать удовольствие с делом. Но с другой стороны...
Какое-то движение вдалеке привлекло его внимание. На востоке по небу
мчалась крошечная точка. Морепа обратился к внутреннему зрению, стараясь
лучше понять происходящее, и дневные звезды предстали перед его мысленным
взглядом. Юноша, одетый лишь в золотое трико и сандалии, бежал в
пространстве так, словно ничего особенно в этом не было. Вскоре его стройная
фигура возникла в пустоте рядом с Морепой, в глазах бегуна плясали смешинки.
В руке он держал оперенный жезл, вокруг которого обвилась пара золотых
спящих змей.
- Привет, Морепа! - заявил юноша. - Ты задержался на Вершине.
- И что с того, Прыткий? - отозвался Морепа. - Почему бы и нет?
- Конечно, божество может делать все, что пожелает. Почему-то всегда
получается, что в некотором смысле Бог всегда прав.
- Ты пришел ко мне, чтобы говорить загадками? Или хочешь поплясать на
вершине горы? А может, принес мне весть?
- Все три предположения ошибочны. Я пришел, чтобы поговорить с тем, кто
окажется на месте, поделиться новой информацией и доложить о странном
видении.
- Каком?
- Танатос, собственной темной персоной. Внизу. Я видел его совсем
недавно. Возможно, ты слышал его вой, заметил, как раскололось небо, и
почувствовал, как дрожала земля и раскачивались горы.
- Да, пришлось даже отвлечься.., от медитации. Впрочем, должен
признать, мне показалось, будто явления, о которых ты говоришь, суть
результат моих размышлений о природе явлений. Мое сознание было обращено
вовнутрь, и я не понял, откуда исходил тот дикий вопль. Тебе известно,
почему Танатос повел себя так необычно?
- Не могу сказать, - ответил Прыткий. - Кто знает, что на уме у
Властелина Непостижимых Полей? Он обошел гору Меру, словно что-то искал.
Потом приблизился к впадине в земле, что-то поднял и принялся рассматривать.
А затем издал свой ужасный крик.
- Ты видел, что он нашел?
- Мне кажется, он держал в руках небольшой кусок красного кабеля.
- Хм. На первичной горе нет проводов. Ты видел, что он с ним сделал?
- Забрал с собой, Морепа, и отправился в путь между мирами.
- Почему ты пришел сюда, Прыткий?
- Я посчитал, что вам следует знать о появлении Танатоса возле горы.
- Раньше он не осмеливался здесь показываться. Зачем он приходил? Мы
ведь бессмертные боги.
- Я всегда так думал. Однако мне бы не хотелось, чтобы Танатос на меня
рассердился.
- Разумная мысль. Думаешь, кто-то из нас его оскорбил?
- Не исключено. Мы можем проверить тех, кто здесь есть, чтобы прояснить
ситуацию.
Морепа бросил взгляд в сторону пещеры.
- К несчастью, Небопа погрузился в размышления, - заявил он. - И я не
знаю, где сейчас Террама. Юноша улыбнулся и махнул рукой вниз:
- Скорее всего развлекается с элишитами.
- С элишитами?
- Новая религия.
- Религии приходят и уходят. Через некоторое время все они становятся
похожими друг на друга. Что интересного в новом учении?
- Оно продолжает развиваться, и у него есть необычные черты. Первое -
элишизм возник здесь, в Вирту; похоже, он распространяется через границу в
первый мир.
Морепа пожал плечами.
- Вирту всегда существовала - в той или иной форме. Технология Веритэ
лишь обеспечила наш мир местом и названием. Вполне возможно, что все религии
берут свое начало в Вирту. Ведь религия - не что иное, как коллективный дух
народа, верно?
- Кто знает?.. Но сейчас у меня возник другой вопрос. Может быть, тебе
следует заняться учением элишитов вплотную?
- А ты элишит?
- Исключительно в качестве наблюдателя - причем издалека.
- Что они проповедуют?
- Элишиты воспользовались древними шумерскими верованиями. Возврат к
прежнему на новом уровне - так они говорят. Только вот никто из основателей
не понимает, что это такое, и потому они действуют наугад. Стандартная
персонификация и театральные эффекты.
- Кто же положил этому начало?
- Мне не известно его имя. Я слежу за элишитами совсем недолго. По
слухам, у истоков стоял какой-то эйон <Эйон - слово образовано сочетанием АI
- искусственный интеллект.>. - Ты не знаешь, может, кто-нибудь из моих
коллег?
Прыткий покачал головой.
- Гм-м, - задумчиво проговорил Морепа. - Религия, основанная эйоном...
- Он сделал насколько шагов и посмотрел вниз. - А что твои меньшие родичи?
Они имеют отношение к элишитам?
- Некоторые, полагаю, имеют.
- Да, подобные штуки как раз для младших божеств, жаждущих набрать
побольше маны. Прыткий покраснел:
- Я тоже не прочь. Однако боюсь, элишиты доставят всем серьезные
неприятности.
- У меня нет особого желания ввязываться в это дело. Во всяком случае,
пока я не узнаю о нем побольше. Могу ли я убедить тебя проявить к элишитам
побольше интереса и держать меня в курсе?
- Пожалуй. А как мне следует себя вести? Тут ведь не станешь подавать
заявление о приеме на работу.
- Конечно. Поговори с младшими божествами с нижних склонов, которые уже
проникли в суть дела. Покажи им свою заинтересованность и продемонстрируй
величие.
- Какое величие? Я - одно из младших, астральных божеств, мальчик на
побегушках у Верховных и не принадлежу к числу истинных обитателей Меру.
Даже не имею права появляться на этом уровне. Моей ауры недостаточно для
того, чтобы вызвать повиновение или желание сотрудничать.
Морепа улыбнулся:
- Какие проблемы?! Похоже, пришло время повысить тебя в должности.
Подойти поближе.
Прыткий посмотрел на его бородатое лицо, заглянул в голубые глаза и
отвел взгляд.
- А меня не разорвет на части? - спросил он.
- С какой стати? Нет, тебя не разорвет на куски, мой быстрый. Выйди из
сумрака.
Прыткий осторожно опустился на гору рядом с Морепой.
- Вот как, оказывается, чувствуешь себя, попав наверх, - промолвил он
через некоторое время.
- И как? - заинтересовался Морепа.
- Точно так же, как в любом другом месте.
- Тогда ты получил небольшой урок. А теперь познакомься с исключением.
Морепа поднял правую руку и положил ее на голову юноши. Прыткий
поморщился. Постепенно его лицо разгладилось, а потом он улыбнулся. Вскоре
все его тело окружало бледное сияние, золотая аура казалась жидкой и
обтекала его фигуру, внутри светящегося облака появились линии и легкие
волны.
- У меня такое ощущение, будто между твоей рукой и горой что-то
проливается, - проговорил чуть позже Прыткий.
- Так оно и есть, - отозвался Морепа, - однако малость остается, чтобы
улучшить некоторые твои качества. Иными словами, с каждой секундой ты
становишься сильнее.
Аура вспыхнула ослепительными красками, и Морепа несколько минут
продержал ее на таком уровне. Затем медленно опустил руку.
- Теперь, Прыткий, ты готов. Отправляйся в миры, разузнай все об
интересующем меня деле, а потом вернись и расскажи.
Прыткий поднял руку, согнул ее и посмотрел на ладонь. Рука испускала
золотистый свет. Он улыбнулся. Потом своим жезлом отсалютовал Морепе.
- К вашим услугам, - бодро рявкнул он. Подскочил в воздух, завис над
горой и сделал разворот. В следующую секунду он исчез - лишь золотая тень
метнулась к востоку. Однако спустя мгновение Прыткий вновь появился с юга.
- К вашим услугам, - повторил он. И умчался на восток.

