Найдено 643 результата
- 21 июл 2012, 14:15
- Форум: Эзотерика. Медитации. Психология.
- Тема: Психология в нашей жизни: статьи, практики, советы
- Ответы: 123
- Просмотры: 133776
Психология в нашей жизни: статьи, практики, советы
Отношение к обидчикам и манипуляции
Часто жизнь преподносит нам неприятные сюрпризы. Одним из них является появление в вашей жизни трудного человека. Самая тяжелая ситуация складывается, если трудным человеком оказывается ваш близкий родственник. Что же делать, если вы столкнулись в своей жизни с людьми, которые относятся к вам с равнодушием и пренебрежением, оскорбляют и преследуют вас, критикуют и пытаются вами манипулировать, применяют к вам психологическое или физическое насилие?
Ответ на этот вопрос довольно спорный. И каждый из вас защищается теми методами, которые считает наиболее доступными для себя или подходящими для той или иной ситуации. Кто-то вообще не защищается, а терпит происходящее. Однако чаще всего все эти действия являются неэффективным и приводят к тяжелым последствиям, таким как, потеря вами уверенности в себе, нервные срывы, ухудшение здоровья, ослабление сил и потеря жизненной энергии. Начнем с того, что разберемся, почему вы попали в такую ситуацию.
Почему в вашей жизни появился трудный человек?
Для начала нужно попытаться понять, почему в вашей жизни появился трудный человек. Вспомните, о чем говорилось в разделе о всеобщем прощении. С одной стороны, все, что с вами происходит, все люди, которых вы встречаете на своем жизненном пути, все это посылает вам Бог для возможности совершенствования души вашей. С другой стороны, вы сами притянули в свою жизнь трудного человека, потому что он отражает ваши внутренние проблемы и негатив, от которого вам необходимо очиститься. Подобное притягивает подобное. В любом случае, вы должны понимать и помнить всегда, что все, что ниспослано вам свыше, все дано вам для возможности совершенствования души вашей. Это понимание придаст вам силы и поможет понять, как вы должны поступать с трудным человеком.
Как правильно поступать в сложных отношениях с трудными людьми?
Давайте подробно рассмотрим, что необходимо предпринимать и как себя вести в сложной ситуации с трудным человеком. Если вы встретили трудного человека и подвергаетесь оскорблениям, преследованиям, критике и насилию с его стороны, то первое, что вам необходимо знать и помнить - это то, чего вы по возможности должны избежать в отношениях с трудным человеком.
Вы не должны одобрять его негативные поступки, пренебрежительное отношение к себе и любые другие виды насилия по отношению к вам. Нельзя соглашаться даже с самым маленьким злом. Необходимо немедленно пресекать любые попытки причинить вам вред, боль и прочий негатив.
Вы не должны отвечать ему той же монетой – это критикой, злом, гневом, агрессией, насилием, давлением, угрозами.
Вы не должны спорить с ним, доказывать ему что-то, навязывать ему свое мнение или убеждать его в чем-то.
Вы не должны пытаться изменить его или его жизнь, не должны давать ему советов.
Вы не должны отвечать на нападение или объявление войны, если имеется хоть малейшая возможность избежать этого.
Вы не должны вступать в борьбу, конфликт, столкновение, выяснение отношений, скандалы, интриги, разборки, если имеется хоть малейшая возможность избежать всего этого.
Вы не должны провоцировать его, мстить ему или преследовать его.
Вы не должны ругать его, осуждать его или обсуждать его поступки со всеми подряд. Обсуждать можно только с близкими или заинтересованными в вашей нормальной жизни людьми.
Второе, что вы должны твердо знать и помнить - это то, как правильно вести себя в отношениях с трудным человеком. Рассмотрим это вопрос далее более подробно.
Как относиться к недостаткам, оскорблениям и преследованиям трудных людей?
Нужно ли вообще терпеть недостатки, оскорбления и преследования трудных людей? Одни из вас придерживаются одной крайности, они не понимают до конца сложившейся ситуации и придерживаются такой позиции - зачем вообще все это терпеть, не легче ли возненавидеть или расстаться с трудным человеком? Другие придерживаются другой крайности, они необоснованно терпят психологическое и физическое насилие во вред своему здоровью. И те и другие заблуждаются. На мой взгляд, сделать шаг от ненависти к любви или от любви к ненависти, возможно, не такая уж и сложная задача. Сложнее попробовать понять и полюбить трудного человека и полюбить себя самого в отношениях с трудным человеком. Выбор всегда за вами. Рассмотрим верную позицию в отношениях с трудным человеком.
Вы должны принять человека, таким, какой он есть. Быть или не быть рядом с этим человеком - это вопрос вашего выбора, но принятие другого человека, одно из главных условий осознания сложившейся ситуации. Не позволяйте гневу и ненависти войти в свое сердце. Любовь - вот что вам поможет в любой ситуации и откроет перед вами истину, приведшую к проблемным отношениям, где бы она не находилась в вас или в трудном человеке. Не забывайте также, что в каждом человеке, даже если он трудный, всегда внутри есть добро, пусть даже очень маленькое.
Ваша задача увидеть это добро и все хорошее, что есть в человеке и показать ему это, не заставляя его при этом измениться, и не призывая его к совести и тому подобное. Эти призывы ничего
не дадут, а могут только еще больше озлобить человека. Измениться же человек может только по собственному желанию, я уже не раз об этом упоминала.
Вы должны полностью доверять себе и следовать своим внутренним ценностям, несмотря на все неприятности, которые происходят вокруг вас.
Вы должны прощать и благодарить за все происходящее с вами. Только так вы сможете взять полную ответственность за сложившуюся ситуацию на себя, и тем самым получить над ней контроль. После этого у вас появится возможность изменить ситуацию в лучшую сторону.
Вы должны очищаться от собственных проблем и негатива, которые сделали возможным возникновение у вас подобной проблемы и появления в вашей жизни трудного человека.
Вы должны учиться смирению и терпению, состраданию и принятию. Вам необходимо оценивать ситуацию с позиции сострадания. Если вы сможете понять, что трудный человек ведет себя агрессивно, потому что существуют причины, которые сделали человека трудным, и поймете, что его агрессия - это следствие действия на него его же собственного внутреннего негатива, а значит, к вам лично его агрессия никакого отношения не имеет. Просто вы оказались рядом по воле случая. Понимание проблем трудного человека с позиции сострадания поможет вам понять его агрессивное поведение, не принимая агрессию на свой счет. Это дает вам возможность правильно реагировать на трудного человека, избегая конфликтов и сохраняя уверенность в себе. Такое отношение к людям поможет вам в трудной ситуации смягчить любое сердце, даже самое жестокое и неприступное, на первый взгляд.
Вы должны отойти в сторону и позволить разрешить конфликт другой более сильной заинтересованной стороне. Если существует такая возможность, то не отвергайте ее.
Вы должны полностью прекратить общение, если других равноценных и положительных вариантов решения проблемы уже не осталось. Компромиссы в данной ситуации не допустимы. В случае с близкими родственниками необходимо максимально ограничить общение с ними и установить четкие личные границы.
Вы должны молиться о преследующих и оскорбляющих вас. Вы должны молиться и просить Бога о прекращении скорби и страдания, утолению боли и печали в вашем сердце, которые принесло вам общение с трудным человеком.
Однако если сложные ситуации с трудным человеком не удается разрешить любовью и состраданием, то нужно обязательно уметь правильно защищаться и ограждать себя от трудных людей.
Как правильно защищаться и ограждать себя от трудных людей?
Общение с трудным человеком, который агрессивно настроен к вам, может сильно ослабить вас и навредить вашему душевному и физическому здоровью, принести вам боль и страдания. Оно может огорчать вас и подрывать вашу веру в себя. Кроме этого, если вы постоянно подвергаетесь оскорблениям и бесчестиям, то вы теряете свои жизненные силы и энергию. Поэтому очень важно правильно выстраивать свою защиту и ограждать себя от трудных людей. Встречаются очень сложные и очень опасные для вашей жизни и здоровья ситуации в отношениях с трудными людьми. Давайте их рассмотрим.
Если трудный человек вас преследует, не проявляя открытой агрессии, а, прибегая исключительно к психологическому насилию, то в этом случае важно понимать, что такой человек - трус, а значит, он боится, и не будет открыто выступать против вас. Примером такого преследования могут быть оскорбительные обвинения, провокации, анонимные звонки, письма, электронные послания или публикации, содержащие оскорбления, ложь или угрозы, распространение клеветы о вас, вашей жизни, ваших близких, бизнесе или профессиональных навыках, интересах и другие виды преследования.
Как поступать в таких случаях?
Самый лучший выход, конечно же, полностью игнорировать ситуацию, если это возможно и если это не повлечет за собой никаких последствий. Однако если существует угроза потери здоровья, деловой или личной репутации, материальных ценностей, если вы испытываете постоянный дискомфорт или вас и ваших близких, беспричинно лишают личного покоя и нормальной жизни, то в данном случае необходимо принимать меры для защиты своих личных границ и свой жизни.
Как это сделать?
Я уже отметила, что человек, который так поступает, является трусом. Значит, необходимо попробовать вызвать его на открытый разговор. Скорее всего, этого не произойдет. Поэтому необходимо нейтрализовать его, его же методами, но в более корректной форме, однако некоторые люди не всегда соблюдают приличия и сдерживают себя. Это ваш выбор. Поступайте так, как считаете нужным.
Единственно важно понимать следующее. Если вы хотите дать достойный отпор и чувствовать себя на высоте, не теряя при этом жизненной энергии, то вам не нужно скрываться от преследователя и опускаться на его уровень, всегда будьте на голову выше. Действуйте открыто. Будьте честны, последовательны, справедливы, прежде всего, к себе, и прямы в высказываниях. Оперируйте фактами, а не эмоциями, сплетнями или личными рассуждениями. Говорите только от себя, за себя и только по делу, что называется «ничего личного». Не вступайте в спор, обсуждения и борьбу. Как можно четко и твердо определите свою позицию и что вы предпримите в случае отказа оставить в покое вас или ваших близких.
Не бойтесь этого человека, всегда помните, что он трус и используйте это против него. Подробно обозначьте то, чем ему будет грозить невыполнение ваших требований. Например, что вы его тоже опозорите, лишите работы, денег, дружбы, близких людей, что вы расскажите о нем тому, кому будет интересно узнать то, огласки чего он больше всего боится и поэтому тщательно скрывает. Как правило, такие люди боятся огласки своих нехороших поступков и слабых мест. Если вы дадите отпор обидчику с достоинством и уважением к себе, то у вас не останется негативного осадка и чувства вины или стыда, после разрешения неприятной для вас ситуации.
В любом случае, подобные проблемные ситуации необходимо доводить до конца и ставить точку. Не нужно обманывать себя, думая, что все рассосется само собой и закрывать глаза на преследования и негатив, которые
нацелены на вас. Решайте эту проблему сами и без отлагательств.
Существует также самый крайний и тяжелый случай в отношениях с трудными людьми. В сложных ситуациях и правила защиты тоже должны быть соответствующие. На них я тоже остановлюсь подробнее. Что делать, если трудный человек совсем не контролирует себя и открыто проявляет различные виды агрессии, особенно с применением физического насилия? Если трудный человек является социально опасным не только для вас, но и для общества, если он является угрозой для вашей жизни и жизни окружающих людей, то в этом случае вам необходимо привлекать представителей правоохранительных органов и действовать в соответствии с законами о защите прав человека, действующих в вашей стране. Не медлите в таких ситуациях, и смело обращайтесь за помощью. От этого будет зависеть ваша личная безопасность, безопасность близких вам людей и вашего имущества.
Ирина Ольховская
Часто жизнь преподносит нам неприятные сюрпризы. Одним из них является появление в вашей жизни трудного человека. Самая тяжелая ситуация складывается, если трудным человеком оказывается ваш близкий родственник. Что же делать, если вы столкнулись в своей жизни с людьми, которые относятся к вам с равнодушием и пренебрежением, оскорбляют и преследуют вас, критикуют и пытаются вами манипулировать, применяют к вам психологическое или физическое насилие?
Ответ на этот вопрос довольно спорный. И каждый из вас защищается теми методами, которые считает наиболее доступными для себя или подходящими для той или иной ситуации. Кто-то вообще не защищается, а терпит происходящее. Однако чаще всего все эти действия являются неэффективным и приводят к тяжелым последствиям, таким как, потеря вами уверенности в себе, нервные срывы, ухудшение здоровья, ослабление сил и потеря жизненной энергии. Начнем с того, что разберемся, почему вы попали в такую ситуацию.
Почему в вашей жизни появился трудный человек?
Для начала нужно попытаться понять, почему в вашей жизни появился трудный человек. Вспомните, о чем говорилось в разделе о всеобщем прощении. С одной стороны, все, что с вами происходит, все люди, которых вы встречаете на своем жизненном пути, все это посылает вам Бог для возможности совершенствования души вашей. С другой стороны, вы сами притянули в свою жизнь трудного человека, потому что он отражает ваши внутренние проблемы и негатив, от которого вам необходимо очиститься. Подобное притягивает подобное. В любом случае, вы должны понимать и помнить всегда, что все, что ниспослано вам свыше, все дано вам для возможности совершенствования души вашей. Это понимание придаст вам силы и поможет понять, как вы должны поступать с трудным человеком.
Как правильно поступать в сложных отношениях с трудными людьми?
Давайте подробно рассмотрим, что необходимо предпринимать и как себя вести в сложной ситуации с трудным человеком. Если вы встретили трудного человека и подвергаетесь оскорблениям, преследованиям, критике и насилию с его стороны, то первое, что вам необходимо знать и помнить - это то, чего вы по возможности должны избежать в отношениях с трудным человеком.
Вы не должны одобрять его негативные поступки, пренебрежительное отношение к себе и любые другие виды насилия по отношению к вам. Нельзя соглашаться даже с самым маленьким злом. Необходимо немедленно пресекать любые попытки причинить вам вред, боль и прочий негатив.
Вы не должны отвечать ему той же монетой – это критикой, злом, гневом, агрессией, насилием, давлением, угрозами.
Вы не должны спорить с ним, доказывать ему что-то, навязывать ему свое мнение или убеждать его в чем-то.
Вы не должны пытаться изменить его или его жизнь, не должны давать ему советов.
Вы не должны отвечать на нападение или объявление войны, если имеется хоть малейшая возможность избежать этого.
Вы не должны вступать в борьбу, конфликт, столкновение, выяснение отношений, скандалы, интриги, разборки, если имеется хоть малейшая возможность избежать всего этого.
Вы не должны провоцировать его, мстить ему или преследовать его.
Вы не должны ругать его, осуждать его или обсуждать его поступки со всеми подряд. Обсуждать можно только с близкими или заинтересованными в вашей нормальной жизни людьми.
Второе, что вы должны твердо знать и помнить - это то, как правильно вести себя в отношениях с трудным человеком. Рассмотрим это вопрос далее более подробно.
Как относиться к недостаткам, оскорблениям и преследованиям трудных людей?
Нужно ли вообще терпеть недостатки, оскорбления и преследования трудных людей? Одни из вас придерживаются одной крайности, они не понимают до конца сложившейся ситуации и придерживаются такой позиции - зачем вообще все это терпеть, не легче ли возненавидеть или расстаться с трудным человеком? Другие придерживаются другой крайности, они необоснованно терпят психологическое и физическое насилие во вред своему здоровью. И те и другие заблуждаются. На мой взгляд, сделать шаг от ненависти к любви или от любви к ненависти, возможно, не такая уж и сложная задача. Сложнее попробовать понять и полюбить трудного человека и полюбить себя самого в отношениях с трудным человеком. Выбор всегда за вами. Рассмотрим верную позицию в отношениях с трудным человеком.
Вы должны принять человека, таким, какой он есть. Быть или не быть рядом с этим человеком - это вопрос вашего выбора, но принятие другого человека, одно из главных условий осознания сложившейся ситуации. Не позволяйте гневу и ненависти войти в свое сердце. Любовь - вот что вам поможет в любой ситуации и откроет перед вами истину, приведшую к проблемным отношениям, где бы она не находилась в вас или в трудном человеке. Не забывайте также, что в каждом человеке, даже если он трудный, всегда внутри есть добро, пусть даже очень маленькое.
Ваша задача увидеть это добро и все хорошее, что есть в человеке и показать ему это, не заставляя его при этом измениться, и не призывая его к совести и тому подобное. Эти призывы ничего
не дадут, а могут только еще больше озлобить человека. Измениться же человек может только по собственному желанию, я уже не раз об этом упоминала.
Вы должны полностью доверять себе и следовать своим внутренним ценностям, несмотря на все неприятности, которые происходят вокруг вас.
Вы должны прощать и благодарить за все происходящее с вами. Только так вы сможете взять полную ответственность за сложившуюся ситуацию на себя, и тем самым получить над ней контроль. После этого у вас появится возможность изменить ситуацию в лучшую сторону.
Вы должны очищаться от собственных проблем и негатива, которые сделали возможным возникновение у вас подобной проблемы и появления в вашей жизни трудного человека.
Вы должны учиться смирению и терпению, состраданию и принятию. Вам необходимо оценивать ситуацию с позиции сострадания. Если вы сможете понять, что трудный человек ведет себя агрессивно, потому что существуют причины, которые сделали человека трудным, и поймете, что его агрессия - это следствие действия на него его же собственного внутреннего негатива, а значит, к вам лично его агрессия никакого отношения не имеет. Просто вы оказались рядом по воле случая. Понимание проблем трудного человека с позиции сострадания поможет вам понять его агрессивное поведение, не принимая агрессию на свой счет. Это дает вам возможность правильно реагировать на трудного человека, избегая конфликтов и сохраняя уверенность в себе. Такое отношение к людям поможет вам в трудной ситуации смягчить любое сердце, даже самое жестокое и неприступное, на первый взгляд.
Вы должны отойти в сторону и позволить разрешить конфликт другой более сильной заинтересованной стороне. Если существует такая возможность, то не отвергайте ее.
Вы должны полностью прекратить общение, если других равноценных и положительных вариантов решения проблемы уже не осталось. Компромиссы в данной ситуации не допустимы. В случае с близкими родственниками необходимо максимально ограничить общение с ними и установить четкие личные границы.
Вы должны молиться о преследующих и оскорбляющих вас. Вы должны молиться и просить Бога о прекращении скорби и страдания, утолению боли и печали в вашем сердце, которые принесло вам общение с трудным человеком.
Однако если сложные ситуации с трудным человеком не удается разрешить любовью и состраданием, то нужно обязательно уметь правильно защищаться и ограждать себя от трудных людей.
Как правильно защищаться и ограждать себя от трудных людей?
Общение с трудным человеком, который агрессивно настроен к вам, может сильно ослабить вас и навредить вашему душевному и физическому здоровью, принести вам боль и страдания. Оно может огорчать вас и подрывать вашу веру в себя. Кроме этого, если вы постоянно подвергаетесь оскорблениям и бесчестиям, то вы теряете свои жизненные силы и энергию. Поэтому очень важно правильно выстраивать свою защиту и ограждать себя от трудных людей. Встречаются очень сложные и очень опасные для вашей жизни и здоровья ситуации в отношениях с трудными людьми. Давайте их рассмотрим.
Если трудный человек вас преследует, не проявляя открытой агрессии, а, прибегая исключительно к психологическому насилию, то в этом случае важно понимать, что такой человек - трус, а значит, он боится, и не будет открыто выступать против вас. Примером такого преследования могут быть оскорбительные обвинения, провокации, анонимные звонки, письма, электронные послания или публикации, содержащие оскорбления, ложь или угрозы, распространение клеветы о вас, вашей жизни, ваших близких, бизнесе или профессиональных навыках, интересах и другие виды преследования.
Как поступать в таких случаях?
Самый лучший выход, конечно же, полностью игнорировать ситуацию, если это возможно и если это не повлечет за собой никаких последствий. Однако если существует угроза потери здоровья, деловой или личной репутации, материальных ценностей, если вы испытываете постоянный дискомфорт или вас и ваших близких, беспричинно лишают личного покоя и нормальной жизни, то в данном случае необходимо принимать меры для защиты своих личных границ и свой жизни.
Как это сделать?
Я уже отметила, что человек, который так поступает, является трусом. Значит, необходимо попробовать вызвать его на открытый разговор. Скорее всего, этого не произойдет. Поэтому необходимо нейтрализовать его, его же методами, но в более корректной форме, однако некоторые люди не всегда соблюдают приличия и сдерживают себя. Это ваш выбор. Поступайте так, как считаете нужным.
Единственно важно понимать следующее. Если вы хотите дать достойный отпор и чувствовать себя на высоте, не теряя при этом жизненной энергии, то вам не нужно скрываться от преследователя и опускаться на его уровень, всегда будьте на голову выше. Действуйте открыто. Будьте честны, последовательны, справедливы, прежде всего, к себе, и прямы в высказываниях. Оперируйте фактами, а не эмоциями, сплетнями или личными рассуждениями. Говорите только от себя, за себя и только по делу, что называется «ничего личного». Не вступайте в спор, обсуждения и борьбу. Как можно четко и твердо определите свою позицию и что вы предпримите в случае отказа оставить в покое вас или ваших близких.
Не бойтесь этого человека, всегда помните, что он трус и используйте это против него. Подробно обозначьте то, чем ему будет грозить невыполнение ваших требований. Например, что вы его тоже опозорите, лишите работы, денег, дружбы, близких людей, что вы расскажите о нем тому, кому будет интересно узнать то, огласки чего он больше всего боится и поэтому тщательно скрывает. Как правило, такие люди боятся огласки своих нехороших поступков и слабых мест. Если вы дадите отпор обидчику с достоинством и уважением к себе, то у вас не останется негативного осадка и чувства вины или стыда, после разрешения неприятной для вас ситуации.
В любом случае, подобные проблемные ситуации необходимо доводить до конца и ставить точку. Не нужно обманывать себя, думая, что все рассосется само собой и закрывать глаза на преследования и негатив, которые
нацелены на вас. Решайте эту проблему сами и без отлагательств.
Существует также самый крайний и тяжелый случай в отношениях с трудными людьми. В сложных ситуациях и правила защиты тоже должны быть соответствующие. На них я тоже остановлюсь подробнее. Что делать, если трудный человек совсем не контролирует себя и открыто проявляет различные виды агрессии, особенно с применением физического насилия? Если трудный человек является социально опасным не только для вас, но и для общества, если он является угрозой для вашей жизни и жизни окружающих людей, то в этом случае вам необходимо привлекать представителей правоохранительных органов и действовать в соответствии с законами о защите прав человека, действующих в вашей стране. Не медлите в таких ситуациях, и смело обращайтесь за помощью. От этого будет зависеть ваша личная безопасность, безопасность близких вам людей и вашего имущества.
Ирина Ольховская
- 21 июл 2012, 14:06
- Форум: Эзотерика. Медитации. Психология.
- Тема: Женские секреты
- Ответы: 0
- Просмотры: 4351
Женские секреты
Женские секреты
Все успешные люди имеют высокую самооценку. Поднятие самооценки - это трудоёмкий процесс, требующий времени и упорства. Рассмотрим правила, как можно поднять самооценку.
Первое правило: Не отступайте! Посвятите себя полностью поставленной задаче.
Нужно верить в себя, в то, что вы справитесь с любой проблемой. Определитесь, кто сможет вас в этом поддержать. Идеальный вариант, если это будет человек, которому вы полностью доверяете.
Второе правило: Не нужно себя занижать.
Если вы не уверены в себе, в своих способностях, в поступках; продолжаете себя критиковать; невысокого мнения о своей внешности и т. д., то у вас ничего не получится. Нужно взять под полный контроль не только свои слова, но и мысли. Это хоть и сложно, но реально.
Третье правило: Умейте себя прощать!
Раз и навсегда простите себя за все совершенные вами ошибки. Нужно осознать и принять, что прошлое не вернёшь. Не нужно пытаться продолжать жить в своём прошлом. Любой промах, любая ошибка — это опыт. Научитесь анализировать их и в дальнейшем не совершать подобное. Учитесь жить сегодняшним днём!
Четвёртое правило: Ваши положительные качества.
Возьмите лист бумаги и запишите все ваши достоинства, т.е. те качества, которые вам нравятся. Не скромничайте. Список должен содержать не менее десяти-пятнадцати качеств. Держите этот список при себе и периодически перечитывайте его.
Пятое правило: Ваши успехи.
Вспомните все свои прошлые достижения и запишите их. Причём записывайте все, даже, на первый взгляд, незначительные успехи. Восстановите то чувство победы и гордости, которое вы испытывали при этом. Вы это сделали! Вы смогли! Вы способны на многое!
Шестое правило: Не создай себе кумира!
Не надо сравнивать себя с другими. Это самый короткий путь к разочарованию в себе. Вы уникальны и неповторимы. Второго такого, ка вы, просто нет. Так гордитесь этим!
Седьмое чувство: Постоянно пользуйтесь аффирмациями.
Это научит ваш разум позитивным мыслям. Если вы постоянно будете говорить, что вы успешны, ваш разум, в конце концов, согласится с вами.
Восьмое правило: Литература по саморазвитию и позитивному мышлению.
Книги можно купить, скачать в Интернете. Прочитанные рекомендации нужно активно воплощать в жизнь.
Девятое правило: Ваше окружение.
Для успеха необходимо сформировать своё окружение только из позитивно настроенных людей. Не общайтесь с теми, кто низко ценит вас.
Десятое правило: Давайте говорить друг другу комплименты!
Радуйтесь комплиментам, принимайте их с признательностью. Если вам сказали, что вы отлично выглядите, не нужно сразу бросаться в объяснения, что вы просто вымыли сегодня голову. Научитесь отвечать на подобные комплименты обычным «спасибо».
Одиннадцатое правило: Найдите своё дело.
Не заставляйте себя заниматься тем, что вам не нравится. Жизнь одна и она должна приносить удовольствие. Найдите своё любимое дело. Это поднимет вашу самооценку, т. к. вы будете испытывать чувство счастья , уже просыпаясь.
Двенадцатое правило: Чем больше отдаём, тем больше получаем. Будьте щедры по отношению к окружающим. Здесь речь не о благотворительности, а о вашей внимательности к тем, кто вас окружает.
Тринадцатое правило: Будьте сами собой!
Четырнадцатое правило: Начните действовать!
Если вы будете постоянно выполнять все указанные выше рекомендации, то совсем скоро вы превратитесь в сильного, уверенного в себе человека!
Все успешные люди имеют высокую самооценку. Поднятие самооценки - это трудоёмкий процесс, требующий времени и упорства. Рассмотрим правила, как можно поднять самооценку.
Первое правило: Не отступайте! Посвятите себя полностью поставленной задаче.
Нужно верить в себя, в то, что вы справитесь с любой проблемой. Определитесь, кто сможет вас в этом поддержать. Идеальный вариант, если это будет человек, которому вы полностью доверяете.
Второе правило: Не нужно себя занижать.
Если вы не уверены в себе, в своих способностях, в поступках; продолжаете себя критиковать; невысокого мнения о своей внешности и т. д., то у вас ничего не получится. Нужно взять под полный контроль не только свои слова, но и мысли. Это хоть и сложно, но реально.
Третье правило: Умейте себя прощать!
Раз и навсегда простите себя за все совершенные вами ошибки. Нужно осознать и принять, что прошлое не вернёшь. Не нужно пытаться продолжать жить в своём прошлом. Любой промах, любая ошибка — это опыт. Научитесь анализировать их и в дальнейшем не совершать подобное. Учитесь жить сегодняшним днём!
Четвёртое правило: Ваши положительные качества.
Возьмите лист бумаги и запишите все ваши достоинства, т.е. те качества, которые вам нравятся. Не скромничайте. Список должен содержать не менее десяти-пятнадцати качеств. Держите этот список при себе и периодически перечитывайте его.
Пятое правило: Ваши успехи.
Вспомните все свои прошлые достижения и запишите их. Причём записывайте все, даже, на первый взгляд, незначительные успехи. Восстановите то чувство победы и гордости, которое вы испытывали при этом. Вы это сделали! Вы смогли! Вы способны на многое!
Шестое правило: Не создай себе кумира!
Не надо сравнивать себя с другими. Это самый короткий путь к разочарованию в себе. Вы уникальны и неповторимы. Второго такого, ка вы, просто нет. Так гордитесь этим!
Седьмое чувство: Постоянно пользуйтесь аффирмациями.
Это научит ваш разум позитивным мыслям. Если вы постоянно будете говорить, что вы успешны, ваш разум, в конце концов, согласится с вами.
Восьмое правило: Литература по саморазвитию и позитивному мышлению.
Книги можно купить, скачать в Интернете. Прочитанные рекомендации нужно активно воплощать в жизнь.
Девятое правило: Ваше окружение.
Для успеха необходимо сформировать своё окружение только из позитивно настроенных людей. Не общайтесь с теми, кто низко ценит вас.
Десятое правило: Давайте говорить друг другу комплименты!
Радуйтесь комплиментам, принимайте их с признательностью. Если вам сказали, что вы отлично выглядите, не нужно сразу бросаться в объяснения, что вы просто вымыли сегодня голову. Научитесь отвечать на подобные комплименты обычным «спасибо».
Одиннадцатое правило: Найдите своё дело.
Не заставляйте себя заниматься тем, что вам не нравится. Жизнь одна и она должна приносить удовольствие. Найдите своё любимое дело. Это поднимет вашу самооценку, т. к. вы будете испытывать чувство счастья , уже просыпаясь.
Двенадцатое правило: Чем больше отдаём, тем больше получаем. Будьте щедры по отношению к окружающим. Здесь речь не о благотворительности, а о вашей внимательности к тем, кто вас окружает.
Тринадцатое правило: Будьте сами собой!
Четырнадцатое правило: Начните действовать!
Если вы будете постоянно выполнять все указанные выше рекомендации, то совсем скоро вы превратитесь в сильного, уверенного в себе человека!
- 21 июл 2012, 14:03
- Форум: Миром правит Любовь!
- Тема: Любовь во всех её смыслах
- Ответы: 22
- Просмотры: 34734
Любовь во всех её смыслах
Как не остаться с разбитым сердцем
Лето — время отпусков и радужных надежд. Многие из нас уезжают на отдых в дальние страны, оставляя дома все свои заботы, проблемы и привычный уклад жизни. Расправив крылья и стряхнув груз серой повседневности, легко забыть о том, что отпуск когда-нибудь закончится и придется возвращаться к своей обычной жизни
Как же провести отпуск так, чтобы получить от него максимум удовольствия и при этом не потерять голову, попав в ловушку собственного легкомыслия?
Одной из приятных составляющих вашего отпуска может, конечно, стать и курортный роман. Он может наполнить вас радостью, подарить вам внимание и комплименты человека противоположного пола, которых так часто не хватает в обыденной жизни.
Курортный роман может даже целиком изменить ваше восприятие той страны, в которой вы отдыхаете, привязав вас к этому месту всей душой и заставив снова и снова возвращаться мыслями туда, где вы испытали столько положительных эмоций!
Но может быть и по-другому!
Не редки случаи, когда, вернувшись с незабываемого отдыха, девушки пребывают в эйфории и радужных надеждах, с горящими глазами рассказывая подругам о том, какой счастливый билет им удалось вытянуть, встретив сказочного принца из своих снов. И лишь через несколько недель бедняжки впадают в депрессию, осознав, что все совсем не так, как рисовало их пылкое воображение, глядя на курортный роман сквозь розовые очки непоколебимой веры в сказку.
Звонки прекращаются уже через неделю, а иногда и вовсе не начинаются. Вам становится больно и обидно, что человек, казавшийся вашим идеалом, в реальности оказывается мерзавцем и кобелем (или как вы там его называете, швыряя предательски молчащий телефон, в порыве гнева из-за разбитых ожиданий) Я ни в коем случае не хочу опустить вас с небес на землю и испортить радостные надежды на предстоящий отдых.
Чудеса действительно случаются и из каждого правила есть свои исключения. Только помните о том, что правило гласит: Курортный роман обычно заканчивается вместе с окончанием отпуска! Именно поэтому он так и называется!
При этом, не забывайте, что все в ваших руках! И для того, чтобы превратить свой отдых в действительно незабываемое событие, нужен всего лишь грамотный подход к нему и трезвая оценка ситуации.
Предположим, вы действительно встретили на курорте интересного мужчину и почувствовали с ним взаимную симпатию. Подумайте о том, насколько далеко вы можете себе позволить зайти в развитии ваших с ним отношений, чтобы потом не мучиться и не ругать себя за излишнюю доверчивость. Для каждого предел развития курортных отношений будет свой.
Например, если вы меняете мужчин как перчатки и секс для вас — еще не повод познакомиться, то можете смело с головой окунаться в курортный роман. Ведь если вы не относитесь к отношениям серьезно в своей повседневной жизни, то уж тем более не будете строить воздушных замков и ожидать марш Мендельсона уже через месяц после возвращения с отдыха.
Главное в вашем случае — не пойти на поводу у страстей, забыв обо всех мерах предосторожности. Ведь никому не хочется, вернувшись из отпуска, сдавать анализы и лечиться у венеролога.
К тому же, случаи жиголо и мошенников, облапошивающих на курортах доверчивых женщин, тоже нередки. Поэтому старайтесь всегда сообщать кому-нибудь из ваших близких подруг о том, с кем и куда вы идете. Также избегайте свиданий, которые вам назначают в подозрительных и малолюдных местах, конечно, если вы не намерены сразу же встречаться наедине в гостиничном номере. Но это уже совсем крайний вариант!
Если же вы очень тонкая и чувствительная особа, то лучше будет оставить ваши отношения с новым знакомым на уровне дружеских. В конце концов, не все 100% мужчин только и думают о том, как затащить малознакомую привлекательную барышню к себе в постель, чтобы поразвлечься без особых потерь и последствий. Бывают и мужчины вполне духовного типа, которым будет интересно пообщаться с вами как с заинтересовавшей их личностью. Многим ведь достаточно простого внимания и возможности поделиться своими проблемами с человеком, готовым их выслушать.
Плюс таких отношений в том, что после возвращения из отпуска этот человек вряд ли начнет вас избегать. Ведь он понимает, что у него нет перед вами никаких обязательств, и вы не будете делать попыток к тому, чтобы заставить его взять на себя ответственность за подаренные ему ночи и повести вас к брачному алтарю. А ведь многие впечатлительные девушки именно на это и рассчитывают!
Еще один плюс в том, что если у каждого из вас есть семья, то не исключена ситуация перехода ваших отношений в дальнейшую дружбу семьями и даже совместные поездки на отдых. Ведь никто еще не отменял нормального человеческого общения, особенно если вы оба принадлежите к моногамному типу.
Может быть, вы и не назовете такие отношения курортным романом, но, повторюсь, если вы относите себя к чувствительному и духовному типу, то этот вариант будет для вас идеальным. Вы получите тепло человеческих отношений и мужское внимание и при этом сможете в дальнейшем поддерживать связь, ведя дружескую переписку через социальные сети или созваниваясь по телефону.
К тому же есть вероятность, что если вы оба свободны, то ваши отношения могут со временем перерасти в более близкие. Периодически общаясь и делясь сокровенными мыслями и чувствами, в один прекрасный день, вы можете понять, что уже не представляете вашу жизнь друг без друга и тогда вы обязательно найдете способ преодолеть расстояние!
Я желаю вам приятного отдыха и самых светлых и ярких воспоминаний о нем!
Кристина Кашкан
Лето — время отпусков и радужных надежд. Многие из нас уезжают на отдых в дальние страны, оставляя дома все свои заботы, проблемы и привычный уклад жизни. Расправив крылья и стряхнув груз серой повседневности, легко забыть о том, что отпуск когда-нибудь закончится и придется возвращаться к своей обычной жизни
Как же провести отпуск так, чтобы получить от него максимум удовольствия и при этом не потерять голову, попав в ловушку собственного легкомыслия?
Одной из приятных составляющих вашего отпуска может, конечно, стать и курортный роман. Он может наполнить вас радостью, подарить вам внимание и комплименты человека противоположного пола, которых так часто не хватает в обыденной жизни.
Курортный роман может даже целиком изменить ваше восприятие той страны, в которой вы отдыхаете, привязав вас к этому месту всей душой и заставив снова и снова возвращаться мыслями туда, где вы испытали столько положительных эмоций!
Но может быть и по-другому!
Не редки случаи, когда, вернувшись с незабываемого отдыха, девушки пребывают в эйфории и радужных надеждах, с горящими глазами рассказывая подругам о том, какой счастливый билет им удалось вытянуть, встретив сказочного принца из своих снов. И лишь через несколько недель бедняжки впадают в депрессию, осознав, что все совсем не так, как рисовало их пылкое воображение, глядя на курортный роман сквозь розовые очки непоколебимой веры в сказку.
Звонки прекращаются уже через неделю, а иногда и вовсе не начинаются. Вам становится больно и обидно, что человек, казавшийся вашим идеалом, в реальности оказывается мерзавцем и кобелем (или как вы там его называете, швыряя предательски молчащий телефон, в порыве гнева из-за разбитых ожиданий) Я ни в коем случае не хочу опустить вас с небес на землю и испортить радостные надежды на предстоящий отдых.
Чудеса действительно случаются и из каждого правила есть свои исключения. Только помните о том, что правило гласит: Курортный роман обычно заканчивается вместе с окончанием отпуска! Именно поэтому он так и называется!
При этом, не забывайте, что все в ваших руках! И для того, чтобы превратить свой отдых в действительно незабываемое событие, нужен всего лишь грамотный подход к нему и трезвая оценка ситуации.
Предположим, вы действительно встретили на курорте интересного мужчину и почувствовали с ним взаимную симпатию. Подумайте о том, насколько далеко вы можете себе позволить зайти в развитии ваших с ним отношений, чтобы потом не мучиться и не ругать себя за излишнюю доверчивость. Для каждого предел развития курортных отношений будет свой.
Например, если вы меняете мужчин как перчатки и секс для вас — еще не повод познакомиться, то можете смело с головой окунаться в курортный роман. Ведь если вы не относитесь к отношениям серьезно в своей повседневной жизни, то уж тем более не будете строить воздушных замков и ожидать марш Мендельсона уже через месяц после возвращения с отдыха.
Главное в вашем случае — не пойти на поводу у страстей, забыв обо всех мерах предосторожности. Ведь никому не хочется, вернувшись из отпуска, сдавать анализы и лечиться у венеролога.
К тому же, случаи жиголо и мошенников, облапошивающих на курортах доверчивых женщин, тоже нередки. Поэтому старайтесь всегда сообщать кому-нибудь из ваших близких подруг о том, с кем и куда вы идете. Также избегайте свиданий, которые вам назначают в подозрительных и малолюдных местах, конечно, если вы не намерены сразу же встречаться наедине в гостиничном номере. Но это уже совсем крайний вариант!
Если же вы очень тонкая и чувствительная особа, то лучше будет оставить ваши отношения с новым знакомым на уровне дружеских. В конце концов, не все 100% мужчин только и думают о том, как затащить малознакомую привлекательную барышню к себе в постель, чтобы поразвлечься без особых потерь и последствий. Бывают и мужчины вполне духовного типа, которым будет интересно пообщаться с вами как с заинтересовавшей их личностью. Многим ведь достаточно простого внимания и возможности поделиться своими проблемами с человеком, готовым их выслушать.
Плюс таких отношений в том, что после возвращения из отпуска этот человек вряд ли начнет вас избегать. Ведь он понимает, что у него нет перед вами никаких обязательств, и вы не будете делать попыток к тому, чтобы заставить его взять на себя ответственность за подаренные ему ночи и повести вас к брачному алтарю. А ведь многие впечатлительные девушки именно на это и рассчитывают!
Еще один плюс в том, что если у каждого из вас есть семья, то не исключена ситуация перехода ваших отношений в дальнейшую дружбу семьями и даже совместные поездки на отдых. Ведь никто еще не отменял нормального человеческого общения, особенно если вы оба принадлежите к моногамному типу.
Может быть, вы и не назовете такие отношения курортным романом, но, повторюсь, если вы относите себя к чувствительному и духовному типу, то этот вариант будет для вас идеальным. Вы получите тепло человеческих отношений и мужское внимание и при этом сможете в дальнейшем поддерживать связь, ведя дружескую переписку через социальные сети или созваниваясь по телефону.
К тому же есть вероятность, что если вы оба свободны, то ваши отношения могут со временем перерасти в более близкие. Периодически общаясь и делясь сокровенными мыслями и чувствами, в один прекрасный день, вы можете понять, что уже не представляете вашу жизнь друг без друга и тогда вы обязательно найдете способ преодолеть расстояние!
Я желаю вам приятного отдыха и самых светлых и ярких воспоминаний о нем!
Кристина Кашкан
- 21 июл 2012, 13:12
- Форум: Проза
- Тема: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
- Ответы: 25
- Просмотры: 21079
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Глава 9 ЯВЛЕНИЕ
Мэпл-таун через 15 лет после Ночи Перерождения
Ева больше не плакала, но все еще не могла поднять глаз на мальчиков. Тишину прервал голос Джо:
— Зак, мы что, на коленях тебя должны упрашивать поведать нам то, что ты хотел?
— Это может быть не лишним. Может, нам всем стоит встать на колени — и сработает…
— Зак, я тебя умоляю, — едва слышно сказала Ева: его сарказм казался ей неуместным.
— Это случилось вчера вечером, — посерьезнев, сказал Зак. — Все началось еще здесь, в «Ланселоте». Я сидел у барной стойки и болтал с Синди Бэрримор… — Ева и Джо заговорщически переглянулись, и Зак тут же заметил это.
— Эй, да вы ревнуете! Вечно вы шепчетесь насчет моих…
— Зак, прекрати уже! Хотя бы раз! Если ты не хочешь рассказывать, в чем дело, мы просто пойдем домой, и все на этом, — прервал его Джо: он был единственным, у кого хватало смелости перебивать Зака.
— Так вот, я сидел, опершись на стойку, — как ни в чем не бывало продолжил Зак, — и когда я говорил с Синди, я заметил одного странного типа… или это была женщина. Трудно сказать.
— То есть ты не знаешь, мужчина это был или женщина? — заинтересованно спросила Ева.
— Я бы сказал, что мужчина. Но у него были длинные волосы, затянутые в хвост, в ушах — крупные серьги, и лицо такое… женоподобное.
— Ну и что здесь странного? Да таких толпы ходят, — равнодушно сказал Джо.
— Этот был совсем чудной. Во-первых, он стоял вдали от всех, в углу около двери. И я спросил себя, что он здесь забыл — вечером, один? Во-вторых, одет он был совсем не по погоде. Я не помню деталей, но на нем была туника до колена, а под ней — широкие летние брюки. А еще… — Зак запнулся, — еще у него были такие глаза… я таких ни у кого не видел.
— Что же в них было особенного? — нетерпеливо спросила Ева.
— Желтые. Ладно, может, это были цветные линзы, но такие яркие, что их нельзя было не заметить. Может, потому, что он смотрел прямо на меня. Он не отвел взгляда и тогда, когда я стал смотреть прямо на него. Я пытался сосредоточиться на том, что говорила Синди, но эти глаза, похожие на два кусочка раскаленного металла, не давали мне покоя. И как только я решил пойти и поговорить с ним, он исчез. Он только что сидел тут — и вдруг — мгновение — и его нет. Он испарился. Но беспокойство не покидало меня весь вечер, поэтому я вскоре попрощался с Синди и пошел домой.
Я вышел из бара и не успел даже застегнуть куртку, как увидел в другом конце улицы его темный силуэт. Было темно, но белый снег помогал хоть как-то различать контуры вещей, похожих на тени. Я хотел догнать его, но он быстро свернул за угол. — Зак вдохнул. — Пока я шел, мне казалось, он идет за мной. Я ускорил шаг — и оказался в саду перед своим домом, у самой двери. Я открыл ее и, прежде чем войти, оглянулся — вокруг никого не было. Закрыв дверь на ключ, я стал подниматься в комнату и остановился на лестничной площадке. Я отодвинул занавеску — и увидел эти жуткие глаза — они блестели в темноте, недалеко от фонтана. Они смотрели прямо на меня — и у меня кровь застыла в жилах от страха. Я не знал, что делать и, должен вам сказать, я… я очень испугался.
— Еще бы! — сказал Джо. — А что было дальше?
— Меня всего трясло — я юркнул в комнату, выбежал на балкон, чтобы посмотреть, там ли он еще. Но в саду никого не было. Он снова пропал. Я не знал, что и думать. Я рванулся к двери — мне хотелось выйти, без веской причины, может, чтобы убежать от чего-то, я сам не знал, от чего. Дело в том, что как только я оказался в коридоре… — Зак сделал паузу — прямо как драматический актер.
— Что? — в один голос спросили Ева и Джо.
— Я увидел перед собой его. Он стоял там и не двигался. Все было так, будто время остановилось: в одну секунду передо мной пронеслась вся жизнь. Я был в шоке — но мне показалось, что он был удивлен не меньше моего. Это придало мне смелости, и я попробовал поймать его. Но у меня ничего не вышло!
— Он убежал?
— Может быть. Не, народ, он не смылся, он просто растаял в воздухе. Раз — и все, испарился. Но мне показалось, что я успел дотронуться до него. Буквально на долю секунды я как будто коснулся его и даже почувствовал какой-то странный сырой запах.
Все трое замолчали, глядя друг другу в глаза. Они были так сосредоточены, так погружены в свои мысли, что в какой-то момент напряжение достигло предела, и на их лицах, вместо тяжелых раздумий, появилась широкая светлая улыбка. Они поняли, что, несмотря на все ужасы, нужно быть вместе — и были этим счастливы.
— Так, — прошептала Ева, — мне кажется, что в этом есть и положительный момент: мы кому-то очень интересны! — и она скорчила смешную рожицу.
— Кому-то? — перебил ее Джо. — Ты называешь «кем-то» призрак, который ускользнул от Зака, змею, которая не дает тебе спокойно спать, и ночного гостя, который летает по моей комнате?
Зак уже пришел в себя и, со своим привычным уверенно-самодовольным видом, произнес слово, которое давно крутилось у всех на языке:
— Джо, ты сам сказал — призраки! Вот в чем здесь дело.
Джо задумался, что на это ответить — и так и не придумал. Вместо него ответил неизвестно откуда взявшийся голос:
— Нет, дело тут не в призраках. Совсем не в них. Все трое оглянулись, пытаясь найти глазами того, кто говорил, но голос снова зазвучал у них в ушах:
— Они вас нашли. Но и я нашел вас — и, поверьте, — это добрый знак!
Глава 10 НИШИДА
Долина Сефиры, за 21 гас до Ночи Перерождения
Езод и Уника приземлились прямо перед Обсерваторией, на вершине Полуденной Скалы. Она соединялась дорогой из камней и застывшей лавы с Островом Меридиана. От вида со скалы перехватывало дыхание: луна освещала острова Архипелага Времени, и вдали виднелись очертания вулканов, поднимавшихся за озерами Хиатт.
Уника повисла на шее Езода и начала спускаться. Ей было тяжело держаться на одних руках, и она медленно соскользнула на землю. Прежде чем уйти, погладила Езода по шее и сказала:
— Спасибо за волшебный полет, — она говорила почти шепотом, и голос немного дрожал от волнения, которое возвращалось к ней.
— Езод! Езод!
И вдруг оба ангела улыбнулись, увидев, что к ним сломя голову бежит маленький гном.
— Здравствуй, Мартин, — вежливо поздоровался Езод. — Случилось что-то важное? Что ты так разволновался?
— Нишида возвращается! — что есть силы крикнул гном.