К вечеру Сейджек привел клан, оставив всех, кроме способных сражаться
мужчин, на поляне, примерно в миле от северного лагеря охотников. На шее у
Сейджека висел талисман, и он взял с собой палку которая режет. Воинов
Сейджек расставил в узкой долине, рядом с лагерем врага. Потом провел
совещание с командирами.
Стаггерт, Чимо, Сват, Гонго, Окро и Хога стояли в сумраке поляны и
слушали вождя.
- Сегодня мы убьем охотников. Знаете как? Все утвердительно зарычали.
- Ничего вы не знаете, - возразил Сейджек. - Вы думаете, что нужно
ворваться в лагерь, устроить страшный шум и начать драку. Нет, не так. На
этот раз нужно действовать иначе. Когда станет темно и все заснут, мы
подойдем как можно ближе. Сначала убьем тех, кто возле оружия. А в конце
концов прикончим всех. Если у нас не получится или если они доберутся до
своих острых палок, мы позовем на помощь еще воинов, готовых драться. Еще
одна группа будет ждать моего сигнала. Нас слишком много, чтобы напасть
одновременно, мы только помешаем друг другу. Все поняли?
Они снова утвердительно зарычали.
Ее тело находилось в одноместной палате; питание, массаж и все прочее
осуществлялось специальным прибором-стражем. Страж связался с ней в Вирту,
предупредил, что время истекает и пора возвращаться в Веритэ в соответствии
с планом отдыха, который наметили для нее родители - неделя в Вирту и неделя
в Веритэ. И так в течение всего лета. Лимит уже исчерпан, ей предоставили
дополнительный срок, который, в свою очередь, тоже подходит к концу.
Однако когда ее ноги раздвинулись, а бедра начали совершать короткие
быстрые движения, страж приостановил процесс насильственного возврата. Лидия
начала тихонько стонать, а страж занялся оценкой ее состояния в Вирту.
Сексуальные отношения, не связанные с насилием, обычно служили достаточным
поводом для автоматического продления периода пребывания в Вирту. Когда же
речь шла о насилии, многое зависело от того, кем является клиент -
насильником или жертвой. Тут возникало немало юридических тонкостей,
связанных с защитой клиента. Сканирование показывало, что в данном случае
все происходит по обоюдному согласию. Страж, к несчастью, не мог оценить
последствий исчезновения одного из партнеров сразу же вслед за наступлением
оргазма.
Неожиданно ноги Лидии сомкнулись вокруг невидимых бедер. Движения стали
резкими, ногти вцепились в невидимую спину. Монитор зафиксировал увеличение
частоты биений сердца, повышение кровяного давления, учащенное дыхание. Он
не заметил, что Лидия улыбается - так называемый "эффект любовника-демона",
когда люди наблюдают за происходящим будто со стороны, продолжая хрустеть
попкорном.
Как только наступила релаксация, страж активировал механизм возврата.
x x x

...И падал. И, черт подери, падал...
Его тело неподвижно покоилось на дне инерции, он опускался с лишенного
вершины холма, по склонам, словно опаленным ударом молнии.
Тропа вела через пустынные земли и через холмистые и по мертвым
равнинам, напоминающим брошенные после съемок фильма декорации. Вверх,
только вверх вела тропа, в царство ослепительного света. Однако он был не из
тех, кто отступает, и потому шел все дальше. Взбегал по вертикальным
поверхностям, перепрыгивал бездонные пропасти. Он искал...
...И нашел?
Точнее, его нашли.
Он следовал за запахом. И вдруг оказался внутри. Он поднялся в воздух,
и его завертело в фантастическом танце сорванного осенним ветром листа.
Вокруг мерцал ошеломляюще яркий свет.
- О ужасающий пес, стремящийся по следу. - Голос, как и запах,
казалось, звенит, доносится со всех сторон, окутывает его. - Ты зашел
слишком далеко!
Мизар закинул голову и завыл так, как его научил Танатос.
Послышался глухой удар, сияние окружило его тело. Вой смолк, едва успев
возникнуть. И снова пса завертело, а воздух наполнился новыми запахами -
горящей изоляции, кипящего клея, паленой краски, расплавленного металла.
Мизар летел, кувыркаясь и переворачиваясь, и вдруг почувствовал, как его
швырнуло с края огромной скалы прямо в молчаливое небо, где в вечном сумраке
расцветали звезды, а внизу проплывали облака.
И его объял мрак.
Он падал и падал - долгие дни, может быть, целые столетия, это зависело
от миров, в которые он попадал...
...вниз...
Глава 3

Скитаясь, Транто давно потерял счет времени. Он никогда не обращал на
него особого внимания, но сейчас окружающий мир, в частности время и
пространство, алым туманом укутало безумие.
Однако, когда боль стихла, изменилось и отношение огромного фанта к
собственному существованию. Туман стал почти прозрачным, теперь Транто
останавливался и подкреплялся цветами. Вскоре он осознал, что находится на
просторной равнине, рядом с джунглями. Вернулись воспоминания о прежней
жизни, когда он был еще совсем маленьким фантом в большом стаде, которое
обитало в долине, очень похожей на эту. Кто знает? Может быть, он вернулся
туда, где провел свое детство?
Долгие дни Транто бродил, ни о чем не думая, а его разум витал между
мечтами и реальностью. Он погрузился в эйфорию, всегда наступавшую вслед за
приступами. Транто двигался, ел и пил, постепенно набирая потерянный вес, и
ему стоило больших усилий делать то, чего не требовали обстоятельства. Он
наслаждался простыми радостями жизни.
Дни шли за днями, спокойные и безоблачные. Местные хищники побаивались
необычно могучего фанта с громадными клыками, словно высеченными из кусков
распавшейся на части луны. Однажды, когда боль прошла совсем и сознание
снова к нему вернулось, Транто впервые подумал, что где-то неподалеку могут
быть и другие фанты. За долгие годы жизни он знавал множество разных стад, и
сейчас он уже начал скучать без своих соплеменников. Было бы неплохо завести
подругу. Все тревожные симптомы давно исчезли, вероятность их скорого
возвращения ничтожно мала.
Тогда он занялся поисками. Сначала нужно найти стадо. И хотя сам Транто
часто стремился к одиночеству, его периодически посещало желание обрести
компанию - как, например, сейчас. Конечно, мало просто разыскать стадо.
Придется убедить фантов принять его в свои ряды. Обычно новичку назначали
серьезный испытательный срок и он занимал самое скромное положение. Это
тянулось долго, слишком долго. Но тут ничего не поделаешь - существует
этикет, свод правил, которым необходимо следовать. Главное - выяснить, где
находятся сородичи.
Он долго и громко трубил, а потом слушал, пока окончательно не смолкало
эхо. Ответа не последовало, да он и не слишком-то на него рассчитывал - на
первый зов не принято отвечать. Транто снова трубил, а потом бродил по
равнине. Нашел ручей и как следует напился.
Что ж, пора отправляться на поиски. Поскольку ему попадались лишь
старые следы, а на призыв никто не ответил, выбор направления не имел
особого значения. За исключением запада. Там раскинулись джунгли.
Трава и побеги успели вырасти снова, значит, его соплеменники давно
покинули здешние места. Земля уже почти оправилась, и Транто не сомневался,
что фанты обязательно вернутся, когда истощится район, где они сейчас
обитают. Конечно, равнина огромна и может пройти много времени, прежде чем
они появятся; с другой стороны, здесь вполне хватит места и для других
стад... Он погрузился в размышления.
Теперь, когда Транто чувствовал, что силы и разум вернулись к нему, он
решил не надеяться на случайную встречу. Как приятно вновь ощутить запах
фантов, потереться о дружеское плечо!.. Нужно искать. Так он и поступит и
обязательно найдет сородичей.
Транто медленно повернулся. Север, восток, запад, юг... Да, юг. Там
старая тропа.
Он уверенно зашагал на юг, не собираясь, впрочем, строго следовать
старой тропе. Фанты где-то на юге - этого вполне достаточно. Транто не
слишком-то торопился. После того как решение было принято, вступили в
действие законы природы - или так ему показалось. Могучий фант славился
своим терпением - как и яростным нравом.
А еще он не мог пожаловаться на память: Транто отлично помнил
каменистые равнины, по которым проходил, - впрочем, тогда он был маленьким и
все вокруг казалось таким большим... Надо заметить, что сентиментальностью
Транто не отличался - просто не знал этого чувства. Он упрямо шагал на юг, а
хищники, чью территорию он нарушал, прятались до тех пор, пока чужак не
исчезал из виду. Фант брел среди высокой травы, утолял жажду в прудах или
лесных ручейках. Птицы с темным опереньем садились ему на спину, выклевывая
паразитов. Изредка они болтали.
- У тебя здесь жуткий шрам, большой друг. Как ты его заполучил?
- Центральный шест циркового тента оцарапал меня, когда я его сломал.
11 мая 2108 года.
- О, значит, ты бывал в городах!
- Бывал.
- Я не знаю никого, кто оттуда вернулся.
- Теперь знаешь. Видел недавно моих соплеменников?
- Недавно - нет. Они появляются и уходят.
- - А как на юге?
- Они направлялись именно туда. Может быть, я сам скоро туда полечу.
Здесь стало плохо с жуками. А этот шрам откуда?
- От копья, которое бросил в меня один клейкий человечек.
- Клейкий человечек? Не понимаю.
- Он стал клейким после того, как я его растоптал. 7 августа 2105 года.
- - У тебя возникали проблемы с икси или охотниками за головами?
- Да, но давно.
- Их сейчас очень много в джунглях.
- Кого именно?
- Охотников. И наблюдателей икси.
- Охотники покруче. Однажды меня чуть не прикончили, когда за мою
голову назначили награду. 17 сентября 2113 года. Женщина. Большая Бетси, так
ее звали.
- Она мертва.
- Хорошо. Иногда мне снится, что она продолжает меня преследовать. А
кто ее убил?
- Сейджек. Из древесного народа. Взял ее голову. До сих пор носит с
собой. Транто фыркнул:
- Это имя кажется мне знакомым.
- Сейджек - вожак самого большого клана. Быстрый. Может рукой поймать
летящую птицу. Я видел. Он сильный. Очень опасный.
- Они тоже становятся клейкими, если по ним пройтись. Большая Бетси
любила устраивать засады. Она тоже оставила мне на память шрам. А что хотят
охотники и икси сейчас?
- По-моему, голову Сейджека. Они в ярости из-за Большой Бетси и тех,
кого он укоротил.
- Если бы они держались подальше отсюда, не возникло бы никаких
проблем.
- Верно.
- Не они создали нашу землю. А теперь, ни с того ни с сего, ведут себя
так, словно они здесь хозяева.
- Они никогда не бывают счастливыми.
- Пожалуй, ты прав.
- Может быть, чуть позже я займусь другими шрамами на твоей спине.
Улетаю в джунгли. Хочу посмотреть, что там произойдет.
- Не приближайся к Сейджеку, - Не буду. Удачных тебе поисков.
- Благодарю.
Транто затопал дальше. Весь день он двигался на юг, останавливаясь
только для того, чтобы поесть и напиться у бочагов. Ночью он брел под небом,
полным ярких звезд.
Так проходил день за днем. Один раз ему пришлось преодолеть нескончаемо
длинный сухой участок, где даже трава пожухла. А потом его настиг ливень,
наполнивший все впадины водой. Дальше местность стала каменистой. Транто
продолжал идти на юг и вечером обогнал мужчину и женщину, шагающих по тропе,