Езод не поверил своим ушам. На лучшее он не мог и надеяться. Он повернулся к Унике и с радостным видом произнес:
— Скоро мы будем в полном составе! Нишида, должно быть, разобрался со своим заданием раньше времени.
— Прекрасно, — облегченно вздохнула Уника и положила голову на огромное плечо дракона. — Его поддержка нам очень понадобится.
— Он почувствовал, что нужен нам, — подтвердил Езод. — Ему доверили очень сложное дело, и я не надеялся увидеть его раньше чем через год. Думаю, он понял, что ситуация экстренная, и сделал все, чтобы закончить раньше.
Уника кивнула.
— Я тоже так думаю. Он будто притягивает к себе волшебство — что бы с ним ни случилось, в этом всегда есть какая-то мистика. Вспомни хотя бы его историю: как будто вчера было. Метатрон привел его в Сефиру и сказал, что первый раз в жизни хочет сделать исключение, назначив Наставником того, кто даже не родился ангелом.
— И это все моя заслуга! — самодовольно вставил Мартин. — Это я рассказал Метатрону о Нишиде. Я годами наблюдал за тем, что он делает в мире людей. Он был эльфом, но использовал свои силы для того, чтобы жить незамеченным среди них и помогать тем, кто в том нуждается. И это вместо того чтобы, подобно остальным, оставаться в лесу и заботиться о природе и животных.
— Эльфом… — улыбнулась Уника. — Кому может прийти в голову, что он был эльфом — с таким-то желанием помогать людям и оставаться незамеченным — прямо как настоящий ангел-хранитель?
— Нишида никогда не был похож на своих! — горячо воскликнул Мартин. — Он умел читать мысли и владел телепатией прежде, чем появиться в Сефире!
— Он не родился, как мы, из Пламени Жизни, но он так похож на нас… — заключил Езод, еле заметно шевеля крыльями и приглаживая перья.
— Поэтому Метатрон и сделал его полу-ангелом и наделил силами, какими обладают только Ангелы-Наставники, — заметила Уника. Она посмотрела на Езода и Мартина и почувствовала, как нервное состояние, преследовавшее ее последние несколько часов, стало проходить — и ей захотелось улыбнуться.
— Но смешнее всего было его выражение лица, когда он прилетел в Сефиру, а мы, ангелы, все построились, чтобы встретить его. Может, он думал увидеть нас такими, как в книгах — просто людей с крыльями, а увидел Разум, сотканный из света, босоногую женщину, дракона, гнома с дюжиной косичек и много других фантастических существ, каких он и не мог вообразить, даже со своей богатой фантазией.
Все трое рассмеялись, вспомнив эту сцену в деталях.
— А помните, как он хотел удивить Метатрона и устроил настоящий снегопад при жарком солнце?
— Да… — тихо произнес Езод. — Как же красиво было! Впрочем, эльфы всегда очень тонко чувствовали природу, и на свете для таких экспериментов нет места лучше, чем Сефира.
— Чему я всегда завидовал больше всего, так это его умению превращаться, — сказал Мартин. — Я не понимаю, как он успевает так быстро менять облик. И вообще, вы видели, как он двигается? Точнее, вы успеваете разглядеть его?
— Нет, — весело ответил Езод. — Это почти невозможно, потому что он слишком быстро движется, так быстро, что нет смысла даже пытаться.
Обрадованные новостью, Уника и Езод вместе с Мартином направились к Обсерватории. Это была древняя, квадратная в основании крепость из темного камня, сверху покрытая прозрачным куполом, который глядел в небо, словно огромный глаз. Уника подлетела к входу, устроенному в одной из стен. Вместо двери или ворот он был закрыт потоком энергии. Она открыла проход и вошла внутрь — а за ней и Езод с Мартином.
Вскоре они оказались в небольшом зале, освещенном переливчатыми огнями. Из него три двери вели в комнаты.
Одна из комнат, справа, была самой просторной и светлой, а стены в ней были покрыты экранами, на которых отображались картины из жизни людей. Это было так называемое Окно в Мир: место, откуда можно было наблюдать за всем, что происходит на земле.
Вторая комната, в центре, была такой же, как и предыдущая, но экраны на стенах показывали сцены прошлого: это было Окно Времени. Здесь ангелы могли обратиться к опыту предыдущих веков, чтобы сделать выводы и принять решение.
Последняя из комнат, слева, была самой маленькой и темной. В отличие от остальных, в ней не было экранов. Одна из стен, обращенная на восток, переливалась всеми цветами радуги. Это был портал, сквозь который ангелы попадали в мир людей. По сути, это было место, где два мира соединялись между собой.
Проходя мимо этой комнаты, Уника каждый раз вздрагивала. Ей вспоминалось то, что она чувствовала, проходя через портал: сначала по коже бежали мурашки, потом появлялось ощущение, будто тело распадается и тает в воздухе. В конце концов тело теряло вес и очертания. Превращение его в чистую энергию вызывало боль, но другого способа не было, потому что ангелам запрещалось показываться людям на глаза.
Уника, Езод и Мартин вошли в комнату, где находилось Окно в Мир.
Девять ангелов, которые, так же, как и Мартин, выглядели как гномы и под его руководством заведовали Обсерваторией, приветствовали вошедших.
— Рада снова видеть вас, — почтительно сказала Уника, наклонив голову.
Каждый раз Обсерватория ее удивляла. Она не уставала поражаться тому, какую тонкую научную работу вели маленькие ангелы. Они все время проводили, наблюдая за тем, что происходит в мире людей, собирая информацию и докладывая обо всем Унике и Метатрону, которые решали, где нужно вмешаться и какую работу следует поручить ангелам-хранителям.
— Мне нужно знать, где именно Мизар и Мерак, — обратился к ним Езод.
— Мерак выполняет свое задание, — тут же ответил Мартин, — и скоро вернется.
— А Мизар?
— У него кое-какие трудности, и ему нужно еще время.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— Он сам все прекрасно понимает, — успокоил его Мартин. — Сегодня с утра он просил связать тебя с ним — хотел поделиться успехами.
Езод и Уника встали перед Окном в Мир. На экране появилась небольшая деревушка. Вдали, окруженная множеством домиков, стояла деревянная церковь. На лавочке сидела девушка с длинными рыжими волосами. Глаза у нее были полузакрыты, а на лице застыла грусть. Мизар говорил с ней, приняв облик солнечного луча. Она не слышала, что он говорил, не чувствовала его присутствия, но он силой мысли проник в ее разум. Ангелы-хранители должны были жить рядом с людьми, но при этом не обнаруживать себя, чтобы ничто не могло повлиять на их выбор. Их целью было поддерживать людей в сложные моменты жизни, ободрять и показывать им то, чего сами они никогда бы не постигли.
— Мизар, как ты? — спросил его Езод.
— Езод! Как я рад тебя слышать!
— Я хочу спросить тебя, сколько тебе нужно времени до конца. У нас тут большие проблемы, и очень важно, чтобы ты вернулся как можно быстрее.
— Я еще не готов попрощаться с Эмили, — расстроено ответил Мизар. — Задание, которое ты мне дал, очень непростое.
В эту секунду Эмили поднялась — и Езод с Уникой поняли, что она слепая.
— Эмили не хочет, чтобы ее дочь родилась на свет, — объяснил Мизар. — Она считает, что слепота — непреодолимая преграда, которая помешает ей быть хорошей матерью. Я знаю, что она особенная, что она умеет любить по-настоящему, и я должен заставить ее поверить в себя. — Он на мгновение замолк, и по его лицу пробежала тень. — Езод, послушай… девочка должна родиться несмотря ни на что, в будущем она нам поможет.
Все застыли на своих местах, пораженные его словами.
— Тебе это предсказал Оракул? — спросила Уника.
— Да, — ответил Мизар. — Я всегда говорю с Аллибис прежде чем отправиться на задание: она дает мне ценные указания и советы. В этот раз она меня удивила: она сказала, что мое задание куда более важное, чем о нем думают, потому что Эмили вынашивает ребенка, который в будущем сыграет большую роль в нашей судьбе. Она не смогла подробно объяснить, но мне хватило и этого.
Уника слушала его со всем вниманием — и не могла отделаться от мысли о последнем пророчестве Аллибис. В ушах по-прежнему звучали ее слова: «Уника, тебя нет в будущем! Я не вижу тебя в будущем!»
Несмотря на некоторое беспокойство, ей хотелось разубедить Езода в том, что рассчитывать на Мизара ему не стоит. «Не волнуйся, Езод, — сказала она ему мысленно. — Ты уже предупредил восемнадцать Ангелов-Наставников. С этого момента их семнадцать — но можно считать, что мы собрали все силы. — В глазах ее мелькнул огонек надежды. — Мне кажется, Мизару стоит остаться с Эмили. Он вернется, как только сможет».
Езод успокоенно кивнул.
— А чем занят Нишида? — спросила Уника у Мартина.
Гном вызвал на другой экран картинку с Нишидой. Уника увидела море и корабль, разрезающий волны. На нем было несколько молодых людей, которые оживленно что-то обсуждали. Среди них был юноша лет двадцати: Нишида стоял за его спиной.
— Братья, я скоро вернусь! — сказал он, мгновенно почувствовав присутствие кого-то из своих. — Сегодня мой Диего и его друзья спасли много китов здесь, в Антарктиде. Они уже несколько месяцев пытались хоть как-то уберечь этих вымирающих животных от браконьеров (воистину, они — благородные, бесстрашные рыцари: выслеживают китов и ловят их, пользуясь рыболовецкими суднами), — Нишида радовался до глубины души. — Можете передать Метатрону, что мое двойное задание успешно выполнено! Я смог поддержать Диего, придав ему уверенности в себе, чтобы он смог стать главным в команде, и спас жителей моря.
Уника почувствовала, как ей становится лучше от таких новостей и спросила:
— Сколько китов они спасли?.
— Сто тринадцать! И теперь они знают, как обращаться с браконьерами. Я им больше не нужен, поэтому готовьтесь встречать меня. Мне, по правде сказать, немного жаль. Мне очень понравились пингвины и тюлени, они забавные.
Не успели они и глазом моргнуть, как его изображение пропало с экрана.
— Он здесь! Он здесь! — радостно прокричал Мартин, убегая в соседнюю комнату.
Уника и Езод переглянулись и оказались у Портала.
Нишида был уже там. После морского путешествия его длинные белые волосы, обычно собранные в конский хвост, выбились из прически и падали на плечи, открывая заостренные эльфийские уши с множеством сережек. Но яркие желтые глаза смотрели внимательно и приветливо, как и всегда. У него были удивительно тонкие черты лица: прямой нос, красиво очерченные высокие скулы; кожа благородного янтарного цвета подчеркивала белизну улыбки.
Уника уже отвыкла от его вида — и вновь поразилась его удивительной, почти женской красоте; ее опьянил запах мускуса, сандала и хвои исходивший от него.
— Ну что, скучали без меня? Сознавайтесь!
— Я вообще с тебя глаз не спускал! — у Мартина даже голос дрогнул от радости — и он бросился к Нишиде в объятья.
Впрочем, скоро это беззаботное время закончилось. Уника услышала в мыслях голос Метатрона:
«Кажется, я нашел решение».
Глава 11 КРЕЙГ ВАЛЬДЕН
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
— Меля зовут Крейг Вальден, я профессор и преподаю в университете.
Вообще-то мужчина, сидевший напротив ребят за столиком, не был похож на преподавателя: худощавый, одет в черные джинсы и черный же свитер. Лет тридцать пять — сорок, не больше. Темные волосы коротко острижены, а глаза — удивительно яркого сине-зеленого цвета.
— Я сразу хочу извиниться, что подслушал ваш разговор, но, как вы, наверное, уже поняли, я здесь по очень важной причине — и могу вам помочь.
— Стоп, давайте по порядку, — перебил его Зак. — Что человек, называющий себя преподавателем или кем там — профессором, — делает в одиннадцать ночи в пабе, к тому же в понедельник?
— Я приехал всего пару недель назад и ищу одного человека. Когда нужно напасть на чей-то след, как правило, есть два метода: первый — искать этого человека повсюду, и второй — ждать, пока он появится сам. Я выбрал второй, поэтому я жду его в самом популярном среди молодежи месте.
— Вы ищете молодого человека? — Зак говорил спокойно, но крайне настойчиво.
— Тому, кого я ищу, должно быть примерно пятнадцать. Больше у меня нет никаких наводок.
Ева немного оправилась от смущения, поначалу охватившего ее, и решилась спросить:
— Почему вы его ищете?
Крейг внимательно посмотрел ей в глаза и тихо произнес:
— Я преподаю теологию, и в университетские годы занимался текстами Ветхого Завета. Без лишней скромности замечу, что считаю себя одним из лучших специалистов в этой области.
— Ветхий Завет? — пробормотал Зак.
— Библия. В ней собраны сокровища всех времен, искры правды и мудрости, и каждый, кто хочет, может постичь все это. И очень жаль, что сейчас ее почти никто не читает. — Он понял, что тон его стал уж слишком нравоучительным, и заговорил иначе. — В Библии много того, что лично меня заставило посвятить жизнь ее изучению. Среди исследователей бытует мнение, что этот текст есть символическое изображение человека, собирательный образ, полностью выдуманный и никак не связанный с реальностью. Но есть и те, кто, как и я, считает, что некоторые основные элементы Ветхого Завета присутствуют и в современном мире, однако в таком виде, что мы не можем их заметить.
Крейг прекрасно понимал, что запутал своих слушателей и постарался объясниться яснее.
— Очевидно, что вера стоит в основе всего: только безусловно веря в сверхъестественное, можно постигнуть истинную суть вещей. Мир всегда будет делиться на тех, кто видит в расцветающих весной полях закон природы, и тех, кто в каждом цветке видит проявление абсолютного добра.
Джо был зачарован. Слова Крейга достигли самого сердца. Он подумал о мимозе и о том, как он каждое утро с надеждой искал на ней новые побеги. Он никогда не связывал эти чувства с верой и не стал бы этого делать — даже после разговора с профессором. Но для него цветение мимозы не было просто законом природы.
— И именно вера подтолкнула меня к тому, чтобы заняться изучением одной из частей Ветхого Завета — той, которую я считаю важной и необходимой для человечества: я назвал бы это ангеологией.
— Ангеология? И что это такое?
— Учение об ангелах, — Крейг немного заволновался, и его глаза заблестели. Он четко выговаривал каждое слово, не отрывая взгляда от Зака, который, для пущей серьезности, хмурил брови. — Это очень узкая область, изучаемая только теми, кто верит в существование ангелов и в то, что они играют важную роль в жизни людей.
Я думаю, что вам встретились некоторые из них. Да, это были не призраки, это ангелы.
Крейг ненадолго замолчал и внимательно посмотрел на лица ребят, после чего уверенно произнес одну-единственную фразу:
— Ангелы существуют. И вы их уже встретили.
Бледное лицо Евы не выражало ничего, кроме усталости. Джо и Зак молча переглядывались.
— Вам еще многое предстоит узнать, — продолжил Крейг. — И мне будет приятно просветить вас. Но сейчас самое главное в том, чтобы никто из вас не оставался один. Вы должны держаться вместе — и следить за всем, что происходит вокруг.
— И как же мы это сделаем? — в отчаянии спросила Ева. — После школы нам нужно возвращаться домой.
— Когда приехал в Мэпл-таун, я снял дом на окраине города, почти в лесу. Там хватит места для всех, и если вы согласны, можете отправиться туда прямо сейчас. Я помогу вам собрать вещи, а потом отвезти вас в наше временное убежище. Мы постоянно будем вместе. Родителям можете сказать, что вас пригласил домой кто-то из друзей и что вы вернетесь завтра — можете, как говорится, прикрыть друг друга. Думаю, проблем не возникнет.
Видя, что его собеседники явно колеблются, Крейг заговорил более настойчиво:
— Ребята, доверьтесь мне, это очень важно. Когда я объясню вам, что я думаю о происходящем… вы поймете, — он поднялся из-за стола. — Ну что, идем? — В голосе его звучала такая сила убеждения, что все трое начали подниматься со своих мест.
Зак встал первым — и тут же обратился к профессору:
— Мне нужно кое-куда… знаете, меня от этих разговоров что-то сильно потянуло в туалет.
— Да, и меня тоже, — подхватил Джо, и оба направились к лестнице, которая вела в уборную.
Мальчики молча спустились по лестнице, молча пересекли зал, в конце которого виднелись двери в женскую и мужскую уборную. Зак толкнул дверь, но она оказалась заперта. Он с досадой пнул ее и со вздохом произнес:
— Пойду возьму ключ.
Джо кивнул, прислонился спиной о холодную плитку и прикрыл глаза.
Библия, ангелы… но причем тут мы? Библия. Я ее и не читал никогда. Думаю, и не видел даже, у нас дома ее и нет, должно быть…
«Тебе же хуже».
Голос проник в его мысли и заставил скорчится от боли: будто игла вонзилась в висок. Джо испуганно огляделся: никого. Но он же слышал, слышал!
«Я схожу с ума?» — с отчаянием подумал Джо.
Ничего, сейчас вернется Зак, а вдвоем не так страшно. Но голос из ниоткуда заставил его еще сильнее прижаться к стене: «Я тоже жду не дождусь, когда вернется Зак: так будет еще веселее».
Джо с ужасом осознал, что эти слова сами появляются у него в голове. И с такой же ясностью он понял, что тот, кто говорил с ним, мог читать его мысли.
«А вот и он. Посмотрим, может, он и посмелее тебя».
Уверенные шаги по лестнице звучали глухо и отдаленно. Когда Ева и Зак — а это были они — спустились вниз, Джо едва дышал от страха.
Зак в это время выговаривал Еве своим обычно резким и не совсем вежливым тоном:
— Давай быстрее, не копайся.
Ева остановилась перед дверью женского туалета, Зак направился к мужскому, позвякивая увесистой связкой ключей. Он мельком посмотрел на Джо и понял, что тут что-то не так.
— Что с тобой такое?
«Он боится. А ты?».
Зак похолодел от страха, когда понял, что это произнес не Джо.
— Что-о-о? — заорал он, отходя спиной назад и упираясь в стену. Он ссутулился и сжал руки в кулаки, словно готовился защищаться. — Кто здесь? Кто это?!
Улучив момент, Зак вопросительно посмотрел на Джо. Тот только покачал головой и тут же посмотрел в ту сторону, где стояла испуганная и бледная Ева.
«Я тебя нашел».
Джо смог немного прийти в себя и стал осматриваться вокруг. Сначала он внимательно оглядел грот, потом — темный потолок, стал рассматривать трубы — и ему вдруг показалось, что он заметил какое-то свечение. Он посмотрел еще раз, прищурился и наклонил голову: вот они! Две светящиеся точки висели в воздухе под потолком, над одной из выдающихся из стены труб, прямо над дверью, справа. Он задрожал, когда понял, что эти две точки то потухали, то снова загорались — примерно так же, как если бы это были чьи-то глаза, и этот кто-то то и дело моргал. Джо щелкнул пальцами, чтобы привлечь к себе внимание, и кивком указал на два огонька в темноте.
«А теперь вы нашли меня. Отлично».
Послышался легкий шорох, будто кто-то зашевелился. Глаза на мгновение пропали — и снова появились. Потом опять пропали и возникли уже ближе к центру комнаты. Спустя несколько секунд на свет вылезла огромная крыса. Она была размером с кота, и хвост у нее был такой же длины, что и тело. Половину морды закрывали длинные усы, а глаза светились странным огнем.
«Хорошие дети… стойте смирно и дайте мне…».
Вдруг из-за двери возникли две оживленно болтающие девушки. Когда они увидели ребят, стоящих без движения, одна из них, с короткими светлыми волосами и сережкой в брови, сказала:
— Эй, Зак, привет!
Зак поймал момент: пользуясь замешательством, которое вызвали девушки, он сосредоточился на оранжевом светильнике, прицелился и метко кинул в него связку ключей. Он не промахнулся: лампа с грохотом лопнула, и комната погрузилась в темноту, после чего послышался рев пожарной сигнализации.
Голос Зака перекрыл сирену:
— Пошли! Бегом отсюда!
В этот момент, в полной темноте, никто не мог понять, что происходит. Все беспорядочно бросились к освещенной лестнице. Ребята, задыхаясь, карабкались вверх по ступеням, и когда вбежали в зал, вид у них был такой, будто они вернулись с того света. Они, не веря своим глазам, осматривались по сторонам, а потом вдруг почувствовали нестерпимое желание выйти на улицу. Оставленное ими помещение погрузилось в тишину. Возможно, там больше никого не было. Возможно.
Крейг ждал снаружи. Он решил не беспокоить их лишний раз, поэтому ничего не сказал о том, как долго они пробыли внутри. Он заметил мрачное выражение их лиц, но решил, что это результат недавнего разговора. Он встретил их ослепительной улыбкой и отвел к своему джипу.
— Ну, давайте, надо ехать. Садитесь.
Ева села на переднее сидение, а Зак и Джо устроились сзади. Всем троим казалось, что в тот небольшой промежуток времени, который они провели в баре, в мире что-то изменилось. Ничто уже не было прежним. Зак закрыл дверь и, надевая кепку, спросил профессора:
— Зачем вы сюда приехали? Зачем вы делаете все это для нас?
— Правильно заданные вопросы подразумевают исчерпывающий ответ, — со вздохом ответил Крейг, заводя мотор. — Скажем так, сейчас в городе происходит кое-что очень важное, что повлияет на будущее человечества. Если я правильно понял, бурные реки вышли из берегов — и сливаются как раз в этом месте.
— И что же нам с этим делать? — спросила Ева, чуть не плача.
— Один из вас — причина всего этого. И нам остается надеяться, что в нем же сокрыто и решение.
Мэпл-таун через 15 лет после Ночи Перерождения
Ева больше не плакала, но все еще не могла поднять глаз на мальчиков. Тишину прервал голос Джо:
— Зак, мы что, на коленях тебя должны упрашивать поведать нам то, что ты хотел?
— Это может быть не лишним. Может, нам всем стоит встать на колени — и сработает…
— Зак, я тебя умоляю, — едва слышно сказала Ева: его сарказм казался ей неуместным.
— Это случилось вчера вечером, — посерьезнев, сказал Зак. — Все началось еще здесь, в «Ланселоте». Я сидел у барной стойки и болтал с Синди Бэрримор… — Ева и Джо заговорщически переглянулись, и Зак тут же заметил это.
— Эй, да вы ревнуете! Вечно вы шепчетесь насчет моих…
— Зак, прекрати уже! Хотя бы раз! Если ты не хочешь рассказывать, в чем дело, мы просто пойдем домой, и все на этом, — прервал его Джо: он был единственным, у кого хватало смелости перебивать Зака.
— Так вот, я сидел, опершись на стойку, — как ни в чем не бывало продолжил Зак, — и когда я говорил с Синди, я заметил одного странного типа… или это была женщина. Трудно сказать.
— То есть ты не знаешь, мужчина это был или женщина? — заинтересованно спросила Ева.
— Я бы сказал, что мужчина. Но у него были длинные волосы, затянутые в хвост, в ушах — крупные серьги, и лицо такое… женоподобное.
— Ну и что здесь странного? Да таких толпы ходят, — равнодушно сказал Джо.
— Этот был совсем чудной. Во-первых, он стоял вдали от всех, в углу около двери. И я спросил себя, что он здесь забыл — вечером, один? Во-вторых, одет он был совсем не по погоде. Я не помню деталей, но на нем была туника до колена, а под ней — широкие летние брюки. А еще… — Зак запнулся, — еще у него были такие глаза… я таких ни у кого не видел.
— Что же в них было особенного? — нетерпеливо спросила Ева.
— Желтые. Ладно, может, это были цветные линзы, но такие яркие, что их нельзя было не заметить. Может, потому, что он смотрел прямо на меня. Он не отвел взгляда и тогда, когда я стал смотреть прямо на него. Я пытался сосредоточиться на том, что говорила Синди, но эти глаза, похожие на два кусочка раскаленного металла, не давали мне покоя. И как только я решил пойти и поговорить с ним, он исчез. Он только что сидел тут — и вдруг — мгновение — и его нет. Он испарился. Но беспокойство не покидало меня весь вечер, поэтому я вскоре попрощался с Синди и пошел домой.
Я вышел из бара и не успел даже застегнуть куртку, как увидел в другом конце улицы его темный силуэт. Было темно, но белый снег помогал хоть как-то различать контуры вещей, похожих на тени. Я хотел догнать его, но он быстро свернул за угол. — Зак вдохнул. — Пока я шел, мне казалось, он идет за мной. Я ускорил шаг — и оказался в саду перед своим домом, у самой двери. Я открыл ее и, прежде чем войти, оглянулся — вокруг никого не было. Закрыв дверь на ключ, я стал подниматься в комнату и остановился на лестничной площадке. Я отодвинул занавеску — и увидел эти жуткие глаза — они блестели в темноте, недалеко от фонтана. Они смотрели прямо на меня — и у меня кровь застыла в жилах от страха. Я не знал, что делать и, должен вам сказать, я… я очень испугался.
— Еще бы! — сказал Джо. — А что было дальше?
— Меня всего трясло — я юркнул в комнату, выбежал на балкон, чтобы посмотреть, там ли он еще. Но в саду никого не было. Он снова пропал. Я не знал, что и думать. Я рванулся к двери — мне хотелось выйти, без веской причины, может, чтобы убежать от чего-то, я сам не знал, от чего. Дело в том, что как только я оказался в коридоре… — Зак сделал паузу — прямо как драматический актер.
— Что? — в один голос спросили Ева и Джо.
— Я увидел перед собой его. Он стоял там и не двигался. Все было так, будто время остановилось: в одну секунду передо мной пронеслась вся жизнь. Я был в шоке — но мне показалось, что он был удивлен не меньше моего. Это придало мне смелости, и я попробовал поймать его. Но у меня ничего не вышло!
— Он убежал?
— Может быть. Не, народ, он не смылся, он просто растаял в воздухе. Раз — и все, испарился. Но мне показалось, что я успел дотронуться до него. Буквально на долю секунды я как будто коснулся его и даже почувствовал какой-то странный сырой запах.
Все трое замолчали, глядя друг другу в глаза. Они были так сосредоточены, так погружены в свои мысли, что в какой-то момент напряжение достигло предела, и на их лицах, вместо тяжелых раздумий, появилась широкая светлая улыбка. Они поняли, что, несмотря на все ужасы, нужно быть вместе — и были этим счастливы.
— Так, — прошептала Ева, — мне кажется, что в этом есть и положительный момент: мы кому-то очень интересны! — и она скорчила смешную рожицу.
— Кому-то? — перебил ее Джо. — Ты называешь «кем-то» призрак, который ускользнул от Зака, змею, которая не дает тебе спокойно спать, и ночного гостя, который летает по моей комнате?
Зак уже пришел в себя и, со своим привычным уверенно-самодовольным видом, произнес слово, которое давно крутилось у всех на языке:
— Джо, ты сам сказал — призраки! Вот в чем здесь дело.
Джо задумался, что на это ответить — и так и не придумал. Вместо него ответил неизвестно откуда взявшийся голос:
— Нет, дело тут не в призраках. Совсем не в них. Все трое оглянулись, пытаясь найти глазами того, кто говорил, но голос снова зазвучал у них в ушах:
— Они вас нашли. Но и я нашел вас — и, поверьте, — это добрый знак!
Глава 10 НИШИДА
Долина Сефиры, за 21 гас до Ночи Перерождения
Езод и Уника приземлились прямо перед Обсерваторией, на вершине Полуденной Скалы. Она соединялась дорогой из камней и застывшей лавы с Островом Меридиана. От вида со скалы перехватывало дыхание: луна освещала острова Архипелага Времени, и вдали виднелись очертания вулканов, поднимавшихся за озерами Хиатт.
Уника повисла на шее Езода и начала спускаться. Ей было тяжело держаться на одних руках, и она медленно соскользнула на землю. Прежде чем уйти, погладила Езода по шее и сказала:
— Спасибо за волшебный полет, — она говорила почти шепотом, и голос немного дрожал от волнения, которое возвращалось к ней.
— Езод! Езод!
И вдруг оба ангела улыбнулись, увидев, что к ним сломя голову бежит маленький гном.
— Здравствуй, Мартин, — вежливо поздоровался Езод. — Случилось что-то важное? Что ты так разволновался?
— Нишида возвращается! — что есть силы крикнул гном.
Езод не поверил своим ушам. На лучшее он не мог и надеяться. Он повернулся к Унике и с радостным видом произнес:
— Скоро мы будем в полном составе! Нишида, должно быть, разобрался со своим заданием раньше времени.
— Прекрасно, — облегченно вздохнула Уника и положила голову на огромное плечо дракона. — Его поддержка нам очень понадобится.
— Он почувствовал, что нужен нам, — подтвердил Езод. — Ему доверили очень сложное дело, и я не надеялся увидеть его раньше чем через год. Думаю, он понял, что ситуация экстренная, и сделал все, чтобы закончить раньше.
Уника кивнула.
— Я тоже так думаю. Он будто притягивает к себе волшебство — что бы с ним ни случилось, в этом всегда есть какая-то мистика. Вспомни хотя бы его историю: как будто вчера было. Метатрон привел его в Сефиру и сказал, что первый раз в жизни хочет сделать исключение, назначив Наставником того, кто даже не родился ангелом.
— И это все моя заслуга! — самодовольно вставил Мартин. — Это я рассказал Метатрону о Нишиде. Я годами наблюдал за тем, что он делает в мире людей. Он был эльфом, но использовал свои силы для того, чтобы жить незамеченным среди них и помогать тем, кто в том нуждается. И это вместо того чтобы, подобно остальным, оставаться в лесу и заботиться о природе и животных.
— Эльфом… — улыбнулась Уника. — Кому может прийти в голову, что он был эльфом — с таким-то желанием помогать людям и оставаться незамеченным — прямо как настоящий ангел-хранитель?
— Нишида никогда не был похож на своих! — горячо воскликнул Мартин. — Он умел читать мысли и владел телепатией прежде, чем появиться в Сефире!
— Он не родился, как мы, из Пламени Жизни, но он так похож на нас… — заключил Езод, еле заметно шевеля крыльями и приглаживая перья.
— Поэтому Метатрон и сделал его полу-ангелом и наделил силами, какими обладают только Ангелы-Наставники, — заметила Уника. Она посмотрела на Езода и Мартина и почувствовала, как нервное состояние, преследовавшее ее последние несколько часов, стало проходить — и ей захотелось улыбнуться.
— Но смешнее всего было его выражение лица, когда он прилетел в Сефиру, а мы, ангелы, все построились, чтобы встретить его. Может, он думал увидеть нас такими, как в книгах — просто людей с крыльями, а увидел Разум, сотканный из света, босоногую женщину, дракона, гнома с дюжиной косичек и много других фантастических существ, каких он и не мог вообразить, даже со своей богатой фантазией.
Все трое рассмеялись, вспомнив эту сцену в деталях.
— А помните, как он хотел удивить Метатрона и устроил настоящий снегопад при жарком солнце?
— Да… — тихо произнес Езод. — Как же красиво было! Впрочем, эльфы всегда очень тонко чувствовали природу, и на свете для таких экспериментов нет места лучше, чем Сефира.
— Чему я всегда завидовал больше всего, так это его умению превращаться, — сказал Мартин. — Я не понимаю, как он успевает так быстро менять облик. И вообще, вы видели, как он двигается? Точнее, вы успеваете разглядеть его?
— Нет, — весело ответил Езод. — Это почти невозможно, потому что он слишком быстро движется, так быстро, что нет смысла даже пытаться.
Обрадованные новостью, Уника и Езод вместе с Мартином направились к Обсерватории. Это была древняя, квадратная в основании крепость из темного камня, сверху покрытая прозрачным куполом, который глядел в небо, словно огромный глаз. Уника подлетела к входу, устроенному в одной из стен. Вместо двери или ворот он был закрыт потоком энергии. Она открыла проход и вошла внутрь — а за ней и Езод с Мартином.
Вскоре они оказались в небольшом зале, освещенном переливчатыми огнями. Из него три двери вели в комнаты.
Одна из комнат, справа, была самой просторной и светлой, а стены в ней были покрыты экранами, на которых отображались картины из жизни людей. Это было так называемое Окно в Мир: место, откуда можно было наблюдать за всем, что происходит на земле.
Вторая комната, в центре, была такой же, как и предыдущая, но экраны на стенах показывали сцены прошлого: это было Окно Времени. Здесь ангелы могли обратиться к опыту предыдущих веков, чтобы сделать выводы и принять решение.
Последняя из комнат, слева, была самой маленькой и темной. В отличие от остальных, в ней не было экранов. Одна из стен, обращенная на восток, переливалась всеми цветами радуги. Это был портал, сквозь который ангелы попадали в мир людей. По сути, это было место, где два мира соединялись между собой.
Проходя мимо этой комнаты, Уника каждый раз вздрагивала. Ей вспоминалось то, что она чувствовала, проходя через портал: сначала по коже бежали мурашки, потом появлялось ощущение, будто тело распадается и тает в воздухе. В конце концов тело теряло вес и очертания. Превращение его в чистую энергию вызывало боль, но другого способа не было, потому что ангелам запрещалось показываться людям на глаза.
Уника, Езод и Мартин вошли в комнату, где находилось Окно в Мир.
Девять ангелов, которые, так же, как и Мартин, выглядели как гномы и под его руководством заведовали Обсерваторией, приветствовали вошедших.
— Рада снова видеть вас, — почтительно сказала Уника, наклонив голову.
Каждый раз Обсерватория ее удивляла. Она не уставала поражаться тому, какую тонкую научную работу вели маленькие ангелы. Они все время проводили, наблюдая за тем, что происходит в мире людей, собирая информацию и докладывая обо всем Унике и Метатрону, которые решали, где нужно вмешаться и какую работу следует поручить ангелам-хранителям.
— Мне нужно знать, где именно Мизар и Мерак, — обратился к ним Езод.
— Мерак выполняет свое задание, — тут же ответил Мартин, — и скоро вернется.
— А Мизар?
— У него кое-какие трудности, и ему нужно еще время.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— Он сам все прекрасно понимает, — успокоил его Мартин. — Сегодня с утра он просил связать тебя с ним — хотел поделиться успехами.
Езод и Уника встали перед Окном в Мир. На экране появилась небольшая деревушка. Вдали, окруженная множеством домиков, стояла деревянная церковь. На лавочке сидела девушка с длинными рыжими волосами. Глаза у нее были полузакрыты, а на лице застыла грусть. Мизар говорил с ней, приняв облик солнечного луча. Она не слышала, что он говорил, не чувствовала его присутствия, но он силой мысли проник в ее разум. Ангелы-хранители должны были жить рядом с людьми, но при этом не обнаруживать себя, чтобы ничто не могло повлиять на их выбор. Их целью было поддерживать людей в сложные моменты жизни, ободрять и показывать им то, чего сами они никогда бы не постигли.
— Мизар, как ты? — спросил его Езод.
— Езод! Как я рад тебя слышать!
— Я хочу спросить тебя, сколько тебе нужно времени до конца. У нас тут большие проблемы, и очень важно, чтобы ты вернулся как можно быстрее.
— Я еще не готов попрощаться с Эмили, — расстроено ответил Мизар. — Задание, которое ты мне дал, очень непростое.
В эту секунду Эмили поднялась — и Езод с Уникой поняли, что она слепая.
— Эмили не хочет, чтобы ее дочь родилась на свет, — объяснил Мизар. — Она считает, что слепота — непреодолимая преграда, которая помешает ей быть хорошей матерью. Я знаю, что она особенная, что она умеет любить по-настоящему, и я должен заставить ее поверить в себя. — Он на мгновение замолк, и по его лицу пробежала тень. — Езод, послушай… девочка должна родиться несмотря ни на что, в будущем она нам поможет.
Все застыли на своих местах, пораженные его словами.
— Тебе это предсказал Оракул? — спросила Уника.
— Да, — ответил Мизар. — Я всегда говорю с Аллибис прежде чем отправиться на задание: она дает мне ценные указания и советы. В этот раз она меня удивила: она сказала, что мое задание куда более важное, чем о нем думают, потому что Эмили вынашивает ребенка, который в будущем сыграет большую роль в нашей судьбе. Она не смогла подробно объяснить, но мне хватило и этого.
Уника слушала его со всем вниманием — и не могла отделаться от мысли о последнем пророчестве Аллибис. В ушах по-прежнему звучали ее слова: «Уника, тебя нет в будущем! Я не вижу тебя в будущем!»
Несмотря на некоторое беспокойство, ей хотелось разубедить Езода в том, что рассчитывать на Мизара ему не стоит. «Не волнуйся, Езод, — сказала она ему мысленно. — Ты уже предупредил восемнадцать Ангелов-Наставников. С этого момента их семнадцать — но можно считать, что мы собрали все силы. — В глазах ее мелькнул огонек надежды. — Мне кажется, Мизару стоит остаться с Эмили. Он вернется, как только сможет».
Езод успокоенно кивнул.
— А чем занят Нишида? — спросила Уника у Мартина.
Гном вызвал на другой экран картинку с Нишидой. Уника увидела море и корабль, разрезающий волны. На нем было несколько молодых людей, которые оживленно что-то обсуждали. Среди них был юноша лет двадцати: Нишида стоял за его спиной.
— Братья, я скоро вернусь! — сказал он, мгновенно почувствовав присутствие кого-то из своих. — Сегодня мой Диего и его друзья спасли много китов здесь, в Антарктиде. Они уже несколько месяцев пытались хоть как-то уберечь этих вымирающих животных от браконьеров (воистину, они — благородные, бесстрашные рыцари: выслеживают китов и ловят их, пользуясь рыболовецкими суднами), — Нишида радовался до глубины души. — Можете передать Метатрону, что мое двойное задание успешно выполнено! Я смог поддержать Диего, придав ему уверенности в себе, чтобы он смог стать главным в команде, и спас жителей моря.
Уника почувствовала, как ей становится лучше от таких новостей и спросила:
— Сколько китов они спасли?.
— Сто тринадцать! И теперь они знают, как обращаться с браконьерами. Я им больше не нужен, поэтому готовьтесь встречать меня. Мне, по правде сказать, немного жаль. Мне очень понравились пингвины и тюлени, они забавные.
Не успели они и глазом моргнуть, как его изображение пропало с экрана.
— Он здесь! Он здесь! — радостно прокричал Мартин, убегая в соседнюю комнату.
Уника и Езод переглянулись и оказались у Портала.
Нишида был уже там. После морского путешествия его длинные белые волосы, обычно собранные в конский хвост, выбились из прически и падали на плечи, открывая заостренные эльфийские уши с множеством сережек. Но яркие желтые глаза смотрели внимательно и приветливо, как и всегда. У него были удивительно тонкие черты лица: прямой нос, красиво очерченные высокие скулы; кожа благородного янтарного цвета подчеркивала белизну улыбки.
Уника уже отвыкла от его вида — и вновь поразилась его удивительной, почти женской красоте; ее опьянил запах мускуса, сандала и хвои исходивший от него.
— Ну что, скучали без меня? Сознавайтесь!
— Я вообще с тебя глаз не спускал! — у Мартина даже голос дрогнул от радости — и он бросился к Нишиде в объятья.
Впрочем, скоро это беззаботное время закончилось. Уника услышала в мыслях голос Метатрона:
«Кажется, я нашел решение».
Глава 11 КРЕЙГ ВАЛЬДЕН
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
— Меля зовут Крейг Вальден, я профессор и преподаю в университете.
Вообще-то мужчина, сидевший напротив ребят за столиком, не был похож на преподавателя: худощавый, одет в черные джинсы и черный же свитер. Лет тридцать пять — сорок, не больше. Темные волосы коротко острижены, а глаза — удивительно яркого сине-зеленого цвета.
— Я сразу хочу извиниться, что подслушал ваш разговор, но, как вы, наверное, уже поняли, я здесь по очень важной причине — и могу вам помочь.
— Стоп, давайте по порядку, — перебил его Зак. — Что человек, называющий себя преподавателем или кем там — профессором, — делает в одиннадцать ночи в пабе, к тому же в понедельник?
— Я приехал всего пару недель назад и ищу одного человека. Когда нужно напасть на чей-то след, как правило, есть два метода: первый — искать этого человека повсюду, и второй — ждать, пока он появится сам. Я выбрал второй, поэтому я жду его в самом популярном среди молодежи месте.
— Вы ищете молодого человека? — Зак говорил спокойно, но крайне настойчиво.
— Тому, кого я ищу, должно быть примерно пятнадцать. Больше у меня нет никаких наводок.
Ева немного оправилась от смущения, поначалу охватившего ее, и решилась спросить:
— Почему вы его ищете?
Крейг внимательно посмотрел ей в глаза и тихо произнес:
— Я преподаю теологию, и в университетские годы занимался текстами Ветхого Завета. Без лишней скромности замечу, что считаю себя одним из лучших специалистов в этой области.
— Ветхий Завет? — пробормотал Зак.
— Библия. В ней собраны сокровища всех времен, искры правды и мудрости, и каждый, кто хочет, может постичь все это. И очень жаль, что сейчас ее почти никто не читает. — Он понял, что тон его стал уж слишком нравоучительным, и заговорил иначе. — В Библии много того, что лично меня заставило посвятить жизнь ее изучению. Среди исследователей бытует мнение, что этот текст есть символическое изображение человека, собирательный образ, полностью выдуманный и никак не связанный с реальностью. Но есть и те, кто, как и я, считает, что некоторые основные элементы Ветхого Завета присутствуют и в современном мире, однако в таком виде, что мы не можем их заметить.
Крейг прекрасно понимал, что запутал своих слушателей и постарался объясниться яснее.
— Очевидно, что вера стоит в основе всего: только безусловно веря в сверхъестественное, можно постигнуть истинную суть вещей. Мир всегда будет делиться на тех, кто видит в расцветающих весной полях закон природы, и тех, кто в каждом цветке видит проявление абсолютного добра.
Джо был зачарован. Слова Крейга достигли самого сердца. Он подумал о мимозе и о том, как он каждое утро с надеждой искал на ней новые побеги. Он никогда не связывал эти чувства с верой и не стал бы этого делать — даже после разговора с профессором. Но для него цветение мимозы не было просто законом природы.
— И именно вера подтолкнула меня к тому, чтобы заняться изучением одной из частей Ветхого Завета — той, которую я считаю важной и необходимой для человечества: я назвал бы это ангеологией.
— Ангеология? И что это такое?
— Учение об ангелах, — Крейг немного заволновался, и его глаза заблестели. Он четко выговаривал каждое слово, не отрывая взгляда от Зака, который, для пущей серьезности, хмурил брови. — Это очень узкая область, изучаемая только теми, кто верит в существование ангелов и в то, что они играют важную роль в жизни людей.
Я думаю, что вам встретились некоторые из них. Да, это были не призраки, это ангелы.
Крейг ненадолго замолчал и внимательно посмотрел на лица ребят, после чего уверенно произнес одну-единственную фразу:
— Ангелы существуют. И вы их уже встретили.
Бледное лицо Евы не выражало ничего, кроме усталости. Джо и Зак молча переглядывались.
— Вам еще многое предстоит узнать, — продолжил Крейг. — И мне будет приятно просветить вас. Но сейчас самое главное в том, чтобы никто из вас не оставался один. Вы должны держаться вместе — и следить за всем, что происходит вокруг.
— И как же мы это сделаем? — в отчаянии спросила Ева. — После школы нам нужно возвращаться домой.
— Когда приехал в Мэпл-таун, я снял дом на окраине города, почти в лесу. Там хватит места для всех, и если вы согласны, можете отправиться туда прямо сейчас. Я помогу вам собрать вещи, а потом отвезти вас в наше временное убежище. Мы постоянно будем вместе. Родителям можете сказать, что вас пригласил домой кто-то из друзей и что вы вернетесь завтра — можете, как говорится, прикрыть друг друга. Думаю, проблем не возникнет.
Видя, что его собеседники явно колеблются, Крейг заговорил более настойчиво:
— Ребята, доверьтесь мне, это очень важно. Когда я объясню вам, что я думаю о происходящем… вы поймете, — он поднялся из-за стола. — Ну что, идем? — В голосе его звучала такая сила убеждения, что все трое начали подниматься со своих мест.
Зак встал первым — и тут же обратился к профессору:
— Мне нужно кое-куда… знаете, меня от этих разговоров что-то сильно потянуло в туалет.
— Да, и меня тоже, — подхватил Джо, и оба направились к лестнице, которая вела в уборную.
Мальчики молча спустились по лестнице, молча пересекли зал, в конце которого виднелись двери в женскую и мужскую уборную. Зак толкнул дверь, но она оказалась заперта. Он с досадой пнул ее и со вздохом произнес:
— Пойду возьму ключ.
Джо кивнул, прислонился спиной о холодную плитку и прикрыл глаза.
Библия, ангелы… но причем тут мы? Библия. Я ее и не читал никогда. Думаю, и не видел даже, у нас дома ее и нет, должно быть…
«Тебе же хуже».
Голос проник в его мысли и заставил скорчится от боли: будто игла вонзилась в висок. Джо испуганно огляделся: никого. Но он же слышал, слышал!
«Я схожу с ума?» — с отчаянием подумал Джо.
Ничего, сейчас вернется Зак, а вдвоем не так страшно. Но голос из ниоткуда заставил его еще сильнее прижаться к стене: «Я тоже жду не дождусь, когда вернется Зак: так будет еще веселее».
Джо с ужасом осознал, что эти слова сами появляются у него в голове. И с такой же ясностью он понял, что тот, кто говорил с ним, мог читать его мысли.
«А вот и он. Посмотрим, может, он и посмелее тебя».
Уверенные шаги по лестнице звучали глухо и отдаленно. Когда Ева и Зак — а это были они — спустились вниз, Джо едва дышал от страха.
Зак в это время выговаривал Еве своим обычно резким и не совсем вежливым тоном:
— Давай быстрее, не копайся.
Ева остановилась перед дверью женского туалета, Зак направился к мужскому, позвякивая увесистой связкой ключей. Он мельком посмотрел на Джо и понял, что тут что-то не так.
— Что с тобой такое?
«Он боится. А ты?».
Зак похолодел от страха, когда понял, что это произнес не Джо.
— Что-о-о? — заорал он, отходя спиной назад и упираясь в стену. Он ссутулился и сжал руки в кулаки, словно готовился защищаться. — Кто здесь? Кто это?!
Улучив момент, Зак вопросительно посмотрел на Джо. Тот только покачал головой и тут же посмотрел в ту сторону, где стояла испуганная и бледная Ева.
«Я тебя нашел».
Джо смог немного прийти в себя и стал осматриваться вокруг. Сначала он внимательно оглядел грот, потом — темный потолок, стал рассматривать трубы — и ему вдруг показалось, что он заметил какое-то свечение. Он посмотрел еще раз, прищурился и наклонил голову: вот они! Две светящиеся точки висели в воздухе под потолком, над одной из выдающихся из стены труб, прямо над дверью, справа. Он задрожал, когда понял, что эти две точки то потухали, то снова загорались — примерно так же, как если бы это были чьи-то глаза, и этот кто-то то и дело моргал. Джо щелкнул пальцами, чтобы привлечь к себе внимание, и кивком указал на два огонька в темноте.
«А теперь вы нашли меня. Отлично».
Послышался легкий шорох, будто кто-то зашевелился. Глаза на мгновение пропали — и снова появились. Потом опять пропали и возникли уже ближе к центру комнаты. Спустя несколько секунд на свет вылезла огромная крыса. Она была размером с кота, и хвост у нее был такой же длины, что и тело. Половину морды закрывали длинные усы, а глаза светились странным огнем.
«Хорошие дети… стойте смирно и дайте мне…».
Вдруг из-за двери возникли две оживленно болтающие девушки. Когда они увидели ребят, стоящих без движения, одна из них, с короткими светлыми волосами и сережкой в брови, сказала:
— Эй, Зак, привет!
Зак поймал момент: пользуясь замешательством, которое вызвали девушки, он сосредоточился на оранжевом светильнике, прицелился и метко кинул в него связку ключей. Он не промахнулся: лампа с грохотом лопнула, и комната погрузилась в темноту, после чего послышался рев пожарной сигнализации.
Голос Зака перекрыл сирену:
— Пошли! Бегом отсюда!
В этот момент, в полной темноте, никто не мог понять, что происходит. Все беспорядочно бросились к освещенной лестнице. Ребята, задыхаясь, карабкались вверх по ступеням, и когда вбежали в зал, вид у них был такой, будто они вернулись с того света. Они, не веря своим глазам, осматривались по сторонам, а потом вдруг почувствовали нестерпимое желание выйти на улицу. Оставленное ими помещение погрузилось в тишину. Возможно, там больше никого не было. Возможно.
Крейг ждал снаружи. Он решил не беспокоить их лишний раз, поэтому ничего не сказал о том, как долго они пробыли внутри. Он заметил мрачное выражение их лиц, но решил, что это результат недавнего разговора. Он встретил их ослепительной улыбкой и отвел к своему джипу.
— Ну, давайте, надо ехать. Садитесь.
Ева села на переднее сидение, а Зак и Джо устроились сзади. Всем троим казалось, что в тот небольшой промежуток времени, который они провели в баре, в мире что-то изменилось. Ничто уже не было прежним. Зак закрыл дверь и, надевая кепку, спросил профессора:
— Зачем вы сюда приехали? Зачем вы делаете все это для нас?
— Правильно заданные вопросы подразумевают исчерпывающий ответ, — со вздохом ответил Крейг, заводя мотор. — Скажем так, сейчас в городе происходит кое-что очень важное, что повлияет на будущее человечества. Если я правильно понял, бурные реки вышли из берегов — и сливаются как раз в этом месте.
— И что же нам с этим делать? — спросила Ева, чуть не плача.
— Один из вас — причина всего этого. И нам остается надеяться, что в нем же сокрыто и решение.
- 21 июл 2012, 13:11
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
Re: В непостижимых полях...
Джон Д'Арси Доннерджек шел по Тропам Огня и Крови, Воды и Пыли, Ветра и
Стали. Он был ближе всего к тому, чтобы сойти с Пути, когда выбрался на
Тропу Слоновой Кости и Дерева, где Хранитель в образе ребенка с корзиной
цветов почти сумел убедить его, что он свернул не туда и идет по дороге,
ведущей в Светлое Царство Эльфов. Но между ними промелькнул муар -
Доннерджек увидел истинный облик того, кто скрывался под личиной ребенка, и
зашагал дальше. Тогда Хранитель, обнажив клыки, перешел в наступление, его
тяжелый металлический хвост высекал искры из камня. Но Тропа Слоновой Кости
и Дерева защищала путников даже от духов.
На Тропе Земли и Пепла обезумевший фант выскочил из ямы и бросился на
них. Сохранивший присутствие духа Доннерджек заметил вздутие над одним из
передних клыков зверя и поманил врага к краю тропы, подальше от Эйрадис,
одновременно пытаясь вспомнить, где находятся жизненно важные центры
существа. Затем под влиянием одного из озарений, которыми он прославился в
научных и инженерных кругах, Доннерджек надавил большими пальцами на две
аку-пунктурные точки на голове зверя - дальше оставалось толь ко ждать. Фант
перебирал ногами, но так и остался стоять на месте, словно понимал, чего
хочет человек. Дыхание его постепенно успокоилось, он несколько раз негромко
фыркнул и пристально посмотрел на Доннерджека. Потом повернулся, сошел с
Тропы и удалился.
За следующим поворотом появился Хранитель - симпатичного голубого
цвета, внешне похожий на гусеничный трактор - и с нечеловеческой злобой стал
угрожать путешественникам. Фанта, наблюдавшего за происходящим из ближайшей
рощи, видимо, переполняло чувство элементарной животной благодарности, и
потому он поспешил к ним на помощь с твердым намерением растоптать врага.
Через несколько мгновений Хранитель уже истекал жизненными соками, свисая с
тернового куста. Даже в Вирту иногда полезно делать добрые дела.
Доннерджек снова двинулся вперед, ему предстояло решительное испытание
- Бездна Звезд и Мостов. Он уже слышал стоны раскачивающейся конструкции и
наводящий ужас скрежет зубов истолкования - путники приближались к месту
возникновения первичного языка, где слова творения создали Вирту.
Джон медленно, но твердо шагал вперед - он был одним из немногих, кто
постиг тайную географию мира. И потому осуществление его замыслов было
возможным, но дорога домой отнюдь не стала легче. Когда Доннерджек поднялся
на последний холм и очутился возле стонущей стены огня, охватившего пролеты
моста, у него внутри все похолодело и страх смерти прокрался в сердце.
Поднявшись с колен и убрав руки от лица, он позвал Эйрадис и
почувствовал, как ее ладонь легла ему на плечо. Доннерджек расправил плечи,
вскинул голову и дрожащим голосом, который постепенно набирал силу, запел
песню и сделал первый шаг к пропасти.
x x x
Высоко на вершине горы Меру, в центре вселенной, на каменных тронах
неподвижно сидят Боги, наблюдая за миром Вирту. Они пожертвовали
способностью двигаться ради всезнания - любое действие ослабляет остроту
восприятия и, возможно, мудрость, Отослав существенные части своего "я" в
воинствующие воплощения, они значительно замедлили деятельность оставшихся
здесь личностей. И посему их разговоры растянуты во времени (обычном для
прочих). К счастью, в центре Вирту преобладает эквивалент сингулярной
математики, давая жизнь этим чудесным и одновременно раздражающим аномалиям,
которые младшие Боги именовали "физикой вечности", отчаянно завидуя Великим,
чья жуткая, вызывающая благоговение непостижимость таилась там, где между
мирами дуют суровые ветры.
Небопа, Морепа и Террама осознают, что от их "я" осталось совсем
немного - ведь огромное количество воплощений устремилось в иные миры.
Бесконечно долгие беседы - иногда больше напоминающие монологи - необходимы
им для того, чтобы сохранить собственную личность. Они боятся, что молчание
уничтожит их целостность и они превратятся в крошечные частички,
разбросанные по разным царствам Вирту. Конечно, существуют иерархии внутри
иерархий, когда кто-то из них спускается с небес, или посещает землю, или
инспектирует моря.
- ..Так начался новый цикл, - заметил Морепа, когда прошло безымянное
десятилетие.
- И как бывает со всеми крупными событиями, его происхождение остается
неясным, - ответила Террама, - если только к нему не приложил руку Небопа.
- Он уже давно молчит. Возможно, Небопа занят.
- А может быть, окончательно распался.
- Интересно...
- Нет. Небопа ведет какую-то игру. Сейчас он тихонько напевает.
- Гм-м.
- Только ты не вздумай что-нибудь устроить.
- Думаешь, в действительности его здесь нет?
- Если сами Боги не знают, то кто ответит на твой вопрос?
- Мы можем воспользоваться его отсутствием, призвать сюда наши
воплощения, а потом перенести их в пещеру, где гораздо удобнее и...
- И мы на некоторое время потеряем связь с нашими слугами.
- ..Зато наладим связь друг с другом, красавица.
- Верно, и это будет приятно. Хотя какими будут последствия, если мы
займемся любовью, никто не сможет предсказать, не говоря уже о поэтических
аспектах.
- Какого дьявола! Пусть он развлекается со своими мантрами, а мы
отправимся в постель.
- Подожди немного, я создам иллюзию, чтобы скрыть свое отсутствие.
- И тогда мы вновь откроем себя и заставим двигаться горы.
- Такова поэтическая часть.
Морепа погрузился в размышления. Его представление о духовном развитии
Вирту несколько изменилось, ведь теперь все воплощения находились в одном
месте. Панорама оставалась яркой и многоцветной - хотя рамки изображения
несколько сузились, - но он увидел тенденции, в то время как раньше созерцал
лишь события.
- Террама, я думаю, могут возникнуть необычные социальные течения,
которые будут связаны со Стадией IV, - заметил Морепа, когда они
направлялись к пещере.
- Не говори глупости, - сказала она, коснувшись его бедром. - Ни одному
смертному на Веритэ или в Вирту не придет в голову, что для подобных явлений
существует теоретическое объяснение.
- Верно, - согласился он, поймав Терраму за руку.
- ..Даже если кто-то и заинтересуется данной проблемой, она так и
останется лишь гипотезой без очевидного применения.
- Я найду, где ее использовать.
- Но вовсе не для того, о чем мы говорили в начале.
- Да, ты права, - ответил Морепа, входя в пещеру.
- Ну а что теперь ты предпочтешь исследовать - теорию реальности или
женскую анатомию? - спросила Террама.
- Когда ты ставишь вопрос таким образом, я начинаю думать, что не зря
провел столько столетий, размышляя над теологическими вопросами.
Террама небрежно махнула рукой, и пещеру озарило сияние, осветившее
дорогу к постели. Через несколько секунд Морепа пошевелил пальцами, и стало
темно.
- Последними сюда входили Варга и Агрима, - заметила Террама.
- Да, прежде чем они отправились в неизвестные миры, - ответил он,
скидывая одежду на землю.
- Много лет назад, - заметила она, - впрочем, они провели здесь совсем
немного времени.
- Варга этим известен, - сказал Морепа. - Быстро и по существу.
Террама захихикала:
- Ужасная репутация.
- Море, с другой стороны, отличается медлительностью, упорством и
никогда не устает. Хотя порой становится диким.
- Посмотрим.
x x x
Деревня Эйлин а'Темпл Дьюб имела и другие названия в списках
Национального треста <организация по охране исторических памятников,
достопримечательностей и живописных мест (в Великобритании).> Шотландии, но
Доннерджек помнил именно это; так он и назвал ее, когда стоял в телефонной
будке внутри огненного круга - остановке для отдыха на Длинном, Длинном
Окольном Пути. Решив все спланировать заранее, он вспомнил черный замок на
побережье Шотландии, в котором дважды побывал еще мальчишкой. Замок имел
какое-то отношение к Макмилланам, Маккеям и Маккриммансам, числившимся среди
предков его отца. Впрочем, Доннерджек не знал, существует ли замок сейчас; к
тому же неизвестно, как отнесутся к его предложению сторонники сохранения
средневековых памятников.
Он позвонил своему адвокату Вилсону в Веритэ; тот пожаловался на плохую
слышимость и хотел обсудить проблемы, возникшие в Институте Доннерджека, но
сразу посоветовал Джону обратиться к адвокату отца, Макнейлу в Эдинбург -
или к его преемнику, - чтобы установить, является ли Доннерджек владельцем
титула, и если да, то что необходимо сделать для приведения в порядок
семейной резиденции. Вилсон хотел обсудить текущие контракты, однако экран
поглотили языки пламени - пять минут, отведенные на разговор, закончились, а
поскольку Доннерджек всегда отличался бережливостью, он не стал тратить еще
одну карточку.
x x x
Сейджек устроился в развилке ветвей, выше остальных своих
соплеменников. Отсюда было видно всех сразу. Чем больше времени им
понадобится, чтобы до него добраться, тем легче подготовить достойную
встречу. Как, например, сейчас.
Он крепко спал и видел сны о сексе и насилии, которые достаточно часто
шли рядом в его реальной жизни Сейджек почувствовал чье-то присутствие и
успел проснуться задолго до того, как Чимо приблизился к нему настолько,
чтобы напасть, если таковы были его планы.
Сейджек рыгнул, испортил воздух и почесался. А потом стал молча
наблюдать за Чимо, пока тот не оказался на таком расстоянии, что они могли
слышать друг друга.
- Сейджек, - позвал Чимо, - скорее. У нас неприятности.
Сейджек нарочно зевнул, прежде чем ответить:
- Какие неприятности?
- Икси. Со всех сторон. Но больше всего на юге. А еще на западе и
севере.
- Сколько икси?
- Все пальцы рук. Все пальцы ног. И член. Много раз. Только на юге.
- Что они делают?
- Ничего. Сидят в лагере. Едят. Делают свои дела. Спят.
- А как насчет тех, что на западе и на севере?
- Все пальцы. Может быть, нужно добавить несколько членов. Они только
что пришли. Пока мы наблюдали, с севера появились еще.
- Ты и Стаггерт?
- Да.
Сейджек потянулся к талисману. Ему потребовалась не одна неделя, чтобы
научиться завязывать узел на веревке, которую он нашел в лагере охотников за
головами. Однако он видел узлы раньше и знал, для чего они нужны. А на этой
веревке уже был узел. Сейджек использовал его в качестве образца. Снова и
снова он возился с веревкой, пока не освоил новое и столь трудное искусство.
Потом пришла очередь разных вариантов. Он готов.
Сейджек тщательно прикрепил оба конца веревки к волосам на голове
Большой Бетси. Теперь голову можно пристроить на палку или надеть на шею
ради какого-нибудь торжественного случая. Сейчас голова свисала с ближайшей
ветки; он поглаживал ее, когда ему требовалось хорошенько подумать - и на
удачу. Мачете Сейджек спрятал в дупле другого дерева; периодически он
доставал свое оружие, если хотел что-нибудь отрезать.
Некоторое время Сейджек раздумывал, не взять ли голову с собой. Однако
ему предстоит дальний путь, к тому же придется спешить. Голова может
запутаться в кустарнике. Он попрощался с ней и обратился к Чимо:
- Отведи меня на юг. Потом на запад и север. Я должен сам посмотреть на
икси.
Сейджек последовал за Чимо вниз. Он предупредил клан о появлении икси и
направился на юг. Через несколько часов вождь уже прятался в кустах рядом с
Чимо и изучал лагерь.
Здесь действительно собралось множество охотников; они ели,
разговаривали, чистили и точили оружие. Сейджеку еще никогда не приходилось
видеть такое количество икси. Вместе с дурными предчувствиями возникло
немало вопросов. Почему их так много? Почему сейчас? И вообще, это охотники
за головами, а не икси в зеленой форме. Почему охотники?
Икси являлись официальными представителями властей; их посылали
откуда-то издалека сделать работу - чаще всего она заключалась в том, чтобы
убивать представителей Народа. Но иногда икси рубили деревья или сажали их,
выкапывали рвы, поворачивали реки вспять. А вот охотники за головами всегда
только убивали - и, в отличие от икси, уносили с собой сувениры, знаки того,
что работа сделана. Именно встречи с охотниками надоумили Сейджека забрать с
собой голову Большой Бетси. Охотники вели себя свободнее, были опаснее,
хитрее и заслуживали большего уважения.
Обычно они приходили поодиночке или небольшими отрядами, но,
разглядывая новую стоянку, Сейджек предположил, что охотники на севере и
западе явились сюда по одной и той же причине. Совсем не похоже на случайное
совпадение...
Через некоторое время он коснулся плеча Чимо:
- Теперь отведи меня на запад.
Пока они шли, Сейджек размышлял о том, где сейчас обитает клан Отлага.
Или Дортака. Или Билгада. Примерное представление о местах пребывания других
кланов помогало избегать споров из-за территории. Однако в данный момент его
интересовало их точное местонахождение.
За западным лагерем Сейджек наблюдал с совсем близкого расстояния; он
начал подозревать, что никакой другой клан не будет окружен тремя отрядами
охотников за головами. Очень скоро он узнает это наверняка, но уже сейчас
Сейджеку стало не по себе. Хога, наблюдавший за западной группой, рассказал
ему, что последние охотники только что прибыли. Они разбивали лагерь и,
похоже, не собирались сниматься в ближайшее время. Поэтому Сейджек решил,
что враг планирует провести здесь ночь, прежде чем выступить вместе с
другими отрядами против его Народа.
Хога и Гонго, по приказу Стаггерта наблюдавшие за отрядом с самого
утра, последовали за Сейджеком, когда тот отошел подальше от лагеря.
- Ты знаешь, где сейчас кланы Дортака, Билгада или Отлага? - спросил
Сейджек.
- Отлаг там. - Гонго показал на север. - Далеко, за следующим лагерем
охотников. Дортак еще дальше на западе. - Он снова махнул рукой. - Где
Билгад, я не знаю.
Сейджека охватило странное ощущение - он понял, что Билгад направился
на юго-запад. Таким образом, только его клан с трех сторон окружен
охотниками за головами. Теперь он не сомневался, что ему хотят отомстить.
Он попытался представить себе, каким образом охотники расставят свои
три отряда, чтобы действовать наверняка и окружить его людей. В голове
начали возникать различные схемы. Ему вдруг страшно захотелось вообразить
всю картину заранее. Подыскивая слово для концепции "план", Сейджек
неожиданно все понял. И тогда ему стало ясно, что возникла такая ситуация,
когда он должен превзойти самого себя, придумать нечто особенное.
- Отведи меня на север, - приказал он, - туда, где Стаггерт следит за
последней группой.
Сейджек прикинул расстояние, пока они шли, и подумая о Круге Шаннибал,
понимая, что необходимо перехитрить неприятеля и действовать быстро.
Вскоре после полудня они приблизились к северному лагерю. Стаггерт
встретил их и повел на свой наблюдательный пункт на вершине холма.
- Самый маленький лагерь, - заметил Сейджек. - Столько, сколько пальцев
на двух руках.
- Часть ушла патрулировать, - сказал Стаггерт.
- Народ в большой опасности, - проговорил через некоторое время
Сейджек.
- Нам угрожают эти? - спросил Стаггерт.
- Да. И еще отряд на западе, который должен напугать Народ и заставить
отступить на юг, где ждет самый большой отряд.
- А откуда ты знаешь? - спросил Стаггерт. Сейджек вспомнил о том рейде,
когда он убил Большую Бетси. Другие охотники пришли сюда потому, что впервые
изведали страх - они боялись сами стать дичью.
- Если я расскажу тебе все, что знаю, Стаггерт, ты станешь слишком
умным, - ответил Сейджек, - как я. Им нужны наши головы, и они их возьмут.
Если мы не найдем способ их прикончить.
Он повернулся к Чимо:
- Возвращайся к двум другим лагерям. Возьми с собой Гонго. Возьми Хого.
Возьми Окро. Приведи их сюда, пусть ждут меня.
- Ждут? - спросил Чимо. - А куда пойдешь ты?
- Вернусь обратно к клану.
- И приведешь их?
- В одно место неподалеку.
- Зачем?
Сейджек оглядел своих заместителей. Потом постучал по лбу:
- Новый способ сражаться.
- Как ты его назовешь?
- Война Народа, - ответил Сейджек. Потом повернулся и скрылся в
джунглях.
Стали. Он был ближе всего к тому, чтобы сойти с Пути, когда выбрался на
Тропу Слоновой Кости и Дерева, где Хранитель в образе ребенка с корзиной
цветов почти сумел убедить его, что он свернул не туда и идет по дороге,
ведущей в Светлое Царство Эльфов. Но между ними промелькнул муар -
Доннерджек увидел истинный облик того, кто скрывался под личиной ребенка, и
зашагал дальше. Тогда Хранитель, обнажив клыки, перешел в наступление, его
тяжелый металлический хвост высекал искры из камня. Но Тропа Слоновой Кости
и Дерева защищала путников даже от духов.
На Тропе Земли и Пепла обезумевший фант выскочил из ямы и бросился на
них. Сохранивший присутствие духа Доннерджек заметил вздутие над одним из
передних клыков зверя и поманил врага к краю тропы, подальше от Эйрадис,
одновременно пытаясь вспомнить, где находятся жизненно важные центры
существа. Затем под влиянием одного из озарений, которыми он прославился в
научных и инженерных кругах, Доннерджек надавил большими пальцами на две
аку-пунктурные точки на голове зверя - дальше оставалось толь ко ждать. Фант
перебирал ногами, но так и остался стоять на месте, словно понимал, чего
хочет человек. Дыхание его постепенно успокоилось, он несколько раз негромко
фыркнул и пристально посмотрел на Доннерджека. Потом повернулся, сошел с
Тропы и удалился.
За следующим поворотом появился Хранитель - симпатичного голубого
цвета, внешне похожий на гусеничный трактор - и с нечеловеческой злобой стал
угрожать путешественникам. Фанта, наблюдавшего за происходящим из ближайшей
рощи, видимо, переполняло чувство элементарной животной благодарности, и
потому он поспешил к ним на помощь с твердым намерением растоптать врага.
Через несколько мгновений Хранитель уже истекал жизненными соками, свисая с
тернового куста. Даже в Вирту иногда полезно делать добрые дела.
Доннерджек снова двинулся вперед, ему предстояло решительное испытание
- Бездна Звезд и Мостов. Он уже слышал стоны раскачивающейся конструкции и
наводящий ужас скрежет зубов истолкования - путники приближались к месту
возникновения первичного языка, где слова творения создали Вирту.
Джон медленно, но твердо шагал вперед - он был одним из немногих, кто
постиг тайную географию мира. И потому осуществление его замыслов было
возможным, но дорога домой отнюдь не стала легче. Когда Доннерджек поднялся
на последний холм и очутился возле стонущей стены огня, охватившего пролеты
моста, у него внутри все похолодело и страх смерти прокрался в сердце.
Поднявшись с колен и убрав руки от лица, он позвал Эйрадис и
почувствовал, как ее ладонь легла ему на плечо. Доннерджек расправил плечи,
вскинул голову и дрожащим голосом, который постепенно набирал силу, запел
песню и сделал первый шаг к пропасти.
x x x
Высоко на вершине горы Меру, в центре вселенной, на каменных тронах
неподвижно сидят Боги, наблюдая за миром Вирту. Они пожертвовали
способностью двигаться ради всезнания - любое действие ослабляет остроту
восприятия и, возможно, мудрость, Отослав существенные части своего "я" в
воинствующие воплощения, они значительно замедлили деятельность оставшихся
здесь личностей. И посему их разговоры растянуты во времени (обычном для
прочих). К счастью, в центре Вирту преобладает эквивалент сингулярной
математики, давая жизнь этим чудесным и одновременно раздражающим аномалиям,
которые младшие Боги именовали "физикой вечности", отчаянно завидуя Великим,
чья жуткая, вызывающая благоговение непостижимость таилась там, где между
мирами дуют суровые ветры.
Небопа, Морепа и Террама осознают, что от их "я" осталось совсем
немного - ведь огромное количество воплощений устремилось в иные миры.
Бесконечно долгие беседы - иногда больше напоминающие монологи - необходимы
им для того, чтобы сохранить собственную личность. Они боятся, что молчание
уничтожит их целостность и они превратятся в крошечные частички,
разбросанные по разным царствам Вирту. Конечно, существуют иерархии внутри
иерархий, когда кто-то из них спускается с небес, или посещает землю, или
инспектирует моря.
- ..Так начался новый цикл, - заметил Морепа, когда прошло безымянное
десятилетие.
- И как бывает со всеми крупными событиями, его происхождение остается
неясным, - ответила Террама, - если только к нему не приложил руку Небопа.
- Он уже давно молчит. Возможно, Небопа занят.
- А может быть, окончательно распался.
- Интересно...
- Нет. Небопа ведет какую-то игру. Сейчас он тихонько напевает.
- Гм-м.
- Только ты не вздумай что-нибудь устроить.
- Думаешь, в действительности его здесь нет?
- Если сами Боги не знают, то кто ответит на твой вопрос?
- Мы можем воспользоваться его отсутствием, призвать сюда наши
воплощения, а потом перенести их в пещеру, где гораздо удобнее и...
- И мы на некоторое время потеряем связь с нашими слугами.
- ..Зато наладим связь друг с другом, красавица.
- Верно, и это будет приятно. Хотя какими будут последствия, если мы
займемся любовью, никто не сможет предсказать, не говоря уже о поэтических
аспектах.
- Какого дьявола! Пусть он развлекается со своими мантрами, а мы
отправимся в постель.
- Подожди немного, я создам иллюзию, чтобы скрыть свое отсутствие.
- И тогда мы вновь откроем себя и заставим двигаться горы.
- Такова поэтическая часть.
Морепа погрузился в размышления. Его представление о духовном развитии
Вирту несколько изменилось, ведь теперь все воплощения находились в одном
месте. Панорама оставалась яркой и многоцветной - хотя рамки изображения
несколько сузились, - но он увидел тенденции, в то время как раньше созерцал
лишь события.
- Террама, я думаю, могут возникнуть необычные социальные течения,
которые будут связаны со Стадией IV, - заметил Морепа, когда они
направлялись к пещере.
- Не говори глупости, - сказала она, коснувшись его бедром. - Ни одному
смертному на Веритэ или в Вирту не придет в голову, что для подобных явлений
существует теоретическое объяснение.
- Верно, - согласился он, поймав Терраму за руку.
- ..Даже если кто-то и заинтересуется данной проблемой, она так и
останется лишь гипотезой без очевидного применения.
- Я найду, где ее использовать.
- Но вовсе не для того, о чем мы говорили в начале.
- Да, ты права, - ответил Морепа, входя в пещеру.
- Ну а что теперь ты предпочтешь исследовать - теорию реальности или
женскую анатомию? - спросила Террама.
- Когда ты ставишь вопрос таким образом, я начинаю думать, что не зря
провел столько столетий, размышляя над теологическими вопросами.
Террама небрежно махнула рукой, и пещеру озарило сияние, осветившее
дорогу к постели. Через несколько секунд Морепа пошевелил пальцами, и стало
темно.
- Последними сюда входили Варга и Агрима, - заметила Террама.
- Да, прежде чем они отправились в неизвестные миры, - ответил он,
скидывая одежду на землю.
- Много лет назад, - заметила она, - впрочем, они провели здесь совсем
немного времени.
- Варга этим известен, - сказал Морепа. - Быстро и по существу.
Террама захихикала:
- Ужасная репутация.
- Море, с другой стороны, отличается медлительностью, упорством и
никогда не устает. Хотя порой становится диким.
- Посмотрим.
x x x
Деревня Эйлин а'Темпл Дьюб имела и другие названия в списках
Национального треста <организация по охране исторических памятников,
достопримечательностей и живописных мест (в Великобритании).> Шотландии, но
Доннерджек помнил именно это; так он и назвал ее, когда стоял в телефонной
будке внутри огненного круга - остановке для отдыха на Длинном, Длинном
Окольном Пути. Решив все спланировать заранее, он вспомнил черный замок на
побережье Шотландии, в котором дважды побывал еще мальчишкой. Замок имел
какое-то отношение к Макмилланам, Маккеям и Маккриммансам, числившимся среди
предков его отца. Впрочем, Доннерджек не знал, существует ли замок сейчас; к
тому же неизвестно, как отнесутся к его предложению сторонники сохранения
средневековых памятников.
Он позвонил своему адвокату Вилсону в Веритэ; тот пожаловался на плохую
слышимость и хотел обсудить проблемы, возникшие в Институте Доннерджека, но
сразу посоветовал Джону обратиться к адвокату отца, Макнейлу в Эдинбург -
или к его преемнику, - чтобы установить, является ли Доннерджек владельцем
титула, и если да, то что необходимо сделать для приведения в порядок
семейной резиденции. Вилсон хотел обсудить текущие контракты, однако экран
поглотили языки пламени - пять минут, отведенные на разговор, закончились, а
поскольку Доннерджек всегда отличался бережливостью, он не стал тратить еще
одну карточку.
x x x
Сейджек устроился в развилке ветвей, выше остальных своих
соплеменников. Отсюда было видно всех сразу. Чем больше времени им
понадобится, чтобы до него добраться, тем легче подготовить достойную
встречу. Как, например, сейчас.
Он крепко спал и видел сны о сексе и насилии, которые достаточно часто
шли рядом в его реальной жизни Сейджек почувствовал чье-то присутствие и
успел проснуться задолго до того, как Чимо приблизился к нему настолько,
чтобы напасть, если таковы были его планы.
Сейджек рыгнул, испортил воздух и почесался. А потом стал молча
наблюдать за Чимо, пока тот не оказался на таком расстоянии, что они могли
слышать друг друга.
- Сейджек, - позвал Чимо, - скорее. У нас неприятности.
Сейджек нарочно зевнул, прежде чем ответить:
- Какие неприятности?
- Икси. Со всех сторон. Но больше всего на юге. А еще на западе и
севере.
- Сколько икси?
- Все пальцы рук. Все пальцы ног. И член. Много раз. Только на юге.
- Что они делают?
- Ничего. Сидят в лагере. Едят. Делают свои дела. Спят.
- А как насчет тех, что на западе и на севере?
- Все пальцы. Может быть, нужно добавить несколько членов. Они только
что пришли. Пока мы наблюдали, с севера появились еще.
- Ты и Стаггерт?
- Да.
Сейджек потянулся к талисману. Ему потребовалась не одна неделя, чтобы
научиться завязывать узел на веревке, которую он нашел в лагере охотников за
головами. Однако он видел узлы раньше и знал, для чего они нужны. А на этой
веревке уже был узел. Сейджек использовал его в качестве образца. Снова и
снова он возился с веревкой, пока не освоил новое и столь трудное искусство.
Потом пришла очередь разных вариантов. Он готов.
Сейджек тщательно прикрепил оба конца веревки к волосам на голове
Большой Бетси. Теперь голову можно пристроить на палку или надеть на шею
ради какого-нибудь торжественного случая. Сейчас голова свисала с ближайшей
ветки; он поглаживал ее, когда ему требовалось хорошенько подумать - и на
удачу. Мачете Сейджек спрятал в дупле другого дерева; периодически он
доставал свое оружие, если хотел что-нибудь отрезать.
Некоторое время Сейджек раздумывал, не взять ли голову с собой. Однако
ему предстоит дальний путь, к тому же придется спешить. Голова может
запутаться в кустарнике. Он попрощался с ней и обратился к Чимо:
- Отведи меня на юг. Потом на запад и север. Я должен сам посмотреть на
икси.
Сейджек последовал за Чимо вниз. Он предупредил клан о появлении икси и
направился на юг. Через несколько часов вождь уже прятался в кустах рядом с
Чимо и изучал лагерь.
Здесь действительно собралось множество охотников; они ели,
разговаривали, чистили и точили оружие. Сейджеку еще никогда не приходилось
видеть такое количество икси. Вместе с дурными предчувствиями возникло
немало вопросов. Почему их так много? Почему сейчас? И вообще, это охотники
за головами, а не икси в зеленой форме. Почему охотники?
Икси являлись официальными представителями властей; их посылали
откуда-то издалека сделать работу - чаще всего она заключалась в том, чтобы
убивать представителей Народа. Но иногда икси рубили деревья или сажали их,
выкапывали рвы, поворачивали реки вспять. А вот охотники за головами всегда
только убивали - и, в отличие от икси, уносили с собой сувениры, знаки того,
что работа сделана. Именно встречи с охотниками надоумили Сейджека забрать с
собой голову Большой Бетси. Охотники вели себя свободнее, были опаснее,
хитрее и заслуживали большего уважения.
Обычно они приходили поодиночке или небольшими отрядами, но,
разглядывая новую стоянку, Сейджек предположил, что охотники на севере и
западе явились сюда по одной и той же причине. Совсем не похоже на случайное
совпадение...
Через некоторое время он коснулся плеча Чимо:
- Теперь отведи меня на запад.
Пока они шли, Сейджек размышлял о том, где сейчас обитает клан Отлага.
Или Дортака. Или Билгада. Примерное представление о местах пребывания других
кланов помогало избегать споров из-за территории. Однако в данный момент его
интересовало их точное местонахождение.
За западным лагерем Сейджек наблюдал с совсем близкого расстояния; он
начал подозревать, что никакой другой клан не будет окружен тремя отрядами
охотников за головами. Очень скоро он узнает это наверняка, но уже сейчас
Сейджеку стало не по себе. Хога, наблюдавший за западной группой, рассказал
ему, что последние охотники только что прибыли. Они разбивали лагерь и,
похоже, не собирались сниматься в ближайшее время. Поэтому Сейджек решил,
что враг планирует провести здесь ночь, прежде чем выступить вместе с
другими отрядами против его Народа.
Хога и Гонго, по приказу Стаггерта наблюдавшие за отрядом с самого
утра, последовали за Сейджеком, когда тот отошел подальше от лагеря.
- Ты знаешь, где сейчас кланы Дортака, Билгада или Отлага? - спросил
Сейджек.
- Отлаг там. - Гонго показал на север. - Далеко, за следующим лагерем
охотников. Дортак еще дальше на западе. - Он снова махнул рукой. - Где
Билгад, я не знаю.
Сейджека охватило странное ощущение - он понял, что Билгад направился
на юго-запад. Таким образом, только его клан с трех сторон окружен
охотниками за головами. Теперь он не сомневался, что ему хотят отомстить.
Он попытался представить себе, каким образом охотники расставят свои
три отряда, чтобы действовать наверняка и окружить его людей. В голове
начали возникать различные схемы. Ему вдруг страшно захотелось вообразить
всю картину заранее. Подыскивая слово для концепции "план", Сейджек
неожиданно все понял. И тогда ему стало ясно, что возникла такая ситуация,
когда он должен превзойти самого себя, придумать нечто особенное.
- Отведи меня на север, - приказал он, - туда, где Стаггерт следит за
последней группой.
Сейджек прикинул расстояние, пока они шли, и подумая о Круге Шаннибал,
понимая, что необходимо перехитрить неприятеля и действовать быстро.
Вскоре после полудня они приблизились к северному лагерю. Стаггерт
встретил их и повел на свой наблюдательный пункт на вершине холма.
- Самый маленький лагерь, - заметил Сейджек. - Столько, сколько пальцев
на двух руках.
- Часть ушла патрулировать, - сказал Стаггерт.
- Народ в большой опасности, - проговорил через некоторое время
Сейджек.
- Нам угрожают эти? - спросил Стаггерт.
- Да. И еще отряд на западе, который должен напугать Народ и заставить
отступить на юг, где ждет самый большой отряд.
- А откуда ты знаешь? - спросил Стаггерт. Сейджек вспомнил о том рейде,
когда он убил Большую Бетси. Другие охотники пришли сюда потому, что впервые
изведали страх - они боялись сами стать дичью.
- Если я расскажу тебе все, что знаю, Стаггерт, ты станешь слишком
умным, - ответил Сейджек, - как я. Им нужны наши головы, и они их возьмут.
Если мы не найдем способ их прикончить.
Он повернулся к Чимо:
- Возвращайся к двум другим лагерям. Возьми с собой Гонго. Возьми Хого.
Возьми Окро. Приведи их сюда, пусть ждут меня.
- Ждут? - спросил Чимо. - А куда пойдешь ты?
- Вернусь обратно к клану.
- И приведешь их?
- В одно место неподалеку.
- Зачем?
Сейджек оглядел своих заместителей. Потом постучал по лбу:
- Новый способ сражаться.
- Как ты его назовешь?
- Война Народа, - ответил Сейджек. Потом повернулся и скрылся в
джунглях.
- 15 июл 2012, 16:36
- Форум: Проза
- Тема: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
- Ответы: 25
- Просмотры: 21079
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Глава 8 ЕЗОД
Долина Сефиры, 23 часа до Ночи Перерождения
Езод заложил крутой поворот и стал стремительно снижаться по спирали, с упоением ощущая свободу и наслаждаясь скоростью полета. Земля стремительно приближалась — он почувствовал, как в его крови пульсирует адреналин. Он сделал глубокий вдох, и опьяняющий вечерний воздух наполнил его легкие.
Езод был главой Ангелов-Наставников. И он был драконом.
В Сефире все рождались людьми, но со временем учились искусству Метаморфоз — и могли принимать желаемый облик. Были ангелы, которые выглядели как люди, и ангелы, которые предпочитали жить в форме животного. Были и ангелы, внешне похожие на фей, гномов или эльфов. Каждый мог выбрать, какое обличье принять — и на какой срок. Одни навсегда сохраняли один и тот же внешний вид, другие же постоянно его меняли. Самые могущественные из ангелов могли придумать, как хотят выглядеть, и поэтому превращались в мифических, а порой — в неведомых миру существ.
Езод решил стать лучшим из драконов. Его массивным, мускулистым телом управлял сильный и мудрый разум, подчиненный закону и справедливости. У него были глаза и крылья орла — чтобы видеть дальше всех и летать выше всех. Вдоль хребта росли острые шипы: ряд их начинался на затылке и заканчивался на хвосте с треугольным кончиком, из которого он мог пускать молнии. На лбу красовались два витых рога, тело до плеч было покрыто золотистыми чешуйками, а ниже — перьями, как у птиц. А когда ему нужно было быстро передвигаться по земле, у него мгновенно появлялись лошадиные ноги с крепкими копытами.
Езоду нравилось летать на закате: свежий вечерний воздух помогал думать и рассеивал грустные мысли. Он немного снизился, развернулся в воздухе и посмотрел сверху на Сефиру, которая во всю ширь расстилалась под его крыльями. Он то снижался, то резко поднимался, то медленно планировал над землей.
Солнце только что закатилось за лес, и над Сефирой воцарились спокойствие и тишина, будто шумный день вместе со светилом ушел за горизонт. На темном небе еще оставалось несколько светлых пятен, похожих на следы тонкой кисти. Ветер согнал облака в кучу, и на их краях горели отсветы солнца.
Езод наслаждался этим прекрасным мгновением. Напряжение спало, и его мысли наполнились воспоминаниями, от которых на сердце возникла сладкая грусть.
Прошла уже не одна тысяча лет с того момента, когда из Пламени Жизни родились он и Офидиэль. В один и тот же день, в одно и то же время — с разницей лишь в несколько минут. Они были братьями. Одновременно похожими и непохожими друг на друга. Долгие годы они росли вместе и плечом к плечу выстаивали в любых битвах, до того самого момента, когда произошла катастрофа: их силы, противоположные друг другу, прорвались наружу сквозь все ментальные заслоны.
Езод навсегда сохранил в памяти то, как выглядел побежденный и лишенный сил Офидиэль — когда его сослали в лес Тинкинблу. Метатрон приказал ему сопроводить брата к месту его заключения. Не рассказав о произошедшем и не объяснив причины, Метатрон унизил Офидиэля физически и морально, приговорил к вечному изгнанию в северной части леса. Почему так случилось, неизвестно до сих пор. Говорили, что Метатрон поступил так, потому что хотел, чтобы Офидиэль до конца своих дней чувствовал себя виновным в том, что уже нельзя исправить. В том, о чем никто не знал.
Как новый глава Ангелов-Наставников, Езод без промедления исполнил приказ. Он отвел своего брата туда, где не было ни души — только черные леса.
За всю дорогу Офидиэль не произнес ни слова. Он брел еле-еле, уставившись в землю, как будто еще не отошел от гнева Метатрона: глаза его были полузакрыты, а губы сложены в страдальческую усмешку.
Езоду до сих пор было горько вспоминать то, что он обязан был бросить своего брата. Это была не жалость к нему, а скорее какое-то неприятное чувство, будто Езод был виноват в том, что произошло с братом: он не только не смог пресечь бунтарские намерения Офидиэля, но и не сумел уговорить Метатрона простить его.
Но Езод не держал на него зла. Даже если тот собирался вечно скрывать от него причину своих действий, Езод понимал, что это было сделано, чтобы защитить Сефиру и установить в ней мир. И Метатрон поступил правильно: он наказал Офидиэля самым жестоким образом. Даже более жестоким, чем смерть. Он обрек его на одиночество, на бессмысленное и бесцельное существование. Отняв у него силы, Метатрон отправил его в лес Тинкинблу и наложил на него заклинание Невозвращения: дороги должны были постоянно смещаться и менять направление — и этот живой лабиринт спустя некоторое время снова приводил Офидиэля туда, откуда он шел. Так был повержен самый могущественный ангел Сефиры, и так на смену старой эре пришла новая.
Езод никак не мог забыть выражение лица Офидиэля. Он так и не поднял глаз. Даже когда брат попрощался с ним и обнял его — будто в последний раз. Он остался недвижим и был по-прежнему суров и замкнут в себе. Но в глазах его горел огонь ненависти — он пообещал отомстить.
В эту самую минуту Езод решил превратиться в дракона. Он хотел убежать, свободно взмыть в воздух, стать более сильным, уверенным, более дальновидным, чтобы не допустить больше тех ошибок, которые совершил его брат. Он сконцентрировался — на мгновение — и превратился в прекраснейшего из драконов. И тут же улетел, оставив позади мрачный лес. Это место, теперь уже проклятое, всегда будет напоминать ему о прошлом. И не проходило дня, чтобы он не спросил себя — а могло ли все случиться иначе?
— Посмотри, какая сегодня звездная ночь!
Голос Уники настиг его в самый неподходящий момент.
Езод не почувствовал, как она приблизилась к нему. Вокруг нее всегда было облако энергии — поэтому каждый ангел в Сефире мог чувствовать ее приближение. Но Езод сейчас был слишком погружен в свои воспоминания, чтобы заметить ее.
— Это ты?.. Значит, Утренняя Комета не несет с собой ничего хорошего…
— Ты прав. Мы говорили с Оракулом и теперь знаем, что опасности не избежать, — Уника обеспокоенно вздохнула.
— Что предсказала Аллибис?
— Офидиэль возвращается, — без промедления ответила Уника.
Перед глазами Езода возникло окровавленное тело брата. Он не мог забыть. А еще не мог забыть его злобную саркастическую усмешку.
— Не знаю, как ему это удалось, но, похоже, он возвращает себе былое могущество, — сказала Уника, прочитав его мысли. — Он впитал в себя силу природы, которая все эти годы окружала его, и готов к войне.
— Я не могу поверить, — еле слышно произнес Езод, как будто говоря сам с собой.
Уника поняла его душевные терзания.
— Скорее всего, он захочет завладеть Пламенем Жизни и Ключом Счастья, — тоже вслух произнесла она. — Он ведь всегда хотел управлять миром.
— Он не сможет этого сделать! — воскликнул Езод, боясь даже представить себе последствия. — Две Главные Сущности спрятаны в надежном месте, о котором известно только нам!
— Конечно, но он жестокий и опытный воин, и его жажда власти не будет удовлетворена, пока он не найдет их. — Уника внимательно посмотрела на него, и Езод понял, что опасность действительно имела размах, о котором он и не подозревал. — Поэтому я и пришла к тебе. Нужно, чтобы ты был готов. Ты должен предупредить Наставников, чтобы они могли отреагировать на любой сигнал тревоги. Мы знаем, что тело Офидиэля все еще заперто в лесу, но, кажется, его душа может выйти оттуда.
— Как?
— Аллибис сказала, что он пытается войти с ней в мысленный контакт.
Езод пораженно посмотрел на нее и на мгновение потерял дар речи.
— Он еще не пытался говорить с тобой, Езод?
— Нет. Он никогда ничего такого не делал, я даже не думаю, что он попытается. Он считает, что я его предал. Я был заодно с Метатроном, который лишил его сил. И я отправил его в изгнание. — Когда Езод говорил, его длинный хвост подрагивал от волнения. — Если он и вернется, то захочет встретиться со мной только на поле боя.
Уника кивнула.
— Ты прекрасно знаешь, что даже низложенные ангелы очень могущественны и могут управлять силами природы, присваивая их себе или же одушевляя неживое. Они могут заколдовать скалу, каплю воды, даже искру — и сделать из них живых существ.
— Доминатов.
— Да. Они неразрывно связаны с теми, кто их создал, и полностью подчиняются их воле.
— И если Офидиэль сделал это, то нам стоит ожидать, что он сможет управлять и другими существами, будь то люди, ангелы или кто-либо еще. — Уника понимала, что сказанное ею куда более мрачно, нежели реальность, однако ей было важно, чтобы Езод представлял себе любой вариант развития событий.
— Ты хочешь сказать, что Офидиэль может проникнуть в мысли кого-нибудь из нас?
— Да, — грустно подтвердила Уника. — Возможно, это будет Ангел-Наставник, но с большей долей вероятности — менее сильный ангел.
— И как же нам этого избежать?
— Никак. Мы должны просто смотреть в оба и замечать любую странность. Любое странное поведение со стороны ангела может быть знаком.
— Я понял, — задумчиво сказал Езод. Его худшие кошмары начали оживать.
— Сколько у тебя сейчас Наставников в распоряжении? — спросила Уника.
— Пятнадцать, считая меня, — уверенно ответил Езод. — Семеро готовятся к возвращению за землю, но я могу задержать их здесь. Еще трое заканчивают свои дела в мире людей, и мы можем позвать их заранее, если это будет нужно. В ближайшее время мы будем в полном составе, и нас будет восемнадцать.
— Думаю, это лучшее решение, — сказала Уника, не то облегченно, не то обеспокоенно. — Созови их всех и предупреди. А мы пока подумаем, что сказать остальным.
Езод прекрасно знал иерархию ангелов Сефиры. Метатрон — самый древний из ангелов, хранитель мудрости, обладающий всеми силами Вселенной, — стоял во главе. После него шла Уника, чья сила, по сути, равнялась силе мудреца. Далее — три разных по значимости уровня. Первый — Ангелы-Наставники, во главе с Езодом, — самые опытные и мудрые из ангелов. Они выполняли различные миссии на земле, обладали почти безграничной властью и подавали пример всему обществу Сефиры: это были лучшие из лучших, и в случае опасности они всегда были готовы вступить в бой. Самыми сильными из них были Нишида, Мизар, Од, Мерак, Алькор, Тиферет и Эльнат.
Дальше шла наиболее многочисленная категория ангелов — Ангелы Силы: у них было намного меньше власти и поручений, и ими управляли Ангелы-Наставники.
В самом низу лестницы были молодые и неопытные Ангелы Весны. Наиболее важным их умением, помимо превращений и полета, был телекинез — они могли перемещать предметы и живых существ усилием мысли.
— Сейчас я бы оповестил только Наставников. Я боюсь, что если об этом узнают многие, поднимется паника, — Езод был заметно обеспокоен.
— Да, ты прав, — подтвердила Уника. — Не нужно наводить панику. Сейчас нам нужно составить план действий. Потом, когда у нас будет четкая стратегия, мы доведем это до сведения остальных.
Они ненадолго замолчали. Будущее казалось еще более неясным, чем когда-либо.
— Уника, я хочу тебя кое о чем попросить, — Езод пытался хоть как-то отогнать от себя мрачные мысли, поэтому нарушил молчание. — Помоги мне сообщить Наставникам о том, что происходит в Сефире.
Уника удивленно посмотрела на него.
— Ты говорила с Оракулом. Ты — хранительница нашей земли и наша путеводная звезда. Никто лучше тебя не сможет сказать об этом так, чтобы они были готовы ко всему.
Ее тронули эти слова — такие искренние и неожиданные — она почувствовала, что они исходят от самого сердца, которое бьется в надежде на помощь.
— Спасибо за твое безграничное доверие, Езод, — смущенно ответила она. — Я буду рядом с тобой, и мы вместе поговорим с Наставниками.
Он был счастлив находиться рядом с Уникой. Она была самым прекрасным и необыкновенным существом, какое он когда-либо встречал. От одного ее вида у Езода перехватывало дыхание. Иногда от ее магнетического, внимательного взгляда ему вдруг становилось стыдно — так, что он не мог долго смотреть ей в глаза. У него было не так-то много времени, чтобы побыть с ней наедине, и поэтому Езод особенно ценил эти моменты. Быть с ней рядом означало впитывать ее энергию, ее мудрость, ее жизненную силу. А также — наслаждаться мгновениями и открывать для себя чудесное в обыденном. Езод каждый раз получал от этого сильнейший эмоциональный всплеск.