которую окружали диковинные белые отметины, мерцающие, словно воздух над
землей в жаркий полдень. Транто показалось, что это тот самый человек,
который недавно ему помог. Однако когда он приблизился, люди исчезли и
появились далеко впереди - минут десять они маячили на фоне багряных лучей
заходящего солнца, после чего окончательно скрылись из виду. А Транто еще до
наступления темноты напал на свежий след фантов, уходящий дальше на юг.
В течение трех дней он шел по этому следу. На четвертый ветер принес с
востока знакомый запах. Его сородичи. Фанты. В первый раз за последнее время
Транто заторопился вперед.
Вечером того же дня он оказался там, где недавно прошло стадо. На
следующее утро нашел удобную тропу. Ветер сменил направление, но когда снова
подул с востока, запах оказался еще более отчетливым.
К полудню Транто увидел первых фантов - массивные фигуры, не торопясь,
перемещались по далекой равнине. Он замедлил шаг, а потом остановился,
наблюдая за ними. Впервые за долгое время в нем проснулось нечто
напоминающее радость. Скоро он вновь будет среди своих соплеменников...
Однако к радости примешивалась горечь: чужаков в стадо принимают неохотно.
Один из возможных вариантов - находиться на периферии группы, вести
себя скромно и ждать, пока кто-нибудь тебя заметит. Постепенно - пройдет
очень много времени - тебя примут, хотя на социальной лестнице твое место
будет последним.
Подсознательно Транто чувствовал, что он старше любого из фантов, кого
он видел на этой равнине. Ведь он уже так долго живет на свете! Ему вдруг
пришло в голову, что в прошлом это вполне могло быть его стадо, возможно
даже, что он появился здесь на свет и просто пережил всех своих
соплеменников.
Мысль о возвращении в качестве чужака и отщепенца раздражала. Впрочем,
чего же еще ожидать, учитывая его склонность к скитаниям... Шагая
взад-вперед и сердито пофыркивая, Транто пришел к выводу, что не ошибся -
фанты откажут ему в праве занять законное место в его собственном стаде. И
чем больше он думал, тем сильнее злился.
Он ходил вокруг фантов целый день, давая им возможность как следует
себя разглядеть. Гнев не улетучивался. Да, скорее всего его догадка верна.
Очень многие напоминали тех, кого Транто знал в прежние времена. Потом он
вдруг подумал о своем гневе. В прошлом он не раз попадал из-за него в беду,
но тот гнев был порождением безумной боли. Сейчас все иначе.
На второй день Транто приблизился к стаду. Около полудня к нему
направился самец-коротышка, несомненно занимающий самое последнее место в
иерархии. Посмотрев на Транто, он представился:
- Меня зовут Маггл.
- А меня - Транто.
- Легендарное имя. Отец стада.
- А кто сейчас во главе?
- Скарко. Вон там, возле рощи. Транто посмотрел в указанном направлении
и увидел крупного фанта, который точил клыки о шершавый валун.
- Он давно ваш вожак?
- Столько, сколько я себя помню.
- Ему кто-нибудь бросал вызов?
- Это происходит регулярно. Равнина устлана костями тех, кто не
добрался до нашего кладбища, чтобы быть воспетыми в песнях.
- Понятно. А как у вас принимают в стадо новых членов?
- В целом как обычно. Чужак ходит вместе с нами пару сезонов, на него
падают все шишки, он получает самые незавидные задания. Еще через несколько
сезонов он немного продвигается вперед.
- Немного?
- Насколько сможет - обычно не слишком далеко. Сначала приходится быть
на посылках. Если, конечно, ты не боец. Тогда продвинешься настолько,
насколько удастся.
- Иными словами, у вас все так же, как и везде.
- Насколько мне известно.
- Хорошо. Меня уже все заметили?
- Полагаю, кроме тех, кто страдает близорукостью, и тех, кто отошел на
запад.
- Ну, я бы хотел, чтобы меня хотя бы узнавали. Как ты думаешь, сколько
потребуется времени?
- Пожалуй, три дня.
- Ты назовешь мое имя остальным?
- Конечно. Меня послали его узнать. Мне постоянно дают такие поручения.
Побыстрее бы ты к нам присоединялся - тогда я смогу на тебе отыграться.
На следующий день все фанты прошли мимо, поглядывая на Транто. Потом к
нему приблизился Маггл и остановился рядом.
- Они знают твое имя, и я выяснил, что оно встречается нечасто. Меня
послали проверить, есть ли у тебя на ногах следы от цепей, и выяснить, был
ли ты когда-нибудь вожаком стада. Очевидно, существовал какой-то Транто,
которого поймали в сети и увезли. Рассказывают историю, связанную с высоким
зданием.
- Да, я был вожаком стада, - ответил Транто. Маггл подошел поближе,
чтобы осмотреть его ноги.
- Отметины на твоих ногах похожи на те, которые мне описывали.
- Кто?
- Скарко.
- Так, значит, вожак мной заинтересовался?
- Да. Он спрашивает, что ты собираешься здесь делать.
- Ага. Я намеревался подождать три дня, чтобы все узнали, кто я такой,
а потом вызвать его на поединок.
- На бой? Клык к клыку? Тело к телу?
- Да, как обычно.
- До смерти?
- Если возникнет необходимость.
- А ты когда-нибудь бился?
- Да.
- До смерти?
- Да. Хотя до этого доходило редко.
- Почему?
- Тебе приходилось видеть, как фант убивает фанта?
- Ну нет. Но жестокие бои я видел.
- Именно. Обычно мы прекращаем бой, когда становится ясно, кто сильнее.
- Три дня, говоришь... А когда ты начал считать?
- Первый день был вчера, сегодня второй.
- Завтра? Завтра ты вызовешь Скарко?
- Послезавтра. Я имел в виду три полных дня. Тогда уже все будут знать,
как я выгляжу. Получится, что я почти представлен стаду.
- Но так не принято. Обычно начинают с того, что дерутся с каким-нибудь
обычным фантом, и постепенно продвигаются вверх. Рано или поздно каждый
находит свое место, и все заканчивается.
- Я прекрасно знаю, где мое место. И решил пропустить промежуточные
бои.
- Это опасно.
- Я рад, что ты оценил мои намерения.
- Прошу меня извинить.
Продолжая неторопливо прогуливаться, Транто заметил, что через
некоторое время Маггл, как будто случайно, оказался неподалеку от Скарко.
Некоторое время они стояли рядом. Потом подлетела черная птица и села на
голову Скарко.
В тот же день, ближе к вечеру, Маггл снова подошел к Транто:
- Я говорил со Скарко... Транто что-то проворчал.
- Он считает, что тебе не следует так поступать, пока ты не успел как
следует со всеми познакомиться. А вдруг - гипотетическое предположение,
конечно, - ты победишь Скарко, а потом окажется, что тебе не нравится
должность, или район, или не устраивают подданные?
- Мы всегда можем перебраться на другое место, - возразил Транто, - а
что касается самой должности, то я уже говорил, что раньше был вожаком
стада. И у меня никогда не возникало проблем с подданными.
Маггл кивнул:
- Вожак предполагал, что твой ответ будет именно таким. Он не только
сильный, но и умный. Одной силы недостаточно, чтобы долго оставаться во
главе стада, ты и сам это знаешь. Он хочет, чтобы ты как следует подумал -
убедился в том, что принял правильное решение.
- Я знаю, что делаю.
- Послушай меня еще немного. Скарко уважает твои чувства - изгнанника,
ищущего новый дом, фанта, который так хочет, чтобы его побыстрее приняли в
стадо, что готов рисковать жизнью. Поэтому он попросил меня сделать тебе
предложение: отложи вызов, а он отменит период ожидания. Тебе не придется
бродить вокруг стада и всем угождать. Ты станешь полноценным членом нашего
общества и получишь все права.
- Однако я все равно останусь среди низших, а меня это не устраивает.
- Ты сможешь постепенно подниматься наверх - всякий раз, когда у тебя
возникнет желание.
- Слишком медленно. Нет, благодарю.
- Он будет огорчен твоим отказом.
- Не сомневаюсь.
Маггл неуклюже зашагал обратно к стаду. Транто видел, как маленький
фант снова направился в сторону Скарко. В тот же день он вернулся к Транто.
- Как тебе понравится такое предложение? Скарко допустит тебя на
средний уровень. Ты ни у кого не будешь на посылках, как те парни, что
находятся внизу. Более того, в твоем распоряжении окажется куча фантов,
которыми ты сможешь командовать. Ведь ты именно этого хочешь? Чтобы тебя
приняли и дали возможность немного поразвлечься?
- А как насчет того парня, чье место я займу?
- Вожак просто скажет, чтобы он поел дерьма. Он так и сделает. Такова
жизнь.
- А как насчет тех, что окажутся ниже меня?
- Им тоже придется немного подкрепиться. Но с ними ничего не станется.
- Тем, кто будет немного ниже или немного выше меня, не понравится то,
как я получил свое место. Мне придется драться с ними, чтобы закрепить
ситуацию.
- Это твои проблемы.
- Верно, и раз уж мне все равно придется драться, я предпочитаю начать
с самого верха.
- Скарко очень силен.
- Нисколько не сомневаюсь.
- Ты действительно заработал этот шрам, когда сломал.., как ты
называешь ту штуку? Тент Цирка?
- Нет, тот шрам у меня на боку. А этот я получил, когда разорвал в
клочья боевую машину.
- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Но передам вожаку твой ответ,
если он является окончательным.
- Да, мой ответ окончательный.
Маггл ушел. Транто немного поел, напился воды из пруда и вышел на холм,
откуда принялся наблюдать за закатом солнца. Когда тени легли на землю, он
опустил голову и задремал.
Ночью он проснулся от неприятного чувства, что рядом находится какое-то
крупное существо. Несмотря на огромный вес, фанты могут двигаться бесшумно,
как призраки. Однако застать врасплох другого фанта, имеющего большой опыт
по этой части, не так-то просто.
- Добрый вечер, Скарко, - сказал Транто.
- Откуда ты знаешь, кто к тебе пришел?
- Ну а кто же еще?
- Верно. В столь поздний час только нам двоим есть о чем поговорить.
- Да, создается такое впечатление.
- Я знаю, кто ты такой.
- Птица. Я видел.
- Я догадался бы и без нее, Предок.
- Не стану спорить, я уже довольно давно топчу землю. Вот только не
пойму, делает ли это меня особенным и имеет ли какое-нибудь значение.
- Конечно, имеет. Еще ребенком я слышал о тебе удивительные истории. Их
и сейчас продолжают рассказывать. Часто я спрашивал себя: легенды это или
правда? Должен признаться, я долго не верил в твое существование. А теперь
получается, что мы должны драться за право быть вожаком стада.
- Да. Я не даю тебе выбора. Но предлагаю посмотреть на вещи с другой
точки зрения: когда мы закончим, ты станешь Номером Два. Не так уж и плохо,
если учесть, что ты избавишься от кучи проблем.
Скарко вежливо фыркнул.
- Все совсем не так просто, - проговорил он.
- Что ты хочешь сказать?
- Быть Номером Два действительно неплохо. Более того, после стольких
лет в роли вожака я наконец смогу немного отдохнуть. Мне больше не нужно
будет думать о возможных вызовах, принимать важные решения, из жизни уйдут
все проблемы, и я не лишусь всеобщего уважения. Твое предложение выглядит
весьма привлекательно.
- Тогда в чем дело? Мы сразимся, и ты получишь хорошее положение -
независимо от исхода поединка.
- Смерть нельзя назвать хорошим положением.
- А кто говорит о смерти? Мы оба знаем, что в этом нет никакой
необходимости.
- Обычно да. Но.., меня немного беспокоит предстоящий бой.
- То есть?
- Ну, если уж быть откровенным до конца - пойми, я не хочу тебя
оскорбить... Ходят слухи, будто ты не такой, как все. В гневе ты начинаешь
ломать все вокруг и тебя невозможно остановить. Поэтому я подумал, что ты не
прекратишь бой, даже когда станет ясно, кто победил.
- О нет. Ты ошибаешься, хотя я прекрасно понимаю, откуда могли поползти
эти слухи. Дело в том, что одна из моих старых ран иногда начинает меня
беспокоить - боль становится невыносимой, и я теряю над собой контроль.
Однако подобные вещи происходят редко. Обычно приступы разделены годами. Я
только что пережил подобное состояние, и пройдет много времени, прежде чем у
меня снова возникнут проблемы. Более того, обычно я чувствую приближение
боли и успеваю уйти подальше от своих друзей. Так что тебе не о чем
беспокоиться.
- А что провоцирует твои приступы, Транто?
- Ну, разные вещи. За исключением тех случаев, когда они возникают сами
по себе, причиной могут послужить самые разные травмы. Стрекало ФХ,
например. Ненавижу!
- Так, значит, тебя насильно отправляли в рабочие команды?
- Именно. Обычно они потом об этом жалели.
- Могу представить. Ну, знаешь, нельзя винить парня за то, что он
соблюдает осторожность.
- Конечно, нет.
- Тогда ты понимаешь мои чувства. Если у тебя нет абсолютной
уверенности, что может вызвать приступ, откуда мне знать, что мой очередной
удар не приведет к вспышке смертельной ярости?
- Конечно. К несчастью, все в жизни так устроено: я не в состоянии
предоставить тебе никаких гарантий. Одна ко со стороны другого клыка худший
вариант весьма маловероятен.
- Хм-м.
- Больше мне нечего тебе сказать. Извини.
- Но ты понимаешь мою дилемму?
- Конечно. Жизнь сладка.
- Совершенно точно. У меня возникло искушение просто взять и уйти,
отыскать другое стадо и начать все сначала. Может быть, я так и поступлю,
если буду уверен, что ты позаботишься о моих подданных. Я ведь действительно
за них переживаю.
- У моего стада никогда не было из-за меня серьезных проблем. Я уйду
сам, если почувствую, что подвергаю их опасности.
- Имею ли я право считать, что ты дал мне слово?
- Да, я обещаю.
- Тогда мне будет легче принять решение. Переберись сегодня ночью в
маленькую рощу, где обычно обитаю я. Пусть утром тебя найдут там.
- Я так и сделаю.
- До свидания, Транто.
- До свидания, Скарко.
Фант повернулся и исчез так же бесшумно, как и появился.