«Хочешь полетать вместе?» — мысленно спросил он.
Уника знала, что он чувствует. Знала, что, отказав, она расстроит его, а согласившись, воодушевит. Она ласково улыбнулась и кивнула.
Дракон сел на землю и опустил голову, а Уника легко запрыгнула на его спину. Езод, взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо. Перья трепетали на ветру, подобно листьям на деревьях, а золотистые чешуйки отражали бледный свет луны.
Уника почувствовала на лице холодный ночной воздух. Глаза начинали слезиться от ветра, а длинные распущенные волосы развевались за ней шлейфом. Ею овладело чувство свободы — более сильное, чем когда-либо. Казалось, будто она летит в пустоту, и над ней не властны ни гравитация, ни законы физики. Она обхватила ногами шею дракона и раскинула руки в стороны: как маленькая девочка, которой снится, что она летит.
Езод чувствовал, что она счастлива — и его сердце зашлось от радости. Он летел медленно, чтобы дать ей насладиться полетом, низко кружил над равниной, то и дело задевая верхушки деревьев. Уника чувствовала, будто рождается заново. Комета и все дурные предзнаменования отошли на второй план. Сефира — прекрасная, светлая, вечная! Ничто дурное не может коснуться ее!
В какой-то момент ей показалось, что мир состоит только из ветра, звезд и лунного света.
— Мы на месте! — голос Езода вернул ее к реальности. — Держись крепче, сейчас будем снижаться.
Он немного наклонился вперед и полетел медленнее, направляясь к высшей точке одного из скалистых остовов. Этот маленький остров, едва заметный с высоты, как и многие другие, был частью серебристых Озер Хиатт. Постепенно снижаясь, Езод подлетел совсем близко к земле.
Вдруг Уника ощутила дрожь. В голове ее, как молния, пронеслась странная, почти пророческая мысль. Она спросила себя — когда в следующий раз она полетит вместе с Езодом?
Не найдя ответа, она еще крепче вцепилась в его гребень.
Долина Сефиры, 23 часа до Ночи Перерождения
Езод заложил крутой поворот и стал стремительно снижаться по спирали, с упоением ощущая свободу и наслаждаясь скоростью полета. Земля стремительно приближалась — он почувствовал, как в его крови пульсирует адреналин. Он сделал глубокий вдох, и опьяняющий вечерний воздух наполнил его легкие.
Езод был главой Ангелов-Наставников. И он был драконом.
В Сефире все рождались людьми, но со временем учились искусству Метаморфоз — и могли принимать желаемый облик. Были ангелы, которые выглядели как люди, и ангелы, которые предпочитали жить в форме животного. Были и ангелы, внешне похожие на фей, гномов или эльфов. Каждый мог выбрать, какое обличье принять — и на какой срок. Одни навсегда сохраняли один и тот же внешний вид, другие же постоянно его меняли. Самые могущественные из ангелов могли придумать, как хотят выглядеть, и поэтому превращались в мифических, а порой — в неведомых миру существ.
Езод решил стать лучшим из драконов. Его массивным, мускулистым телом управлял сильный и мудрый разум, подчиненный закону и справедливости. У него были глаза и крылья орла — чтобы видеть дальше всех и летать выше всех. Вдоль хребта росли острые шипы: ряд их начинался на затылке и заканчивался на хвосте с треугольным кончиком, из которого он мог пускать молнии. На лбу красовались два витых рога, тело до плеч было покрыто золотистыми чешуйками, а ниже — перьями, как у птиц. А когда ему нужно было быстро передвигаться по земле, у него мгновенно появлялись лошадиные ноги с крепкими копытами.
Езоду нравилось летать на закате: свежий вечерний воздух помогал думать и рассеивал грустные мысли. Он немного снизился, развернулся в воздухе и посмотрел сверху на Сефиру, которая во всю ширь расстилалась под его крыльями. Он то снижался, то резко поднимался, то медленно планировал над землей.
Солнце только что закатилось за лес, и над Сефирой воцарились спокойствие и тишина, будто шумный день вместе со светилом ушел за горизонт. На темном небе еще оставалось несколько светлых пятен, похожих на следы тонкой кисти. Ветер согнал облака в кучу, и на их краях горели отсветы солнца.
Езод наслаждался этим прекрасным мгновением. Напряжение спало, и его мысли наполнились воспоминаниями, от которых на сердце возникла сладкая грусть.
Прошла уже не одна тысяча лет с того момента, когда из Пламени Жизни родились он и Офидиэль. В один и тот же день, в одно и то же время — с разницей лишь в несколько минут. Они были братьями. Одновременно похожими и непохожими друг на друга. Долгие годы они росли вместе и плечом к плечу выстаивали в любых битвах, до того самого момента, когда произошла катастрофа: их силы, противоположные друг другу, прорвались наружу сквозь все ментальные заслоны.
Езод навсегда сохранил в памяти то, как выглядел побежденный и лишенный сил Офидиэль — когда его сослали в лес Тинкинблу. Метатрон приказал ему сопроводить брата к месту его заключения. Не рассказав о произошедшем и не объяснив причины, Метатрон унизил Офидиэля физически и морально, приговорил к вечному изгнанию в северной части леса. Почему так случилось, неизвестно до сих пор. Говорили, что Метатрон поступил так, потому что хотел, чтобы Офидиэль до конца своих дней чувствовал себя виновным в том, что уже нельзя исправить. В том, о чем никто не знал.
Как новый глава Ангелов-Наставников, Езод без промедления исполнил приказ. Он отвел своего брата туда, где не было ни души — только черные леса.
За всю дорогу Офидиэль не произнес ни слова. Он брел еле-еле, уставившись в землю, как будто еще не отошел от гнева Метатрона: глаза его были полузакрыты, а губы сложены в страдальческую усмешку.
Езоду до сих пор было горько вспоминать то, что он обязан был бросить своего брата. Это была не жалость к нему, а скорее какое-то неприятное чувство, будто Езод был виноват в том, что произошло с братом: он не только не смог пресечь бунтарские намерения Офидиэля, но и не сумел уговорить Метатрона простить его.
Но Езод не держал на него зла. Даже если тот собирался вечно скрывать от него причину своих действий, Езод понимал, что это было сделано, чтобы защитить Сефиру и установить в ней мир. И Метатрон поступил правильно: он наказал Офидиэля самым жестоким образом. Даже более жестоким, чем смерть. Он обрек его на одиночество, на бессмысленное и бесцельное существование. Отняв у него силы, Метатрон отправил его в лес Тинкинблу и наложил на него заклинание Невозвращения: дороги должны были постоянно смещаться и менять направление — и этот живой лабиринт спустя некоторое время снова приводил Офидиэля туда, откуда он шел. Так был повержен самый могущественный ангел Сефиры, и так на смену старой эре пришла новая.
Езод никак не мог забыть выражение лица Офидиэля. Он так и не поднял глаз. Даже когда брат попрощался с ним и обнял его — будто в последний раз. Он остался недвижим и был по-прежнему суров и замкнут в себе. Но в глазах его горел огонь ненависти — он пообещал отомстить.
В эту самую минуту Езод решил превратиться в дракона. Он хотел убежать, свободно взмыть в воздух, стать более сильным, уверенным, более дальновидным, чтобы не допустить больше тех ошибок, которые совершил его брат. Он сконцентрировался — на мгновение — и превратился в прекраснейшего из драконов. И тут же улетел, оставив позади мрачный лес. Это место, теперь уже проклятое, всегда будет напоминать ему о прошлом. И не проходило дня, чтобы он не спросил себя — а могло ли все случиться иначе?
— Посмотри, какая сегодня звездная ночь!
Голос Уники настиг его в самый неподходящий момент.
Езод не почувствовал, как она приблизилась к нему. Вокруг нее всегда было облако энергии — поэтому каждый ангел в Сефире мог чувствовать ее приближение. Но Езод сейчас был слишком погружен в свои воспоминания, чтобы заметить ее.
— Это ты?.. Значит, Утренняя Комета не несет с собой ничего хорошего…
— Ты прав. Мы говорили с Оракулом и теперь знаем, что опасности не избежать, — Уника обеспокоенно вздохнула.
— Что предсказала Аллибис?
— Офидиэль возвращается, — без промедления ответила Уника.
Перед глазами Езода возникло окровавленное тело брата. Он не мог забыть. А еще не мог забыть его злобную саркастическую усмешку.
— Не знаю, как ему это удалось, но, похоже, он возвращает себе былое могущество, — сказала Уника, прочитав его мысли. — Он впитал в себя силу природы, которая все эти годы окружала его, и готов к войне.
— Я не могу поверить, — еле слышно произнес Езод, как будто говоря сам с собой.
Уника поняла его душевные терзания.
— Скорее всего, он захочет завладеть Пламенем Жизни и Ключом Счастья, — тоже вслух произнесла она. — Он ведь всегда хотел управлять миром.
— Он не сможет этого сделать! — воскликнул Езод, боясь даже представить себе последствия. — Две Главные Сущности спрятаны в надежном месте, о котором известно только нам!
— Конечно, но он жестокий и опытный воин, и его жажда власти не будет удовлетворена, пока он не найдет их. — Уника внимательно посмотрела на него, и Езод понял, что опасность действительно имела размах, о котором он и не подозревал. — Поэтому я и пришла к тебе. Нужно, чтобы ты был готов. Ты должен предупредить Наставников, чтобы они могли отреагировать на любой сигнал тревоги. Мы знаем, что тело Офидиэля все еще заперто в лесу, но, кажется, его душа может выйти оттуда.
— Как?
— Аллибис сказала, что он пытается войти с ней в мысленный контакт.
Езод пораженно посмотрел на нее и на мгновение потерял дар речи.
— Он еще не пытался говорить с тобой, Езод?
— Нет. Он никогда ничего такого не делал, я даже не думаю, что он попытается. Он считает, что я его предал. Я был заодно с Метатроном, который лишил его сил. И я отправил его в изгнание. — Когда Езод говорил, его длинный хвост подрагивал от волнения. — Если он и вернется, то захочет встретиться со мной только на поле боя.
Уника кивнула.
— Ты прекрасно знаешь, что даже низложенные ангелы очень могущественны и могут управлять силами природы, присваивая их себе или же одушевляя неживое. Они могут заколдовать скалу, каплю воды, даже искру — и сделать из них живых существ.
— Доминатов.
— Да. Они неразрывно связаны с теми, кто их создал, и полностью подчиняются их воле.
— И если Офидиэль сделал это, то нам стоит ожидать, что он сможет управлять и другими существами, будь то люди, ангелы или кто-либо еще. — Уника понимала, что сказанное ею куда более мрачно, нежели реальность, однако ей было важно, чтобы Езод представлял себе любой вариант развития событий.
— Ты хочешь сказать, что Офидиэль может проникнуть в мысли кого-нибудь из нас?
— Да, — грустно подтвердила Уника. — Возможно, это будет Ангел-Наставник, но с большей долей вероятности — менее сильный ангел.
— И как же нам этого избежать?
— Никак. Мы должны просто смотреть в оба и замечать любую странность. Любое странное поведение со стороны ангела может быть знаком.
— Я понял, — задумчиво сказал Езод. Его худшие кошмары начали оживать.
— Сколько у тебя сейчас Наставников в распоряжении? — спросила Уника.
— Пятнадцать, считая меня, — уверенно ответил Езод. — Семеро готовятся к возвращению за землю, но я могу задержать их здесь. Еще трое заканчивают свои дела в мире людей, и мы можем позвать их заранее, если это будет нужно. В ближайшее время мы будем в полном составе, и нас будет восемнадцать.
— Думаю, это лучшее решение, — сказала Уника, не то облегченно, не то обеспокоенно. — Созови их всех и предупреди. А мы пока подумаем, что сказать остальным.
Езод прекрасно знал иерархию ангелов Сефиры. Метатрон — самый древний из ангелов, хранитель мудрости, обладающий всеми силами Вселенной, — стоял во главе. После него шла Уника, чья сила, по сути, равнялась силе мудреца. Далее — три разных по значимости уровня. Первый — Ангелы-Наставники, во главе с Езодом, — самые опытные и мудрые из ангелов. Они выполняли различные миссии на земле, обладали почти безграничной властью и подавали пример всему обществу Сефиры: это были лучшие из лучших, и в случае опасности они всегда были готовы вступить в бой. Самыми сильными из них были Нишида, Мизар, Од, Мерак, Алькор, Тиферет и Эльнат.
Дальше шла наиболее многочисленная категория ангелов — Ангелы Силы: у них было намного меньше власти и поручений, и ими управляли Ангелы-Наставники.
В самом низу лестницы были молодые и неопытные Ангелы Весны. Наиболее важным их умением, помимо превращений и полета, был телекинез — они могли перемещать предметы и живых существ усилием мысли.
— Сейчас я бы оповестил только Наставников. Я боюсь, что если об этом узнают многие, поднимется паника, — Езод был заметно обеспокоен.
— Да, ты прав, — подтвердила Уника. — Не нужно наводить панику. Сейчас нам нужно составить план действий. Потом, когда у нас будет четкая стратегия, мы доведем это до сведения остальных.
Они ненадолго замолчали. Будущее казалось еще более неясным, чем когда-либо.
— Уника, я хочу тебя кое о чем попросить, — Езод пытался хоть как-то отогнать от себя мрачные мысли, поэтому нарушил молчание. — Помоги мне сообщить Наставникам о том, что происходит в Сефире.
Уника удивленно посмотрела на него.
— Ты говорила с Оракулом. Ты — хранительница нашей земли и наша путеводная звезда. Никто лучше тебя не сможет сказать об этом так, чтобы они были готовы ко всему.
Ее тронули эти слова — такие искренние и неожиданные — она почувствовала, что они исходят от самого сердца, которое бьется в надежде на помощь.
— Спасибо за твое безграничное доверие, Езод, — смущенно ответила она. — Я буду рядом с тобой, и мы вместе поговорим с Наставниками.
Он был счастлив находиться рядом с Уникой. Она была самым прекрасным и необыкновенным существом, какое он когда-либо встречал. От одного ее вида у Езода перехватывало дыхание. Иногда от ее магнетического, внимательного взгляда ему вдруг становилось стыдно — так, что он не мог долго смотреть ей в глаза. У него было не так-то много времени, чтобы побыть с ней наедине, и поэтому Езод особенно ценил эти моменты. Быть с ней рядом означало впитывать ее энергию, ее мудрость, ее жизненную силу. А также — наслаждаться мгновениями и открывать для себя чудесное в обыденном. Езод каждый раз получал от этого сильнейший эмоциональный всплеск.
«Хочешь полетать вместе?» — мысленно спросил он.
Уника знала, что он чувствует. Знала, что, отказав, она расстроит его, а согласившись, воодушевит. Она ласково улыбнулась и кивнула.
Дракон сел на землю и опустил голову, а Уника легко запрыгнула на его спину. Езод, взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо. Перья трепетали на ветру, подобно листьям на деревьях, а золотистые чешуйки отражали бледный свет луны.
Уника почувствовала на лице холодный ночной воздух. Глаза начинали слезиться от ветра, а длинные распущенные волосы развевались за ней шлейфом. Ею овладело чувство свободы — более сильное, чем когда-либо. Казалось, будто она летит в пустоту, и над ней не властны ни гравитация, ни законы физики. Она обхватила ногами шею дракона и раскинула руки в стороны: как маленькая девочка, которой снится, что она летит.
Езод чувствовал, что она счастлива — и его сердце зашлось от радости. Он летел медленно, чтобы дать ей насладиться полетом, низко кружил над равниной, то и дело задевая верхушки деревьев. Уника чувствовала, будто рождается заново. Комета и все дурные предзнаменования отошли на второй план. Сефира — прекрасная, светлая, вечная! Ничто дурное не может коснуться ее!
В какой-то момент ей показалось, что мир состоит только из ветра, звезд и лунного света.
— Мы на месте! — голос Езода вернул ее к реальности. — Держись крепче, сейчас будем снижаться.
Он немного наклонился вперед и полетел медленнее, направляясь к высшей точке одного из скалистых остовов. Этот маленький остров, едва заметный с высоты, как и многие другие, был частью серебристых Озер Хиатт. Постепенно снижаясь, Езод подлетел совсем близко к земле.
Вдруг Уника ощутила дрожь. В голове ее, как молния, пронеслась странная, почти пророческая мысль. Она спросила себя — когда в следующий раз она полетит вместе с Езодом?
Не найдя ответа, она еще крепче вцепилась в его гребень.
- 15 июл 2012, 16:35
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
Re: В непостижимых полях...
Дьюби, скучающая и одинокая, находилась в сумеречной долине к западу от
Непостижимых Полей, рядом с кислотным ручьем, возле кровавых останков
светлого бабуина, когда вдруг раздался звук, подобного которому ей не
приходилось слышать ни разу в жизни. От неожиданности она выпустила тело, и
оно уплыло вниз по ручью, постепенно растворяясь, пока не исчезло совсем.
Дьюби закинула голову и тоскливо взвизгнула. Чудная, непривычная мелодия - в
ней была какая-то закономерность, совсем не походившая на всхлипывания
энтропии.
Дьюби выбралась из долины. Ей показалось, что звук - или пение? -
доносится с востока, и она быстро зашагала туда, где явно происходило что-то
интересное. Мимо скользнуло нечто металлическое и блестящее, Дьюби ехала на
незнакомом объекте до тех пор, пока тот не сломался - в последний момент
успела соскочить. Дальше она пошла пешком - сквозь непроглядный мрак,
который изредка нарушали короткие вспышки, и клубы дыма, заполняющие
головокружительные пропасти и ползущие вверх по склонам холмов. Звуки не
стихали.
- Что происходит, Дьюби? Куда это ты направляешься? - послышался нежный
голосок из норы.
Дьюби остановилась, и из-под земли, сияя медью, выползла верткая змея.
- Я следую за диковинной песней, Фекда.
- Я тоже чувствую вибрацию, - ответила змея, сверкнув серебристым
язычком. - Ты понимаешь, что она означает?
- Я могу судить только о направлении.
- Тогда я присоединюсь к тебе, потому что меня мучает любопытство.
- Что ж, пошли, - согласилась Дьюби, и они немедля отправились в путь.
Дьюби некоторое время молчала, хотя изредка видела блеск чешуи Фекды -
сбоку или впереди. Постепенно звуки стали громче - теперь можно было
различить пение голосов и инструментов.
Поднявшись по склону, Фекда и Дьюби остановились, заметив на востоке
шагающего человека, фигуру которого окружало яркое сияние. Через какие
врата, по какой дороге, или тропинке сумел он сюда попасть?
Необычные звуки издавал высокий темноволосый муж чина, точнее, то, что
он нес в руках. Незнакомец двигался медленно, однако явно знал, куда идет.
Он направлялся вниз по склону в долину.
Дьюби никак не могла решить, стоит ли идти дальше и попадаться человеку
на глаза. Поколебавшись, она все-таки решила последовать за ним и потому
пропустила его вперед. Фекда тоже ждала - очевидно, приняла аналогичное
решение.
Темноволосый мужчина шел вперед, а у него за спиной танцевали звуки.
Дьюби нашла их волнующими и приятными.
- Есть ли слово, - спросила она у Фекды, - обозначающее хорошие звуки?
И Фекда, которая много времени проводила среди могильных курганов и
порой находила крупицы мудрости, прежде чем они успевали исчезнуть навеки,
ответила:
- Музыка. Такие звуки называются музыкой. Здесь ей трудно себя
проявить. Наверное, именно поэтому наш господин так ее ценит - за редкость.
Впрочем, скорее всего он любит музыку за то, что она музыка, - теперь я
понимаю почему.
Они следовали за человеком и приятными звуками по сумрачным долинам
Непостижимых Полей. Фекда остановилась только однажды - для того, чтобы
проглотить остатки вчерашнего прогноза погоды для Лос-Анджелеса.
- Давай обгоним его, - предложила она через некоторое время. - У меня
появилось ощущение, что хозяин встретит человека через два поворота.
- Ладно.
Они обошли холм, поднялись по склону и помчались вниз, чтобы первыми
попасть на представление. Вскоре им снова пришлось подниматься в гору;
теперь музыка раздавалась у них за спиной. Впереди и внизу раскинулась
широкая долина, где возникло какое-то движение.
Танатос взобрался на невысокий курган, вытянул вперед руки и несколько
раз повернулся по кругу. В следующее мгновение из земли начали подниматься
кости, которые устремились к нему в грохочущем хаосе, на одно короткое
мгновение замерли на месте, а затем постепенно начали превращаться в
какую-то конструкцию. И вот уже перед Танатосом стоит трон с высокой
спинкой, увенчанной черепом. В мягком свете долины трон испускал сияние.
Когда Танатос сделал шаг вперед, оставшиеся кости помчались прочь, устилая
тропу, ведущую ко входу в долину. Он подошел к трону сзади, распахнул полы
плаща и выпустил призрачное существо, которое поднялось в воздух над его
бугристой спиной.
Танатос уселся на трон. Поднял правую руку, потом левую - и по бокам
трона вспыхнуло пламя, появились тени.
- Босс и правда знает, как произвести впечатление, - заметила Дьюби.
- Он получает удовольствие от драматических эффектов, - пояснила Фекда,
когда они спустились с горы и направились к ближайшей тени.
Фекде и Дьюби пришлось довольно долго ждать. Постепенно музыка
становилась громче. И вот кто-то появился у входа в долину.
Человек немного помедлил, пристально посмотрел на Танатоса и медленно
зашагал по устланной костьми тропе. Волшебные звуки, как и прежде, легким
ореолом окружали его фигуру. Подойдя к подножию могильного кургана,
незнакомец остановился.
- ..У нашего гостя аналогичные намерения, - добавила Фекда.
- Верно.
Танатос повернул голову и заговорил низким скрипучим голосом - для его
слуг это оказалось полной неожиданностью.
- Ты пришел, чтобы сыграть мне "Сказание об Орфее" Полициано <Настоящая
фамилия - Амброджини (1454 - 1494), поэт и гуманист.>? Говорят, это первая в
мире опера. Превосходный фрагмент, я давно его не слышал. Естественно, он
вернул меня в одну историю, о которой я много лет не вспоминал.
- Я так и подумал, - ответил человек.
- Я тебя знаю, Джон Д'Арси Доннерджек. Меня давно восхищает твоя
работа. Особенно изумительная фантазия на тему загробной жизни, которую ты
построил, взяв за основу "Ад" Данте.
- Критикам понравилось, но зрители особого восторга не проявили.
- С моими произведениями обычно бывает так же. Доннерджек несколько
растерянно смотрел на Танатоса, пока тот не рассмеялся.
- Маленькая шутка, - пояснил он и добавил:
- В действительности лишь очень немногие верят, что я существую. А как
ты пришел к такому выводу - не говоря уж о том, почему решил отправиться в
столь необычное путешествие и каким образом сумел найти сюда дорогу?
- Моя работа связана с Вирту, кроме того, я теоретик, - ответил
Доннерджек.
- Мне кажется, мы могли бы весьма интересно провести время за
обсуждением некоторых вопросов теории - когда-нибудь.
Доннерджек улыбнулся:
- Наверное, это было бы любопытно. Вы самая подходящая персона для
вынесения окончательного вердикта.
- Мое слово далеко не всегда оказывается последним. Обычно я
предоставляю его другим.
Танатос склонил голову и молча дослушал следующий музыкальный фрагмент.
- Изумительно, - сказал он, когда музыка смолкла. - Ты хочешь, чтобы у
меня создалось настроение, необходимое для получения эстетического
удовольствия?
Доннерджек поставил небольшое устройство, которое принес с собой, на
землю у ног Танатоса.
- Да, именно, - ответил он. - Пожалуйста, примите проигрыватель в
качестве подарка. Он может воспроизводить и другие мелодии.
- Я с благодарностью принимаю его, поскольку - как тебе известно -
большая часть вещей, попадающих ко мне, обычно повреждена.
Доннерджек кивнул и погладил бороду.
- Мне пришла в голову одна мысль, - заговорил он после короткой паузы,
- относительно существа, появившегося у вас совсем недавно.
- Да?
- Ее имя Эйрадис. Темноволосая девушка, весьма привлекательная. Я
довольно хорошо ее знал.
- Я тоже, - ответил Танатос. - Да, она здесь. И я уже догадываюсь о
твоих дальнейших намерениях.
- Я хочу ее вернуть, - заявил Доннерджек.
- Ты просишь невозможного.
- Подобная ситуация описана в легендах, фольклоре и религиозных книгах.
Значит, прецедент был.
- Воплощение мечты, надежд и желаний - вот что это такое. В реальном
мире для них нет места.
- Но мы в Вирту.
- Вирту так же реальна, как и Веритэ. Они ничем не отличаются друг от
друга.
- Я не могу смириться с тем, что нет никакой надежды.
- Джон Д'Арси Доннерджек. Вселенная никому ничего не должна. Счастливые
концовки случаются далеко не всегда.
- Вы утверждаете, будто не в силах вернуть то, что взяли?
- То, что попадает ко мне, уже не способно функционировать как прежде.
- Любое повреждение можно исправить.
- То, о чем мы сейчас говорим, нельзя исправить. Доннерджек широким
жестом обвел рукой окружающий ландшафт:
- В вашем распоряжении есть все необходимые средства - в виде частей
или программ, - чтобы починить все, что угодно.
- Возможно.
- Отпустите ее ко мне. Вам понравился мой "Ад". Я создам для вас
что-нибудь другое - удовлетворяющее всем вашим желаниям.
- Ты искушаешь меня, Доннерджек.
- Значит, договорились?
- От тебя потребуется нечто большее.
- Назовите цену за ее возвращение.
- Твою просьбу даже мне исполнить сложно. Ты хочешь обратить вспять
энтропию - локально, не спорю, но я должен буду отказаться от стандартных
процедур и изменить политику.
- Кого еще мне просить?
- Какой-нибудь великий специалист по воспроизведению сможет ее для тебя
воссоздать.
- Но она не будет прежней, мне ведь нужно не только внешнее сходство.
Все ее воспоминания исчезнут. Вместо Эрайдис рядом со мной окажется совсем
другая личность.
- И она не будет испытывать к тебе прежние чувства?
- Я беспокоюсь о ней больше, чем о себе.
- Ну, тогда ты действительно ее любил. Доннерджек молчал.
- И ты собираешься разделить с ней жизнь?
- Да.
- В Вирту или Веритэ? Доннерджек рассмеялся:
- Я буду проводить с ней в Вирту столько времени, сколько смогу, а
потом...
- Да, всегда можно воспользоваться интерфейсом, не так ли? Но даже
когда речь идет о тех, кто принадлежит к одному миру - тому или другому, -
всегда есть интерфейс, всегда есть различия. Обычно они прячутся очень
глубоко, хотя порой и кажутся незначительными.
- Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать метафизические
проблемы. Танатос улыбнулся:
- ..И она будет навещать тебя в виде твердой голограммы в Веритэ.
- Конечно, мы будем чередовать и...
- Ты просишь меня об услуге. Я удивлен, что ты не выражаешься более
определенно.
- В каком смысле?
- Чтобы я отпустил ее к тебе в Веритэ, а не в Вирту.
- Такое невозможно, - Уж если я в состоянии нарушить для тебя один
закон бытия, почему бы не сделать этого дважды?
- Однако принципы, которым подчиняется ваше барство, противоречат тому,
что вы предлагаете. В любом случае способа сделать эффект "визита"
постоянным не существует.
- А если существует?
- Я посвятил всю жизнь поискам ответа на этот вопрос.
- Жизнь коротка.
- И все же...
- Ты считаешь меня порождением прогов? Игрушкой человеческой фантазии?
Я появился в тот самый момент, когда умерло первое живое существо - не скажу
тебе, где и когда. Ни человек, ни машина не писали для меня программы.
Доннерджек чуть отступил назад, когда между ними появилось облачко
муара.
- Вы говорите так, словно вы и есть Танатос. - Ответом ему послужила
все та же улыбка. - А у меня уже сложилось впечатление, что мы обсуждаем
эксперимент, который вам хотелось бы провести.
- Даже если и так, тебе не удастся получить скидку при оплате моих
услуг.
- Что? Что вы хотите?
- Да, ты кое-что для меня построишь. Но этого мало. Ты говорил о мифах,
легендах и сказках. Они действительно не пустой звук.
- Вот как?
- Ты столкнулся с тем, чего не понимаешь. Если согласишься играть по
моим правилам и заплатишь требуемую цену, то уйдешь отсюда вместе с
девушкой.
- Отдайте ее мне, и вы получите все, что пожелаете. Танатос медленно
поднялся на ноги и взмахнул правой рукой. Неожиданно вновь прозвучал
фрагмент "Сказания об Орфее", последние звуки которого стихли несколько
мгновений назад. Из-за трона появилась женская фигура. У Доннерджека
перехватило дыхание.
- Эйрадис! - выдохнул он.
- Она видит тебя, но пока ничего не может ответить, - сказал Танатос,
подводя девушку поближе. - Ты возьмешь ее за руку и поведешь по дороге,
выложенной костями. Вам предстоит долгий и трудный путь. Однако вы вернетесь
в Веритэ, если ни при каких обстоятельствах не сойдете с тропы. Даже если
тебе покажется, что вмешались Высшие Силы, иди только вперед.
Танатос вложил руку Эйрадис в его ладонь.
- Ну и какова ваша цена?
- Ваш первенец, естественно.
- То, о чем вы просите, совершенно невыполнимо. Во-первых, у нас
никогда не будет потомства. Во-вторых, я не смогу доставить его сюда -
физически, в целости...
- Соглашайся на мои условия, а я позабочусь о деталях. Доннерджек
взглянул на свою любимую, бледную, с пустыми глазами.
- Я согласен.
- Тогда иди к свету по дороге, выложенной костями.
- Аминь, - сказал Доннерджек, отвернулся и сжал руку Эйрадис, - и до
свиданья.
- Мы еще встретимся, - заявил Танатос.
Глава 2
Лидии Хаззард исполнилось семнадцать лет, а до начала занятий в
университете
оставалось еще несколько месяцев. Она была старшей из двух дочерей и
выросла в весьма состоятельной семье - "Страхование Хаззард", третье
поколение. Родители, Карла и Абель, сделали Лидии подарок каникулы в Вирту,
перед тем как ее жизнь станет трудной и напряженной, а все усилия будут
направлены только на учебу. Узкая талия, высокая грудь, длинные ноги модели,
рекламирующей купальники; очень светлые волосы, ниспадающие на плечи,
высокие скулы, ослепительно белые зубы, ярко-зеленые глаза, ресницы и веки
также подкрашены зеленым. Конечно, Лидия обладала такой внешностью только в
Вирту, и это стоило дополнительных денег, но Карла и Абель средств не
пожалели.
Дома, в Байонне, штат Нью-Джерси, на Веритэ, темноволосая худощавая,
сутулая и неуклюжая Лидия обладала ветреным характером и склонностью грызть
ногти. Однако ее улыбка - благодаря усилиям стоматолога - была весьма
привлекательной, глаза темно-зелеными, а голос низким и приятным. Кроме
того, Лидия не могла пожаловаться на недостаток интеллекта.
Сначала она путешествовала вместе со своей подругой Гвен, которой по
случаю окончания школы подарили неделю на курортах Вирту - Пляжи, Горы,
Пустыня, Побережье, Круиз, Казино, Сафари. Девушки провели по полдня в
каждом месте, чтобы выяснить, где же им больше нравится.
Обе нашли Казино пугающим, поскольку после того, как запас фишек
заканчивался, приходилось играть на собственные деньги (или тратить средства
родителей). Выигрыш моментально переводился со счета Казино на твой;
впрочем, гораздо чаше случалось наоборот. Такое развлечение не устраивало ни
Лидию, ни Гвен. Они намеревались получить в Вирту экзотические впечатления,
научиться вести себя в обществе и позаниматься любовью с привлекательными
молодыми людьми, не рискуя забеременеть или заболеть, - их тела оставались в
Веритэ под зашитой силовых полей, а сознание пребывало в уверенности, что
они вместе со своими партнерами находятся под звездами на пляжах в южной
части Тихого океана, где волны с шуршанием набегают на берег, а бриз
приносит аромат цветов. И не важно, что твой приятель является порождением
Вирту или каким-нибудь отдыхающим из Веритэ, изменившим внешность, чтобы
стать красавчиком с обложки журнала.
Неизвестность лишь усиливала романтичность ситуации. Каждый имел
возможность лгать и дразнить партнера - что, естественно, все и делали.
Остроту игре придавали упомянутые вскользь адреса - как узнать, что они
такое - правда или чистейший вымысел? Кого ты обнимаешь в данный момент -
женщину или мужчину, с кем занимаешься любовью? А может быть, все это лишь
сон и в Веритэ такого человека попросту не существует?
Когда неделя Гвен закончилась и подружка отправилась домой, Лидия стала
больше гулять по пляжам. Она всегда уходила к морю, когда ей хотелось побыть
в одиночестве. Лидия искала в Вирту уединения, ее вовсе не тянуло на
переполненные туристами знаменитые курорты. Дикое, открытое всем ветрам
побережье, песок и галька почему-то напоминали ей Эгейское море; порой
холодные волны, лижущие берег, вызывали в памяти Северное море. А еще Лидию
завораживали картины жизни и смерти, которые она наблюдала в прибрежных
водах после того, как волны откатывались назад. Подводные леса раскачивались
в такт невидимому ветру, куда-то спешили крошечные рачки, ловко маневрируя
между камнями, проплывали рыбы, маленькие красные армии сходились в битве с
синими - каждая сторона пыталась занять наиболее выгодную позицию...
Изредка она видела алый парус. Судно порой приближалось к берегу, но
никогда не бросало якорь, и Лидии ни разу не удалось заметить кого-нибудь из
команды. Когда мусор, плавник, раковины, запахи и звуки достигали берега и
начинали отвлекать девушку от созерцания воды, она поднималась по бледным
скалам и уходила подальше от моря. На каменистых склонах росли чахлые
деревья с тонкими кривыми стволами, розовые и желтые цветы усеивали луга;
над оврагами и расщелинами стлался туман, даже когда солнце стояло в зените.
В долинах можно было найти заросшие лианами руины; красноватый чертополох
упрямо карабкался вверх по отвесным склонам. Однажды вечером Лидия поднялась
на холм, и ей показалось, что откуда-то из-под земли звучит музыка. Найдя
небольшую лощину, девушка смогла укрыться от ветра и решила провести здесь
ночь, завернувшись в плащ.
Она лежала под звездами и слушала музыку - глубокие и одновременно
резкие звуки, - словно пришла на необычный, редкий концерт. Неожиданно
характер музыки изменился, звуки стали громче и мощнее. Теперь они лились не
из-под земли, их источник находился где-то совсем рядом. Неужели она
задремала?
Лидия встала и обошла вершину холма. Звуки, похоже, доносились с
юго-запада, справа от нее.
Мир вокруг посветлел, когда, постепенно поднимаясь по склону, она
зашагала навстречу диковинной песне.., и вдруг на соседнем холме, в свете
недавно взошедшей луны, увидела волынщика. Он стоял совершенно неподвижно, и
пронзительные стоны его инструмента наполняли разделяющее их пространство.
Лидия уселась на траву. Вскоре луна начала подниматься, и она
разглядела мужчину, что играл на волынке. Ей вдруг почудилось, будто холмы,
на которых они находились, сближаются. Позднее, обдумывая это странное
происшествие, она вспомнила, что не отменяла своего пожелания оставаться в
одиночестве. Следующие несколько дней Лидия собиралась провести, гуляя у
моря или среди скал, а затем вернуться в Веритэ. Непонятно...
Лидия не знала, как долго она сидела и слушала пение волынки. Луна
поднялась еще выше, и волынщик встал так, что теперь свет падал на него
слева, одновременно озаряя и погружая в тень. Высокие скулы, густые брови,
маленькая бородка. Темные брюки из грубого материала и темно-зеленая, будто
влажная атласная рубашка. Голову украшал берет, а у бедра поблескивала
рукоять какого-то оружия.
Он медленно повернулся к Лидии и посмотрел ей прямо в глаза. Потом
перестал играть, снял берет и поклонился:
- Добрый вечер, миледи.
- Добрый вечер, - ответила Лидия, поднимаясь на ноги.
- Вулфер Мартин Д'Амбри, к вашим услугам.
- Меня зовут Лидия Хаззард. Вы очень хорошо играете. Как вас обычно
называют - "Вулфер", "Мартин" или "Амбри"?
- Я откликаюсь на любое их этих имен, мисс Хаззард. Обращайтесь ко мне
как пожелаете.
- Мне нравится "Амбри". А меня, пожалуйста, называйте Лидия.
- Прекрасно, Лидия, - кивнул мужчина, снова поднимая волынку. -
Присоединяйтесь ко мне, если вам угодно.
Он начал играть необычно притягательную и легкую, словно дыхание
Хранителя, мелодию. Неожиданно для себя Лидия обнаружила, что спускается по
тропинке в долину. Музыка парила над ней, пока она шла сквозь тьму, но,
оказавшись у подножия горы, на вершине которой стоял Амбри, Лидия
сообразила, что теряет волынщика из виду - он уходил на восток.
Девушка поискала дорогу, почему-то решив, что обязательно должна
догнать его и продолжить разговор.
Единственная тропа, которую ей удалось отыскать, вела к вершине.
Ладно...
Она направилась вверх по склону - из темноты к лунному свету. Звуки
волынки удалялись, а когда Лвдия поднялась на вершину, выяснилось, что Амбри
действительно уже далеко. Она нашла тропинку, по которой он скорее всего
ушел - другой просто не было, - и побежала следом.
Прошло довольно много времени, прежде чем музыка стала громче и Лидия
поняла, что расстояние между ними сокращается. Она не заметила, когда
местность вокруг начала меняться, возможно, они выбрались на плато.
Ночью все здесь казалось иным: другие запахи, другая земля. Почему она
так спешит? Этот человек и его волынка прервали ее идиллическое
существование в Вирту. Их никто не звал. Она собиралась вернуться в Веритэ,
выйти из состояния транса, как следует поесть, поиграть в теннис, навестить
родителей, потом вернуться сюда еще на несколько дней и больше уже не
бродить в одиночестве. Однако совершенно неожиданно она оказалась на пороге
какой-то тайны. Необходимо найти Амбри.
И тут волынка смолкла.
Лидия побежала быстрее. Может быть, он остановился, чтобы немного
передохнуть. Или с ним что-то случилось. Он мог упасть. А если...
Она споткнулась. Упала, вскочила на ноги и помчалась дальше. Ночь вдруг
стала холодной, тени перестали быть обычными сгустками тьмы. Казалось, во
мраке прячутся чудовища, наблюдают за ней, шевелятся, готовятся напасть.
Тропа углубилась в долину, пересекла ручей - Лидии пришлось перейти через
него по камушкам, - а потом снова начала подниматься в гору. Сзади
послышался грохот камней, словно кто-то гнался за ней, не особенно заботясь
об осторожности. Лидия не оглядывалась.
Вдруг волынка заиграла вновь - где-то далеко слева. Поспешив вперед,
девушка поняла, что музыка приближается. Но когда ей показалось, что она
вот-вот увидит Амбри, среди холмов опять повисла тишина.
Лидия выругалась про себя и в тот же миг услышала шум преследования, а
легкий бриз донес до нее свежие запахи моря. Неужели она сделала петлю и
вернулась к воде? Лидия посмотрела на луну, пытаясь сориентироваться, но
яркий диск завис у нее над головой.
Тогда она решила, что будет двигаться в прежнем направлении. Впрочем,
ей пришлось идти медленнее, поскольку вокруг оказалось множество высоких
камней, расставленных в долине по какому-то необъяснимому принципу.
Вскоре Лидии почудилось, будто она различает впереди какое-то
шевеление. Девушка испуганно замерла и начала вглядываться в темноту, но все
снова застыло, точно на картине художника. Тогда она сделала несколько шагов
вперед и тут же поняла - справа что-то происходит. На сей раз у нее возникло
ощущение, что один из огромных валунов сдвинулся вперед по меньшей мере на
дюйм. Затем она с изумлением увидела, как другой громадный камень
переместился сразу на несколько дюймов. Потом третий. Четвертый...
Долина ожила. Складывалось впечатление, что камни стоят, а Лидия
медленно плывет мимо них. Валун перед ней начал увеличиваться. Она протянула
руку и коснулась его. Камень скользнул мимо. За ним другой...
Вдруг кто-то схватил ее за локоть и оттащил в сторону. Лидия вскрикнула
и обернулась.
- Простите мою грубость, - сказал Амбри, - но в противном случае они бы
вас прикончили.
Лидия кивнула и последовала за ним, как ей показалось, на запад. Теперь
камни скользили мимо еще быстрее, хотя ни один из них не раскачивался.
Кавалькада устремилась на юг.
- Полная луна, - проговорил Амбри. - Они просыпаются и спешат к реке
напиться. А к утру возвращаются на свои места. Лучше не стоять у них на
дороге, когда они пришли в движение. Масса, момент инерции.
- Спасибо. - Лидия рассмеялась, но в ее смехе послышались истерические
нотки.
- Что такое, мисс Лидия? - спросил Амбри.
- С одной стороны, вы говорите о твердой материи так, как пишут в
учебниках, - ответила Лидия, - а с другой - утверждаете, будто камни
направились пить. Это больше напоминает галльскую легенду.
- Ну, все легенды нашли дорогу в Вирту, - отвечал Амбри, увлекая
девушку за собой подальше от поля камней, - и научные, и фольклор.
- Однако научные принципы, законы и константы носят в Веритэ
универсальный характер.
- Как и в Вирту. Только здесь есть наделенные разумом существа, которые
в состоянии манипулировать ими по собственному усмотрению, я уж не говорю о
наших личных установках.
- Но тут ими можно манипулировать.
- В соответствии с правилами - некоторые из них довольно хитрые, однако
они существуют. Все универсально. Можно сделать так, чтобы установилось
полное соответствие. Просто часто бывает нелегко совладать со своими
чувствами, да и с разумом тоже.
Он уводил ее подальше от камней. Сейчас валуны двигались стремительно -
черные тени в полнейшей тишине уносились прочь.
Лидия шла рядом с ним, Амбри обнимал ее за плечи, край его плаща
укрывал от ветра.
- Куда мы идем? - спросила она.
- Туда, где тепло и спокойно, - ответил он, и хотя Лидия рассчитывала
на виртуальное любовное приключение, она так и не решила, как должен
выглядеть ее любовник.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
Непостижимых Полей, рядом с кислотным ручьем, возле кровавых останков
светлого бабуина, когда вдруг раздался звук, подобного которому ей не
приходилось слышать ни разу в жизни. От неожиданности она выпустила тело, и
оно уплыло вниз по ручью, постепенно растворяясь, пока не исчезло совсем.
Дьюби закинула голову и тоскливо взвизгнула. Чудная, непривычная мелодия - в
ней была какая-то закономерность, совсем не походившая на всхлипывания
энтропии.
Дьюби выбралась из долины. Ей показалось, что звук - или пение? -
доносится с востока, и она быстро зашагала туда, где явно происходило что-то
интересное. Мимо скользнуло нечто металлическое и блестящее, Дьюби ехала на
незнакомом объекте до тех пор, пока тот не сломался - в последний момент
успела соскочить. Дальше она пошла пешком - сквозь непроглядный мрак,
который изредка нарушали короткие вспышки, и клубы дыма, заполняющие
головокружительные пропасти и ползущие вверх по склонам холмов. Звуки не
стихали.
- Что происходит, Дьюби? Куда это ты направляешься? - послышался нежный
голосок из норы.
Дьюби остановилась, и из-под земли, сияя медью, выползла верткая змея.
- Я следую за диковинной песней, Фекда.
- Я тоже чувствую вибрацию, - ответила змея, сверкнув серебристым
язычком. - Ты понимаешь, что она означает?
- Я могу судить только о направлении.
- Тогда я присоединюсь к тебе, потому что меня мучает любопытство.
- Что ж, пошли, - согласилась Дьюби, и они немедля отправились в путь.
Дьюби некоторое время молчала, хотя изредка видела блеск чешуи Фекды -
сбоку или впереди. Постепенно звуки стали громче - теперь можно было
различить пение голосов и инструментов.
Поднявшись по склону, Фекда и Дьюби остановились, заметив на востоке
шагающего человека, фигуру которого окружало яркое сияние. Через какие
врата, по какой дороге, или тропинке сумел он сюда попасть?
Необычные звуки издавал высокий темноволосый муж чина, точнее, то, что
он нес в руках. Незнакомец двигался медленно, однако явно знал, куда идет.
Он направлялся вниз по склону в долину.
Дьюби никак не могла решить, стоит ли идти дальше и попадаться человеку
на глаза. Поколебавшись, она все-таки решила последовать за ним и потому
пропустила его вперед. Фекда тоже ждала - очевидно, приняла аналогичное
решение.
Темноволосый мужчина шел вперед, а у него за спиной танцевали звуки.
Дьюби нашла их волнующими и приятными.
- Есть ли слово, - спросила она у Фекды, - обозначающее хорошие звуки?
И Фекда, которая много времени проводила среди могильных курганов и
порой находила крупицы мудрости, прежде чем они успевали исчезнуть навеки,
ответила:
- Музыка. Такие звуки называются музыкой. Здесь ей трудно себя
проявить. Наверное, именно поэтому наш господин так ее ценит - за редкость.
Впрочем, скорее всего он любит музыку за то, что она музыка, - теперь я
понимаю почему.
Они следовали за человеком и приятными звуками по сумрачным долинам
Непостижимых Полей. Фекда остановилась только однажды - для того, чтобы
проглотить остатки вчерашнего прогноза погоды для Лос-Анджелеса.
- Давай обгоним его, - предложила она через некоторое время. - У меня
появилось ощущение, что хозяин встретит человека через два поворота.
- Ладно.
Они обошли холм, поднялись по склону и помчались вниз, чтобы первыми
попасть на представление. Вскоре им снова пришлось подниматься в гору;
теперь музыка раздавалась у них за спиной. Впереди и внизу раскинулась
широкая долина, где возникло какое-то движение.
Танатос взобрался на невысокий курган, вытянул вперед руки и несколько
раз повернулся по кругу. В следующее мгновение из земли начали подниматься
кости, которые устремились к нему в грохочущем хаосе, на одно короткое
мгновение замерли на месте, а затем постепенно начали превращаться в
какую-то конструкцию. И вот уже перед Танатосом стоит трон с высокой
спинкой, увенчанной черепом. В мягком свете долины трон испускал сияние.
Когда Танатос сделал шаг вперед, оставшиеся кости помчались прочь, устилая
тропу, ведущую ко входу в долину. Он подошел к трону сзади, распахнул полы
плаща и выпустил призрачное существо, которое поднялось в воздух над его
бугристой спиной.
Танатос уселся на трон. Поднял правую руку, потом левую - и по бокам
трона вспыхнуло пламя, появились тени.
- Босс и правда знает, как произвести впечатление, - заметила Дьюби.
- Он получает удовольствие от драматических эффектов, - пояснила Фекда,
когда они спустились с горы и направились к ближайшей тени.
Фекде и Дьюби пришлось довольно долго ждать. Постепенно музыка
становилась громче. И вот кто-то появился у входа в долину.
Человек немного помедлил, пристально посмотрел на Танатоса и медленно
зашагал по устланной костьми тропе. Волшебные звуки, как и прежде, легким
ореолом окружали его фигуру. Подойдя к подножию могильного кургана,
незнакомец остановился.