Как вести себя в безвыходной ситуации.

В жизни происходят ситуации, в которых человек не видит вообще никакого выхода. Это так называемые тупиковые ситуации, которые либо сводят человека с ума, либо позволяют произойти чему-то очень особенному. Поэтому выработать правильное отношение к тупиковым ситуациям – это одна из основных задач жизни в материальном мире. Это не просто стены, в которые мы упираемся и не можем их пробить головой, это стены на которых что-то написано, это стены, на которых висят инструкции, как быстро вырваться из мира, который и состоит только из одних стен. В этом мире все любят отгораживать себя от других. Даже целые страны пытались построить такие стены, просто вспомните великую китайскую стену. И это не просто так: весь этот мир представляет собой одну большую стену, за которой маленькое премаленькое пространство для нашей с вами жизни.

Внутренняя полость вселенной окружена семью стенами-оболочками. Толщина внутренней оболочки Вселенной в десять раз превышает размер ее ядра, что составляет примерно 40 биллионов миль. Причем толщина каждой следующей стены в 10 раз превышает толщину предыдущей. О них не так много рассказывается в ведах, чтобы не ввергать живые существа в тяжелую депрессию. Поэтому мы тоже не будем долго говорить на эту тему, просто выясним некоторые технические моменты. В "Бхригу-Бхагаватамрите" перечисляются оболочки, состоящие из элементов земли, воды, света, воздуха, эфира, эго и махат-таттвы. Каждая оболочка управляется полубогиней, начиная от Бхуми, богини Земли, и кончая Пракрити, персонифицированной материальной энергией, в последней оболочке. Йоги, пытающиеся достичь освобождения, покинув эту материальную вселенную, должны преодолеть поочередно все эти оболочки, что требуют определенного времени и особых усилий.

И каждая из этих стен-оболочек для неподготовленного йога может представлять непреодолимое препятствие. Поэтому йога учит не только правильному дыханию и диетологии, йога учит также преодолевать препятствия. И один из видов препятствий называется непреодолимым. Почему? Потому что ни какими материальными способами их преодолеть просто невозможно. Только духовные методики могут позволить пройти эти тупиковые ситуации, именно они приносят наиболее значительную пользу человеку, так как учат на реальных ситуациях применять духовные решения материальных проблем. А это самый полезный опыт, который только можно получить.

Поэтому важно правильно относиться к таким ситуациям, как к самым интересным, так как именно в тупиковых ситуациях и происходят настоящие чудеса. Мудрецы говорят, что тупиковая ситуация говорит либо об угра-карме человека, а значит пришло время отрабатывать по полной программе самые тяжелые свои поступки. Либо это очень важный момент жизни, в который можно действительно совершить концептуальный прорыв в своем развитии. Ведь о чем говорит тупиковая ситуация, вовсе не о том, что пришло время кончать жизнь самоубийством, а о том, что на том уровне, на котором мы находимся сейчас больше просто делать нечего, этот уровень пройден и пора переходить на следующий.

Поэтому тупик – это не конец всему, это взлетная полоса, на которой надо разогнаться и взлететь. Если нельзя больше развиваться по горизонтали, значит пришло время развиваться по вертикали. Взлетная полоса обязательно заканчивается, но это не значит, что самолет должен остановиться, наоборот, он должен разогнаться еще больше и взлететь над тупиком. Поэтому как самолету нельзя тормозить на взлете, так и человеку нельзя останавливаться в тупиковой ситуации и плакать в депрессии. Надо продолжать выполнять свои обязанности несмотря ни на что. Да, уже давно ничего не получается, да уже давно не чувствуется изменений, да, кажется, что впереди стена, впереди тупик, но мы то знаем, что это не тупик, а конец взлетной полосы, на котором надо будет взлететь и перейти на следующий уровень.

Фактически каждый переход на другую ступень развития характеризуется этим эффектом тупика. Мы реально видим тупик, мы реально понимаем, что дальше пути нет, мы точно чувствуем, что ничего не получается, и все это не имеет смысла, но если мы просто продолжаем прилагать усилия и, напрягаясь, совершаем прорыв, нам хватает скорости, чтобы взлететь и пролететь над тупиком. Каждый раз надо будет не побояться разбиться об стенку. Йогу так приходится поступить 7 раз. Каждая последующая стена, окружающая материальный мир реально в 10 раз толще предыдущей. И йог, пробившийся через первую стену должен не испугаться второй, которая не просто толще, она в 10 раз толще, и так семь раз. Поэтому в наше время не очень то много йогов могут их пройти, да и не рекомендуется это простому человеку.

Но принцип развития остается тот же, перед тупиком нельзя останавливаться – это и есть духовное решение материальной проблемы. Весь наш материальный опыт говорит, что перед стеной надо тормозить изо всех сил. Надо бросит все, и выскочить из машины. Надо бросить все, что я делал, надо вернуться к старому и понятному и потихоньку доживать свой век. Кто же в материальном мире разгоняется, увидев непробиваемую стену? В материальном мире ни кто, но мы то знаем, что мы – жители мира духовного, поэтому и ведем себя не так, как все, мы знаем, что если просто не остановиться, то стена, милостью Бога станет воздушной в самый последний момент – и это называется чудом веры.

Только тот, кто смог пройти первую стену, может получить эту веру и не побояться пройти вторую, хотя и будет уже в 10 раз страшнее. Поэтому в жизни рано или поздно появляется тупик, появляется непреодолимая на вид стена, которая проверит, готов ли я стать йогом и перейти в духовную реальность или мне еще рано думать об этом, или мне еще надо просто обустроиться поуютнее, купить несколько очень нужных вещей, посмотреть пару тысяч телесериалов, пожить, как простому обывателю, который боится даже думать о том, что в жизни могут быть серьезные испытания... И если я не побоюсь разбиться, если я рискну и брошусь на эту тупиковую стену, то получу свой первый в жизни опыт, с которым я смогу пробраться через все остальные ситуации. И это сделает меня мудрецом, который сможет помочь и себе и другим. Я просто продолжу выполнять свои обязанности.

Только надо понять один момент, такие ситуации бывают очень редко. В основном мы должны действовать хладнокровно, правильно оценивать происходящее, находить сбалансированные решения. В подавляющем количестве ситуаций надо думать о здоровом образе жизни и самосохранении. Но мы говорим о тех случаях, когда больше ничего нам помочь не может. Поэтому не стоит самостоятельно идентифицировать ситуацию как тупиковую. Прежде чем решить броситься на стену головой вперед, надо быть точно уверенным, что эта стена построена для нас Богом. Поэтому надо проконсультироваться с теми специалистами, которые реально уже преодолели пару таких стен и могут ее отличить от заборчиков, которые нам кажутся стенами просто по неведению.

Опасность состоит в том, что если мы во всем будем видеть тупики, то превратимся в оголтелых фанатов, которые взламывают двери, даже не поискав ключик, а ключик, как мы знаем, всегда лежит под ковриком или в цветочном горшке, ну или под козырьком. А другая опасность состоит в том, что мы можем превратиться в сентименталистов, которые вообще не видят тупиковые ситуации и ждут, что все решится само собой, что прилетит фея и перенесет их через стену, накормив конфетами и мармеладом. И фанат и сентименталист просто не могут отличить двери от тупиков. Если есть дверь, значит, надо искать от нее ключ. Но если дверей реально нет, вполне возможно, что это тот самый тупик...

Теперь немного поговорим о том, почему не надо бояться разбиться о стену. В действительности, строго говоря, несмотря на то, что материальный мир реален, с философской точки зрения он не существует. Просто мы говорим о живых существах, которые напрочь забыли о Боге, потому что они сейчас живут в материальном мире. Материальный мир – это даже не место, это состояние тех, кто забыл о Боге, скорее это просто название нашей болезни. А отделены мы не столько толстенными стенами из материи, которые описываются в космологических частях вед, сколько стенами гордости, жадности, гнева и вожделения. Эти стены, с одной стороны, окружают вселенную, а, с другой стороны, окружают наше собственное сердце. Поэтому тот, кто учится преодолевать эти стены внутри себя самого, тому нечего бояться и стен внешних, стен из настоящей материи. Бог все время с нами, никакая стена не может скрыть от нас Бога. Поэтому преодоление стены – это просто возвращение памяти, это просто желание вернуться к Нему, это все равно, что опять повернуться лицом к солнцу.