- ..У нашего гостя аналогичные намерения, - добавила Фекда.
- Верно.
Танатос повернул голову и заговорил низким скрипучим голосом - для его
слуг это оказалось полной неожиданностью.
- Ты пришел, чтобы сыграть мне "Сказание об Орфее" Полициано <Настоящая
фамилия - Амброджини (1454 - 1494), поэт и гуманист.>? Говорят, это первая в
мире опера. Превосходный фрагмент, я давно его не слышал. Естественно, он
вернул меня в одну историю, о которой я много лет не вспоминал.
- Я так и подумал, - ответил человек.
- Я тебя знаю, Джон Д'Арси Доннерджек. Меня давно восхищает твоя
работа. Особенно изумительная фантазия на тему загробной жизни, которую ты
построил, взяв за основу "Ад" Данте.
- Критикам понравилось, но зрители особого восторга не проявили.
- С моими произведениями обычно бывает так же. Доннерджек несколько
растерянно смотрел на Танатоса, пока тот не рассмеялся.
- Маленькая шутка, - пояснил он и добавил:
- В действительности лишь очень немногие верят, что я существую. А как
ты пришел к такому выводу - не говоря уж о том, почему решил отправиться в
столь необычное путешествие и каким образом сумел найти сюда дорогу?
- Моя работа связана с Вирту, кроме того, я теоретик, - ответил
Доннерджек.
- Мне кажется, мы могли бы весьма интересно провести время за
обсуждением некоторых вопросов теории - когда-нибудь.
Доннерджек улыбнулся:
- Наверное, это было бы любопытно. Вы самая подходящая персона для
вынесения окончательного вердикта.
- Мое слово далеко не всегда оказывается последним. Обычно я
предоставляю его другим.
Танатос склонил голову и молча дослушал следующий музыкальный фрагмент.
- Изумительно, - сказал он, когда музыка смолкла. - Ты хочешь, чтобы у
меня создалось настроение, необходимое для получения эстетического
удовольствия?
Доннерджек поставил небольшое устройство, которое принес с собой, на
землю у ног Танатоса.
- Да, именно, - ответил он. - Пожалуйста, примите проигрыватель в
качестве подарка. Он может воспроизводить и другие мелодии.
- Я с благодарностью принимаю его, поскольку - как тебе известно -
большая часть вещей, попадающих ко мне, обычно повреждена.
Доннерджек кивнул и погладил бороду.
- Мне пришла в голову одна мысль, - заговорил он после короткой паузы,
- относительно существа, появившегося у вас совсем недавно.
- Да?
- Ее имя Эйрадис. Темноволосая девушка, весьма привлекательная. Я
довольно хорошо ее знал.
- Я тоже, - ответил Танатос. - Да, она здесь. И я уже догадываюсь о
твоих дальнейших намерениях.
- Я хочу ее вернуть, - заявил Доннерджек.
- Ты просишь невозможного.
- Подобная ситуация описана в легендах, фольклоре и религиозных книгах.
Значит, прецедент был.
- Воплощение мечты, надежд и желаний - вот что это такое. В реальном
мире для них нет места.
- Но мы в Вирту.
- Вирту так же реальна, как и Веритэ. Они ничем не отличаются друг от
друга.
- Я не могу смириться с тем, что нет никакой надежды.
- Джон Д'Арси Доннерджек. Вселенная никому ничего не должна. Счастливые
концовки случаются далеко не всегда.
- Вы утверждаете, будто не в силах вернуть то, что взяли?
- То, что попадает ко мне, уже не способно функционировать как прежде.
- Любое повреждение можно исправить.
- То, о чем мы сейчас говорим, нельзя исправить. Доннерджек широким
жестом обвел рукой окружающий ландшафт:
- В вашем распоряжении есть все необходимые средства - в виде частей
или программ, - чтобы починить все, что угодно.
- Возможно.
- Отпустите ее ко мне. Вам понравился мой "Ад". Я создам для вас
что-нибудь другое - удовлетворяющее всем вашим желаниям.
- Ты искушаешь меня, Доннерджек.
- Значит, договорились?
- От тебя потребуется нечто большее.
- Назовите цену за ее возвращение.
- Твою просьбу даже мне исполнить сложно. Ты хочешь обратить вспять
энтропию - локально, не спорю, но я должен буду отказаться от стандартных
процедур и изменить политику.
- Кого еще мне просить?
- Какой-нибудь великий специалист по воспроизведению сможет ее для тебя
воссоздать.
- Но она не будет прежней, мне ведь нужно не только внешнее сходство.
Все ее воспоминания исчезнут. Вместо Эрайдис рядом со мной окажется совсем
другая личность.
- И она не будет испытывать к тебе прежние чувства?
- Я беспокоюсь о ней больше, чем о себе.
- Ну, тогда ты действительно ее любил. Доннерджек молчал.
- И ты собираешься разделить с ней жизнь?
- Да.
- В Вирту или Веритэ? Доннерджек рассмеялся:
- Я буду проводить с ней в Вирту столько времени, сколько смогу, а
потом...
- Да, всегда можно воспользоваться интерфейсом, не так ли? Но даже
когда речь идет о тех, кто принадлежит к одному миру - тому или другому, -
всегда есть интерфейс, всегда есть различия. Обычно они прячутся очень
глубоко, хотя порой и кажутся незначительными.
- Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать метафизические
проблемы. Танатос улыбнулся:
- ..И она будет навещать тебя в виде твердой голограммы в Веритэ.
- Конечно, мы будем чередовать и...
- Ты просишь меня об услуге. Я удивлен, что ты не выражаешься более
определенно.
- В каком смысле?
- Чтобы я отпустил ее к тебе в Веритэ, а не в Вирту.
- Такое невозможно, - Уж если я в состоянии нарушить для тебя один
закон бытия, почему бы не сделать этого дважды?
- Однако принципы, которым подчиняется ваше барство, противоречат тому,
что вы предлагаете. В любом случае способа сделать эффект "визита"
постоянным не существует.
- А если существует?
- Я посвятил всю жизнь поискам ответа на этот вопрос.
- Жизнь коротка.
- И все же...
- Ты считаешь меня порождением прогов? Игрушкой человеческой фантазии?
Я появился в тот самый момент, когда умерло первое живое существо - не скажу
тебе, где и когда. Ни человек, ни машина не писали для меня программы.
Доннерджек чуть отступил назад, когда между ними появилось облачко
муара.
- Вы говорите так, словно вы и есть Танатос. - Ответом ему послужила
все та же улыбка. - А у меня уже сложилось впечатление, что мы обсуждаем
эксперимент, который вам хотелось бы провести.
- Даже если и так, тебе не удастся получить скидку при оплате моих
услуг.
- Что? Что вы хотите?
- Да, ты кое-что для меня построишь. Но этого мало. Ты говорил о мифах,
легендах и сказках. Они действительно не пустой звук.
- Вот как?
- Ты столкнулся с тем, чего не понимаешь. Если согласишься играть по
моим правилам и заплатишь требуемую цену, то уйдешь отсюда вместе с
девушкой.
- Отдайте ее мне, и вы получите все, что пожелаете. Танатос медленно
поднялся на ноги и взмахнул правой рукой. Неожиданно вновь прозвучал
фрагмент "Сказания об Орфее", последние звуки которого стихли несколько
мгновений назад. Из-за трона появилась женская фигура. У Доннерджека
перехватило дыхание.
- Эйрадис! - выдохнул он.
- Она видит тебя, но пока ничего не может ответить, - сказал Танатос,
подводя девушку поближе. - Ты возьмешь ее за руку и поведешь по дороге,
выложенной костями. Вам предстоит долгий и трудный путь. Однако вы вернетесь
в Веритэ, если ни при каких обстоятельствах не сойдете с тропы. Даже если
тебе покажется, что вмешались Высшие Силы, иди только вперед.
Танатос вложил руку Эйрадис в его ладонь.
- Ну и какова ваша цена?
- Ваш первенец, естественно.
- То, о чем вы просите, совершенно невыполнимо. Во-первых, у нас
никогда не будет потомства. Во-вторых, я не смогу доставить его сюда -
физически, в целости...
- Соглашайся на мои условия, а я позабочусь о деталях. Доннерджек
взглянул на свою любимую, бледную, с пустыми глазами.
- Я согласен.
- Тогда иди к свету по дороге, выложенной костями.
- Аминь, - сказал Доннерджек, отвернулся и сжал руку Эйрадис, - и до
свиданья.
- Мы еще встретимся, - заявил Танатос.
Глава 2
Лидии Хаззард исполнилось семнадцать лет, а до начала занятий в
университете
оставалось еще несколько месяцев. Она была старшей из двух дочерей и
выросла в весьма состоятельной семье - "Страхование Хаззард", третье
поколение. Родители, Карла и Абель, сделали Лидии подарок каникулы в Вирту,
перед тем как ее жизнь станет трудной и напряженной, а все усилия будут
направлены только на учебу. Узкая талия, высокая грудь, длинные ноги модели,
рекламирующей купальники; очень светлые волосы, ниспадающие на плечи,
высокие скулы, ослепительно белые зубы, ярко-зеленые глаза, ресницы и веки
также подкрашены зеленым. Конечно, Лидия обладала такой внешностью только в
Вирту, и это стоило дополнительных денег, но Карла и Абель средств не
пожалели.
Дома, в Байонне, штат Нью-Джерси, на Веритэ, темноволосая худощавая,
сутулая и неуклюжая Лидия обладала ветреным характером и склонностью грызть
ногти. Однако ее улыбка - благодаря усилиям стоматолога - была весьма
привлекательной, глаза темно-зелеными, а голос низким и приятным. Кроме
того, Лидия не могла пожаловаться на недостаток интеллекта.
Сначала она путешествовала вместе со своей подругой Гвен, которой по
случаю окончания школы подарили неделю на курортах Вирту - Пляжи, Горы,
Пустыня, Побережье, Круиз, Казино, Сафари. Девушки провели по полдня в
каждом месте, чтобы выяснить, где же им больше нравится.
Обе нашли Казино пугающим, поскольку после того, как запас фишек
заканчивался, приходилось играть на собственные деньги (или тратить средства
родителей). Выигрыш моментально переводился со счета Казино на твой;
впрочем, гораздо чаше случалось наоборот. Такое развлечение не устраивало ни
Лидию, ни Гвен. Они намеревались получить в Вирту экзотические впечатления,
научиться вести себя в обществе и позаниматься любовью с привлекательными
молодыми людьми, не рискуя забеременеть или заболеть, - их тела оставались в
Веритэ под зашитой силовых полей, а сознание пребывало в уверенности, что
они вместе со своими партнерами находятся под звездами на пляжах в южной
части Тихого океана, где волны с шуршанием набегают на берег, а бриз
приносит аромат цветов. И не важно, что твой приятель является порождением
Вирту или каким-нибудь отдыхающим из Веритэ, изменившим внешность, чтобы
стать красавчиком с обложки журнала.
Неизвестность лишь усиливала романтичность ситуации. Каждый имел
возможность лгать и дразнить партнера - что, естественно, все и делали.
Остроту игре придавали упомянутые вскользь адреса - как узнать, что они
такое - правда или чистейший вымысел? Кого ты обнимаешь в данный момент -
женщину или мужчину, с кем занимаешься любовью? А может быть, все это лишь
сон и в Веритэ такого человека попросту не существует?
Когда неделя Гвен закончилась и подружка отправилась домой, Лидия стала
больше гулять по пляжам. Она всегда уходила к морю, когда ей хотелось побыть
в одиночестве. Лидия искала в Вирту уединения, ее вовсе не тянуло на
переполненные туристами знаменитые курорты. Дикое, открытое всем ветрам
побережье, песок и галька почему-то напоминали ей Эгейское море; порой
холодные волны, лижущие берег, вызывали в памяти Северное море. А еще Лидию
завораживали картины жизни и смерти, которые она наблюдала в прибрежных
водах после того, как волны откатывались назад. Подводные леса раскачивались
в такт невидимому ветру, куда-то спешили крошечные рачки, ловко маневрируя
между камнями, проплывали рыбы, маленькие красные армии сходились в битве с
синими - каждая сторона пыталась занять наиболее выгодную позицию...
Изредка она видела алый парус. Судно порой приближалось к берегу, но
никогда не бросало якорь, и Лидии ни разу не удалось заметить кого-нибудь из
команды. Когда мусор, плавник, раковины, запахи и звуки достигали берега и
начинали отвлекать девушку от созерцания воды, она поднималась по бледным
скалам и уходила подальше от моря. На каменистых склонах росли чахлые
деревья с тонкими кривыми стволами, розовые и желтые цветы усеивали луга;
над оврагами и расщелинами стлался туман, даже когда солнце стояло в зените.
В долинах можно было найти заросшие лианами руины; красноватый чертополох
упрямо карабкался вверх по отвесным склонам. Однажды вечером Лидия поднялась
на холм, и ей показалось, что откуда-то из-под земли звучит музыка. Найдя
небольшую лощину, девушка смогла укрыться от ветра и решила провести здесь
ночь, завернувшись в плащ.
Она лежала под звездами и слушала музыку - глубокие и одновременно
резкие звуки, - словно пришла на необычный, редкий концерт. Неожиданно
характер музыки изменился, звуки стали громче и мощнее. Теперь они лились не
из-под земли, их источник находился где-то совсем рядом. Неужели она
задремала?
Лидия встала и обошла вершину холма. Звуки, похоже, доносились с
юго-запада, справа от нее.
Мир вокруг посветлел, когда, постепенно поднимаясь по склону, она
зашагала навстречу диковинной песне.., и вдруг на соседнем холме, в свете
недавно взошедшей луны, увидела волынщика. Он стоял совершенно неподвижно, и
пронзительные стоны его инструмента наполняли разделяющее их пространство.
Лидия уселась на траву. Вскоре луна начала подниматься, и она
разглядела мужчину, что играл на волынке. Ей вдруг почудилось, будто холмы,
на которых они находились, сближаются. Позднее, обдумывая это странное
происшествие, она вспомнила, что не отменяла своего пожелания оставаться в
одиночестве. Следующие несколько дней Лидия собиралась провести, гуляя у
моря или среди скал, а затем вернуться в Веритэ. Непонятно...
Лидия не знала, как долго она сидела и слушала пение волынки. Луна
поднялась еще выше, и волынщик встал так, что теперь свет падал на него
слева, одновременно озаряя и погружая в тень. Высокие скулы, густые брови,
маленькая бородка. Темные брюки из грубого материала и темно-зеленая, будто
влажная атласная рубашка. Голову украшал берет, а у бедра поблескивала
рукоять какого-то оружия.
Он медленно повернулся к Лидии и посмотрел ей прямо в глаза. Потом
перестал играть, снял берет и поклонился:
- Добрый вечер, миледи.
- Добрый вечер, - ответила Лидия, поднимаясь на ноги.
- Вулфер Мартин Д'Амбри, к вашим услугам.
- Меня зовут Лидия Хаззард. Вы очень хорошо играете. Как вас обычно
называют - "Вулфер", "Мартин" или "Амбри"?
- Я откликаюсь на любое их этих имен, мисс Хаззард. Обращайтесь ко мне
как пожелаете.
- Мне нравится "Амбри". А меня, пожалуйста, называйте Лидия.
- Прекрасно, Лидия, - кивнул мужчина, снова поднимая волынку. -
Присоединяйтесь ко мне, если вам угодно.
Он начал играть необычно притягательную и легкую, словно дыхание
Хранителя, мелодию. Неожиданно для себя Лидия обнаружила, что спускается по
тропинке в долину. Музыка парила над ней, пока она шла сквозь тьму, но,
оказавшись у подножия горы, на вершине которой стоял Амбри, Лидия
сообразила, что теряет волынщика из виду - он уходил на восток.
Девушка поискала дорогу, почему-то решив, что обязательно должна
догнать его и продолжить разговор.
Единственная тропа, которую ей удалось отыскать, вела к вершине.
Ладно...
Она направилась вверх по склону - из темноты к лунному свету. Звуки
волынки удалялись, а когда Лвдия поднялась на вершину, выяснилось, что Амбри
действительно уже далеко. Она нашла тропинку, по которой он скорее всего
ушел - другой просто не было, - и побежала следом.
Прошло довольно много времени, прежде чем музыка стала громче и Лидия
поняла, что расстояние между ними сокращается. Она не заметила, когда
местность вокруг начала меняться, возможно, они выбрались на плато.
Ночью все здесь казалось иным: другие запахи, другая земля. Почему она
так спешит? Этот человек и его волынка прервали ее идиллическое
существование в Вирту. Их никто не звал. Она собиралась вернуться в Веритэ,
выйти из состояния транса, как следует поесть, поиграть в теннис, навестить
родителей, потом вернуться сюда еще на несколько дней и больше уже не
бродить в одиночестве. Однако совершенно неожиданно она оказалась на пороге
какой-то тайны. Необходимо найти Амбри.
И тут волынка смолкла.
Лидия побежала быстрее. Может быть, он остановился, чтобы немного
передохнуть. Или с ним что-то случилось. Он мог упасть. А если...
Она споткнулась. Упала, вскочила на ноги и помчалась дальше. Ночь вдруг
стала холодной, тени перестали быть обычными сгустками тьмы. Казалось, во
мраке прячутся чудовища, наблюдают за ней, шевелятся, готовятся напасть.
Тропа углубилась в долину, пересекла ручей - Лидии пришлось перейти через
него по камушкам, - а потом снова начала подниматься в гору. Сзади
послышался грохот камней, словно кто-то гнался за ней, не особенно заботясь
об осторожности. Лидия не оглядывалась.
Вдруг волынка заиграла вновь - где-то далеко слева. Поспешив вперед,
девушка поняла, что музыка приближается. Но когда ей показалось, что она
вот-вот увидит Амбри, среди холмов опять повисла тишина.
Лидия выругалась про себя и в тот же миг услышала шум преследования, а
легкий бриз донес до нее свежие запахи моря. Неужели она сделала петлю и
вернулась к воде? Лидия посмотрела на луну, пытаясь сориентироваться, но
яркий диск завис у нее над головой.
Тогда она решила, что будет двигаться в прежнем направлении. Впрочем,
ей пришлось идти медленнее, поскольку вокруг оказалось множество высоких
камней, расставленных в долине по какому-то необъяснимому принципу.
Вскоре Лидии почудилось, будто она различает впереди какое-то
шевеление. Девушка испуганно замерла и начала вглядываться в темноту, но все
снова застыло, точно на картине художника. Тогда она сделала несколько шагов
вперед и тут же поняла - справа что-то происходит. На сей раз у нее возникло
ощущение, что один из огромных валунов сдвинулся вперед по меньшей мере на
дюйм. Затем она с изумлением увидела, как другой громадный камень
переместился сразу на несколько дюймов. Потом третий. Четвертый...
Долина ожила. Складывалось впечатление, что камни стоят, а Лидия
медленно плывет мимо них. Валун перед ней начал увеличиваться. Она протянула
руку и коснулась его. Камень скользнул мимо. За ним другой...
Вдруг кто-то схватил ее за локоть и оттащил в сторону. Лидия вскрикнула
и обернулась.
- Простите мою грубость, - сказал Амбри, - но в противном случае они бы
вас прикончили.
Лидия кивнула и последовала за ним, как ей показалось, на запад. Теперь
камни скользили мимо еще быстрее, хотя ни один из них не раскачивался.
Кавалькада устремилась на юг.
- Полная луна, - проговорил Амбри. - Они просыпаются и спешат к реке
напиться. А к утру возвращаются на свои места. Лучше не стоять у них на
дороге, когда они пришли в движение. Масса, момент инерции.
- Спасибо. - Лидия рассмеялась, но в ее смехе послышались истерические
нотки.
- Что такое, мисс Лидия? - спросил Амбри.
- С одной стороны, вы говорите о твердой материи так, как пишут в
учебниках, - ответила Лидия, - а с другой - утверждаете, будто камни
направились пить. Это больше напоминает галльскую легенду.
- Ну, все легенды нашли дорогу в Вирту, - отвечал Амбри, увлекая
девушку за собой подальше от поля камней, - и научные, и фольклор.
- Однако научные принципы, законы и константы носят в Веритэ
универсальный характер.
- Как и в Вирту. Только здесь есть наделенные разумом существа, которые
в состоянии манипулировать ими по собственному усмотрению, я уж не говорю о
наших личных установках.
- Но тут ими можно манипулировать.
- В соответствии с правилами - некоторые из них довольно хитрые, однако
они существуют. Все универсально. Можно сделать так, чтобы установилось
полное соответствие. Просто часто бывает нелегко совладать со своими
чувствами, да и с разумом тоже.
Он уводил ее подальше от камней. Сейчас валуны двигались стремительно -
черные тени в полнейшей тишине уносились прочь.
Лидия шла рядом с ним, Амбри обнимал ее за плечи, край его плаща
укрывал от ветра.
- Куда мы идем? - спросила она.
- Туда, где тепло и спокойно, - ответил он, и хотя Лидия рассчитывала
на виртуальное любовное приключение, она так и не решила, как должен
выглядеть ее любовник.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
- 14 июл 2012, 17:20
- Форум: Проза
- Тема: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
- Ответы: 25
- Просмотры: 21079
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Глава 5 ЕВА
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Руки рыжеволосой девушки скользили по клавишам фортепиано, и в воздухе ткался узор шопеновского Ноктюрна ор.9 № 2. Музыка словно струилась от «Стейнвея», стоявшего в центре апсиды, стекала по балкам нефа и набегала волнами на замершую в восхищении публику.
Это было уникальное место: церковь начала девятнадцатого века, возведенная по приказу герцогини Марии Луиджии. Легкая, прелестно хрупкая деревянная церковь была закрыта почти всегда, и только раз в год можно было попасть внутрь в сопровождении гида, который пел дифирамбы ее изяществу и рассказывал туристам таинственную историю, связанную ее с появлением.
Как-то буря застигла Марию Луиджию в дороге, и герцогине пришлось остановиться на ночлег в первом попавшемся селе. Никто не знает, что произошло с ней в уединенном деревенском доме, но жители слышали ее отчаянные рыдания, а наутро герцогиня приказала старосте и его помощнику явиться к ней, выдала увесистый кошель с золотыми монетами и велела построить деревянную церковь.
Сама Мария Луиджия с тех пор каждое утро проводила в покаянной молитве, а раз в год приезжала в церквушку, выстаивала на коленях всю службу и плакала. Перед смертью она высказала свою последнюю волю: церковь должна быть закрыта для прихожан, но раз в год, в воскресенье, люди должны возносить там хвалу Господу через то, что герцогиня считала мостом между человеком и Небом — через музыку.
Спустя годы родилась традиция — проводить там международный конкурс молодых пианистов, который назвали именем Марии Луиджии. Таланты съезжались со всего мира, и спокойствие городка на целые выходные было нарушено. С первого взгляда сложно было найти что-то общее в этих молодых людях: длинноволосые неряхи и элегантные девушки из хороших семей; у барной стойки сидят рядом бритоголовый парень в драных джинсах и индус в отглаженной рубахе и при галстуке. Всех этих людей объединяло одно — талант — и здесь нельзя было судить по внешности. В воскресенье вечером сам дух-покровитель таланта витал в старой церкви, и каждый пианист, садящийся за инструмент, мог призвать его. Перед началом игры руки пианистов с длинными чуткими пальцами на долю секунды зависали над клавишами, словно прикасаясь к неведомому и призывая божественный гений — а затем восхитительные звуки уносили слушателей за пределы этого мира.
Во время конкурса нельзя было фотографировать и снимать на видео, и это придавало всему мероприятию оттенок таинственности, делая его похожим на священнодействие. На самом деле молодой музыкант мог считать себя признанным только если он хотя бы один раз участвовал в этом конкурсе; победителей же ждала всенародная известность и блестящая карьера.
Выступление Эвелин Дюфо очень ждали. Ее считали одной из лучших, и кроме того, она родилась и выросла в Мэпл-тауне. О ней начали говорить с тех пор, как в прошлом году она сыграла во внеконкурсной программе Каприччо номер 2 Брамса. Тогда ее пригласили лишь потому, что она была местной — своего рода дань ее происхождению со стороны организаторов. Никто даже не подозревал, что эта девушка может совладать с таким инструментом, как «Стейнвей» — ведь некогда он принадлежал самому Ференцу Листу. Но после выступления стало ясно, что в ее руках и душе скрыт большой талант, которому еще надлежит проявить себя.
Ева, вся красная, сидела перед инструментом в, казалось, совершенно расслабленной позе: левая нога выставлена вперед, правая немного развернута в сторону — как будто девушка вот-вот повернется к зрителям лицом. Во время игры Ева часто поднимала глаза от клавиш и вместо того чтобы смотреть на инструмент, ловила взгляды зрителей. Кое-кто счел такое поведение вызывающим, но играла девушка поистине виртуозно. Хотя учителя Евы настаивали, чтобы она исполнила на конкурсе Третий концерт Рахманинова — одно из самых трудных произведений, — она, удивив всех, выбрала шопеновский ноктюрн, прекрасный и волнующий, но недостаточно сложный, чтобы она могла претендовать на победу.
Ева не выиграла конкурс. Пресса, впрочем, назвала выступление мисс Дюфо одним из лучших, и на обложках журналов появились фотографии стройной рыжеволосой девушки в элегантном черном костюме, пристально глядящей в зал, который, в свою очередь, уже погрузился в шопеновскую ночь.
В тот вечер пальцы победителей порхали над клавишами, чем и вызывали восхищение зрителей и судей. Она же заставила порхать саму душу — и этого ей хватило.
Ева, озябшая, но радостная, сидела напротив школы. Высокие сапоги, черные узкие джинсы и утепленная куртка не спасали от холода, и она дрожала.
Если бы не длинные волосы, выбивавшиеся из-под надвинутого на лоб берета, было бы невозможно узнать в ней ту девушку, которая вчера заставляла старый «Стейнвей» петь так, что у слушателей к глазам подступали слезы.
Ева вскочила: на повороте к школе появился желтый автобус, на котором ехали двое ее друзей. Знакомое ощущение, будто что-то сжималось внутри от радости, охватило ее. Зак и Джо, как обычно, вышли из автобуса одними из последних и быстрым шагом подошли к ней. Стандартное приветствие-полуобъятие: Ева положила подбородок на плечо Зака и, по привычке, закрыла глаза, вдыхая запах его куртки. То же самое она проделала и с Джо. Она почувствовала, как волнение ослабевает, и ей стало хорошо оттого, что они снова вместе.
Зак встал между ними, взял обоих под руки, и неразлучная троица двинулась к школе.
— Ева, сегодня идем в «Ланселот»! — сказал Зак с заговорщическим видом.
«Ланселот» был студенческим баром. Он находился в подвальном помещении и состоял из трех небольших комнат, расположенных на разных уровнях. Потолок подпирали каменные столбы, под сводами висели разноцветные фонарики. Круглые столы и простые стулья с потертыми сиденьями видели не одно поколение студентов. И здесь всегда гремела музыка.
Ева обожала это место, но в понедельник днем она должна была встретиться со своим учителем: подвести итоги конкурса и составить план занятий на следующие месяцы. Это была очень важная встреча, и Ева не могла отменить ее.
— Ребят, простите, но я правда не могу, — расстроено сказала она.
— А что скажешь, если мы пойдем туда пораньше? — предложил Зак, запуская руку в свою густую шевелюру.
— Почему такая спешка?
— Нам нужно поговорить, — мрачно произнес Джо.
— Я все устрою, — сказал Зак. — У нас два урока физкультуры, так ведь? Фарелл хорошо ко мне относится… да и, в общем… он мне кое-что должен. Он ничего не скажет, если мы вдруг ненадолго испаримся вместо того, чтобы скакать по залу с остальными.
— Хорошо, но… — Ева чувствовала одновременно смущение и любопытство. Она засунула руки в карманы и съежилась, словно пытаясь защититься от слов, которые могли ее ранить.
— У Джо кое-какие проблемы. Мы как бы его семья, и для нас нет ничего более важного. Друзья — в первую очередь, такое уж у нас правило, — ответил ей Зак.
— Да, такое правило… — кивнула Ева.
Они вошли в двери школы. Ева подняла глаза. Она никогда раньше не замечала узоров, покрывавших бронзовую поверхность двери снизу доверху. И вдруг Еве показалось, будто ее проглотило огромное чудовище…
Глава 6 РАЗМЫШЛЕНИЯ
Долина Сефиры, за 26 часов до Ночи Перерождения
Слова Оракула отдавались в голове Метатрона гулким эхом, подобно погребальному звону. Он никак не мог найти ответы на вопросы, которые волновали его.
Как остановить Офидиэля?
Почему Уники нет в будущем?
Свет дня постепенно угасал. Солнце Сефиры медленно спускалось за горизонт, и кабинет мудреца окрашивался в золотистые цвета заката.
Уника поняла, какие тяжелые мысли одолевали Метатрона, лишь посмотрев ему в глаза. Она уловила нить его размышлений.
— Не волнуйся за меня, — прошептала она. — Главное — защитить Сефиру. Офидиэль скоро вернется — и мы должны быть готовы к встрече с ним.
— Да, но мне кажется, что этого будет недостаточно, — сказал Метатрон, задумчиво потирая верхнюю губу.
— То есть? — нахмурилась Уника.
Метатрон немного помолчал.
— Нам нужна стратегия, план — как сохранить хотя бы искру от Пламени Жизни, если вдруг наше войско будет уничтожено.
Уника растерянно смотрела на него. Зрачки ее то сужались, то расширялись, и вокруг них полыхало сине-фиолетовое пламя.
— Я просто пытаюсь предусмотреть самое худшее, то есть наше возможное поражение: нужно иметь план и на этот случай. Мы должны во что бы то ни стало защитить то, что нам дорого. Иначе мы исчезнем.
— Ты хочешь найти более надежное хранилище для Пламени Жизни и Ключа Счастья?
— Именно. Пламя — источник наших жизненных сил, то, от чего мы произошли. Если оно попадет в руки Офидиэля, он может использовать его, чтобы создать темных ангелов и демонов…
Уника на мгновение помрачнела, и, словно размышляя вслух, произнесла:
— А если он получит Ключ Счастья, он сможет войти в контакт с людьми, сможет читать их мысли и управлять ими.
— Так и есть, — подтвердил Метатрон. — Я не хочу даже представлять себе человечество на службе зла. Офидиэль может запросто погубить весь их род.
Наступило гнетущее молчание. Уника пыталась поймать взгляд Метатрона — в надежде, что он вдруг произнесет спасительную фразу, что он найдет решение. Но на этот раз он молчал. Он задумался. Осознание грядущей опасности сделало его слабым и уязвимым.
Уника посмотрела на его руки. Большие пальцы касались подбородка, указательные — кончика носа, а остальные были молитвенно сложены вместе. Эта поза полностью отражала его состояние: он был готов к решению, которое уже оформлялось в голове.
Он снова заговорил:
— Нужно найти другой тайник для Пламени Жизни и Ключа Счастья. Но на этот раз о нем не должен знать никто, даже Ангелы-Наставники. И кроме того, их нужно держать отдельно друг от друга, так менее опасно.
Лицо Уники вдруг посветлело. Ей в голову пришла необычная идея.
— Это слишком рискованно, — покачал головой Метатрон, прочитав ее мысли.
— Я знаю. Но мне кажется, что Пламя Жизни нужно спрятать за пределами Сефиры… в мире людей.
— И где же? — Ее слова одновременно заинтриговали и испугали Метатрона.
— Пока не знаю, но я уверена, что Офидиэль будет искать их здесь. И как бы хорошо они ни были спрятаны, рано или поздно он их найдет. Но ему и в голову не придет, что мы отдали одну из двух сущностей в руки людей.
— Конечно не придет — только сумасшедший догадается унести из Сефиры одну из главных ее святынь. Ты подумала, кто защитит Пламя Жизни — после того, как оно окажется вне наших границ?
— Да, — Уника прикрыла глаза — и тут же снова распахнула их.
— Ангел-хранитель.
— Но мы только что решили, что никто не должен знать об этом!
— Он и не будет ничего знать — мы сделаем это без его ведома. Он никогда не узнает о своем поручении.
Метатрона поразило это предложение, но Уника не дала ему возможности спросить еще о чём-либо.
— С помощью Пламени Жизни мы создадим нового ангела и поместим Пламя в его тело. Потом мы пошлем его на землю, не открывая ему самому его истинной сущности, — говоря это, Уника понимала, насколько сложен этот план в исполнении. — Мы будем защищать его, постоянно наблюдать за ним. Мы будем рядом, чтобы поддержать его во всем.
— А что случится с Пламенем, если Офидиэль завоюет Сефиру? — спросил Метатрон.
— Главное, чтобы он не узнал, где мы его прячем. В этом случае, даже если мы потерпим поражение, наш ангел будет жить в мире людей. Рано или поздно он поймет, что он не такой, как все — и откроет в себе сверхчеловеческие способности. Он узнает о своей миссии — миссии хранителя Пламени — и сможет дать жизнь новому поколению ангелов.
Уника не оставляла надежды на лучший исход, и поэтому добавила:
— Если же победим мы, мы вернем в Сефиру и ангела, и Пламя Жизни — после того как война будет окончена.
— Это гениально. Но я вижу одно слабое место…
— Какое?
— Мы не можем быть уверенными в том, что ангел, который будет хранить в себе Пламя Жизни, когда-нибудь узнает о своем предназначении. Если у него будет недостаточно способностей, он просто не сможет этого сделать.
Уника кивнула. На лице ее было выражение, которое значило «у меня нет ответа, но я его найду».
— В любом случае, я хочу это обдумать. Это слишком хорошая идея, чтобы оставить ее без внимания.
Он поднялся и подошел к стеклянной двери, которая вела в парк за Башней. Деревья отбрасывали на траву длинные тени, тянули к предзакатному небу длинные тонкие ветви…
— Самое время обрадовать Наставников. Они должны приготовиться к появлению Офидиэля.
— Предоставь это мне, — сказала Уника. — Я поговорю с Езодом.
Глава 7 ПРИЗНАНИЯ
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
На столе перед Джо стояла чашка горячего шоколада. Из-за пара, поднимавшегося от нее, лицо юноши казалось бледнее обычного, а черты лица — более резкими. В его глазах появился странный огонек, они ярко блестели в темноте бара.
Красноватый свет создавал атмосферу таинственности, и, отражаясь на лицах ребят, делал их еще более задумчивыми.
Зак был завсегдатаем в «Ланселоте», и его вечерние посещения вызывали бурю интереса. Бабочки взглядов слетались к нему, как к благоухающему цветку: их привлекали и его внешность, и манеры.
— Ну так… что ты хотел нам сказать? — с нетерпением спросила Ева.
Зак перевел взгляд на Джо, хотя до этого его куда больше занимали девушки за соседним столиком.
— Ну, Джо, выкладывай, что там у тебя? Какие проблемы? Рассказывай! — по-дружески пихнул его Зак.
Джо недовольно взглянул на него, потом бессильно пожал плечами и начал говорить, глядя на поднимающийся над чашкой пар.
— Кто-то или что-то шпионит за мной.
Ева крепко сжимала в руках чашку. На лице ее не дрогнул ни один мускул — оно осталось все таким же сосредоточенным. Зак смотрел на нее, ожидая увидеть в ее глазах удивление, но так ничего и не заметил.
— Я уверен в этом, — продолжал Джо. — Сначала у меня просто было такое ощущение, а сейчас я нашел этому доказательства. Например… ночью кто-то заходит ко мне в комнату. Я не знаю, зачем, но знаю, что это так. — Он был растерян и старался побороть смущение, начиная винить себя в том, что завел этот разговор.
— Ты это видел?
— Нет, Зак, я не видел, но я знаю, что оно есть! Все началось с того, что однажды утром я почувствовал, что со мной — и с моей комнатой — что-то не так. Я не придавал этому значения, пока Майя, моя кошка, не перестала спать со мной на кровати. Такого раньше не было. Я попробовал взять ее на руки, но она как будто сошла с ума: оцарапала меня и убежала в гостиную под диван — и больше не вылезала. Она страшно напугана, и чтобы заставить ее есть, нам приходится приносить ей еду прямо туда… под диван, понимаешь? — Джо увлекся и даже немного повысил голос.
— Это все? — спросила Ева, не поднимая глаз от своей чашки.
— Нет. Однажды ночью я решил не спать и дождаться этого незваного гостя. Я влил в себя литр кофе и был на взводе — я был уверен, что ни за что на свете не засну. Я не помню, как отрубился, но утром голова у меня была совершенно пустая.
— Ты нервничаешь днем и потом ночью не находишь себе места. Я всегда говорил, что ты слишком много учишься и попусту тратишь свое драгоценное время, — подколол его Зак, надеясь развеселить друга и заставить Еву улыбнуться.
— Вчера вечером я насыпал на пол в комнате муки, — не обращая внимания на реплику Зака, продолжил Джо. — Утром, когда я встал, мука была повсюду — но ничьих следов не было. Она разлетелась, как будто кто-то очень сильно подул на нее. — Он поджал губы и ненадолго замолчал. — Вечером я сделал то же самое и закрыл дверь на ключ — на два оборота. И утром ситуация повторилась: везде мука, а дверь по-прежнему заперта.
— А ты чеснок не пробовал? — хохотнул Зак.
— Что?
— Чеснок, говорю, чес-нок. Против вампиров нужен чеснок… это же все знают, разве нет?
Обиженный Джо бросил на Зака возмущенный взгляд.
— Вчера я насыпал муки и за дверью, в коридоре.
— Зачем?
— Затем, что сегодня утром мука снова была разнесена по всей комнате, а в коридоре все осталось как было. Никто не входил в мою комнату из коридора.
— Он, наверное, влез через окно, — прокомментировал Зак, как обычно, с легким сарказмом в голосе.
— Окно было закрыто изнутри. Снег на подоконнике, внизу стены и на моей мимозе нетронут. Если бы кто-то был там, я бы заметил следы.
— То есть?
— То есть я не знаю, что это.
Сбросив с плеч груз, который угнетал его все эти дни, Джо стал выглядеть более спокойным. Зак же, напротив, казался взволнованным и ерзал на стуле. Он больше не чувствовал вокруг себя бабочек. Ева весь разговор была занята своими мыслями и сжимала в руках стеклянную чашку, в которой остывал ванильный чай. Когда она открыла рот, голос ее прозвучал сухо — так шуршит под ногами жухлая трава.
— Со мной происходит то же самое.
Мальчики посмотрели на нее вытаращенными глазами.
— Не каждую ночь, — снова заговорила Ева, не поднимая глаз. — Но я чувствовала то же, что и ты. Я не хотела никому об этом говорить. Я не знала, что делать. Я думала, что мне не поверят… но сейчас…
Джо потянулся к ней и сжал ее в объятиях.
— Что ты чувствуешь? Скажи, что ты чувствуешь? Что ты помнишь наутро?
Ева вдруг выскользнула из его рук и прижала ко рту ладонь, как будто пытаясь сдержать то, что собиралась произнести. Она покраснела до ушей.
— Когда утром, с первыми лучами солнца, я просыпаюсь в холодном поту и сажусь на кровати, у меня в голове возникает смутное воспоминание — до того призрачное, что мне кажется, что это был сон. Или лучше сказать — кошмар… — Ее тело сотрясала дрожь. — Мне стыдно…
— Ну, Ева… — Зак придвинулся к ней, погладил по голове, но она сбросила его руку.
— Я… мне все время кажется, как будто внутрь меня вползла змея и изучила изнутри все мое тело.
Девушка уронила голову на руки и разрыдалась.
Повисло молчание. Казалось, что время остановилось, и тут Зак, выпрямившись, решительно произнес:
— Ну что ж, я так понимаю, теперь моя очередь. Устраивайтесь поудобнее… мне тоже есть что рассказать.
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Руки рыжеволосой девушки скользили по клавишам фортепиано, и в воздухе ткался узор шопеновского Ноктюрна ор.9 № 2. Музыка словно струилась от «Стейнвея», стоявшего в центре апсиды, стекала по балкам нефа и набегала волнами на замершую в восхищении публику.
Это было уникальное место: церковь начала девятнадцатого века, возведенная по приказу герцогини Марии Луиджии. Легкая, прелестно хрупкая деревянная церковь была закрыта почти всегда, и только раз в год можно было попасть внутрь в сопровождении гида, который пел дифирамбы ее изяществу и рассказывал туристам таинственную историю, связанную ее с появлением.
Как-то буря застигла Марию Луиджию в дороге, и герцогине пришлось остановиться на ночлег в первом попавшемся селе. Никто не знает, что произошло с ней в уединенном деревенском доме, но жители слышали ее отчаянные рыдания, а наутро герцогиня приказала старосте и его помощнику явиться к ней, выдала увесистый кошель с золотыми монетами и велела построить деревянную церковь.
Сама Мария Луиджия с тех пор каждое утро проводила в покаянной молитве, а раз в год приезжала в церквушку, выстаивала на коленях всю службу и плакала. Перед смертью она высказала свою последнюю волю: церковь должна быть закрыта для прихожан, но раз в год, в воскресенье, люди должны возносить там хвалу Господу через то, что герцогиня считала мостом между человеком и Небом — через музыку.
Спустя годы родилась традиция — проводить там международный конкурс молодых пианистов, который назвали именем Марии Луиджии. Таланты съезжались со всего мира, и спокойствие городка на целые выходные было нарушено. С первого взгляда сложно было найти что-то общее в этих молодых людях: длинноволосые неряхи и элегантные девушки из хороших семей; у барной стойки сидят рядом бритоголовый парень в драных джинсах и индус в отглаженной рубахе и при галстуке. Всех этих людей объединяло одно — талант — и здесь нельзя было судить по внешности. В воскресенье вечером сам дух-покровитель таланта витал в старой церкви, и каждый пианист, садящийся за инструмент, мог призвать его. Перед началом игры руки пианистов с длинными чуткими пальцами на долю секунды зависали над клавишами, словно прикасаясь к неведомому и призывая божественный гений — а затем восхитительные звуки уносили слушателей за пределы этого мира.
Во время конкурса нельзя было фотографировать и снимать на видео, и это придавало всему мероприятию оттенок таинственности, делая его похожим на священнодействие. На самом деле молодой музыкант мог считать себя признанным только если он хотя бы один раз участвовал в этом конкурсе; победителей же ждала всенародная известность и блестящая карьера.
Выступление Эвелин Дюфо очень ждали. Ее считали одной из лучших, и кроме того, она родилась и выросла в Мэпл-тауне. О ней начали говорить с тех пор, как в прошлом году она сыграла во внеконкурсной программе Каприччо номер 2 Брамса. Тогда ее пригласили лишь потому, что она была местной — своего рода дань ее происхождению со стороны организаторов. Никто даже не подозревал, что эта девушка может совладать с таким инструментом, как «Стейнвей» — ведь некогда он принадлежал самому Ференцу Листу. Но после выступления стало ясно, что в ее руках и душе скрыт большой талант, которому еще надлежит проявить себя.
Ева, вся красная, сидела перед инструментом в, казалось, совершенно расслабленной позе: левая нога выставлена вперед, правая немного развернута в сторону — как будто девушка вот-вот повернется к зрителям лицом. Во время игры Ева часто поднимала глаза от клавиш и вместо того чтобы смотреть на инструмент, ловила взгляды зрителей. Кое-кто счел такое поведение вызывающим, но играла девушка поистине виртуозно. Хотя учителя Евы настаивали, чтобы она исполнила на конкурсе Третий концерт Рахманинова — одно из самых трудных произведений, — она, удивив всех, выбрала шопеновский ноктюрн, прекрасный и волнующий, но недостаточно сложный, чтобы она могла претендовать на победу.
Ева не выиграла конкурс. Пресса, впрочем, назвала выступление мисс Дюфо одним из лучших, и на обложках журналов появились фотографии стройной рыжеволосой девушки в элегантном черном костюме, пристально глядящей в зал, который, в свою очередь, уже погрузился в шопеновскую ночь.
В тот вечер пальцы победителей порхали над клавишами, чем и вызывали восхищение зрителей и судей. Она же заставила порхать саму душу — и этого ей хватило.
Ева, озябшая, но радостная, сидела напротив школы. Высокие сапоги, черные узкие джинсы и утепленная куртка не спасали от холода, и она дрожала.
Если бы не длинные волосы, выбивавшиеся из-под надвинутого на лоб берета, было бы невозможно узнать в ней ту девушку, которая вчера заставляла старый «Стейнвей» петь так, что у слушателей к глазам подступали слезы.
Ева вскочила: на повороте к школе появился желтый автобус, на котором ехали двое ее друзей. Знакомое ощущение, будто что-то сжималось внутри от радости, охватило ее. Зак и Джо, как обычно, вышли из автобуса одними из последних и быстрым шагом подошли к ней. Стандартное приветствие-полуобъятие: Ева положила подбородок на плечо Зака и, по привычке, закрыла глаза, вдыхая запах его куртки. То же самое она проделала и с Джо. Она почувствовала, как волнение ослабевает, и ей стало хорошо оттого, что они снова вместе.
Зак встал между ними, взял обоих под руки, и неразлучная троица двинулась к школе.
— Ева, сегодня идем в «Ланселот»! — сказал Зак с заговорщическим видом.
«Ланселот» был студенческим баром. Он находился в подвальном помещении и состоял из трех небольших комнат, расположенных на разных уровнях. Потолок подпирали каменные столбы, под сводами висели разноцветные фонарики. Круглые столы и простые стулья с потертыми сиденьями видели не одно поколение студентов. И здесь всегда гремела музыка.
Ева обожала это место, но в понедельник днем она должна была встретиться со своим учителем: подвести итоги конкурса и составить план занятий на следующие месяцы. Это была очень важная встреча, и Ева не могла отменить ее.
— Ребят, простите, но я правда не могу, — расстроено сказала она.
— А что скажешь, если мы пойдем туда пораньше? — предложил Зак, запуская руку в свою густую шевелюру.
— Почему такая спешка?
— Нам нужно поговорить, — мрачно произнес Джо.
— Я все устрою, — сказал Зак. — У нас два урока физкультуры, так ведь? Фарелл хорошо ко мне относится… да и, в общем… он мне кое-что должен. Он ничего не скажет, если мы вдруг ненадолго испаримся вместо того, чтобы скакать по залу с остальными.
— Хорошо, но… — Ева чувствовала одновременно смущение и любопытство. Она засунула руки в карманы и съежилась, словно пытаясь защититься от слов, которые могли ее ранить.
— У Джо кое-какие проблемы. Мы как бы его семья, и для нас нет ничего более важного. Друзья — в первую очередь, такое уж у нас правило, — ответил ей Зак.
— Да, такое правило… — кивнула Ева.
Они вошли в двери школы. Ева подняла глаза. Она никогда раньше не замечала узоров, покрывавших бронзовую поверхность двери снизу доверху. И вдруг Еве показалось, будто ее проглотило огромное чудовище…
Глава 6 РАЗМЫШЛЕНИЯ
Долина Сефиры, за 26 часов до Ночи Перерождения
Слова Оракула отдавались в голове Метатрона гулким эхом, подобно погребальному звону. Он никак не мог найти ответы на вопросы, которые волновали его.
Как остановить Офидиэля?
Почему Уники нет в будущем?
Свет дня постепенно угасал. Солнце Сефиры медленно спускалось за горизонт, и кабинет мудреца окрашивался в золотистые цвета заката.
Уника поняла, какие тяжелые мысли одолевали Метатрона, лишь посмотрев ему в глаза. Она уловила нить его размышлений.
— Не волнуйся за меня, — прошептала она. — Главное — защитить Сефиру. Офидиэль скоро вернется — и мы должны быть готовы к встрече с ним.