Мы пройдем сквозь на вид непреодолимую стену, если просто изменим свое мировосприятие и поймем, что все в этом мире принадлежи Богу. А это значит, что и стена тоже принадлежит Богу, а Бог наполнен бесконечной милостью. И если мы увидим в непреодолимой преграде милость Бога и, несмотря на страх, все равно будем дальше идти к Богу, то вместо того, чтобы разбиться об стену, мы окунемся в нее, как в океан милости. Мы пройдем преобразившиеся и очистившиеся. Но если мы, не дай Бог, решим просто пробить ее головой, решив, что это испытание моей силы, то лучше сразу вызвать скорую помощь и написать завещание. Нужно просто перестать смотреть на этот мир, как на объект своего вожделения, нужно увидеть этот мир, как милость Бога, и тогда стены превратятся в нектар. Это немного похоже на то, как двери в супермаркете раскрываются перед человеком автоматически. Так и перед тем, кто видит за стенами Бога, эти стены откроются в самый последний момент, но до конца будет немного страшно. Подобный момент был снят в фильме про Гарри Поттера, конечно, это сказка, но во всех сказках есть и небольшая доля истины...

О.Рузов
http://www.ruzov.ru/article.aspx?id=742&rid=72" onclick="window.open(this.href);return false;

Как жить проще


Если на секунду представить себе, что жизнь – это езда в автомобиле, то сразу всплывают в памяти все водительские ухищрения: здесь – обойти яму, тут – объехать препятствие, а вот дальше можно прибавить оборотов…

Лайфхакинг, или дословно – «взлом жизни» - понятие, которое ввели помешанные на оптимизации компьютерщики. Они сочли, что те установки и принципы, которые бытуют в цифровом мире, отлично приживутся и в реальной жизни: ведь «оптимизировать» можно что угодно: готовку, спорт, работу и даже отношения.

Главный принцип таков: лайфхак по своей сути похож на тетрадку с бабушкиными советами, которая передается из поколения в поколение. Можно сказать, что женщины – лайфхакеры от природы: мы всегда подходим творчески к решению задач и стараемся сделать все как можно проще и лучше.

А у современных лайфхакеров есть свои сайты, блоги и сообщества в соцсетях, где они делятся излюбленными рецептами - например, «как стать оптимистом за 10 дней» или «как приготовить ночник из пластиковых бутылок». Мы решили собрать самые популярные лайфхак -советы, которые и предлагаем вашему вниманию.

На работе

Чтобы работать эффективней, надо знать, как сделать сложные задачи простыми, простые – веселыми, а веселые – мотивированными, рассчитанными на результат. Это главный принцип рабочего лайфхакинга, которым пользуются люди абсолютно разных профессий. Особенно ценят его руководители крупных фирм.

Составление планов – отличный способ оптимизации рабочего времени. Чтобы вложить в один день (неделю, период) все, что нужно выполнить, воспользуйтесь таблицей знаменитого генерала Эйзенхауэра. Она выглядит так:

* Срочные и важные дела
* Важные, но не срочные дела
* Срочные, но не важные дела
* Неважные и несрочные дела

На каждый раздел таблицы следует распределить время в процентном соотношении с учетом вероятных форс-мажоров вроде телефонных звонков и исправления всплывающих ошибок. У генерала основное время уходило на срочные и важные дела, но мы-то с вами можем позволить себе и более расслабленную версию, с гибким процентным соотношением в пользу отдыха.

В общем, все индивидуально, и этой таблицей можно воспользоваться по-разному. Например, можно распределить время так, что весь день уйдет на стратегические задачи (не срочные, но важные), чтобы в конце периода все было решено и сдано в срок. А можно сделать упор на конкретную задачу (срочные и важные дела), выполнить ее и отдыхать все остальное время.

Еще одна методика – составление расписания. Это прекрасный способ привыкнуть к тому, что время нужно расходовать очень бережно и максимально эффективно.

Расписание должно быть максимально точным. Например:

* 8:30 - подъем и душ
* 8:45 – завтрак
* 9:30 – выход из дома

Важно не давать себе поблажек вроде «плюс-минус 10 минут», а записывать все конкретно – вписывая в табличку даже просмотр сериала и "ничегонеделанье". Такая методика спустя месяц уже воспринимается как само собой разумеющееся и позволяет идеально рассчитывать собственное время, но уже безо всяких расписаний. А еще она помогает понять, сколько времени было потрачено впустую.

Еще одна методика связана с теорией эмоциональных циклов. Наш гипоталамус регулирует выброс нейромедиаторов, повышающих и снижающих активность в течение дня. «Побочный эффект» сератониновой группы веществ – это хорошее настроение. Природный энергетик делает нас не просто бодрыми, но еще и оптимистичными. Более того – эта группа нейромедиаторов повышает нашу уверенность в себе. Поэтому всю творческую, созидательную работу, «мозговые штурмы» следует выполнить до полудня, пока уровень серотонина высок. А вечером можно делать механическую работу, которая не требует высокой умственной концентрации.

Дома

Одна из самых сложных жизненных задач, стоящая во главе всего лайфхакинга, – это контроль над временем. То есть свободного времени должно стать как можно больше, с одной стороны, а с другой - чтобы все необходимые задачи были решены.

«Оптимизируйте» то время, которое обычно тратите на рутинную домашнюю работу. Например, когда вы моете посуду, параллельно можно заниматься планированием - как долгосрочным, так и краткосрочным: что наденете вечером, что будете готовить на ужин, кому надо позвонить по работе и что вы собираетесь говорить. Таким образом вы сократите время вдвое, приучив себя к обдумыванию самых ближайших планов.

Также можно одновременно делать несколько дел по дому. В сообществах флай-леди вы найдете великое множество таких советов - и это здорово сэкономит ваше время.

Экономим деньги

Деньги, а точнее, их разумное использование - еще один повод для творчества. Ведь обычная бытовая экономия не всегда позволяет дать ответ на извечный вопрос: а сколько нам надо для счастья? Так или иначе, в мире денег существуют свои хитрости, которые позволят вам жить, как при грамотно составленной диете: ни в чем себе не отказывать и в то же время добиться результата.

Экономим на вредном. Есть вещи, на которые мы тратим деньги отнюдь не с пользой для себя. Это сигареты, спиртное, жирная еда, другие вредные продукты. Самое простое – это экономить на том, что нам вредит. Следите за тем, сколько денег вы выкладываете на выпивку в баре, тем более если вы посещаете его каждую пятницу. Жалейте деньги, потраченные на фастфуд, булочки, пирожные. Разумеется, не стоит лишать себя удовольствия всегда. Но если строго контролировать траты на гастрономический мусор, получится двойная польза: свободные и довольно крупные суммы денег и как бонус - привычка к здоровому образу жизни.