— Да, но мне кажется, что этого будет недостаточно, — сказал Метатрон, задумчиво потирая верхнюю губу.
— То есть? — нахмурилась Уника.
Метатрон немного помолчал.
— Нам нужна стратегия, план — как сохранить хотя бы искру от Пламени Жизни, если вдруг наше войско будет уничтожено.
Уника растерянно смотрела на него. Зрачки ее то сужались, то расширялись, и вокруг них полыхало сине-фиолетовое пламя.
— Я просто пытаюсь предусмотреть самое худшее, то есть наше возможное поражение: нужно иметь план и на этот случай. Мы должны во что бы то ни стало защитить то, что нам дорого. Иначе мы исчезнем.
— Ты хочешь найти более надежное хранилище для Пламени Жизни и Ключа Счастья?
— Именно. Пламя — источник наших жизненных сил, то, от чего мы произошли. Если оно попадет в руки Офидиэля, он может использовать его, чтобы создать темных ангелов и демонов…
Уника на мгновение помрачнела, и, словно размышляя вслух, произнесла:
— А если он получит Ключ Счастья, он сможет войти в контакт с людьми, сможет читать их мысли и управлять ими.
— Так и есть, — подтвердил Метатрон. — Я не хочу даже представлять себе человечество на службе зла. Офидиэль может запросто погубить весь их род.
Наступило гнетущее молчание. Уника пыталась поймать взгляд Метатрона — в надежде, что он вдруг произнесет спасительную фразу, что он найдет решение. Но на этот раз он молчал. Он задумался. Осознание грядущей опасности сделало его слабым и уязвимым.
Уника посмотрела на его руки. Большие пальцы касались подбородка, указательные — кончика носа, а остальные были молитвенно сложены вместе. Эта поза полностью отражала его состояние: он был готов к решению, которое уже оформлялось в голове.
Он снова заговорил:
— Нужно найти другой тайник для Пламени Жизни и Ключа Счастья. Но на этот раз о нем не должен знать никто, даже Ангелы-Наставники. И кроме того, их нужно держать отдельно друг от друга, так менее опасно.
Лицо Уники вдруг посветлело. Ей в голову пришла необычная идея.
— Это слишком рискованно, — покачал головой Метатрон, прочитав ее мысли.
— Я знаю. Но мне кажется, что Пламя Жизни нужно спрятать за пределами Сефиры… в мире людей.
— И где же? — Ее слова одновременно заинтриговали и испугали Метатрона.
— Пока не знаю, но я уверена, что Офидиэль будет искать их здесь. И как бы хорошо они ни были спрятаны, рано или поздно он их найдет. Но ему и в голову не придет, что мы отдали одну из двух сущностей в руки людей.
— Конечно не придет — только сумасшедший догадается унести из Сефиры одну из главных ее святынь. Ты подумала, кто защитит Пламя Жизни — после того, как оно окажется вне наших границ?
— Да, — Уника прикрыла глаза — и тут же снова распахнула их.
— Ангел-хранитель.
— Но мы только что решили, что никто не должен знать об этом!
— Он и не будет ничего знать — мы сделаем это без его ведома. Он никогда не узнает о своем поручении.
Метатрона поразило это предложение, но Уника не дала ему возможности спросить еще о чём-либо.
— С помощью Пламени Жизни мы создадим нового ангела и поместим Пламя в его тело. Потом мы пошлем его на землю, не открывая ему самому его истинной сущности, — говоря это, Уника понимала, насколько сложен этот план в исполнении. — Мы будем защищать его, постоянно наблюдать за ним. Мы будем рядом, чтобы поддержать его во всем.
— А что случится с Пламенем, если Офидиэль завоюет Сефиру? — спросил Метатрон.
— Главное, чтобы он не узнал, где мы его прячем. В этом случае, даже если мы потерпим поражение, наш ангел будет жить в мире людей. Рано или поздно он поймет, что он не такой, как все — и откроет в себе сверхчеловеческие способности. Он узнает о своей миссии — миссии хранителя Пламени — и сможет дать жизнь новому поколению ангелов.
Уника не оставляла надежды на лучший исход, и поэтому добавила:
— Если же победим мы, мы вернем в Сефиру и ангела, и Пламя Жизни — после того как война будет окончена.
— Это гениально. Но я вижу одно слабое место…
— Какое?
— Мы не можем быть уверенными в том, что ангел, который будет хранить в себе Пламя Жизни, когда-нибудь узнает о своем предназначении. Если у него будет недостаточно способностей, он просто не сможет этого сделать.
Уника кивнула. На лице ее было выражение, которое значило «у меня нет ответа, но я его найду».
— В любом случае, я хочу это обдумать. Это слишком хорошая идея, чтобы оставить ее без внимания.
Он поднялся и подошел к стеклянной двери, которая вела в парк за Башней. Деревья отбрасывали на траву длинные тени, тянули к предзакатному небу длинные тонкие ветви…
— Самое время обрадовать Наставников. Они должны приготовиться к появлению Офидиэля.
— Предоставь это мне, — сказала Уника. — Я поговорю с Езодом.
Глава 7 ПРИЗНАНИЯ
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
На столе перед Джо стояла чашка горячего шоколада. Из-за пара, поднимавшегося от нее, лицо юноши казалось бледнее обычного, а черты лица — более резкими. В его глазах появился странный огонек, они ярко блестели в темноте бара.
Красноватый свет создавал атмосферу таинственности, и, отражаясь на лицах ребят, делал их еще более задумчивыми.
Зак был завсегдатаем в «Ланселоте», и его вечерние посещения вызывали бурю интереса. Бабочки взглядов слетались к нему, как к благоухающему цветку: их привлекали и его внешность, и манеры.
— Ну так… что ты хотел нам сказать? — с нетерпением спросила Ева.
Зак перевел взгляд на Джо, хотя до этого его куда больше занимали девушки за соседним столиком.
— Ну, Джо, выкладывай, что там у тебя? Какие проблемы? Рассказывай! — по-дружески пихнул его Зак.
Джо недовольно взглянул на него, потом бессильно пожал плечами и начал говорить, глядя на поднимающийся над чашкой пар.
— Кто-то или что-то шпионит за мной.
Ева крепко сжимала в руках чашку. На лице ее не дрогнул ни один мускул — оно осталось все таким же сосредоточенным. Зак смотрел на нее, ожидая увидеть в ее глазах удивление, но так ничего и не заметил.
— Я уверен в этом, — продолжал Джо. — Сначала у меня просто было такое ощущение, а сейчас я нашел этому доказательства. Например… ночью кто-то заходит ко мне в комнату. Я не знаю, зачем, но знаю, что это так. — Он был растерян и старался побороть смущение, начиная винить себя в том, что завел этот разговор.
— Ты это видел?
— Нет, Зак, я не видел, но я знаю, что оно есть! Все началось с того, что однажды утром я почувствовал, что со мной — и с моей комнатой — что-то не так. Я не придавал этому значения, пока Майя, моя кошка, не перестала спать со мной на кровати. Такого раньше не было. Я попробовал взять ее на руки, но она как будто сошла с ума: оцарапала меня и убежала в гостиную под диван — и больше не вылезала. Она страшно напугана, и чтобы заставить ее есть, нам приходится приносить ей еду прямо туда… под диван, понимаешь? — Джо увлекся и даже немного повысил голос.
— Это все? — спросила Ева, не поднимая глаз от своей чашки.
— Нет. Однажды ночью я решил не спать и дождаться этого незваного гостя. Я влил в себя литр кофе и был на взводе — я был уверен, что ни за что на свете не засну. Я не помню, как отрубился, но утром голова у меня была совершенно пустая.
— Ты нервничаешь днем и потом ночью не находишь себе места. Я всегда говорил, что ты слишком много учишься и попусту тратишь свое драгоценное время, — подколол его Зак, надеясь развеселить друга и заставить Еву улыбнуться.
— Вчера вечером я насыпал на пол в комнате муки, — не обращая внимания на реплику Зака, продолжил Джо. — Утром, когда я встал, мука была повсюду — но ничьих следов не было. Она разлетелась, как будто кто-то очень сильно подул на нее. — Он поджал губы и ненадолго замолчал. — Вечером я сделал то же самое и закрыл дверь на ключ — на два оборота. И утром ситуация повторилась: везде мука, а дверь по-прежнему заперта.
— А ты чеснок не пробовал? — хохотнул Зак.
— Что?
— Чеснок, говорю, чес-нок. Против вампиров нужен чеснок… это же все знают, разве нет?
Обиженный Джо бросил на Зака возмущенный взгляд.
— Вчера я насыпал муки и за дверью, в коридоре.
— Зачем?
— Затем, что сегодня утром мука снова была разнесена по всей комнате, а в коридоре все осталось как было. Никто не входил в мою комнату из коридора.
— Он, наверное, влез через окно, — прокомментировал Зак, как обычно, с легким сарказмом в голосе.
— Окно было закрыто изнутри. Снег на подоконнике, внизу стены и на моей мимозе нетронут. Если бы кто-то был там, я бы заметил следы.
— То есть?
— То есть я не знаю, что это.
Сбросив с плеч груз, который угнетал его все эти дни, Джо стал выглядеть более спокойным. Зак же, напротив, казался взволнованным и ерзал на стуле. Он больше не чувствовал вокруг себя бабочек. Ева весь разговор была занята своими мыслями и сжимала в руках стеклянную чашку, в которой остывал ванильный чай. Когда она открыла рот, голос ее прозвучал сухо — так шуршит под ногами жухлая трава.
— Со мной происходит то же самое.
Мальчики посмотрели на нее вытаращенными глазами.
— Не каждую ночь, — снова заговорила Ева, не поднимая глаз. — Но я чувствовала то же, что и ты. Я не хотела никому об этом говорить. Я не знала, что делать. Я думала, что мне не поверят… но сейчас…
Джо потянулся к ней и сжал ее в объятиях.
— Что ты чувствуешь? Скажи, что ты чувствуешь? Что ты помнишь наутро?
Ева вдруг выскользнула из его рук и прижала ко рту ладонь, как будто пытаясь сдержать то, что собиралась произнести. Она покраснела до ушей.
— Когда утром, с первыми лучами солнца, я просыпаюсь в холодном поту и сажусь на кровати, у меня в голове возникает смутное воспоминание — до того призрачное, что мне кажется, что это был сон. Или лучше сказать — кошмар… — Ее тело сотрясала дрожь. — Мне стыдно…
— Ну, Ева… — Зак придвинулся к ней, погладил по голове, но она сбросила его руку.
— Я… мне все время кажется, как будто внутрь меня вползла змея и изучила изнутри все мое тело.
Девушка уронила голову на руки и разрыдалась.
Повисло молчание. Казалось, что время остановилось, и тут Зак, выпрямившись, решительно произнес:
— Ну что ж, я так понимаю, теперь моя очередь. Устраивайтесь поудобнее… мне тоже есть что рассказать.
- 14 июл 2012, 17:13
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
Re: В непостижимых полях...
Сейджек вел свой клан в другую часть леса, поскольку район, где они
обитали в последнее время, не изобиловал пищей; кроме того, им стали
попадаться следы икси. Не стоило самому напрашиваться на неприятности, а
необходимость заботиться о пропитании позволяла сохранить лицо. Сейджеку уже
приходилось сталкиваться с икси, он давно сбился со счета, пытаясь
вспомнить, скольких прикончил. От тех схваток остались боевые шрамы - любой
мог увидеть. За долгие годы его шкуру украсили следы пуль, так и не попавших
в голову или сердце.
Сейчас Сейджек сидел под деревом и подкреплялся фруктами. Его клан, как
и многие другие, появился на свет в результате повреждений сложных прогов,
неисправности в программах которых стали заметны далеко не сразу. А когда
серьезные недостатки стали бросаться в глаза, проги предпочли сбежать, не
дожидаясь ремонта или уничтожения. Их волосатые человекообразные фигуры
являлись сознательной попыткой адаптации к окружающей среде. Сконструировать
прогов мужского и женского пола оказалось довольно легко - сейчас большую
часть клана составляли далекие потомки тех, первых прогов; они не знали
иного существования, кроме свободной жизни на деревьях. Поскольку случайные
разрушения жизненных программ приводили к старению на Вирту точно так же,
как и на Веритэ, Сейджек уже пережил пору своего расцвета, но все еще
оставался хитрым, могучим и жестоким, вполне способным
управлять Народом - так они себя называли.
Да, хитрость помогала Сейджеку выжить, поскольку им постоянно угрожали
другие кланы и эйоны; они могли погибнуть от естественных причин, не говоря
уже о Корпусе Экологии и Охраны Окружающей Среды, представители которого
периодически пытались сбалансировать население, чтобы оно соответствовало их
моделям. Кроме того, нельзя забывать об охотниках за головами - они
приходили сюда в надежде получить на Веритэ вознаграждение за свои труды,
впрочем, среди них встречались и самые обычные любители острых ощущений...
Да, и еще ученые - для них кланы являлись предметом чисто академического
интереса и каждый старался заполучить хотя бы один экземпляр для личной
коллекции или экспериментов...
Народу постоянно приходилось держаться начеку, и Сей-джек вовсю
использовал своих заместителей: огромного сутулого Стаггерта, высокого,
обезображенного рубцами и быстрого Окро, возможно, слишком умного для его же
собственной пользы, и массивного могучего садиста Чимо, смотрящего на мир
через узкий разрез воспаленных глаз. Они были незаменимы, когда речь шла об
управлении кланом. Каждый, естественно, мечтал занять место вожака, дрался
за это место и потерпел поражение. Сейджек не боялся их по отдельности, и
они хорошо исполняли свои обязанности, дожидаясь своего часа. Вместе они
могли бы ему противостоять, разбить клан, но - тут Сейджек улыбнулся,
обнажив клыки, - они не доверяют друг другу и не посмеют решиться на
подобный шаг. В любом случае рано или поздно им пришлось бы решать вопрос о
лидерстве между собой. Сейджек не сомневался, что легко расправится с
каждым. Они это тоже знают. И потому служат ему, беспрекословно подчиняются,
и сами, естественно, стареют.
Чимо только что вернулся из очередного патрулирования, на которых
настаивал вожак.
- Ну и как там? - спросил Сейджек у хмурого Чимо.
- Следы на северо-западе.
- Какого рода?
- Следы. Сапоги.
- Сколько?
- Трое или четверо. Может, больше. Сейджек встал на ноги:
- Далеко?
- Несколько миль.
- Скверно. Ты за ними следил?
- Совсем немного. Я решил, что нужно побыстрее сообщить тебе.
- Ты правильно решил. Отведи меня туда. Окро! Остаешься за главного. Я
отправляюсь на разведку. Высокий Окро подошел поближе.
- Что случилось? - спросил он.
- Чужаки. Может быть, икси, - ответил Сейджек, бросив взгляд на Чимо. -
Я не знаю.
- Мне пойти с вами? - предложил Стаггерт.
- Кто-то должен позаботиться об остальных. Оставьте знаки, если
придется убегать.
- Конечно.
Сейджек и Чимо, покинув лагерь, осторожно шагали по тропе, напряженно
оглядываясь по сторонам и принюхиваясь, и наконец приблизились к тому месту
возле деревьев, где Чимо увидел следы.
- Я издалека слышал, как они прошли мимо, - сказал Чимо. - Когда я туда
добрался, они уже скрылись. Я нашел следы и осмотрел их.
- Покажи мне, - приказал Сейджек.
На влажной земле звериной тропы отчетливо выделялись следы сапог. Тропа
шла на запад, а потом повернула на северо-запад. Сейджек определил, что
чужаков четверо - двое довольно крупных мужчин и еще двое среднего роста и
обычного сложения.
Издалека донесся звук выстрела. Затем еще один.
Сейджек улыбнулся.
- Легкая добыча, - заметил он. - Они выдали себя. Теперь мы знаем, что
тропа сворачивает в ту сторону. Можно пойти напрямик. Так мы их разыщем
быстрее.
Они сошли с тропы и направились в сторону выстрелов. Им понадобилось
полчаса, чтобы разыскать то место, где охотники убили оленя. Тушу
освежевали, разделали и унесли с собой на северо-восток.
Сейджек и Чимо двинулись вперед по достаточно четкому следу и вскоре
услышали голоса и почуяли запах жарящегося мяса. Теперь они шагали, соблюдая
крайнюю осторожность. Они уже догадались, что охотники расположились на
покинутой стоянке одного из соседних кланов. Впрочем, клан ушел по меньшей
мере неделю назад.
Разведчики подобрались поближе. Да, наверняка незваные гости решили
провести здесь ночь. Сейджек на мгновение смутился, когда увидел, что самой
крупной из всей группы оказалась женщина.
- Икси, - прошептал Чимо.
- Охотники за головами, - поправил Сейджек. - Самая крупная - женщина.
Знаешь, кто это?
- Большая Бетси?
- Точно, - кивнул Сейджек, поглаживая шрам, идущий вдоль левого бедра.
- Она унесла с собой много голов нашего Народа. Мы с ней давно знакомы.
- Может быть, пришло время нам забрать ее голову?
- Теперь я заберу ее голову. Возвращайся в лагерь. Возьми Стаггерта,
Окро и еще несколько сильных парней, которые захотят поразвлечься. Веди их
сюда. Я буду ждать и наблюдать. Если мы уйдем в другое место, я оставлю
знаки.
- Да.
Чимо исчез в кустарнике.
Сейджек подошел поближе, и его рот наполнился слюной от
соблазнительного аромата жарящегося мяса. Впрочем, он не слишком умело
обращался с огнем и твердо знал, что лучше сырого мяса ничего нет.
Икси носили форму, а охотники за головами одевались так, как им
хотелось. Они не были государственными служащими и получали только то, что
могли заработать. К ним обращались лишь в тех случаях, когда деятельность
икси оказывалась недостаточно эффективной. Хотя скромность не являлась одним
из главных достоинств Сейджека, он понимал, что вряд ли его клан привлек к
себе излишнее внимание властей. Нет. Мыслительный процесс давался Сейджеку с
трудом, в особенности если речь шла о посторонних проблемах, однако он
решил, что, по-видимому, другие племена Народа проявили активность, которая
вызвала изменение естественного равновесия. Сейчас Сейджек не представлял,
что тут можно сделать. Зато прекрасно знал, как следует поступить с
охотниками, отдыхающими в лесу. Нужно только дождаться своих соплеменников.
Он наблюдал, как охотники разбили лагерь, расселись вокруг костра и
принялись за еду. Сейджек надеялся, что у них кое-что останется.., на потом.
Однако когда Большая Бетси заработала челюстями, понял, что его надеждам
сбыться не суждено. Леди отличалась отменным аппетитом, который вполне
соответствовал ее фигуре.
- Ладно, наслаждайся, - выдохнул Сейджек. - Но скоро придет мой черед.
Он принялся изучать мачете, который Большая Бетси повесила на ближайшей
ветке. Кажется, именно таким ножом она ранила его в прошлый раз?.. Теперь
Сейджек знал, как действует оружие могучей охотницы. Вроде большой палки,
только очень острое. Удобно отрезать голову.
Сейджек сидел на корточках и ждал. У него полно времени. Можно спокойно
составить план...
Наступил вечер, когда Чимо вернулся с отрядом бойцов. Они совершенно
бесшумно подошли и уселись рядом. Сейджек знаками объяснил, где должен
находиться каждый во время нападения, затем махнул рукой, и вся компания
двинулась прочь от лагеря.
Когда они оказались на достаточном расстоянии, Сейджек остановился и
негромко заговорил:
- Чимо и Стаггерт, спрячьтесь между деревьями, рядом со мной. Окро и
Сват - заберетесь на деревья так, чтобы оказаться прямо над ними. Когда все
заснут, Чимо и Стаггерт будут делать то же, что я. Убьем всех. Если
возникнут проблемы, Окро и Сват быстро спрыгнут вниз. Помогут.
- А вдруг они выставят часового? - спросил Стаггерт.
- Он мой, - ответил Сейджек. - Я иду первым. Часовой мертв, появляетесь
вы. Разберетесь с остальными. Понятно?
Он вовсе не собирался подчеркивать свое лидерство или тем более
храбрость, когда обдумывал план. Просто Сейджек больше всего доверял самому
себе - он научился этому, когда его изгнали из родного клана и ему пришлось
долго жить в одиночку. Вероятно, именно полезный опыт, приобретенный в те
далекие дни, помогал ему до сих пор сохранять положение вожака. Он бы знал -
если бы был склонен к рефлексии, - что недоверие ко всем и способность
быстро принимать неожиданные решения являлись самым полезным уроком, который
он извлек из своего прошлого.
Бойцы вернулись к лагерю, и Сейджек короткими жестами еще раз показал
каждому его место, сам же осторожно подобрался почти к самому лагерю, улегся
на землю в зарослях и застыл в полнейшей неподвижности, наблюдая за сидящими
у костра фигурами - люди что-то пили и разговаривали.
Выставят ли они охрану? Наверное. Сейджек рассчитывал подойти как можно
ближе, подать сигнал о нападении и одновременно подскочить к часовому и
прикончить его - или ее. Он рассчитывал, что первую стражу будет стоять
Большая Бетси, она самый опасный противник, и с ней следует покончить прежде
всего. А кроме того, Сейджеку не терпелось поскорее расправиться со своим
давнишним врагом - после стольких лет и встреч убить охотницу из далекого
Веритэ.
Он никогда не слышал о Томасе Рэе, который много лет назад познакомил
прогов с сексом и возможностью воспроизведения, однако решил, что нужно
обязательно изнасиловать Большую Бетси, чтобы сделать победу полной. С
другой стороны, он вдруг понял, что побоится осуществить задуманное, пока
она жива. Впрочем, это не имеет значения. Можно потешиться с ней и после -
какая разница?
Сейджек снова посмотрел на мачете. В свое время Большая Бетси нанесла
ему очень болезненную рану при помощи этой штуки. Он тщательно все обдумал,
пока не убедился, что понимает, как пользоваться ножом, хотя ни на секунду
не задумался о тайнах конструкции и производства. Удобная штука для
отрезания голов, не более того. Помогает охотникам наполнять мешки трофеями.
Сейджек взглянул на людей и попытался понять, о чем они говорят, но у
него ничего не получилось. Интересно, понимает ли Большая Бетси речь
Народа... Вожак прислушивался к ночным звукам и старался разгадать еще одну
тайну - огонь.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем один мужчина
начал зевать, к нему тут же присоединился второй. Первый что-то проговорил и
показал в сторону спальных мешков. Большая Бетси ответила ему, ткнув
здоровенным пальцем в том же направлении. Трое мужчин встали и направились к
своим постелям, а могучая Бетси подбросила хворосту в огонь, почистила
оружие и принялась точить мачете. Закончив работу, она положила его рядом с
собой.
Сейджек не отрывал от нее глаз. Он должен напасть на Большую Бетси так,
чтобы она не успела и пикнуть. Когда все будут решать сила и ловкость, он
быстро с ней разберется. Он крупнее Бетси, а в Народе давно ходили легенды о
его силе. Так что...
Как только остальные охотники крепко заснут, он очень осторожно
выберется из своего укрытия и подкрадется поближе, но не станет рассчитывать
на то, что сможет незаметно подойти к Большой Бетси. Да, такой план
представлялся наиболее разумным. Сейджек чувствовал, что опытная охотница
будет настороже и малейший звук привлечет ее внимание. Поэтому последний
участок пути нужно преодолеть одним большим прыжком.
Прошло около получаса. Похоже, мужчины заснули. Большая Бетси сидела
совершенно неподвижно, глядя в огонь. Сейджек ждал. Его товарищи без проблем
разберутся со спящими охотниками. Но рисковать не стоит.
Вскоре стало совсем темно. Охотники крепко спят. Его соплеменники
наверняка уже теряют терпение, они могут подумать, что он испугался женщины.
А как на самом деле? Сейджеку еще никогда не доводилось видеть таких
огромных женщин. Он провел пальцем по длинному шраму, затем бесшумно
раздвинул заросли и медленно направился к охотнице.
Он тщательно выбирал место, осторожно ставил ногу, переносил на нее вес
тела. Следил за дыханием.
Однако контролировать собственный запах никто не в силах.
Сейджек услышал, как Бетси начала принюхиваться, ее правая рука
метнулась к оружию. И тогда он стремительно прыгнул вперед, издав
пронзительный боевой клич.
И все же Большая Бетси успела упасть на землю и откатиться вправо.
Двигаясь с поразительной ловкостью, она закричала, чтобы разбудить
остальных. Сейджек не достал до спины Большой Бетси, зато ему удалось выбить
ружье из ее рук. Он снова бросился на врага, но охотница успела вскочить на
ноги.
Бетси дважды ударила его ногой в живот, нырнула под его локоть и
нанесла тяжелый удар по ребрам. Любой из таких ударов вывел бы из строя
обычного человека, однако Сейджека они лишь на мгновение заставили потерять
ориентацию. Оскалившись, он вновь атаковал врага. Бетси уверенно шагнула в
сторону и сделала ему подножку, тяжелый кулак женщины обрушился ему на
затылок.
Встряхнув головой, Сейджек снова повернулся к ней лицом. Его
соплеменники уже напали на проснувшихся охотников, раздались истошные крики
и отчетливый треск ломающихся костей. Большая Бетси снова ударила его ногой.
Сейджек стиснул зубы и продолжал наступать, хотя двигался теперь гораздо
осторожнее, сообразив, что неподготовленные атаки не принесут успеха.
Бетси отступала, продолжая наносить ему быстрые и безжалостные удары,
но целилась уже ниже, поскольку видела, как стремительно работают руки
врага, и опасалась, что он сумеет захватить ее ногу. Она попадала по
щиколоткам, коленям и бедрам... Сейджек, размахивал руками и продолжал
наступать, не обращая внимания на боль. Он вдруг пожалел, что Большая Бетси
не принадлежит к Народу: из нее получилась бы превосходная подруга.
Неожиданно Сейджек выбросил вперед левую руку. И хотя Большой Бетси
удалось уклониться, она потеряла равновесие и споткнулась. В тот же миг
Сейджек прыгнул на нее и постарался прижать к земле. В последний момент
могучая охотница успела нанести ему мощный удар ребром ладони по подбородку,
попыталась выцарапать глаза и достать до горла. Но Сейджеку удалось прижать
ее правую руку к телу и с такой силой дернуть за левый локоть, что из ее
груди вырвался хриплый стон.
Бетси заворчала, пытаясь сдержать крик боли, а потом плюнула ему в
лицо. "Интересно, зачем?" - подумал Сейджек, схватив голову врага могучей
правой рукой. За его спиной звуки борьбы почти уже стихли, только чей-то
предсмертный вопль прокатился по джунглям. Сейджек повернул голову Большой
Бетси влево - до упора, а потом медленно продолжил двигать ее в том же
направлении. Шея охотницы затрещала, тело несколько раз вздрогнуло. Что-то
хрустнуло в последний раз, Большая Бетси дернулась и застыла в его руках.
Сейджек опустил ее на землю, удостоив последним победным взглядом.
Потом он повернулся к своим соплеменникам, которые стояли среди тел
поверженных охотников. Они не спускали с вожака глаз. Обещал ли он вслух,
что овладеет ею? Сейджек задумался. Снова посмотрел на Бетси. Нет, он ничего
никому не говорил. Ему сразу полегчало. Лучше уж съесть ее печень и сердце,
ведь она храбро сражалась.
Он быстро нашел мачете. И усмехнулся. Пожалуй, нужно испытать оружие на
других охотниках. Сейджек выбрал распростертое тело, поднял клинок и нанес
им удар, как палкой. Лезвие легко прошло сквозь шею, и голова откатилась в
сторону, оставляя за собой струйку крови. Довольный Сейджек перешел к
следующему охотнику и снова взмахнул мачете. Покончив со всеми, он посадил
охотников к стволам деревьев, а головы положил им на колени так, чтобы они
придерживали их руками.
Затем приблизился к Бетси. Теперь он орудовал мачете с большей
осторожностью, а закончив, аккуратно прикрыл одеждой разверстую рану.
Сейджек оставил тело Бетси рядом с другими охотниками. Однако голову ее
взял ее с собой. Вместе с мачете.
обитали в последнее время, не изобиловал пищей; кроме того, им стали
попадаться следы икси. Не стоило самому напрашиваться на неприятности, а
необходимость заботиться о пропитании позволяла сохранить лицо. Сейджеку уже
приходилось сталкиваться с икси, он давно сбился со счета, пытаясь
вспомнить, скольких прикончил. От тех схваток остались боевые шрамы - любой
мог увидеть. За долгие годы его шкуру украсили следы пуль, так и не попавших
в голову или сердце.
Сейчас Сейджек сидел под деревом и подкреплялся фруктами. Его клан, как
и многие другие, появился на свет в результате повреждений сложных прогов,
неисправности в программах которых стали заметны далеко не сразу. А когда
серьезные недостатки стали бросаться в глаза, проги предпочли сбежать, не
дожидаясь ремонта или уничтожения. Их волосатые человекообразные фигуры
являлись сознательной попыткой адаптации к окружающей среде. Сконструировать
прогов мужского и женского пола оказалось довольно легко - сейчас большую
часть клана составляли далекие потомки тех, первых прогов; они не знали
иного существования, кроме свободной жизни на деревьях. Поскольку случайные
разрушения жизненных программ приводили к старению на Вирту точно так же,
как и на Веритэ, Сейджек уже пережил пору своего расцвета, но все еще
оставался хитрым, могучим и жестоким, вполне способным
управлять Народом - так они себя называли.
Да, хитрость помогала Сейджеку выжить, поскольку им постоянно угрожали
другие кланы и эйоны; они могли погибнуть от естественных причин, не говоря
уже о Корпусе Экологии и Охраны Окружающей Среды, представители которого
периодически пытались сбалансировать население, чтобы оно соответствовало их
моделям. Кроме того, нельзя забывать об охотниках за головами - они
приходили сюда в надежде получить на Веритэ вознаграждение за свои труды,
впрочем, среди них встречались и самые обычные любители острых ощущений...
Да, и еще ученые - для них кланы являлись предметом чисто академического
интереса и каждый старался заполучить хотя бы один экземпляр для личной
коллекции или экспериментов...
Народу постоянно приходилось держаться начеку, и Сей-джек вовсю
использовал своих заместителей: огромного сутулого Стаггерта, высокого,
обезображенного рубцами и быстрого Окро, возможно, слишком умного для его же
собственной пользы, и массивного могучего садиста Чимо, смотрящего на мир
через узкий разрез воспаленных глаз. Они были незаменимы, когда речь шла об
управлении кланом. Каждый, естественно, мечтал занять место вожака, дрался
за это место и потерпел поражение. Сейджек не боялся их по отдельности, и
они хорошо исполняли свои обязанности, дожидаясь своего часа. Вместе они
могли бы ему противостоять, разбить клан, но - тут Сейджек улыбнулся,
обнажив клыки, - они не доверяют друг другу и не посмеют решиться на
подобный шаг. В любом случае рано или поздно им пришлось бы решать вопрос о
лидерстве между собой. Сейджек не сомневался, что легко расправится с
каждым. Они это тоже знают. И потому служат ему, беспрекословно подчиняются,
и сами, естественно, стареют.
Чимо только что вернулся из очередного патрулирования, на которых
настаивал вожак.
- Ну и как там? - спросил Сейджек у хмурого Чимо.
- Следы на северо-западе.
- Какого рода?
- Следы. Сапоги.
- Сколько?
- Трое или четверо. Может, больше. Сейджек встал на ноги:
- Далеко?
- Несколько миль.
- Скверно. Ты за ними следил?
- Совсем немного. Я решил, что нужно побыстрее сообщить тебе.
- Ты правильно решил. Отведи меня туда. Окро! Остаешься за главного. Я
отправляюсь на разведку. Высокий Окро подошел поближе.
- Что случилось? - спросил он.
- Чужаки. Может быть, икси, - ответил Сейджек, бросив взгляд на Чимо. -
Я не знаю.
- Мне пойти с вами? - предложил Стаггерт.
- Кто-то должен позаботиться об остальных. Оставьте знаки, если
придется убегать.
- Конечно.
Сейджек и Чимо, покинув лагерь, осторожно шагали по тропе, напряженно
оглядываясь по сторонам и принюхиваясь, и наконец приблизились к тому месту
возле деревьев, где Чимо увидел следы.
- Я издалека слышал, как они прошли мимо, - сказал Чимо. - Когда я туда
добрался, они уже скрылись. Я нашел следы и осмотрел их.
- Покажи мне, - приказал Сейджек.
На влажной земле звериной тропы отчетливо выделялись следы сапог. Тропа
шла на запад, а потом повернула на северо-запад. Сейджек определил, что
чужаков четверо - двое довольно крупных мужчин и еще двое среднего роста и
обычного сложения.
Издалека донесся звук выстрела. Затем еще один.
Сейджек улыбнулся.
- Легкая добыча, - заметил он. - Они выдали себя. Теперь мы знаем, что
тропа сворачивает в ту сторону. Можно пойти напрямик. Так мы их разыщем
быстрее.
Они сошли с тропы и направились в сторону выстрелов. Им понадобилось
полчаса, чтобы разыскать то место, где охотники убили оленя. Тушу
освежевали, разделали и унесли с собой на северо-восток.
Сейджек и Чимо двинулись вперед по достаточно четкому следу и вскоре
услышали голоса и почуяли запах жарящегося мяса. Теперь они шагали, соблюдая
крайнюю осторожность. Они уже догадались, что охотники расположились на
покинутой стоянке одного из соседних кланов. Впрочем, клан ушел по меньшей
мере неделю назад.
Разведчики подобрались поближе. Да, наверняка незваные гости решили
провести здесь ночь. Сейджек на мгновение смутился, когда увидел, что самой
крупной из всей группы оказалась женщина.
- Икси, - прошептал Чимо.
- Охотники за головами, - поправил Сейджек. - Самая крупная - женщина.
Знаешь, кто это?
- Большая Бетси?
- Точно, - кивнул Сейджек, поглаживая шрам, идущий вдоль левого бедра.
- Она унесла с собой много голов нашего Народа. Мы с ней давно знакомы.
- Может быть, пришло время нам забрать ее голову?
- Теперь я заберу ее голову. Возвращайся в лагерь. Возьми Стаггерта,
Окро и еще несколько сильных парней, которые захотят поразвлечься. Веди их
сюда. Я буду ждать и наблюдать. Если мы уйдем в другое место, я оставлю
знаки.
- Да.
Чимо исчез в кустарнике.
Сейджек подошел поближе, и его рот наполнился слюной от
соблазнительного аромата жарящегося мяса. Впрочем, он не слишком умело
обращался с огнем и твердо знал, что лучше сырого мяса ничего нет.
Икси носили форму, а охотники за головами одевались так, как им
хотелось. Они не были государственными служащими и получали только то, что
могли заработать. К ним обращались лишь в тех случаях, когда деятельность
икси оказывалась недостаточно эффективной. Хотя скромность не являлась одним
из главных достоинств Сейджека, он понимал, что вряд ли его клан привлек к
себе излишнее внимание властей. Нет. Мыслительный процесс давался Сейджеку с
трудом, в особенности если речь шла о посторонних проблемах, однако он
решил, что, по-видимому, другие племена Народа проявили активность, которая
вызвала изменение естественного равновесия. Сейчас Сейджек не представлял,
что тут можно сделать. Зато прекрасно знал, как следует поступить с
охотниками, отдыхающими в лесу. Нужно только дождаться своих соплеменников.
Он наблюдал, как охотники разбили лагерь, расселись вокруг костра и
принялись за еду. Сейджек надеялся, что у них кое-что останется.., на потом.
Однако когда Большая Бетси заработала челюстями, понял, что его надеждам
сбыться не суждено. Леди отличалась отменным аппетитом, который вполне
соответствовал ее фигуре.
- Ладно, наслаждайся, - выдохнул Сейджек. - Но скоро придет мой черед.
Он принялся изучать мачете, который Большая Бетси повесила на ближайшей
ветке. Кажется, именно таким ножом она ранила его в прошлый раз?.. Теперь
Сейджек знал, как действует оружие могучей охотницы. Вроде большой палки,
только очень острое. Удобно отрезать голову.
Сейджек сидел на корточках и ждал. У него полно времени. Можно спокойно
составить план...
Наступил вечер, когда Чимо вернулся с отрядом бойцов. Они совершенно
бесшумно подошли и уселись рядом. Сейджек знаками объяснил, где должен
находиться каждый во время нападения, затем махнул рукой, и вся компания
двинулась прочь от лагеря.
Когда они оказались на достаточном расстоянии, Сейджек остановился и
негромко заговорил:
- Чимо и Стаггерт, спрячьтесь между деревьями, рядом со мной. Окро и
Сват - заберетесь на деревья так, чтобы оказаться прямо над ними. Когда все
заснут, Чимо и Стаггерт будут делать то же, что я. Убьем всех. Если
возникнут проблемы, Окро и Сват быстро спрыгнут вниз. Помогут.
- А вдруг они выставят часового? - спросил Стаггерт.
- Он мой, - ответил Сейджек. - Я иду первым. Часовой мертв, появляетесь
вы. Разберетесь с остальными. Понятно?
Он вовсе не собирался подчеркивать свое лидерство или тем более
храбрость, когда обдумывал план. Просто Сейджек больше всего доверял самому
себе - он научился этому, когда его изгнали из родного клана и ему пришлось
долго жить в одиночку. Вероятно, именно полезный опыт, приобретенный в те
далекие дни, помогал ему до сих пор сохранять положение вожака. Он бы знал -
если бы был склонен к рефлексии, - что недоверие ко всем и способность
быстро принимать неожиданные решения являлись самым полезным уроком, который
он извлек из своего прошлого.
Бойцы вернулись к лагерю, и Сейджек короткими жестами еще раз показал
каждому его место, сам же осторожно подобрался почти к самому лагерю, улегся
на землю в зарослях и застыл в полнейшей неподвижности, наблюдая за сидящими
у костра фигурами - люди что-то пили и разговаривали.
Выставят ли они охрану? Наверное. Сейджек рассчитывал подойти как можно
ближе, подать сигнал о нападении и одновременно подскочить к часовому и
прикончить его - или ее. Он рассчитывал, что первую стражу будет стоять
Большая Бетси, она самый опасный противник, и с ней следует покончить прежде
всего. А кроме того, Сейджеку не терпелось поскорее расправиться со своим
давнишним врагом - после стольких лет и встреч убить охотницу из далекого
Веритэ.
Он никогда не слышал о Томасе Рэе, который много лет назад познакомил
прогов с сексом и возможностью воспроизведения, однако решил, что нужно
обязательно изнасиловать Большую Бетси, чтобы сделать победу полной. С
другой стороны, он вдруг понял, что побоится осуществить задуманное, пока
она жива. Впрочем, это не имеет значения. Можно потешиться с ней и после -
какая разница?
Сейджек снова посмотрел на мачете. В свое время Большая Бетси нанесла
ему очень болезненную рану при помощи этой штуки. Он тщательно все обдумал,
пока не убедился, что понимает, как пользоваться ножом, хотя ни на секунду
не задумался о тайнах конструкции и производства. Удобная штука для
отрезания голов, не более того. Помогает охотникам наполнять мешки трофеями.
Сейджек взглянул на людей и попытался понять, о чем они говорят, но у
него ничего не получилось. Интересно, понимает ли Большая Бетси речь
Народа... Вожак прислушивался к ночным звукам и старался разгадать еще одну
тайну - огонь.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем один мужчина
начал зевать, к нему тут же присоединился второй. Первый что-то проговорил и
показал в сторону спальных мешков. Большая Бетси ответила ему, ткнув
здоровенным пальцем в том же направлении. Трое мужчин встали и направились к
своим постелям, а могучая Бетси подбросила хворосту в огонь, почистила
оружие и принялась точить мачете. Закончив работу, она положила его рядом с
собой.
Сейджек не отрывал от нее глаз. Он должен напасть на Большую Бетси так,
чтобы она не успела и пикнуть. Когда все будут решать сила и ловкость, он
быстро с ней разберется. Он крупнее Бетси, а в Народе давно ходили легенды о
его силе. Так что...
Как только остальные охотники крепко заснут, он очень осторожно
выберется из своего укрытия и подкрадется поближе, но не станет рассчитывать
на то, что сможет незаметно подойти к Большой Бетси. Да, такой план
представлялся наиболее разумным. Сейджек чувствовал, что опытная охотница
будет настороже и малейший звук привлечет ее внимание. Поэтому последний
участок пути нужно преодолеть одним большим прыжком.
Прошло около получаса. Похоже, мужчины заснули. Большая Бетси сидела
совершенно неподвижно, глядя в огонь. Сейджек ждал. Его товарищи без проблем
разберутся со спящими охотниками. Но рисковать не стоит.
Вскоре стало совсем темно. Охотники крепко спят. Его соплеменники
наверняка уже теряют терпение, они могут подумать, что он испугался женщины.
А как на самом деле? Сейджеку еще никогда не доводилось видеть таких
огромных женщин. Он провел пальцем по длинному шраму, затем бесшумно
раздвинул заросли и медленно направился к охотнице.
Он тщательно выбирал место, осторожно ставил ногу, переносил на нее вес
тела. Следил за дыханием.
Однако контролировать собственный запах никто не в силах.
Сейджек услышал, как Бетси начала принюхиваться, ее правая рука
метнулась к оружию. И тогда он стремительно прыгнул вперед, издав
пронзительный боевой клич.
И все же Большая Бетси успела упасть на землю и откатиться вправо.
Двигаясь с поразительной ловкостью, она закричала, чтобы разбудить
остальных. Сейджек не достал до спины Большой Бетси, зато ему удалось выбить
ружье из ее рук. Он снова бросился на врага, но охотница успела вскочить на
ноги.
Бетси дважды ударила его ногой в живот, нырнула под его локоть и
нанесла тяжелый удар по ребрам. Любой из таких ударов вывел бы из строя
обычного человека, однако Сейджека они лишь на мгновение заставили потерять
ориентацию. Оскалившись, он вновь атаковал врага. Бетси уверенно шагнула в
сторону и сделала ему подножку, тяжелый кулак женщины обрушился ему на
затылок.
Встряхнув головой, Сейджек снова повернулся к ней лицом. Его
соплеменники уже напали на проснувшихся охотников, раздались истошные крики
и отчетливый треск ломающихся костей. Большая Бетси снова ударила его ногой.
Сейджек стиснул зубы и продолжал наступать, хотя двигался теперь гораздо
осторожнее, сообразив, что неподготовленные атаки не принесут успеха.
Бетси отступала, продолжая наносить ему быстрые и безжалостные удары,
но целилась уже ниже, поскольку видела, как стремительно работают руки
врага, и опасалась, что он сумеет захватить ее ногу. Она попадала по
щиколоткам, коленям и бедрам... Сейджек, размахивал руками и продолжал
наступать, не обращая внимания на боль. Он вдруг пожалел, что Большая Бетси
не принадлежит к Народу: из нее получилась бы превосходная подруга.
Неожиданно Сейджек выбросил вперед левую руку. И хотя Большой Бетси
удалось уклониться, она потеряла равновесие и споткнулась. В тот же миг
Сейджек прыгнул на нее и постарался прижать к земле. В последний момент
могучая охотница успела нанести ему мощный удар ребром ладони по подбородку,
попыталась выцарапать глаза и достать до горла. Но Сейджеку удалось прижать
ее правую руку к телу и с такой силой дернуть за левый локоть, что из ее
груди вырвался хриплый стон.
Бетси заворчала, пытаясь сдержать крик боли, а потом плюнула ему в
лицо. "Интересно, зачем?" - подумал Сейджек, схватив голову врага могучей
правой рукой. За его спиной звуки борьбы почти уже стихли, только чей-то
предсмертный вопль прокатился по джунглям. Сейджек повернул голову Большой
Бетси влево - до упора, а потом медленно продолжил двигать ее в том же
направлении. Шея охотницы затрещала, тело несколько раз вздрогнуло. Что-то
хрустнуло в последний раз, Большая Бетси дернулась и застыла в его руках.
Сейджек опустил ее на землю, удостоив последним победным взглядом.
Потом он повернулся к своим соплеменникам, которые стояли среди тел
поверженных охотников. Они не спускали с вожака глаз. Обещал ли он вслух,
что овладеет ею? Сейджек задумался. Снова посмотрел на Бетси. Нет, он ничего
никому не говорил. Ему сразу полегчало. Лучше уж съесть ее печень и сердце,
ведь она храбро сражалась.
Он быстро нашел мачете. И усмехнулся. Пожалуй, нужно испытать оружие на
других охотниках. Сейджек выбрал распростертое тело, поднял клинок и нанес
им удар, как палкой. Лезвие легко прошло сквозь шею, и голова откатилась в
сторону, оставляя за собой струйку крови. Довольный Сейджек перешел к
следующему охотнику и снова взмахнул мачете. Покончив со всеми, он посадил
охотников к стволам деревьев, а головы положил им на колени так, чтобы они
придерживали их руками.
Затем приблизился к Бетси. Теперь он орудовал мачете с большей
осторожностью, а закончив, аккуратно прикрыл одеждой разверстую рану.
Сейджек оставил тело Бетси рядом с другими охотниками. Однако голову ее
взял ее с собой. Вместе с мачете.
- 13 июл 2012, 14:37
- Форум: Проза
- Тема: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
- Ответы: 25
- Просмотры: 21079
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Часть первая
Самые лучшие переживания всегда впереди
Глава 1 ДЖО
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Когда Джозеф Спрингфилд открыл глаза, он не сразу понял, что этим утром свет с улицы холоднее и ярче обычного. Он отражался от снега, засыпавшего деревья в саду, проникал в комнату и стекал серебристыми струйками на темную деревянную мебель.
На восходе солнца старые бежевые обои становились нежно-розовыми. Джозефу было так уютно в своей комнате, что у него никогда не возникало желания переклеить их или сменить купленную мамой мебель. Он не завешивал стены плакатами с рок-звездами, спортсменами или актрисами, как его сверстники. У него было только три постера. На первом была нарисована солнечная система — планеты в яркой синеве, — на втором, висевшем над стопкой книг на столе, — призма и проходящий через нее луч света. Третий, изображавший красно-желтый огонь на черном фоне, был приклеен на дверь.
Голубое небо, яркий свет, огонь — вот все, что нужно было Джозефу, чтобы путешествовать в мире фантазий.
Зима в Мэпл-тауне была холодной. Температура неумолимо падала, а люди, животные и сама природа, казалось, впадали в спячку.
Зима в Мэпл-тауне была долгой. Лето кончалось внезапно, так же быстро тускнели краски осени, и в памяти людей оставалось лишь смутное воспоминание о зелени и багрянце, которое стирал своим появлением первый иней.
Зима в Мэпл-тауне была мрачной. Солнце почти всегда пряталось за тучами, которые едва-едва процеживали слабые бледные лучи. Все цвета сливались в серую гамму с отчаянными полосами черного и белого.
Но, что самое главное, каждая зима в Мэпл-тауне была такой же, как и предыдущая: холодной, долгой и мрачной.
Однообразное течение времени отражалось и на жителях города. Джозеф научился мириться с этой апатией: он видел ее в полузакрытых глазах людей, слышал в приглушенных голосах, замечал в медленных движениях прохожих и разговорах родителей. Но держался в стороне от нее.
Каждое утро Джозеф Спрингфилд просыпался сам, без будильника. Он открывал глаза, видел первые проблески утра и спустя несколько секунд обязательно глядел на мимозу, растущую прямо под окном. Это было удивительное растение. Оно, как и Джозеф, было вынуждено противостоять враждебному миру и как могло сопротивлялось гнетущей атмосфере города. Джозеф знал это растение всю свою жизнь, знал его узловатые корни, крепкий стебель в несколько метров длиной, переходящий в две большие ветки, каждая из которых извивалась самым неожиданным образом и расходилась на десятки мелких веточек. Сам факт того, что такое нежное растение выжило в суровом климате Мэпл-тауна, был сродни чуду. Джозеф знал, что каждая зима может стать для мимозы последней, но в глубине души был уверен, что она переживет морозы и с приходом весны снова зацветет.
Каждый год после цветения отец подстригал ее, оставляя стебель почти голым. Джо знал, что выжить она могла только так, и это его утешало.
Джозеф привычным движением откинул со лба прилипшую во время сна прядь светлых волос и поднялся с кровати. Он босиком прошел к стеклянной двери, которая вела на террасу, и распахнул ее — свежий морозный воздух ударил ему в лицо и проник в комнату. Джозефу не было холодно, он чувствовал себя каким-то пронзительно живым.
Белые холмы плавали в рассветном тумане. Из труб на крышах домов поднимался дым — верный знак того, что мир вокруг тоже просыпался. На окраине города виднелась темная кромка леса: странно, что снегопад миновал его. Зато мимоза у окна покрылась толстым слоем снега.
Джозеф потянулся и подошел к мимозе, которая росла у самого окна. Он посмотрел на тоненькие веточки, на которых уже появились маленькие зеленые шарики: скоро они превратятся в мягкие бутоны, и это будет означать конец зимы. Джозеф каждый день наблюдал за тем, как ведет себя растение, осматривал его, надеясь найти первый золотистый комочек. Ему нужно было знать, что оно живо и что весна наступит и в этом году и принесет с собой голубое небо, свет и тепло солнца.
Этот каждодневный ритуал наполнял его сердце надеждой, которая помогала пережить серые дни Мэпл-тауна.
Прежде чем закрыть ставни и начать собираться в школу, он вытянул левый рукав пижамы, зажал его в кулаке и привычным движением смахнул хлопья снега с растения.
Все это он проделал так же естественно, как и всегда. Но в это утро, которое ничем, на первый взгляд, не отличалось от остальных, Джозеф — Джо — Спрингфилд вдруг почувствовал, будто над ним нависла тень. Мимоза не доставляла ему радость, как обычно, а комната пропиталась каким-то посторонним духом.
И еще эти белые следы на полу — бесспорное свидетельство того, что ночью здесь кто-то был.
Глава 2 УНИКА
Долина Сефиры, За 37 часов до Ночи Перерождения
Первым ощущением, которое подарило это утро, была прохлада: босые ноги ступили на траву, еще покрытую росой. Солнце лениво поднималось из-за самого низкого гребня Таилльских гор, и все вокруг молча просыпалось, и никто не знал, что несет с собой новый день.
Уника подняла лицо к небу, закрыла глаза и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Она наслаждалась мыслью о том, что в этот краткий миг между днем и ночью, когда мир преображается, все, кроме нее, еще спят. Одиночество отозвалось в ее душе холодком — но его тут же сменил восторг, который она всегда испытывала при виде прекрасного пейзажа.
Свет зари всегда несет в себе что-то волшебное, и в долине Сефиры — долине ангелов — это впечатление было особенно сильным.
Она повернулась к северу, где среди усыпанных цветами холмов Мелии блестели голубые зеркала озер Хиатт. Взгляд Уники, беспечно скользивший по пустошам, внезапно наткнулся на огромное темное пятно за светлыми холмами. Она поежилась и бессознательным движением плотнее закуталась в зеленый плащ из грубой материи. Лес Тинкинблу внушал ей чувство тревоги и, чтобы справиться с ней, она несколько минут не отводила взгляда от темного массива прежде чем отправиться дальше.
Уника обожала пешие прогулки: полет или телепортация не давали ей такого чувства спокойствия и единения с миром. Она летала только когда это было действительно необходимо, да и телепортировалась редко, хотя этот метод позволял преодолевать огромные расстояния за сотые доли секунды. Обычно она не хотела лишать себя удовольствия рассмотреть все вблизи, наслаждаясь деталями и осознавая неповторимость каждого мгновения жизни.
«Доброе утро, Уника».
Мягкий голос прозвучал в ее сознании, прервав вольный полет мыслей. Дружелюбный, приветливый голос, знакомый каждому из обитателей Сефиры, принадлежал светочу мудрости — Метатрону, главе иерархии ангелов.
«Доброе утро, Метатрон. Прежде чем отправиться к тебе, я решила полюбоваться рассветом». Уника опустила голову и радостно вздохнула.
«Я тоже наблюдал за небом. Оно обещает хорошую погоду, — Метатрон на секунду замолк, будто что-то омрачило его чувства. — Уника…»
«Слушаю…»
«Нам нужно поговорить. Как можно быстрее».
Уника уловила нотку тревоги в обычно спокойном голосе Метатрона.
«Я сейчас прилечу».
«Жду тебя».
Уника немного наклонилась, резко выпрямилась и тут же поднялась в воздух. На прогулки больше не было времени.
Она знала Метатрона с самого своего рождения — вот уже 13411 лет. Это он воспитал ее, научил понимать силу разума, искусно огранил ее характер — Унику любили все без исключения ангелы Сефиры, негласно признавая своим лидером, ведь в ней идеально сочетались и ум, и сила, и способность к самопожертвованию.
Уника поднялась чуть выше верхушек деревьев и направилась к обители Мудрейшего. Ветер нежно овевал ее лицо, а первые лучи солнца придавали коже золотистый оттенок. Светлые прямые волосы, рассыпанные по плечам, подчеркивали тонкие, правильные черты лица.
В воздухе волнами переливался густой аромат цветущих лугов, мускуса и свежей травы, но Уника не могла сейчас наслаждаться этими волшебными запахами, потому что из мыслей у нее не выходила тревога в голосе Метатрона. Взгляд ее — внимательный, сосредоточенный, исполненный силы и огня, — был направлен к горизонту. Воздух словно расходился перед ней, давая ей дорогу.
Неожиданно на нее упала огромная тень и она подняла голову: над ней, медленно взмахивая исполинскими крыльями, летел дракон Езод.
Она мысленно окликнула его.
«Доброе утро, Уника. Летишь к Метатрону?» — голос дракона глухо пророкотал в ее голове.
Уника улыбнулась. Присутствие Езода всегда успокаивало ее и придавало сил.
«Да, он только что позвал меня, но я не знаю, зачем».
«Он, должно быть, захочет поговорить об этом», — Езод кивком указал на едва заметное сияние на небе, со стороны севера.
Уника резко остановилась, будто окаменев.
«Это то, что я думаю?» — нерешительно спросила она, чувствуя, как между лопаток пробежал неприятный холодок…
«Думаю, да, Уника. Это Утренняя Комета, дурное предзнаменование. Посмотри, вокруг нее какое-то странное свечение, и она пульсирует как живая».
Уника ничего не ответила, но сердце ее забилось быстрее, и его сжал ледяной обруч тревоги.
Езод тут же заметил перемену настроения по ее глазам. Глаза этого светловолосого ангела мерцали переливчатым синим светом — от индиго до опалового. В лучах солнца они могли казаться и голубоватыми, и лиловыми, а вокруг овальной радужки замыкалось золотистое кольцо. Езод всегда любовался ее глазами. Цвет индиго для него был символом тайны и совершенства. Иногда его трудно отличить от обычного синего, иногда его путают с фиолетовым, но на самом деле это — смесь синего и фиолетового в соединении со всеми цветами радуги. Это особенный цвет, такой же особенный, как сама Уника.
Езод понял, что она сейчас поглощена собственными мыслями и, произнеся вслух:
— Если я вам понадоблюсь, позовите, — сделал широкий разворот и полетел прочь.
— Спасибо, Езод, — шепотом ответила Уника, провожая его взглядом.
Дом Метатрона стоял на вершине холма и имел форму двух прямоугольников, поставленных вплотную друг к другу. В том месте, где оба крыла здания соединялись, виднелась деревянная дверь, вся покрытая резными изображениями фантастических животных. Позади дома раскинулся огромный парк с вековыми деревьями. Чуть поодаль от дома возвышалась восьмиугольная башня из темной горной породы. Эта величественная постройка была под стать суровому дому.
В уединенной и тихой башне Метатрон проводил большую часть времени. На крыше ее возвышались песочные Часы Вечности — древний механизм, который определял ход времени в Сефире. Из верхней колбы в нижнюю с тихим шорохом сыпались песчинки; как только падала последняя, часы переворачивались, заново разгоняя бег Времени. Иногда золотистая струйка песка перетекала из одной колбы в другую удивительно быстро, иногда — почти замирала. Это зависело то того, сколь сильно жизнь в Сефире была в этот момент насыщенна событиями, насколько ярко переживали их сердца ангелов.
Уника глянула на часы как раз в тот миг, когда они переворачивались, и невольно спросила себя, как повлияет на Время появление зловещей кометы.
Дверь тихо распахнулась, и Уника ступила на прохладный пол, где мозаикой были выложены целые картины, рассказывающие о важнейших деяниях ангелов Сефиры. Вдоль стен стояли шкафы, полные книг, и висели искусно вытканные гобелены. Уника в очередной раз залюбовалась старинной мебелью и диковинками со всех концов света. В воздухе витал приветливый, теплый аромат дерева и кожаных переплетов. В камине, как обычно, плясало пламя: Метатрон любил наблюдать за его прихотливым танцем, его завораживала двойственная природа этой стихии, сочетавшая в себе и добро, и зло: огонь, источник тепла и жизни, мог нести и смерть.
Метатрон сразу же заметил присутствие Уники и мысленно сказал ей: «Спасибо, что пришла так быстро».
«Это ведь Утренняя Комета?» — нетерпеливо спросила Уника. Она знала, что Метатрон умел читать мысли, и не было смысла скрывать свое волнение.
«Да. Я как раз любуюсь ею. Поднимайся в обсерваторию».
Уника перелетела ступеньки и оказалась в углу террасы, где Метатрон расставил множество сложных приспособлений, чтобы наблюдать за небом. Она остановилась перед столом — на нем были разложены рисунки и астрономические карты, на которые мудрец начал наносить заметки и наблюдения.
Как только их глаза встретились, Уника почувствовала, как сердце зашлось у нее в груди, словно его окатила волна света. Но в глазах Метатрона читалось беспокойство, и оно передалось ей.
«Можно посмотреть?»
«Взгляни на ее хвост, — сказал Метатрон, отодвигаясь, чтобы освободить ей место у телескопа. — Какое прекрасное зеленое свечение! Поразительно, что такая красота может убивать.»
Уника долго не могла оторваться от созерцания Утренней Кометы. За белым шаром вился прозрачный светящийся шлейф, переливающийся зеленым и голубым.
«Метатрон, что ты думаешь предпринять?»
«Пока не знаю. Я изучаю ее историю, ее перемещения, ее появления, предзнаменования и катастрофы, которые ее сопровождают. Сейчас нам нужно сделать только одно».
«Что?»
«Вызвать Оракула».
Глава 3 ЗАК
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Музыка рождалась в маленьком МРЗ плеере, засунутом в правый карман куртки, текла по белым проводкам и вливалась в уши, заполняя голову нервным голосом электрогитары, журчанием синтезатора и грохотом ударных. Вот он, идеальный способ возвести стену между собой и окружающим миром и отправиться в странствие по своему собственному миру созданному воображением.
Закари Джент ждал на остановке школьный автобус. Остановка была деревянной, и это выглядело очень непривычно — большая их часть в городе была сделана из пластика и металла. Четыре деревянных сиденья под деревянной же крышей; железные завитушки фонарей, засыпанные снегом, как и все вокруг: словно Зак вышел в белое море на темном плоту.
Этот парень вечно витал в облаках, как говорили его родители, приятели и все остальные.
Остальные… Они были нужны ему. Они давали ему необходимую энергию, чтобы он оставался тем самым Заком — справедливым, остроумным, веселым ловкачом, который умел шутя выкрутиться из любой ситуации. Кроме того, ему досталась та счастливая внешность, которая так располагает к себе людей. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с обаятельной улыбкой — где бы он ни оказался, взгляды людей притягивались к нему, и Заку казалось, что они, словно бабочки, рассаживаются у него на лице, на груди, на руках… Он почти физически ощущал трепет их легких крылышек, и трепет превращался в дрожь, в поток энергии, и тогда Зак «включался», начиная говорить и произнося самые нужные слова в самый важный момент, ловко проникая в сердце собеседника; он никогда не отступал и ни разу не потерпел поражения в споре.
— Эй, Зак! Ты сегодня в школу собираешься или оставить тебя здесь? — крикнул водитель в открытую дверь автобуса.
От резкого окрика Заку едва не стало плохо. Ритм и мелодия унесли его так далеко в мир грез, что он и не заметил, как подъехал автобус.
Пришлось встать, нацепить на лицо широкую улыбку и шагнуть в теплый салон.
Ребята смотрели на него.
Вот они, бабочки… Касаются его плеч, ресниц… Автобус заносило на скользкой дороге, но Зак уверенно дошел до своего обычного места — последнего сиденья с левой стороны. Светловолосый лохматый парень, как обычно, отодвинул ноги, чтобы дать ему пройти.
— Привет, Зак!
— Привет, Джо, как дела?
Они пожали друг другу руки.
Темный плот в океане снега теперь стал для них обоих безопасным местом.
Глава 4 ОРАКУЛ
Долина Сефиры, 32 часа до Ночи Перерождения
«Аллибис, ты нужна нам».
«Я все ждала, когда же ты позовешь меня. Сейчас буду».
«Спасибо, не торопись. Мы на террасе Башни».
У Аллибис, Оракула, не было постоянного жилища. Она жила в Сефире, но никто не знал, где именно. Иногда ее можно было встретить в Тысячелетнем Лесу, иногда — в подземном гроте на дне самого маленького из озер Хиатт. Вплотную к нему прилегало каменистое ущелье, разрезавшее сверху донизу нависавшую над водой скалу. Чтобы обратиться к Аллибис, достаточно было сосредоточиться на мыслях о ней и представить, как она появляется из светящегося облака, принося с собой ответы на все возможные вопросы.
Этим утром Аллибис выглядела изнуренной и уставшей. Она провела ночь в беспокойном пограничном состоянии между сном и явью, то и дело просыпаясь в холодном поту. Ее терзали смутные кошмары, в которых воспоминания прошлого смешивались с лицами незнакомых ей людей и ангелов. Она не так часто спала с закрытыми глазами — напротив, она видела вещие сны только когда бодрствовала. Ей не нравилось это бессознательное состояние, потому что, находясь в нем, она с трудом отличала предзнаменования от ночных фантазий.
Аллибис навсегда запомнила тот день, когда Метатрон появился на пороге ее дома и попросил стать Оракулом. Она ждала его. Она точно знала, когда именно, в какую секунду он войдет и скажет: «Аллибис, у меня к тебе одно очень важное поручение». С тех пор прошло несколько тысяч лет, и ранее терзавшие ее сомнения — стоит ли возлагать на себя столь большую ответственность, — остались позади и со временем вовсе исчезли.
Дар предсказания жил в ней с рождения, и Аллибис привыкла видеть обращенные к ней молящие, любопытствующие, испуганные, ожидающие взгляды. Она рано почувствовала, какая тяжесть лежит на ее плечах, ведь каждый, приходящий к ней — а их были сотни и сотни — каждый ждал ответа на самые сокровенные и больные вопросы.
Уника и Метатрон спокойно и терпеливо ждали ее.
Вот в долине воцарилась настороженная тишина и все замерло; казалось, даже листва на деревьях перестала шелестеть. Стих ветер. Смокли птицы. «Словно в Часах Вечности перестал сыпаться песок», — мелькнуло в голове Уники.
В следующее мгновение небо потемнело, на горизонте вспыхнула молния, и тут же появился сияющий смерч, медленно и бесшумно плывущий к Метатрону и Унике. В сердце этого смерча вырисовывалась фигура странного существа — газели с огромными орлиными крыльями. Оказавшись совсем рядом, она приняла облик тонкой, гибкой, высокой женщины — и тотчас сияющий водоворот исчез, листва вновь зашумела, а птицы принялись щебетать пуще прежнего.
Уника с восхищением рассматривала Аллибис, любуясь сияющей кожей, длинными волосами цвета заката с вплетенными в густые пряди тонкими веточками глицинии. На голове между небольших рогов сияла энергетическая сфера.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.
— Спасибо, что пришла, Аллибис, — Уника искренне улыбнулась ей.
— Ты знаешь, зачем мы тебя позвали, — голос Метатрона прозвучал спокойно, но грустно. Не пытаясь скрыть волнение, мудрец добавил: «Только ты можешь помочь нам разобраться в том, что происходит».
Оракул немного помолчала, потом произнесла:
— Комета исполняет предписанную ей роль и знаменует приход Зла. Офидиэль хочет вернуться и вернуть себе власть, которую у него отняли. Для того чтобы создать войско темных ангелов и править миром, ему нужны Пламя Жизни и Ключ Счастья.
Аллибис едва заметно вздрогнула, сосредотачиваясь на видении. Уника и Метатрон смотрели на нее с грустью, но без удивления. И без ее слов они догадывались, что происходит рядом с Сефирой.
Оракул перевела дух и продолжила, обращаясь к мудрецу:
— С тех пор как ты изгнал его, Офидиэль поселился в лесу и растратил почти все силы, чтобы выжить. Прошло много времени. Постепенно он окреп и вернул былое могущество… — Аллибис снова замолчала. С виду ее движения были медленными и расслабленными, но Уника улавливала напряженное течение ее мыслей и ценила стойкость, с которой она пыталась контролировать тревожные видения.
— У Офидиэля всегда было много возможностей: он был главой Ангелов-Наставников. Я сам дал ему это поручение, зная его проницательный ум и решительность, — вмешался Метатрон, погруженный в воспоминания.
— Это так, — согласилась Уника. — У него удивительные способности. Он не провалил ни одного задания, прежде чем ты изгнал его. — Она закуталась в плащ: ей вдруг стало холодно.
— Сейчас Офидиэль почти полностью восстановил те силы, которые потерял, — продолжила Аллибис. Она говорила размеренно, но лицо ее было мрачно. — Он изменил состояние природы, которая окружает его, чтобы подготовиться к обороне.
Метатрон глубоко вздохнул. Он прекрасно понимал: Офидиэль вернулся, чтобы стать его заклятым врагом. В этот раз он обуреваем жаждой мести — и его ничто не остановит.
Все трое обменялись красноречивыми взглядами: на секунду они перестали дышать, будто невидимая рука закрыла им рты.
Первым заговорил Метатрон:
— Он все еще физически заперт в лесу, но если то, что он снова обрел свои силы, правда, это уже шаг к тому, чтобы мысленно и духовно выйти из заточения. Он мог бы войти в тело любого существа и склонить его к своей воле…
— Он уже пытался пробраться к нам? — спросила Уника, стараясь справиться с пугающими мыслями. Руки у нее стали ледяными.
— Мысленно он уже здесь, — ответила Аллибис. — Он не переставая говорит со мной, пытается войти со мной в контакт. — Она моргнула, и с ресниц ее упали слезы.
— Я никогда не отвечаю и всеми силами пытаюсь оттолкнуть его, но он так жесток… он изо всех сил пытается разрушить барьеры моего разума. Иногда, чтобы не дать ему войти, мне нужно так сильно сконцентрироваться, что голова вот-вот взорвется!
Аллибис побледнела и пошатнулась.
— Когда он уходит, все вокруг темнеет, и я теряю сознание.
Неудержимая дрожь сотрясала ее тело. Уника прижала ее к себе и, не удержавшись, посмотрела на шрам на ее лице. Тонкая алая линия шла от брови до середины щеки, пересекая веко правого глаза: это ангел-отступник ударил ее огненным бичом.
В тот день Офидиэль выспрашивал у Аллибис свое будущее, и она предрекла, что, если он не изменит свое сердце, его удалят из Сефиры. Офидиэль, вне себя от ярости, полоснул ее по лицу.
— Я каждый день заново переживаю это, — сказала Аллибис, читая мысли Уники. — Как же я не сумела этого предсказать?! За что мне такое наказание: видеть будущее кого угодно, но только не собственное?
— Тише, милая, тише… — ласково обратился к ней Метатрон. — Ты сильная. Ты защитишь себя, и Офидиэль не сможет до тебя дотронуться. Он не сумеет овладеть твоим разумом.
Метатрон пытался убедить ее, но в нем росло беспокойство, и страх поколебал его спокойствие: рано или поздно Офидиэль найдет способ проникнуть сюда, рано или поздно он отправится на поиски Пламени Жизни и Ключа Счастья. И это станет началом конца.
— Скажи, что ты видишь в будущем? — не выдержала Уника.
Аллибис закрыла глаза, подняла лицо к небу и, сильно прогнувшись в пояснице, словно втягивая жизненную силу из того, что ее окружало, создала длинный узкий треугольник света, который начинался от рожек на голове, доходил до пальцев на руках и соединял их. Сфера, колыхавшаяся у нее над головой, пульсировала опаловым сиянием.
— Я вижу четырех подростков. Двое из них — ангелы, и они — части одной сущности. Они не знают друг друга, но вместе они станут нашим спасением.
Значение этих слов было непонятно даже ей. Аллибис вдохнула воздух полной грудью, пытаясь успокоить сердце, которое взрывалось в груди, и продолжила:
— Я вижу змея.
В эту самую секунду ее веки распахнулись, как будто ее поразило что-то ужасное. Она в растерянности повернулась к Унике и недоверчиво посмотрела на нее. Она снова сосредоточилась, словно надеясь увидеть что-то другое.
Прошло несколько минут, и Аллибис заговорила, плача. Слезы ручьем текли из глаз, катились по мокрым щекам, падали на пол. Голос Оракула прерывался, но мысли ее кричали— и это был крик отчаяния:
— Уника, в будущем нет тебя! Уника, я не могу увидеть тебя в будущем!
Самые лучшие переживания всегда впереди
Глава 1 ДЖО
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Когда Джозеф Спрингфилд открыл глаза, он не сразу понял, что этим утром свет с улицы холоднее и ярче обычного. Он отражался от снега, засыпавшего деревья в саду, проникал в комнату и стекал серебристыми струйками на темную деревянную мебель.
На восходе солнца старые бежевые обои становились нежно-розовыми. Джозефу было так уютно в своей комнате, что у него никогда не возникало желания переклеить их или сменить купленную мамой мебель. Он не завешивал стены плакатами с рок-звездами, спортсменами или актрисами, как его сверстники. У него было только три постера. На первом была нарисована солнечная система — планеты в яркой синеве, — на втором, висевшем над стопкой книг на столе, — призма и проходящий через нее луч света. Третий, изображавший красно-желтый огонь на черном фоне, был приклеен на дверь.
Голубое небо, яркий свет, огонь — вот все, что нужно было Джозефу, чтобы путешествовать в мире фантазий.
Зима в Мэпл-тауне была холодной. Температура неумолимо падала, а люди, животные и сама природа, казалось, впадали в спячку.
Зима в Мэпл-тауне была долгой. Лето кончалось внезапно, так же быстро тускнели краски осени, и в памяти людей оставалось лишь смутное воспоминание о зелени и багрянце, которое стирал своим появлением первый иней.
Зима в Мэпл-тауне была мрачной. Солнце почти всегда пряталось за тучами, которые едва-едва процеживали слабые бледные лучи. Все цвета сливались в серую гамму с отчаянными полосами черного и белого.
Но, что самое главное, каждая зима в Мэпл-тауне была такой же, как и предыдущая: холодной, долгой и мрачной.
Однообразное течение времени отражалось и на жителях города. Джозеф научился мириться с этой апатией: он видел ее в полузакрытых глазах людей, слышал в приглушенных голосах, замечал в медленных движениях прохожих и разговорах родителей. Но держался в стороне от нее.
Каждое утро Джозеф Спрингфилд просыпался сам, без будильника. Он открывал глаза, видел первые проблески утра и спустя несколько секунд обязательно глядел на мимозу, растущую прямо под окном. Это было удивительное растение. Оно, как и Джозеф, было вынуждено противостоять враждебному миру и как могло сопротивлялось гнетущей атмосфере города. Джозеф знал это растение всю свою жизнь, знал его узловатые корни, крепкий стебель в несколько метров длиной, переходящий в две большие ветки, каждая из которых извивалась самым неожиданным образом и расходилась на десятки мелких веточек. Сам факт того, что такое нежное растение выжило в суровом климате Мэпл-тауна, был сродни чуду. Джозеф знал, что каждая зима может стать для мимозы последней, но в глубине души был уверен, что она переживет морозы и с приходом весны снова зацветет.
Каждый год после цветения отец подстригал ее, оставляя стебель почти голым. Джо знал, что выжить она могла только так, и это его утешало.
Джозеф привычным движением откинул со лба прилипшую во время сна прядь светлых волос и поднялся с кровати. Он босиком прошел к стеклянной двери, которая вела на террасу, и распахнул ее — свежий морозный воздух ударил ему в лицо и проник в комнату. Джозефу не было холодно, он чувствовал себя каким-то пронзительно живым.
Белые холмы плавали в рассветном тумане. Из труб на крышах домов поднимался дым — верный знак того, что мир вокруг тоже просыпался. На окраине города виднелась темная кромка леса: странно, что снегопад миновал его. Зато мимоза у окна покрылась толстым слоем снега.
Джозеф потянулся и подошел к мимозе, которая росла у самого окна. Он посмотрел на тоненькие веточки, на которых уже появились маленькие зеленые шарики: скоро они превратятся в мягкие бутоны, и это будет означать конец зимы. Джозеф каждый день наблюдал за тем, как ведет себя растение, осматривал его, надеясь найти первый золотистый комочек. Ему нужно было знать, что оно живо и что весна наступит и в этом году и принесет с собой голубое небо, свет и тепло солнца.
Этот каждодневный ритуал наполнял его сердце надеждой, которая помогала пережить серые дни Мэпл-тауна.
Прежде чем закрыть ставни и начать собираться в школу, он вытянул левый рукав пижамы, зажал его в кулаке и привычным движением смахнул хлопья снега с растения.
Все это он проделал так же естественно, как и всегда. Но в это утро, которое ничем, на первый взгляд, не отличалось от остальных, Джозеф — Джо — Спрингфилд вдруг почувствовал, будто над ним нависла тень. Мимоза не доставляла ему радость, как обычно, а комната пропиталась каким-то посторонним духом.
И еще эти белые следы на полу — бесспорное свидетельство того, что ночью здесь кто-то был.
Глава 2 УНИКА
Долина Сефиры, За 37 часов до Ночи Перерождения
Первым ощущением, которое подарило это утро, была прохлада: босые ноги ступили на траву, еще покрытую росой. Солнце лениво поднималось из-за самого низкого гребня Таилльских гор, и все вокруг молча просыпалось, и никто не знал, что несет с собой новый день.
Уника подняла лицо к небу, закрыла глаза и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Она наслаждалась мыслью о том, что в этот краткий миг между днем и ночью, когда мир преображается, все, кроме нее, еще спят. Одиночество отозвалось в ее душе холодком — но его тут же сменил восторг, который она всегда испытывала при виде прекрасного пейзажа.
Свет зари всегда несет в себе что-то волшебное, и в долине Сефиры — долине ангелов — это впечатление было особенно сильным.
Она повернулась к северу, где среди усыпанных цветами холмов Мелии блестели голубые зеркала озер Хиатт. Взгляд Уники, беспечно скользивший по пустошам, внезапно наткнулся на огромное темное пятно за светлыми холмами. Она поежилась и бессознательным движением плотнее закуталась в зеленый плащ из грубой материи. Лес Тинкинблу внушал ей чувство тревоги и, чтобы справиться с ней, она несколько минут не отводила взгляда от темного массива прежде чем отправиться дальше.
Уника обожала пешие прогулки: полет или телепортация не давали ей такого чувства спокойствия и единения с миром. Она летала только когда это было действительно необходимо, да и телепортировалась редко, хотя этот метод позволял преодолевать огромные расстояния за сотые доли секунды. Обычно она не хотела лишать себя удовольствия рассмотреть все вблизи, наслаждаясь деталями и осознавая неповторимость каждого мгновения жизни.
«Доброе утро, Уника».
Мягкий голос прозвучал в ее сознании, прервав вольный полет мыслей. Дружелюбный, приветливый голос, знакомый каждому из обитателей Сефиры, принадлежал светочу мудрости — Метатрону, главе иерархии ангелов.
«Доброе утро, Метатрон. Прежде чем отправиться к тебе, я решила полюбоваться рассветом». Уника опустила голову и радостно вздохнула.
«Я тоже наблюдал за небом. Оно обещает хорошую погоду, — Метатрон на секунду замолк, будто что-то омрачило его чувства. — Уника…»
«Слушаю…»
«Нам нужно поговорить. Как можно быстрее».
Уника уловила нотку тревоги в обычно спокойном голосе Метатрона.
«Я сейчас прилечу».
«Жду тебя».
Уника немного наклонилась, резко выпрямилась и тут же поднялась в воздух. На прогулки больше не было времени.
Она знала Метатрона с самого своего рождения — вот уже 13411 лет. Это он воспитал ее, научил понимать силу разума, искусно огранил ее характер — Унику любили все без исключения ангелы Сефиры, негласно признавая своим лидером, ведь в ней идеально сочетались и ум, и сила, и способность к самопожертвованию.
Уника поднялась чуть выше верхушек деревьев и направилась к обители Мудрейшего. Ветер нежно овевал ее лицо, а первые лучи солнца придавали коже золотистый оттенок. Светлые прямые волосы, рассыпанные по плечам, подчеркивали тонкие, правильные черты лица.
В воздухе волнами переливался густой аромат цветущих лугов, мускуса и свежей травы, но Уника не могла сейчас наслаждаться этими волшебными запахами, потому что из мыслей у нее не выходила тревога в голосе Метатрона. Взгляд ее — внимательный, сосредоточенный, исполненный силы и огня, — был направлен к горизонту. Воздух словно расходился перед ней, давая ей дорогу.
Неожиданно на нее упала огромная тень и она подняла голову: над ней, медленно взмахивая исполинскими крыльями, летел дракон Езод.
Она мысленно окликнула его.
«Доброе утро, Уника. Летишь к Метатрону?» — голос дракона глухо пророкотал в ее голове.
Уника улыбнулась. Присутствие Езода всегда успокаивало ее и придавало сил.
«Да, он только что позвал меня, но я не знаю, зачем».
«Он, должно быть, захочет поговорить об этом», — Езод кивком указал на едва заметное сияние на небе, со стороны севера.
Уника резко остановилась, будто окаменев.
«Это то, что я думаю?» — нерешительно спросила она, чувствуя, как между лопаток пробежал неприятный холодок…
«Думаю, да, Уника. Это Утренняя Комета, дурное предзнаменование. Посмотри, вокруг нее какое-то странное свечение, и она пульсирует как живая».
Уника ничего не ответила, но сердце ее забилось быстрее, и его сжал ледяной обруч тревоги.
Езод тут же заметил перемену настроения по ее глазам. Глаза этого светловолосого ангела мерцали переливчатым синим светом — от индиго до опалового. В лучах солнца они могли казаться и голубоватыми, и лиловыми, а вокруг овальной радужки замыкалось золотистое кольцо. Езод всегда любовался ее глазами. Цвет индиго для него был символом тайны и совершенства. Иногда его трудно отличить от обычного синего, иногда его путают с фиолетовым, но на самом деле это — смесь синего и фиолетового в соединении со всеми цветами радуги. Это особенный цвет, такой же особенный, как сама Уника.
Езод понял, что она сейчас поглощена собственными мыслями и, произнеся вслух:
— Если я вам понадоблюсь, позовите, — сделал широкий разворот и полетел прочь.
— Спасибо, Езод, — шепотом ответила Уника, провожая его взглядом.
Дом Метатрона стоял на вершине холма и имел форму двух прямоугольников, поставленных вплотную друг к другу. В том месте, где оба крыла здания соединялись, виднелась деревянная дверь, вся покрытая резными изображениями фантастических животных. Позади дома раскинулся огромный парк с вековыми деревьями. Чуть поодаль от дома возвышалась восьмиугольная башня из темной горной породы. Эта величественная постройка была под стать суровому дому.
В уединенной и тихой башне Метатрон проводил большую часть времени. На крыше ее возвышались песочные Часы Вечности — древний механизм, который определял ход времени в Сефире. Из верхней колбы в нижнюю с тихим шорохом сыпались песчинки; как только падала последняя, часы переворачивались, заново разгоняя бег Времени. Иногда золотистая струйка песка перетекала из одной колбы в другую удивительно быстро, иногда — почти замирала. Это зависело то того, сколь сильно жизнь в Сефире была в этот момент насыщенна событиями, насколько ярко переживали их сердца ангелов.
Уника глянула на часы как раз в тот миг, когда они переворачивались, и невольно спросила себя, как повлияет на Время появление зловещей кометы.
Дверь тихо распахнулась, и Уника ступила на прохладный пол, где мозаикой были выложены целые картины, рассказывающие о важнейших деяниях ангелов Сефиры. Вдоль стен стояли шкафы, полные книг, и висели искусно вытканные гобелены. Уника в очередной раз залюбовалась старинной мебелью и диковинками со всех концов света. В воздухе витал приветливый, теплый аромат дерева и кожаных переплетов. В камине, как обычно, плясало пламя: Метатрон любил наблюдать за его прихотливым танцем, его завораживала двойственная природа этой стихии, сочетавшая в себе и добро, и зло: огонь, источник тепла и жизни, мог нести и смерть.
Метатрон сразу же заметил присутствие Уники и мысленно сказал ей: «Спасибо, что пришла так быстро».
«Это ведь Утренняя Комета?» — нетерпеливо спросила Уника. Она знала, что Метатрон умел читать мысли, и не было смысла скрывать свое волнение.
«Да. Я как раз любуюсь ею. Поднимайся в обсерваторию».
Уника перелетела ступеньки и оказалась в углу террасы, где Метатрон расставил множество сложных приспособлений, чтобы наблюдать за небом. Она остановилась перед столом — на нем были разложены рисунки и астрономические карты, на которые мудрец начал наносить заметки и наблюдения.
Как только их глаза встретились, Уника почувствовала, как сердце зашлось у нее в груди, словно его окатила волна света. Но в глазах Метатрона читалось беспокойство, и оно передалось ей.
«Можно посмотреть?»
«Взгляни на ее хвост, — сказал Метатрон, отодвигаясь, чтобы освободить ей место у телескопа. — Какое прекрасное зеленое свечение! Поразительно, что такая красота может убивать.»
Уника долго не могла оторваться от созерцания Утренней Кометы. За белым шаром вился прозрачный светящийся шлейф, переливающийся зеленым и голубым.
«Метатрон, что ты думаешь предпринять?»
«Пока не знаю. Я изучаю ее историю, ее перемещения, ее появления, предзнаменования и катастрофы, которые ее сопровождают. Сейчас нам нужно сделать только одно».
«Что?»
«Вызвать Оракула».
Глава 3 ЗАК
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Музыка рождалась в маленьком МРЗ плеере, засунутом в правый карман куртки, текла по белым проводкам и вливалась в уши, заполняя голову нервным голосом электрогитары, журчанием синтезатора и грохотом ударных. Вот он, идеальный способ возвести стену между собой и окружающим миром и отправиться в странствие по своему собственному миру созданному воображением.
Закари Джент ждал на остановке школьный автобус. Остановка была деревянной, и это выглядело очень непривычно — большая их часть в городе была сделана из пластика и металла. Четыре деревянных сиденья под деревянной же крышей; железные завитушки фонарей, засыпанные снегом, как и все вокруг: словно Зак вышел в белое море на темном плоту.
Этот парень вечно витал в облаках, как говорили его родители, приятели и все остальные.
Остальные… Они были нужны ему. Они давали ему необходимую энергию, чтобы он оставался тем самым Заком — справедливым, остроумным, веселым ловкачом, который умел шутя выкрутиться из любой ситуации. Кроме того, ему досталась та счастливая внешность, которая так располагает к себе людей. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с обаятельной улыбкой — где бы он ни оказался, взгляды людей притягивались к нему, и Заку казалось, что они, словно бабочки, рассаживаются у него на лице, на груди, на руках… Он почти физически ощущал трепет их легких крылышек, и трепет превращался в дрожь, в поток энергии, и тогда Зак «включался», начиная говорить и произнося самые нужные слова в самый важный момент, ловко проникая в сердце собеседника; он никогда не отступал и ни разу не потерпел поражения в споре.
— Эй, Зак! Ты сегодня в школу собираешься или оставить тебя здесь? — крикнул водитель в открытую дверь автобуса.
От резкого окрика Заку едва не стало плохо. Ритм и мелодия унесли его так далеко в мир грез, что он и не заметил, как подъехал автобус.
Пришлось встать, нацепить на лицо широкую улыбку и шагнуть в теплый салон.
Ребята смотрели на него.
Вот они, бабочки… Касаются его плеч, ресниц… Автобус заносило на скользкой дороге, но Зак уверенно дошел до своего обычного места — последнего сиденья с левой стороны. Светловолосый лохматый парень, как обычно, отодвинул ноги, чтобы дать ему пройти.
— Привет, Зак!
— Привет, Джо, как дела?
Они пожали друг другу руки.
Темный плот в океане снега теперь стал для них обоих безопасным местом.
Глава 4 ОРАКУЛ
Долина Сефиры, 32 часа до Ночи Перерождения
«Аллибис, ты нужна нам».
«Я все ждала, когда же ты позовешь меня. Сейчас буду».
«Спасибо, не торопись. Мы на террасе Башни».
У Аллибис, Оракула, не было постоянного жилища. Она жила в Сефире, но никто не знал, где именно. Иногда ее можно было встретить в Тысячелетнем Лесу, иногда — в подземном гроте на дне самого маленького из озер Хиатт. Вплотную к нему прилегало каменистое ущелье, разрезавшее сверху донизу нависавшую над водой скалу. Чтобы обратиться к Аллибис, достаточно было сосредоточиться на мыслях о ней и представить, как она появляется из светящегося облака, принося с собой ответы на все возможные вопросы.
Этим утром Аллибис выглядела изнуренной и уставшей. Она провела ночь в беспокойном пограничном состоянии между сном и явью, то и дело просыпаясь в холодном поту. Ее терзали смутные кошмары, в которых воспоминания прошлого смешивались с лицами незнакомых ей людей и ангелов. Она не так часто спала с закрытыми глазами — напротив, она видела вещие сны только когда бодрствовала. Ей не нравилось это бессознательное состояние, потому что, находясь в нем, она с трудом отличала предзнаменования от ночных фантазий.
Аллибис навсегда запомнила тот день, когда Метатрон появился на пороге ее дома и попросил стать Оракулом. Она ждала его. Она точно знала, когда именно, в какую секунду он войдет и скажет: «Аллибис, у меня к тебе одно очень важное поручение». С тех пор прошло несколько тысяч лет, и ранее терзавшие ее сомнения — стоит ли возлагать на себя столь большую ответственность, — остались позади и со временем вовсе исчезли.
Дар предсказания жил в ней с рождения, и Аллибис привыкла видеть обращенные к ней молящие, любопытствующие, испуганные, ожидающие взгляды. Она рано почувствовала, какая тяжесть лежит на ее плечах, ведь каждый, приходящий к ней — а их были сотни и сотни — каждый ждал ответа на самые сокровенные и больные вопросы.
Уника и Метатрон спокойно и терпеливо ждали ее.
Вот в долине воцарилась настороженная тишина и все замерло; казалось, даже листва на деревьях перестала шелестеть. Стих ветер. Смокли птицы. «Словно в Часах Вечности перестал сыпаться песок», — мелькнуло в голове Уники.
В следующее мгновение небо потемнело, на горизонте вспыхнула молния, и тут же появился сияющий смерч, медленно и бесшумно плывущий к Метатрону и Унике. В сердце этого смерча вырисовывалась фигура странного существа — газели с огромными орлиными крыльями. Оказавшись совсем рядом, она приняла облик тонкой, гибкой, высокой женщины — и тотчас сияющий водоворот исчез, листва вновь зашумела, а птицы принялись щебетать пуще прежнего.
Уника с восхищением рассматривала Аллибис, любуясь сияющей кожей, длинными волосами цвета заката с вплетенными в густые пряди тонкими веточками глицинии. На голове между небольших рогов сияла энергетическая сфера.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.
— Спасибо, что пришла, Аллибис, — Уника искренне улыбнулась ей.
— Ты знаешь, зачем мы тебя позвали, — голос Метатрона прозвучал спокойно, но грустно. Не пытаясь скрыть волнение, мудрец добавил: «Только ты можешь помочь нам разобраться в том, что происходит».
Оракул немного помолчала, потом произнесла:
— Комета исполняет предписанную ей роль и знаменует приход Зла. Офидиэль хочет вернуться и вернуть себе власть, которую у него отняли. Для того чтобы создать войско темных ангелов и править миром, ему нужны Пламя Жизни и Ключ Счастья.
Аллибис едва заметно вздрогнула, сосредотачиваясь на видении. Уника и Метатрон смотрели на нее с грустью, но без удивления. И без ее слов они догадывались, что происходит рядом с Сефирой.
Оракул перевела дух и продолжила, обращаясь к мудрецу:
— С тех пор как ты изгнал его, Офидиэль поселился в лесу и растратил почти все силы, чтобы выжить. Прошло много времени. Постепенно он окреп и вернул былое могущество… — Аллибис снова замолчала. С виду ее движения были медленными и расслабленными, но Уника улавливала напряженное течение ее мыслей и ценила стойкость, с которой она пыталась контролировать тревожные видения.
— У Офидиэля всегда было много возможностей: он был главой Ангелов-Наставников. Я сам дал ему это поручение, зная его проницательный ум и решительность, — вмешался Метатрон, погруженный в воспоминания.
— Это так, — согласилась Уника. — У него удивительные способности. Он не провалил ни одного задания, прежде чем ты изгнал его. — Она закуталась в плащ: ей вдруг стало холодно.
— Сейчас Офидиэль почти полностью восстановил те силы, которые потерял, — продолжила Аллибис. Она говорила размеренно, но лицо ее было мрачно. — Он изменил состояние природы, которая окружает его, чтобы подготовиться к обороне.
Метатрон глубоко вздохнул. Он прекрасно понимал: Офидиэль вернулся, чтобы стать его заклятым врагом. В этот раз он обуреваем жаждой мести — и его ничто не остановит.
Все трое обменялись красноречивыми взглядами: на секунду они перестали дышать, будто невидимая рука закрыла им рты.
Первым заговорил Метатрон:
— Он все еще физически заперт в лесу, но если то, что он снова обрел свои силы, правда, это уже шаг к тому, чтобы мысленно и духовно выйти из заточения. Он мог бы войти в тело любого существа и склонить его к своей воле…
— Он уже пытался пробраться к нам? — спросила Уника, стараясь справиться с пугающими мыслями. Руки у нее стали ледяными.
— Мысленно он уже здесь, — ответила Аллибис. — Он не переставая говорит со мной, пытается войти со мной в контакт. — Она моргнула, и с ресниц ее упали слезы.
— Я никогда не отвечаю и всеми силами пытаюсь оттолкнуть его, но он так жесток… он изо всех сил пытается разрушить барьеры моего разума. Иногда, чтобы не дать ему войти, мне нужно так сильно сконцентрироваться, что голова вот-вот взорвется!
Аллибис побледнела и пошатнулась.
— Когда он уходит, все вокруг темнеет, и я теряю сознание.
Неудержимая дрожь сотрясала ее тело. Уника прижала ее к себе и, не удержавшись, посмотрела на шрам на ее лице. Тонкая алая линия шла от брови до середины щеки, пересекая веко правого глаза: это ангел-отступник ударил ее огненным бичом.
В тот день Офидиэль выспрашивал у Аллибис свое будущее, и она предрекла, что, если он не изменит свое сердце, его удалят из Сефиры. Офидиэль, вне себя от ярости, полоснул ее по лицу.
— Я каждый день заново переживаю это, — сказала Аллибис, читая мысли Уники. — Как же я не сумела этого предсказать?! За что мне такое наказание: видеть будущее кого угодно, но только не собственное?
— Тише, милая, тише… — ласково обратился к ней Метатрон. — Ты сильная. Ты защитишь себя, и Офидиэль не сможет до тебя дотронуться. Он не сумеет овладеть твоим разумом.
Метатрон пытался убедить ее, но в нем росло беспокойство, и страх поколебал его спокойствие: рано или поздно Офидиэль найдет способ проникнуть сюда, рано или поздно он отправится на поиски Пламени Жизни и Ключа Счастья. И это станет началом конца.
— Скажи, что ты видишь в будущем? — не выдержала Уника.
Аллибис закрыла глаза, подняла лицо к небу и, сильно прогнувшись в пояснице, словно втягивая жизненную силу из того, что ее окружало, создала длинный узкий треугольник света, который начинался от рожек на голове, доходил до пальцев на руках и соединял их. Сфера, колыхавшаяся у нее над головой, пульсировала опаловым сиянием.
— Я вижу четырех подростков. Двое из них — ангелы, и они — части одной сущности. Они не знают друг друга, но вместе они станут нашим спасением.
Значение этих слов было непонятно даже ей. Аллибис вдохнула воздух полной грудью, пытаясь успокоить сердце, которое взрывалось в груди, и продолжила:
— Я вижу змея.
В эту самую секунду ее веки распахнулись, как будто ее поразило что-то ужасное. Она в растерянности повернулась к Унике и недоверчиво посмотрела на нее. Она снова сосредоточилась, словно надеясь увидеть что-то другое.
Прошло несколько минут, и Аллибис заговорила, плача. Слезы ручьем текли из глаз, катились по мокрым щекам, падали на пол. Голос Оракула прерывался, но мысли ее кричали— и это был крик отчаяния:
— Уника, в будущем нет тебя! Уника, я не могу увидеть тебя в будущем!
- 13 июл 2012, 14:34
- Форум: Проза
- Тема: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
- Ответы: 25
- Просмотры: 21079
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Э. Дж. Аллибис
Уника. Пламя Жизни
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Пролог
Долина Сефиры, за час до Адливуна
Двое подростков сбегают по крутой узкой лестнице. Они с замиранием сердца вдыхают насыщенный пылью и влагой воздух. Они держатся за руки, и это прибавляет им решимости, хотя и замедляет шаг. Солнце, проникая через узкие окна, время от времени освещает их бледные испуганные лица.
Наконец, перед ними дверь, ведущая в центральный неф Храма Мудрости. Ступеньки закончились — юноша ускоряет шаг, увлекая за собой девушку, и она решительно преодолевает последние метры. Свободной рукой он распахивает дверь. Они бросаются через порог и, споткнувшись, падают ничком на пол.
— Они там, снаружи! — восклицает она, поднимаясь на ноги.
— Они напали на нас! — эхом подхватывает он.
Присутствующие тут же замолкают и обращают взгляды в их сторону. В глазах подростков страх: вопросы не нужны, все и так ясно.
Все внимание направлено на того, кто ведет собрание: он сидит у подножия огромной статуи, изображающей черного единорога. Он здесь главный, и все с надеждой ждут его слова. Он берет ситуацию в свои руки, призывая собравшихся к спокойствию, потом встает и подходит к своим воинам. Он горячо обнимает их — одного за другим — и дает каждому задание.