Смотрим на реальное положение дел. Например, если вы работаете, выполняя заказы, рассчитайте, сколько денег вы зарабатываете в час, и подумайте: не разумней ли нанять домработницу, которая займётся домашними делами, пока вы зарабатываете?

Не поддаемся на провокации. Многие банковские системы стимулируют нас как покупателей при помощи кредиток. Это трюк: когда мы не видим денег, они уходят быстрее, чем если бы мы сняли наличные в банкомате и распоряжались ими. Откажитесь от оплаты мелких покупок карточкой – так вы реально сэкономите. Также очень просто отследить, куда уходят все мелкие суммы, которые оборачиваются потом дырами в бюджете. Секрет не в том, чтобы сохранять чеки, а в том, чтобы выделить себе конкретную сумму на мелочи, исходя из необходимых покупок на месяц (которые высчитываются из зарплаты). Это даст возможность спокойно выполнять свои маленькие прихоти во время внепланового шопинга. И про любовь

Лайфхак это целая жизненная философия. Любая подобная методика имеет одну-единственную цель: сделать нас счастливее. Надо ли говорить, что ощущение счастья во многом зависит от того, как складываются наши отношения с близкими людьми? Поэтому:

Ссорьтесь правильно! Очень часто мы начинаем ссориться с партнером из-за зашкаливающих эмоций, и такие разборки приносят только вред. Но если отнестись к супружеской ссоре конструктивно, из нее можно и нужно извлечь пользу. Не говоря уже о том, что, обдумывая свои слова, вы включите самоконтроль и избавитесь от обидных и необоснованных обвинений, за которые потом будет очень стыдно.

Итак, правильная ссора включает в себя, в первую очередь, диалог. Начать надо с тех претензий, которые и вызвали конфликт. Формулируйте их так, чтобы они были максимально ясными. Учитывайте, что
понятное для нас, женщин, - это не всегда понятное для них, для мужчин. Например, вместо «ты со мной не считаешься» лучше развернуть фразу и сказать: «Ты принял это решение, не поставив меня в известность». Каждая претензия должна заканчиваться вопросом – «почему?», «зачем?». Это позволит человеку высказать свою точку зрения.

Также очень важно поставить в центр ссоры пути решения проблемы, а не смакование обидных подробностей. Предложите молодому человеку вместе с вами придумать компромиссный вариант – и такая ссора только укрепит отношения.

Пожалуй, главная тема лайфхака - это всеми возможными способами не усложнять нашу с вами жизнь, поскольку она и без того непростая. У каждого из нас в копилке есть свои фишки и маленькие секреты, и мы будем благодарны, если вы ими поделитесь.

Дарья Мазуркина

Интуиция и Эго


Как понять разницу между тем, что говорит ваша интуиция и что говорит ваше эго? Кого нужно слушать?

На первый взгляд это сложная задача и требует много практики, чтобы понять разницу между подлинным интуитивным руководством и голосом эго. Вот некоторые советы, которые помогут вам отличить одно от другого.

Страх и бесстрашие

Ложное руководство эго базируется на страхе. И базируется на том, что мир для вас небезопасен, и что вы находитесь в постоянной опасности, поэтому голос эго будет нацелен на повышение вашего самоконтроля. Интуиция исходит из любви к миру, что вы находитесь в полной безопасности, так что вместо того, чтобы увеличить контроль, акцент делается на выражение своей истинной сущности.

Проявления интуиции и эго

Чтобы чувствовать себя хорошо, эго требует внешних результатов. Оно будет толкать вас на достижения в надежде, что это сделает вас счастливее. Центр внимания находится за пределами вас, вашего внутреннего мира. Дайте мне деньги, успех, и статус, и тогда я буду чувствовать себя хорошо. Интуиция действует наоборот. Она будет призывать работать на внутреннее развитие и потом уже выражать свои лучшие качества наружу. Это не будет толкать вас искать счастья вне себя.

Дефицит и изобилие

Эго предполагает, что вы живете в мире дефицита. Если вы что-то получаете, то это значит, что кто-то должен потерять. Эго предполагает, что вы живете в конкурентном мире победителей и побежденных, богатых и бедных, успешных и не успешных. Ваше Высшее Я, знает только изобилие. Он предполагает, что всего хватит на всех, и что, когда вы получаете, то другой при этом ничего не теряет. Интуиция настоятельно призывает вас к радостным самовыражениям.

Голова против Сердца

Голос эго застревает в голове. Это необходимо, чтобы оправдать себя через логику, оно действует через логичные рассуждения, и приносит много страдания. Интуиция действует из центра радости и любви. Высшее Я ведет вас к процветанию. Оно не беспокоит вас логическими заключениями, поскольку оно ожидает, что вы признаете его в качестве истины. Если вы попытаетесь что-то обсудить с ним, то получите то же ответ, что и в начале.

Вот несколько конкретных примеров, иллюстрирующих разницу:

- Интуитивно вы пишете песню из вашего сердца. Эго хочет написать песню, которая станет хитом.

- Интуитивно вы приглашаете кого-то на встречу, чтобы поделиться своей радостью. Эго толкает вас пригласить кого-то на встречу только для того, что бы вы небыли одиноки.

- Интуиция поможет вам начать бизнес, который будет помогать людям. Эго настоятельно призывает вас начать бизнес, чтобы разбогатеть.

- Интуиция поможет вам простить. Эго толкает вас отомстить.

Обратите внимание! Когда вы прислушиваетесь к голосу интуиции, вы приглашаете больший поток любви, внутреннего покоя и изобилия . Когда вы прислушиваетесь к голосу эго, вы получаете больше страха, который заставляет вас все больше контролировать, страдать.

Какой голос вы должны слушать?

Выбора всегда остается за вами. Если в вашем сознании страх, это означает, что вы верите, что мир по своей природе не безопасен, что вам нужно контролировать, чтобы чувствовать себя в безопасности, то вы слышите в голове Голос эго. Вы будете считать, что внешний мир первичен, а внутренний мир вторичен. Вы будите заниматься в жизни только одним, обеспечивать себе безопасность путем усиления контроля, за внешним миром. Однако,
если в вашем сердце любовью – это означает, что вы в полной безопасности и что ваше истинное «Я” никогда не причинит вред, и вы руководствуетесь голосом интуиции. Тогда у вас другой подход к жизни, ваш внутренний мир первичен, а внешний мир вторичен, и тогда вы будите нести в мир радость и любовь. Как Иисус и Будда, которые выражали внутренний мир через радость и любовь служению.

Вы должны чувствовать себя совершенно свободно в выборе подхода к жизни. Скорее всего, вы в настоящее время руководствуетесь страхом, так как это самый популярный подход который является социально обусловленным в современном мире. Хотя можно, конечно, слушать оба голоса, но эти два мышления несовместимы, так что вы получите более гармоничные результат, если вы сознательно выберите один подходов к жизни. Вы всегда свободны в выборе, и вы в любой момент можете изменить свой подход.

АВТОР - Евгений Волков