Подростки, прижавшись друг к другу, наблюдают за этой сценой. Девушка беспокойно оглядывает пышную залу и, остановившись на своем спутнике, внезапно замечает на лбу у него едва заметный порез. Он уже затянулся и не кровоточит, но она живо вспоминает то, что случилось несколько часов назад. Она инстинктивно сжимает правую руку в кулак и чувствует боль от раны в основании большого пальца. «Наша кровь… — удрученно думает она. — Мы не должны были идти в лес, мы ошиблись. Во всем этом виноваты мы». Беспокойство и тревога волнами накатывают на нее.
Юноша грустно смотрит на девушку, не зная, что сказать. Над ними, как скала, нависает осознание предстоящей разлуки. Вместе они готовы ко всему, в одиночку — только к смерти.
Глава собрания с несвойственной ему поспешностью направляется к ним. Он протягивает руки и гладит каждого по щеке. Тепло этого прикосновения успокаивает их и возвращает присутствие духа.
— Теперь я должен с вами попрощаться. Вы всегда были и будете светом моей души.
Он наклоняется, закрывает глаза и, по очереди целуя их в лоб, еле слышно шепчет: «Храните в своих сердцах не только Главные Сущности, но и душу Ангела, ибо это — часть меня».
Он еще немного медлит, продлевая это трогательное прощание. Он дает волю воспоминаниям, с трудом сдерживая слезы. Потом резко выпрямляется и говорит воинам:
— Каждый из вас знает, что нужно делать. Пришло время стать на защиту того, во что мы верим, — и, пока все выходят из зала, строго добавляет: — И еще. Не щадите Офидиэля.
Э. Дж. Аллибис
Уника. Пламя Жизни
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо
Пролог
Долина Сефиры, за час до Адливуна
Двое подростков сбегают по крутой узкой лестнице. Они с замиранием сердца вдыхают насыщенный пылью и влагой воздух. Они держатся за руки, и это прибавляет им решимости, хотя и замедляет шаг. Солнце, проникая через узкие окна, время от времени освещает их бледные испуганные лица.
Наконец, перед ними дверь, ведущая в центральный неф Храма Мудрости. Ступеньки закончились — юноша ускоряет шаг, увлекая за собой девушку, и она решительно преодолевает последние метры. Свободной рукой он распахивает дверь. Они бросаются через порог и, споткнувшись, падают ничком на пол.
— Они там, снаружи! — восклицает она, поднимаясь на ноги.
— Они напали на нас! — эхом подхватывает он.
Присутствующие тут же замолкают и обращают взгляды в их сторону. В глазах подростков страх: вопросы не нужны, все и так ясно.
Все внимание направлено на того, кто ведет собрание: он сидит у подножия огромной статуи, изображающей черного единорога. Он здесь главный, и все с надеждой ждут его слова. Он берет ситуацию в свои руки, призывая собравшихся к спокойствию, потом встает и подходит к своим воинам. Он горячо обнимает их — одного за другим — и дает каждому задание.
Подростки, прижавшись друг к другу, наблюдают за этой сценой. Девушка беспокойно оглядывает пышную залу и, остановившись на своем спутнике, внезапно замечает на лбу у него едва заметный порез. Он уже затянулся и не кровоточит, но она живо вспоминает то, что случилось несколько часов назад. Она инстинктивно сжимает правую руку в кулак и чувствует боль от раны в основании большого пальца. «Наша кровь… — удрученно думает она. — Мы не должны были идти в лес, мы ошиблись. Во всем этом виноваты мы». Беспокойство и тревога волнами накатывают на нее.
Юноша грустно смотрит на девушку, не зная, что сказать. Над ними, как скала, нависает осознание предстоящей разлуки. Вместе они готовы ко всему, в одиночку — только к смерти.
Глава собрания с несвойственной ему поспешностью направляется к ним. Он протягивает руки и гладит каждого по щеке. Тепло этого прикосновения успокаивает их и возвращает присутствие духа.
— Теперь я должен с вами попрощаться. Вы всегда были и будете светом моей души.
Он наклоняется, закрывает глаза и, по очереди целуя их в лоб, еле слышно шепчет: «Храните в своих сердцах не только Главные Сущности, но и душу Ангела, ибо это — часть меня».
Он еще немного медлит, продлевая это трогательное прощание. Он дает волю воспоминаниям, с трудом сдерживая слезы. Потом резко выпрямляется и говорит воинам:
— Каждый из вас знает, что нужно делать. Пришло время стать на защиту того, во что мы верим, — и, пока все выходят из зала, строго добавляет: — И еще. Не щадите Офидиэля.
- 13 июл 2012, 14:32
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
Re: В непостижимых полях...
Прихожане вышли из часовни в Веритэ, где после недолгой молитвы они
привели в порядок заднее помещение, разделись и распростерлись на
погребальных плитах, дабы поразмыслить о муках существования в период тьмы,
а затем воспарили духом и прошли сквозь стену пламени на священные поля. Там
они запели песнь Энлиля и Нинлиль <Энлиль - один из главных богов
шумеро-аккадского пантеона, божество плодородия и жизненных сил, а также
необузданной стихийной силы Нинлиль - супруга Энлиля, одна из ипостасей
богини-матери.>, и оказались в коридоре между зиккуратами, над которыми
возникли духи с телами львов и головами мужчин и женщин, и присоединились к
общему хору со своими благословениями. Вскоре путники оказались в преддверии
храма и постепенно заполнили двор.
Далее проведение церемонии взял в свои руки священник в таком же, как у
всех, одеянии, если не считать наплечников и роскошного головного убора из
золота и полудрагоценных камней, окруженного слабым голубоватым ореолом. Он
рассказал прихожанам о том, как на Вирту уцелели Боги и вся остальная жизнь,
и о том, что сейчас, когда в людских сердцах возрождается вера в высший
разум, ранние божественные проявления в индо-европейской культуре должны
стать центром поклонения, поскольку они сохранились в глубинах человеческого
подсознания, где еще жива память о великих покровителях человечества. Эа
<Одно из главных божеств шумеро-аккадского пантеона, покровитель подземного
мирового океана пресных вод, бог мудрости и заклинаний.>, Шамаш <В
шумеро-аккадской мифологии солнечный бог, сын бога луны Нанны.>, Нинурта <В
шумеро-аккадской мифологии бог-герой, сын Энлиля.>, Энки <Владыка земли
(шумер.).>, Нинмах <в шумеро-аккадской мифологии богиня-мать.>, Мардук
<Центральное божество вавилонского пантеона, главный бог города Вавилон.>,
Инанна <В шумерской мифологии богиня плодородия, плотской любви и распри.>,
Уту <См. Шамаш.>, Думузи <Божество в шумеро-аккадской мифологии.> и многие
другие - метафоры, как и все, кто пришел вслед за ними, воплощение лучших и
худших человеческих качеств, но надо признать, что это самые древние и
могущественные метафоры. И естественно, они космоморфны - олицетворение сил
природы, подверженное эволюции, как и все в Вирту и Веритэ. Их суть
распространяется как на количественный, так и на релятивистский уровень.
А потому молитесь, продолжал священник, древним богам кварков и
галактик, богам небес и морской стихии, гор и огня, ветра и плодородной
земли. Пусть возрадуется весь мир, ведь мы превратим истории о творениях
великих в священные ритуалы. Священник заявил, что один из богов и сейчас
находится в храме, принимая поклонение и даруя свое благословение.
После легкой трапезы люди быстро обнялись, а затем, воспользовавшись
электронными карточками, имевшимися у каждого, кто отправлялся в Вирту,
поспешили сделать новые перечисления в фонд церкви.
Церковь Элиш... В месопотамской истории сотворения мира энума элиш в
приблизительном переводе означало: "Когда наверху" - а слова "элишизм" и
"элишит" явились производными, хотя люди, исповедующие более традиционные
религии последних тысячелетий, часто называли их "элши-сами". Сначала
элишиты смешались с недолго просуществовавшими культами Вирту -
гностическим, африканским, спиритуалистическим, карибским, - однако элишизм
выдержал испытание временем благодаря изощренной теологии, привлекательным
ритуалам и четкой структурированной организации. Его возросшая популярность
говорила о том, что элишизм выйдет победителем в священных войнах. Эта
религия не требовала умерщвления плоти - исключение составляли всего
несколько дней священного поста. Кроме того, в элишизме присутствовали
некоторые "ритуалы орги-астического характера" - определение, данное
некоторыми антропологами. Элишизм использовал традиционные понятия рая и
ада, где тех, кто перемещался между Вирту и Веритэ в сторону неизбежного
перевоплощения, требующего лучших черт обоих миров поджидали инкарнации.
Элишизм имел своих представителей как в Вирту, так и в Веритэ. Элишиты
называли другие религии "поздними".
Время от времени, обычно в дни праздников, некоторым приверженцам
религии, достаточно продвинувшимся по дороге духовного совершенствования,
разрешалось входить в храм, где они поднимались на более высокую ступень
посвящения, дарующую абсолютно новые удивительные и пьянящие сексуальные
впечатления. В результате они получали некоторые незначительные преимущества
в жизни, физические или психологические, которые безотказно действовали в
Вирту, но иногда распространялись и на Веритэ. Данный феномен являлся
объектом изучения антропологов в течение последнего десятилетия, хотя
единственный вывод, к которому им удалось прийти, заключался в ключевой
фразе: "психосоматическая перестройка".
На самом деле Артур Иден - высокий человек, с очень черной кожей и
бородой, в которой проскальзывала седина, мускулистый, похожий на атлета,
пережившего свои лучшие времена, - работал профессором антропологии в
Колумбийском университете в Веритэ. Он стал элишитом, чтобы изучить символы
веры и обычаи, поскольку специализировался на сравнительном анализе разных
религий. Артур был потрясен тем, насколько его увлекла подготовительная
работа: оказалось, что церковь создана настоящими знатоками своего дела.
Артур возвращался по дороге, вьющейся между пирамидами по полям и
лесам, и тихонько напевал, размышляя о том, кто здесь управляет ландшафтами.
Во время ночной службы его поразило небо, которое он довольно долго
разглядывал в поисках знакомых созвездий. Позднее, при помощи простого
прога, замаскированного под браслет, ему удалось записать картинку.
Впоследствии он перенес изображение на экран компьютера и после долгих
мучений установил, что ему показали современное звездное небо, только
сдвинутое во времени на шесть с половиной тысячелетий назад. И снова Иден
поразился усилиям, которые предпринимала церковь для доказательства
законности своих притязаний на древнее происхождение. Естественно, он не мог
не заинтересоваться священниками, стоящими у истоков элишизма.
Через некоторое время впереди возникла стена пламени, и Артур
присоединился к остальным прихожанам в молитве перехода. Он не почувствовал
жара, лишь легкое покалывание, да еще услышал громкий свист и шипение -
такие звуки издает могучий костер под порывами ветра. Видимо, организаторы
зрелища намеренно усилили эффект, чтобы произвести на паству более сильное
впечатление. Затем наступила темнота, в которой Артур различил центральный
проход между скамейками, и принялся считать шаги, как его учили - вперед,
направо, налево, - пока наконец не оказался возле своей плиты, где ему
предстояло улечься.
Идену не терпелось начать диктовать заметки, но он лежал и изучал
окружающую обстановку. Да, во взгляде элишитов на мир прослеживаются и
этический кодекс, и сверхъестественная иерархия, и понятие загробной жизни;
кроме того, у них есть священные тексты, система ритуалов и отлаженная
организационная структура. Правда, получить о ней хоть какую-нибудь
информацию достаточно трудно. Все его осторожные расспросы встречали
совершенно одинаковую реакцию духовенства, у которого была единая основа для
принятия решений - естественно, инспирируемая свыше. Артур Иден все еще
оставался неофитом и потому наталкивался на известную сдержанность, когда
речь заходила о церковной политике. Приходилось надеяться, что, как только
изменится его статус, ему откроют и некоторые тайны.
Лежа в темноте, Артур вспоминал ритуалы, свидетелем которых ему
пришлось стать.
"Интересно, - думал он, - заложен ли в них особый смысл? И если да, то
пользовались ли создатели археологическими находками или заново все
придумали, чтобы произвести максимальное впечатление на своих прихожан. Если
верно первое предположение, то необходимо ознакомиться с ключевыми работами
и выводами, сделанными из них. Если же имеет место последний вариант,
следует выяснить, какие идеи лежат в основе мышления руководителей церкви.
Не так уж часто удается проследить за возникновением новой религии".
Артур понимал, что желательно почерпнуть как можно больше сведений и
записать все свидетельства.
Он отдыхал - кожу все еще немного покалывало - и размышлял о том, что
создателям элишизма нельзя отказать в наличии эстетического чувства, не
говоря уже о многом другом.
привели в порядок заднее помещение, разделись и распростерлись на
погребальных плитах, дабы поразмыслить о муках существования в период тьмы,
а затем воспарили духом и прошли сквозь стену пламени на священные поля. Там
они запели песнь Энлиля и Нинлиль <Энлиль - один из главных богов
шумеро-аккадского пантеона, божество плодородия и жизненных сил, а также
необузданной стихийной силы Нинлиль - супруга Энлиля, одна из ипостасей
богини-матери.>, и оказались в коридоре между зиккуратами, над которыми
возникли духи с телами львов и головами мужчин и женщин, и присоединились к
общему хору со своими благословениями. Вскоре путники оказались в преддверии
храма и постепенно заполнили двор.
Далее проведение церемонии взял в свои руки священник в таком же, как у
всех, одеянии, если не считать наплечников и роскошного головного убора из
золота и полудрагоценных камней, окруженного слабым голубоватым ореолом. Он
рассказал прихожанам о том, как на Вирту уцелели Боги и вся остальная жизнь,
и о том, что сейчас, когда в людских сердцах возрождается вера в высший
разум, ранние божественные проявления в индо-европейской культуре должны
стать центром поклонения, поскольку они сохранились в глубинах человеческого
подсознания, где еще жива память о великих покровителях человечества. Эа
<Одно из главных божеств шумеро-аккадского пантеона, покровитель подземного
мирового океана пресных вод, бог мудрости и заклинаний.>, Шамаш <В
шумеро-аккадской мифологии солнечный бог, сын бога луны Нанны.>, Нинурта <В
шумеро-аккадской мифологии бог-герой, сын Энлиля.>, Энки <Владыка земли
(шумер.).>, Нинмах <в шумеро-аккадской мифологии богиня-мать.>, Мардук
<Центральное божество вавилонского пантеона, главный бог города Вавилон.>,
Инанна <В шумерской мифологии богиня плодородия, плотской любви и распри.>,
Уту <См. Шамаш.>, Думузи <Божество в шумеро-аккадской мифологии.> и многие
другие - метафоры, как и все, кто пришел вслед за ними, воплощение лучших и
худших человеческих качеств, но надо признать, что это самые древние и
могущественные метафоры. И естественно, они космоморфны - олицетворение сил
природы, подверженное эволюции, как и все в Вирту и Веритэ. Их суть
распространяется как на количественный, так и на релятивистский уровень.
А потому молитесь, продолжал священник, древним богам кварков и
галактик, богам небес и морской стихии, гор и огня, ветра и плодородной
земли. Пусть возрадуется весь мир, ведь мы превратим истории о творениях
великих в священные ритуалы. Священник заявил, что один из богов и сейчас
находится в храме, принимая поклонение и даруя свое благословение.
После легкой трапезы люди быстро обнялись, а затем, воспользовавшись
электронными карточками, имевшимися у каждого, кто отправлялся в Вирту,
поспешили сделать новые перечисления в фонд церкви.
Церковь Элиш... В месопотамской истории сотворения мира энума элиш в
приблизительном переводе означало: "Когда наверху" - а слова "элишизм" и
"элишит" явились производными, хотя люди, исповедующие более традиционные
религии последних тысячелетий, часто называли их "элши-сами". Сначала
элишиты смешались с недолго просуществовавшими культами Вирту -
гностическим, африканским, спиритуалистическим, карибским, - однако элишизм
выдержал испытание временем благодаря изощренной теологии, привлекательным
ритуалам и четкой структурированной организации. Его возросшая популярность
говорила о том, что элишизм выйдет победителем в священных войнах. Эта
религия не требовала умерщвления плоти - исключение составляли всего
несколько дней священного поста. Кроме того, в элишизме присутствовали
некоторые "ритуалы орги-астического характера" - определение, данное
некоторыми антропологами. Элишизм использовал традиционные понятия рая и
ада, где тех, кто перемещался между Вирту и Веритэ в сторону неизбежного
перевоплощения, требующего лучших черт обоих миров поджидали инкарнации.
Элишизм имел своих представителей как в Вирту, так и в Веритэ. Элишиты
называли другие религии "поздними".
Время от времени, обычно в дни праздников, некоторым приверженцам
религии, достаточно продвинувшимся по дороге духовного совершенствования,
разрешалось входить в храм, где они поднимались на более высокую ступень
посвящения, дарующую абсолютно новые удивительные и пьянящие сексуальные
впечатления. В результате они получали некоторые незначительные преимущества
в жизни, физические или психологические, которые безотказно действовали в
Вирту, но иногда распространялись и на Веритэ. Данный феномен являлся
объектом изучения антропологов в течение последнего десятилетия, хотя
единственный вывод, к которому им удалось прийти, заключался в ключевой
фразе: "психосоматическая перестройка".
На самом деле Артур Иден - высокий человек, с очень черной кожей и
бородой, в которой проскальзывала седина, мускулистый, похожий на атлета,
пережившего свои лучшие времена, - работал профессором антропологии в
Колумбийском университете в Веритэ. Он стал элишитом, чтобы изучить символы
веры и обычаи, поскольку специализировался на сравнительном анализе разных
религий. Артур был потрясен тем, насколько его увлекла подготовительная
работа: оказалось, что церковь создана настоящими знатоками своего дела.
Артур возвращался по дороге, вьющейся между пирамидами по полям и
лесам, и тихонько напевал, размышляя о том, кто здесь управляет ландшафтами.
Во время ночной службы его поразило небо, которое он довольно долго
разглядывал в поисках знакомых созвездий. Позднее, при помощи простого
прога, замаскированного под браслет, ему удалось записать картинку.
Впоследствии он перенес изображение на экран компьютера и после долгих
мучений установил, что ему показали современное звездное небо, только
сдвинутое во времени на шесть с половиной тысячелетий назад. И снова Иден
поразился усилиям, которые предпринимала церковь для доказательства
законности своих притязаний на древнее происхождение. Естественно, он не мог
не заинтересоваться священниками, стоящими у истоков элишизма.
Через некоторое время впереди возникла стена пламени, и Артур
присоединился к остальным прихожанам в молитве перехода. Он не почувствовал
жара, лишь легкое покалывание, да еще услышал громкий свист и шипение -
такие звуки издает могучий костер под порывами ветра. Видимо, организаторы
зрелища намеренно усилили эффект, чтобы произвести на паству более сильное
впечатление. Затем наступила темнота, в которой Артур различил центральный
проход между скамейками, и принялся считать шаги, как его учили - вперед,
направо, налево, - пока наконец не оказался возле своей плиты, где ему
предстояло улечься.
Идену не терпелось начать диктовать заметки, но он лежал и изучал
окружающую обстановку. Да, во взгляде элишитов на мир прослеживаются и
этический кодекс, и сверхъестественная иерархия, и понятие загробной жизни;
кроме того, у них есть священные тексты, система ритуалов и отлаженная
организационная структура. Правда, получить о ней хоть какую-нибудь
информацию достаточно трудно. Все его осторожные расспросы встречали
совершенно одинаковую реакцию духовенства, у которого была единая основа для
принятия решений - естественно, инспирируемая свыше. Артур Иден все еще
оставался неофитом и потому наталкивался на известную сдержанность, когда
речь заходила о церковной политике. Приходилось надеяться, что, как только
изменится его статус, ему откроют и некоторые тайны.
Лежа в темноте, Артур вспоминал ритуалы, свидетелем которых ему
пришлось стать.
"Интересно, - думал он, - заложен ли в них особый смысл? И если да, то
пользовались ли создатели археологическими находками или заново все
придумали, чтобы произвести максимальное впечатление на своих прихожан. Если
верно первое предположение, то необходимо ознакомиться с ключевыми работами
и выводами, сделанными из них. Если же имеет место последний вариант,
следует выяснить, какие идеи лежат в основе мышления руководителей церкви.
Не так уж часто удается проследить за возникновением новой религии".
Артур понимал, что желательно почерпнуть как можно больше сведений и
записать все свидетельства.
Он отдыхал - кожу все еще немного покалывало - и размышлял о том, что
создателям элишизма нельзя отказать в наличии эстетического чувства, не
говоря уже о многом другом.
- 11 июл 2012, 16:59
- Форум: Эзотерика. Медитации. Психология.
- Тема: Сила позитивного мышления
- Ответы: 6
- Просмотры: 13808
Сила позитивного мышления
Десять способов моментально улучшить свою жизнь
Многие наши проблемы происходят из нашего ума.
1. Не делайте поспешных выводов.
Эта привычка может усложнить жизнь двумя способами. Во-первых, мы полагаем, что знаем, что произойдет, поэтому отключаем свое внимание, и начинаем действовать на основе этого предположения. Люди — никудышные прорицатели. Большинство из их предположений неверно, а отсюда — неверны и их действия. Вторая сторона этой привычки — мы возомнили, что умеем читать мысли, и как будто бы знаем, почему другие люди делают, то, что они делают, или что они думают. Опять неверно, причем в корне неверно. Именно эта глупость разрушает отношения как никакая другая.
2. Не драматизируйте.
Многие раздувают смертельно-опасные катастрофы из мелких неудач, и соответствующим образом реагируют. Привычка делать из мухи слона порождает тревогу, которая либо не существует, либо настолько мала, что и беспокоиться не о чем. Почему они так делают? Кто знает? Может быть, чтобы выглядеть и чувствовать себя более важными. В любом случае, это настолько же глупо, насколько и пагубно.
3. Не придумывайте правил.
Огромная часть всех этих «надо» и «должен», с которыми вы носитесь, наверняка бесполезна. Все, что они вам дают, так это нервозность и чувство вины. Зачем? Следуя этим воображаемым правилам, вы забиваете мозг ненужными препятствиями и ребяческими порядками. А когда вы пытаетесь перенести эти правила на других, то превращаетесь в пугающего нудного нытика или самоуверенного фанатика.
4. Избегайте стереотипов и ярлыков.
Слова, которые вы используете, могут вас подставить. Язык негатива и критики порождает такое же мышление. Пытаясь втиснуть вещи в определенные категории, вы перестаете видеть их реальное значение, тем самым, ограничивая свое мышление до абсолютной бесполезности. Посмотрите — что там. Не вешайте ярлыки. Вы будете удивлены тем, что увидите.
5. Не будьте перфекционистом.
Жизнь не только «черное или белое», либо «все или ничего». В большинстве случаев «достаточно» означает именно достаточно. Если будете искать идеальную работу, то вы, скорее всего, никогда ее не найдете. При этом все другие работы будут казаться вам хуже, чем они есть на самом деле. Будете искать идеальных отношений, и, вероятно, проведете всю жизнь в одиночестве. Перфекционизм — это ментальное заболевание, которое не даст вам наслаждаться, а будет каждый раз отправлять вас на поиски того, чего нет.
6. Не обобщайте.
Одна-две неудачи — еще не признак постоянного провала. А случайный триумф не превращает вас в гения. Единичное событие — хорошее или плохое — или даже два или три события не всегда служат признаком затяжной тенденции. Как правило, вещи являются тем, чем они являются, и не более того.
7. Не принимайте близко к сердцу.
Большинство людей, даже ваши друзья и коллеги, не говорят, не думают и не заботятся о вас 99% своего времени. Народ из вашей организации, либо живущий по соседству даже, наверное, никогда о вас и не слышал. Да, собственно, и не хочет слышать. Жизненные подъемы и спады, теплота и равнодушие других людей не имеют лично к вам никакого отношения. Если они будут притворяться, это лишь заставит вас почувствовать себя более несчастными, чем нужно.
8. Не верьте эмоциям.
То, что вы чувствуете, не всегда является верным показателем того, что происходит на самом деле. Просто потому, что вы это чувствуете, не означает, что это правда. Иногда источником эмоций может послужить усталость, голод, раздражение, или же просто насморк. Чувствуете вы себя хорошо или плохо — будущее от этого не изменится. Чувства могут быть истинными, но они не есть истина.
9. Не поддавайтесь апатии.
Тренируйтесь быть оптимистом. Если будете ожидать плохих вещей в жизни и на работе, то вы их найдете. Негативный настрой — это то же самое, что смотреть на мир через искажающие, грязные очки. Вы будете замечать лишь недостатки, не обращая внимания, либо не замечая всего остального. Это просто поразительно, как можно увидеть то, чего нет, если только начать искать. И, конечно же, если вы начнете искать позитивные вещи, вы найдете и их тоже.
10. Не живите прошлым.
Этот совет самый важный из всех: забудьте и живите дальше. Больше всего злости, разочарования, несчастья и отчаяния в этом мире происходит от людей, держащихся за прошлые обиды и проблемы. Чем больше вы будете прокручивать их в уме, тем крупнее они вам покажутся, и тем хуже вы будете себя чувствовать. Не боритесь с несчастьем. Забудьте и живите дальше. Сделайте это, и тем самым лишите его силы ранить вас.
Многие наши проблемы происходят из нашего ума.
1. Не делайте поспешных выводов.
Эта привычка может усложнить жизнь двумя способами. Во-первых, мы полагаем, что знаем, что произойдет, поэтому отключаем свое внимание, и начинаем действовать на основе этого предположения. Люди — никудышные прорицатели. Большинство из их предположений неверно, а отсюда — неверны и их действия. Вторая сторона этой привычки — мы возомнили, что умеем читать мысли, и как будто бы знаем, почему другие люди делают, то, что они делают, или что они думают. Опять неверно, причем в корне неверно. Именно эта глупость разрушает отношения как никакая другая.
2. Не драматизируйте.
Многие раздувают смертельно-опасные катастрофы из мелких неудач, и соответствующим образом реагируют. Привычка делать из мухи слона порождает тревогу, которая либо не существует, либо настолько мала, что и беспокоиться не о чем. Почему они так делают? Кто знает? Может быть, чтобы выглядеть и чувствовать себя более важными. В любом случае, это настолько же глупо, насколько и пагубно.
3. Не придумывайте правил.
Огромная часть всех этих «надо» и «должен», с которыми вы носитесь, наверняка бесполезна. Все, что они вам дают, так это нервозность и чувство вины. Зачем? Следуя этим воображаемым правилам, вы забиваете мозг ненужными препятствиями и ребяческими порядками. А когда вы пытаетесь перенести эти правила на других, то превращаетесь в пугающего нудного нытика или самоуверенного фанатика.
4. Избегайте стереотипов и ярлыков.
Слова, которые вы используете, могут вас подставить. Язык негатива и критики порождает такое же мышление. Пытаясь втиснуть вещи в определенные категории, вы перестаете видеть их реальное значение, тем самым, ограничивая свое мышление до абсолютной бесполезности. Посмотрите — что там. Не вешайте ярлыки. Вы будете удивлены тем, что увидите.
5. Не будьте перфекционистом.
Жизнь не только «черное или белое», либо «все или ничего». В большинстве случаев «достаточно» означает именно достаточно. Если будете искать идеальную работу, то вы, скорее всего, никогда ее не найдете. При этом все другие работы будут казаться вам хуже, чем они есть на самом деле. Будете искать идеальных отношений, и, вероятно, проведете всю жизнь в одиночестве. Перфекционизм — это ментальное заболевание, которое не даст вам наслаждаться, а будет каждый раз отправлять вас на поиски того, чего нет.
6. Не обобщайте.
Одна-две неудачи — еще не признак постоянного провала. А случайный триумф не превращает вас в гения. Единичное событие — хорошее или плохое — или даже два или три события не всегда служат признаком затяжной тенденции. Как правило, вещи являются тем, чем они являются, и не более того.
7. Не принимайте близко к сердцу.
Большинство людей, даже ваши друзья и коллеги, не говорят, не думают и не заботятся о вас 99% своего времени. Народ из вашей организации, либо живущий по соседству даже, наверное, никогда о вас и не слышал. Да, собственно, и не хочет слышать. Жизненные подъемы и спады, теплота и равнодушие других людей не имеют лично к вам никакого отношения. Если они будут притворяться, это лишь заставит вас почувствовать себя более несчастными, чем нужно.
8. Не верьте эмоциям.
То, что вы чувствуете, не всегда является верным показателем того, что происходит на самом деле. Просто потому, что вы это чувствуете, не означает, что это правда. Иногда источником эмоций может послужить усталость, голод, раздражение, или же просто насморк. Чувствуете вы себя хорошо или плохо — будущее от этого не изменится. Чувства могут быть истинными, но они не есть истина.
9. Не поддавайтесь апатии.
Тренируйтесь быть оптимистом. Если будете ожидать плохих вещей в жизни и на работе, то вы их найдете. Негативный настрой — это то же самое, что смотреть на мир через искажающие, грязные очки. Вы будете замечать лишь недостатки, не обращая внимания, либо не замечая всего остального. Это просто поразительно, как можно увидеть то, чего нет, если только начать искать. И, конечно же, если вы начнете искать позитивные вещи, вы найдете и их тоже.
10. Не живите прошлым.
Этот совет самый важный из всех: забудьте и живите дальше. Больше всего злости, разочарования, несчастья и отчаяния в этом мире происходит от людей, держащихся за прошлые обиды и проблемы. Чем больше вы будете прокручивать их в уме, тем крупнее они вам покажутся, и тем хуже вы будете себя чувствовать. Не боритесь с несчастьем. Забудьте и живите дальше. Сделайте это, и тем самым лишите его силы ранить вас.
- 07 июл 2012, 14:27
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
Re: В непостижимых полях...
Транто почувствовал приближение приступа, когда руководил работой
прогов в лесу неподалеку от деревушки. Знакомая боль, которой он никогда не
понимал, вновь атаковала его - она появилась после столкновения с
браконьером. Транто так и оставил его лежать отсоединенным: браконьеру так и
не удалось воспользоваться трофейным ружьем или вернуться обратно в Веритэ.
Неприятное чувство заставило Транто взреветь, и остальные фанты отошли
в сторону, закатывая глаза и неловко переминаясь с ноги на ногу.
Нужно уйти отсюда прежде, чем он полностью потеряет контроль над собой.
Транто даже в лучшие периоды своей жизни не задумывался о природе
наслаждения и страданий - тем более теперь, когда ему становилось все
труднее мыслить рационально. Для его соплеменников понятие удовольствия было
напрямую связано с обработкой данных, а боль возникала при появлении
факторов хаоса. Много лет назад выстрел охотника оставил след, который
периодически оказывал на Транто воздействие, разрушая его контакты с другими
фантами и вызывая многочисленные сплетни.
Транто фыркнул и топнул ногой. Однажды он работал - как пленник - в
засекреченном любовном гнездышке высокого правительственного чиновника с
Веритэ, чья виртуальная спутница заявила, что желает повсюду видеть беседки,
увитые никогда не вянущими цветами. Ее экстравагантное требование привело к
тому, что сложная экология данного района была нарушена окончательно и
бесповоротно, а виртуальное пространство не выдержало перегрузок и перестало
выполнять половину своих функций. Транто, против воли попавший в рабочую
команду, вспомнил болезненные уколы стрекала Фактора Хаоса в руках
надсмотрщиков леди Мей (а иногда и самой леди); ими фантов заставляли
восстанавливать выведенных из строя прогов. Никто не отрицает, что стрекала
ФХ - страшное оружие, однако их воздействие не имело таких тяжелых
последствий, как эти странные приступы. В конечном счете во время одного из
них Транто и уничтожил большую часть тайного убежища чиновника. Когда
выяснилось, что Моррис Ринтал расходует правительственные фонды не по
назначению, его с позором уволили, а вскоре после того, как жена узнала о
существовании виртуальной любовницы, состоялся громкий бракоразводный
процесс.
Транто почувствовал новую вспышку боли. Он заревел, вытянул передний
отросток и вырвал одно из посаженных им растений. Затем с силой ударил его о
землю и отшвырнул в дальние кусты.
"Очень неприятный знак, - отметило ускользающее сознание. - Похоже,
дело совсем плохо".
С диким ревом Транто налетел на своих товарищей, которые неожиданно
резво бросились наутек, несказанно удивив остальных работников, привыкших к
тому, что фанты отличаются исключительной медлительностью. Впрочем, они и
сами быстро разбежались кто куда.
Транто вырвал с корнем несколько деревьев и отвернулся. Его горяшие
глаза сфокусировались на деревне, и он помчался туда, ничего не замечая на
пути и чуть не растоптав какого-то прога, оказавшегося поблизости.
Угрожающе размахивая вырванным стволом, Транто сломал одну хижину, а
затем всей своей массой налег на соседнюю; послышался ласкающий слух скрежет
падающей стены. Еще один удар - и стена рухнула. Транто взревел и стал
яростно топтать ее ногами.
Когда Транто оказался возле следующей хижины, в его сознании вспыхнула
искорка воспоминаний - скоро жители набросятся на него со стрекалами ФХ, а
потом с оружием, несущим смерть. Транто топтал рухнувшее строение,
прислушиваясь к крикам рабочих и десятников и понимая, что пора уносить
отсюда ноги. Нужно спрятаться где-нибудь в глуши и переждать, пока не
прекратится приступ и не начнется исцеление.
Он сломал еще одну стену, пронзил стволом другую, а потом обрушил
дерево на крышу очередной хижины. Да, действительно пора убегать. Только
почему-то всякие мерзкие штуки все время оказываются у него на пути.
С трубным ревом Транто выскочил на улицу, переворачивая тележки и
растаптывая их содержимое. Он не сомневался, что его уже ждут на транзитной
станции. И если не остановят, то попытаются отправить в безопасное место,
где психиатр станет причинять ему боль, как в прошлый раз. Лучше выбрать
другое направление и разбить собственные ворота, когда он окажется на
свободе. Ему и раньше удавалось преодолеть поле камеры.
Его бешенство нарастало, и этот выход казался все более реальным и
простым.
Выскочив за территорию, где производились работы, Транто обследовал
окрестности, ощущая растущее сопротивление, когда он пытается перемещаться в
пространстве, - его чувства в подобных ситуациях всегда резко обострялись.
Вскоре он уже отчаянно сражался с преградой, расположенной посреди самого
обычного поля. Задача оказалась непростой, но ему почти сразу удалось
пробить небольшое отверстие и взглянуть на новый ландшафт - полно зданий,
транспортных средств и каких-то массивных устройств. Тогда Транто поменял
направление и попробовал отыскать какое-нибудь другое место.
Поле. Отлично. Он надавил посильнее. Три мощных толчка, и вот он уже
выскочил в какой-то сад. По дороге он нанес страшный урон Хранителю - не
имеет значения! Продолжая трубить, фант помчался вперед.
Восемь раз Транто преодолевал барьеры, разрушил специализированную
ферму, комнаты для заседаний правления, лабораторию, занимавшуюся изучением
поверхности Марса, кегельбан, бордель, помещение федерального суда,
виртуальный кампус и только после этого оказался в зеленой долине,
неподалеку от джунглей.
Там, посчитал Хранитель, его поведение никому не причинит вреда, - и
продолжал спокойно дремать.
Транто снова стал отшельником.
прогов в лесу неподалеку от деревушки. Знакомая боль, которой он никогда не
понимал, вновь атаковала его - она появилась после столкновения с
браконьером. Транто так и оставил его лежать отсоединенным: браконьеру так и
не удалось воспользоваться трофейным ружьем или вернуться обратно в Веритэ.
Неприятное чувство заставило Транто взреветь, и остальные фанты отошли
в сторону, закатывая глаза и неловко переминаясь с ноги на ногу.
Нужно уйти отсюда прежде, чем он полностью потеряет контроль над собой.
Транто даже в лучшие периоды своей жизни не задумывался о природе
наслаждения и страданий - тем более теперь, когда ему становилось все
труднее мыслить рационально. Для его соплеменников понятие удовольствия было
напрямую связано с обработкой данных, а боль возникала при появлении
факторов хаоса. Много лет назад выстрел охотника оставил след, который
периодически оказывал на Транто воздействие, разрушая его контакты с другими
фантами и вызывая многочисленные сплетни.
Транто фыркнул и топнул ногой. Однажды он работал - как пленник - в
засекреченном любовном гнездышке высокого правительственного чиновника с
Веритэ, чья виртуальная спутница заявила, что желает повсюду видеть беседки,
увитые никогда не вянущими цветами. Ее экстравагантное требование привело к
тому, что сложная экология данного района была нарушена окончательно и
бесповоротно, а виртуальное пространство не выдержало перегрузок и перестало
выполнять половину своих функций. Транто, против воли попавший в рабочую
команду, вспомнил болезненные уколы стрекала Фактора Хаоса в руках
надсмотрщиков леди Мей (а иногда и самой леди); ими фантов заставляли
восстанавливать выведенных из строя прогов. Никто не отрицает, что стрекала
ФХ - страшное оружие, однако их воздействие не имело таких тяжелых
последствий, как эти странные приступы. В конечном счете во время одного из
них Транто и уничтожил большую часть тайного убежища чиновника. Когда
выяснилось, что Моррис Ринтал расходует правительственные фонды не по
назначению, его с позором уволили, а вскоре после того, как жена узнала о
существовании виртуальной любовницы, состоялся громкий бракоразводный
процесс.
Транто почувствовал новую вспышку боли. Он заревел, вытянул передний
отросток и вырвал одно из посаженных им растений. Затем с силой ударил его о
землю и отшвырнул в дальние кусты.
"Очень неприятный знак, - отметило ускользающее сознание. - Похоже,
дело совсем плохо".
С диким ревом Транто налетел на своих товарищей, которые неожиданно
резво бросились наутек, несказанно удивив остальных работников, привыкших к
тому, что фанты отличаются исключительной медлительностью. Впрочем, они и
сами быстро разбежались кто куда.
Транто вырвал с корнем несколько деревьев и отвернулся. Его горяшие
глаза сфокусировались на деревне, и он помчался туда, ничего не замечая на
пути и чуть не растоптав какого-то прога, оказавшегося поблизости.
Угрожающе размахивая вырванным стволом, Транто сломал одну хижину, а
затем всей своей массой налег на соседнюю; послышался ласкающий слух скрежет
падающей стены. Еще один удар - и стена рухнула. Транто взревел и стал
яростно топтать ее ногами.
Когда Транто оказался возле следующей хижины, в его сознании вспыхнула
искорка воспоминаний - скоро жители набросятся на него со стрекалами ФХ, а
потом с оружием, несущим смерть. Транто топтал рухнувшее строение,
прислушиваясь к крикам рабочих и десятников и понимая, что пора уносить
отсюда ноги. Нужно спрятаться где-нибудь в глуши и переждать, пока не
прекратится приступ и не начнется исцеление.
Он сломал еще одну стену, пронзил стволом другую, а потом обрушил
дерево на крышу очередной хижины. Да, действительно пора убегать. Только
почему-то всякие мерзкие штуки все время оказываются у него на пути.
С трубным ревом Транто выскочил на улицу, переворачивая тележки и
растаптывая их содержимое. Он не сомневался, что его уже ждут на транзитной
станции. И если не остановят, то попытаются отправить в безопасное место,
где психиатр станет причинять ему боль, как в прошлый раз. Лучше выбрать
другое направление и разбить собственные ворота, когда он окажется на
свободе. Ему и раньше удавалось преодолеть поле камеры.
Его бешенство нарастало, и этот выход казался все более реальным и
простым.
Выскочив за территорию, где производились работы, Транто обследовал
окрестности, ощущая растущее сопротивление, когда он пытается перемещаться в
пространстве, - его чувства в подобных ситуациях всегда резко обострялись.
Вскоре он уже отчаянно сражался с преградой, расположенной посреди самого
обычного поля. Задача оказалась непростой, но ему почти сразу удалось
пробить небольшое отверстие и взглянуть на новый ландшафт - полно зданий,
транспортных средств и каких-то массивных устройств. Тогда Транто поменял
направление и попробовал отыскать какое-нибудь другое место.
Поле. Отлично. Он надавил посильнее. Три мощных толчка, и вот он уже
выскочил в какой-то сад. По дороге он нанес страшный урон Хранителю - не
имеет значения! Продолжая трубить, фант помчался вперед.
Восемь раз Транто преодолевал барьеры, разрушил специализированную
ферму, комнаты для заседаний правления, лабораторию, занимавшуюся изучением
поверхности Марса, кегельбан, бордель, помещение федерального суда,
виртуальный кампус и только после этого оказался в зеленой долине,
неподалеку от джунглей.
Там, посчитал Хранитель, его поведение никому не причинит вреда, - и
продолжал спокойно дремать.
Транто снова стал отшельником.
- 05 июл 2012, 15:33
- Форум: Проза
- Тема: В непостижимых полях...
- Ответы: 42
- Просмотры: 33948
В непостижимых полях...
Джон Д'Арси Доннерджек любил всего однажды, но, увидев муар, сразу
понял: все кончено. Он осознал и многое такое, о чем до сих пор даже не
догадывался; поэтому его сердце разрывалось, а разум устремился туда, где
еще никогда не бывал.
Он взглянул на Эйрадис - темноволосую темноглазую девушку, стоявшую под
деревом на вершине холма, где они всегда встречались. Муар окутывал ее,
делая милые черты более утонченными. Доннерджек всегда чувствовал, что
стоило им захотеть, и они могли бы встретиться в его мире, однако их
свидания окутывала сказочная дымка романтической любви, для которой
волшебная страна была, единственно подходящим местом. Они никогда об этом не
говорили, но теперь ему открылась правда, и боль сковала льдом его грудь, а
в голове запылал огонь.
Доннерджек знал Вирту гораздо лучше, чем многие другие, и не
сомневался, что его любимая заметила первое движение муара, означавшее
скорый конец. Лишь сейчас он догадался, что Эйрадис не была гостьей в Вирту,
гостьей, спрятавшейся за экзотическим именем и приятными формами. Она
принадлежала этому миру - красивая и потерянная.
Доннерджек обнял ее за плечи и прижал к себе.
- Джон, что случилось? - спросила она.
- Слишком поздно, - ответил он. - Слишком поздно, любовь моя. Если бы
только я понял раньше...
- Что понял? - спросила Эйрадис. - Почему ты так крепко меня держишь?
- Мы никогда не говорили о том, где родились. Вирту - твой настоящий
дом?
- О чем ты, Джон? Какая разница?
И снова у нее над головой затрепетал муар. На сей раз Доннерджек
почувствовал, как напряглись плечи Эйрадис - она увидела.
- Да, обними меня покрепче, - сказала она. - Почему ты жалеешь, что не
знал раньше?
- Я мог бы попытаться что-нибудь сделать, - проговорил он. - А теперь
слишком поздно. Да и идея чересчур неопределенная. Вполне возможно, что у
меня ничего не вышло бы. - Эйрадис задрожала, и он поцеловал ее. - Я любил
тебя. И не хотел, чтобы наша любовь кончалась.
- А я тебя, - ответила она. - Мы столько всего могли бы делать вместе.
Доннерджек надеялся, что муар еще долго не вернется - иногда так
бывало, но неожиданно он возник снова, и лицо Эйрадис окутала дымка. Резкий,
неприятный звук.., и Джон понял, что уже с трудом удерживает призрачное тело
Эйрадис в своих объятиях. Оно вдруг начало меняться, постепенно становясь
все меньше и меньше.
- Это нечестно, - сказал он.
- Так было всегда, - ответила Эйрадис, и ему показалось, будто он
ощутил на губах ее последний поцелуй.
Тело девушки поникло.
Снова этот глухой невнятный звук, и в воздухе заплясали крошечные
частички сверкающей пыли.
Доннерджек стоял, вытянув вперед пустые руки и глядя перед собой ничего
не видящими глазами. Потом он опустился на землю и спрятал лицо в ладонях. В
какой-то момент его скорбь вобрала в себя все, что ему было известно о Вирту
- величайшем артефакте, созданном его соплеменниками, - и он в который раз
принялся перебирать свои теории последних лет и вспомнил все гипотезы,
выдвинутые им за долгую и блистательную карьеру.
А потом он поднялся на ноги, чтобы найти последнюю пылинку Эйрадис и
начать новое путешествие по гипотетическим дорогам, ведущим к концу всего
сущего.
понял: все кончено. Он осознал и многое такое, о чем до сих пор даже не
догадывался; поэтому его сердце разрывалось, а разум устремился туда, где
еще никогда не бывал.
Он взглянул на Эйрадис - темноволосую темноглазую девушку, стоявшую под
деревом на вершине холма, где они всегда встречались. Муар окутывал ее,
делая милые черты более утонченными. Доннерджек всегда чувствовал, что
стоило им захотеть, и они могли бы встретиться в его мире, однако их
свидания окутывала сказочная дымка романтической любви, для которой
волшебная страна была, единственно подходящим местом. Они никогда об этом не
говорили, но теперь ему открылась правда, и боль сковала льдом его грудь, а
в голове запылал огонь.
Доннерджек знал Вирту гораздо лучше, чем многие другие, и не
сомневался, что его любимая заметила первое движение муара, означавшее
скорый конец. Лишь сейчас он догадался, что Эйрадис не была гостьей в Вирту,
гостьей, спрятавшейся за экзотическим именем и приятными формами. Она
принадлежала этому миру - красивая и потерянная.
Доннерджек обнял ее за плечи и прижал к себе.
- Джон, что случилось? - спросила она.
- Слишком поздно, - ответил он. - Слишком поздно, любовь моя. Если бы
только я понял раньше...
- Что понял? - спросила Эйрадис. - Почему ты так крепко меня держишь?
- Мы никогда не говорили о том, где родились. Вирту - твой настоящий
дом?
- О чем ты, Джон? Какая разница?
И снова у нее над головой затрепетал муар. На сей раз Доннерджек
почувствовал, как напряглись плечи Эйрадис - она увидела.
- Да, обними меня покрепче, - сказала она. - Почему ты жалеешь, что не
знал раньше?
- Я мог бы попытаться что-нибудь сделать, - проговорил он. - А теперь
слишком поздно. Да и идея чересчур неопределенная. Вполне возможно, что у
меня ничего не вышло бы. - Эйрадис задрожала, и он поцеловал ее. - Я любил
тебя. И не хотел, чтобы наша любовь кончалась.
- А я тебя, - ответила она. - Мы столько всего могли бы делать вместе.
Доннерджек надеялся, что муар еще долго не вернется - иногда так
бывало, но неожиданно он возник снова, и лицо Эйрадис окутала дымка. Резкий,
неприятный звук.., и Джон понял, что уже с трудом удерживает призрачное тело
Эйрадис в своих объятиях. Оно вдруг начало меняться, постепенно становясь
все меньше и меньше.
- Это нечестно, - сказал он.
- Так было всегда, - ответила Эйрадис, и ему показалось, будто он
ощутил на губах ее последний поцелуй.
Тело девушки поникло.
Снова этот глухой невнятный звук, и в воздухе заплясали крошечные
частички сверкающей пыли.
Доннерджек стоял, вытянув вперед пустые руки и глядя перед собой ничего
не видящими глазами. Потом он опустился на землю и спрятал лицо в ладонях. В
какой-то момент его скорбь вобрала в себя все, что ему было известно о Вирту
- величайшем артефакте, созданном его соплеменниками, - и он в который раз
принялся перебирать свои теории последних лет и вспомнил все гипотезы,
выдвинутые им за долгую и блистательную карьеру.
А потом он поднялся на ноги, чтобы найти последнюю пылинку Эйрадис и
начать новое путешествие по гипотетическим дорогам, ведущим к концу всего
сущего.