Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 13 июл 2012, 14:34

Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Э. Дж. Аллибис
Уника. Пламя Жизни
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Пролог
Долина Сефиры, за час до Адливуна
Двое подростков сбегают по крутой узкой лестнице. Они с замиранием сердца вдыхают насыщенный пылью и влагой воздух. Они держатся за руки, и это прибавляет им решимости, хотя и замедляет шаг. Солнце, проникая через узкие окна, время от времени освещает их бледные испуганные лица.
Наконец, перед ними дверь, ведущая в центральный неф Храма Мудрости. Ступеньки закончились — юноша ускоряет шаг, увлекая за собой девушку, и она решительно преодолевает последние метры. Свободной рукой он распахивает дверь. Они бросаются через порог и, споткнувшись, падают ничком на пол.
— Они там, снаружи! — восклицает она, поднимаясь на ноги.
— Они напали на нас! — эхом подхватывает он.
Присутствующие тут же замолкают и обращают взгляды в их сторону. В глазах подростков страх: вопросы не нужны, все и так ясно.
Все внимание направлено на того, кто ведет собрание: он сидит у подножия огромной статуи, изображающей черного единорога. Он здесь главный, и все с надеждой ждут его слова. Он берет ситуацию в свои руки, призывая собравшихся к спокойствию, потом встает и подходит к своим воинам. Он горячо обнимает их — одного за другим — и дает каждому задание.
Подростки, прижавшись друг к другу, наблюдают за этой сценой. Девушка беспокойно оглядывает пышную залу и, остановившись на своем спутнике, внезапно замечает на лбу у него едва заметный порез. Он уже затянулся и не кровоточит, но она живо вспоминает то, что случилось несколько часов назад. Она инстинктивно сжимает правую руку в кулак и чувствует боль от раны в основании большого пальца. «Наша кровь… — удрученно думает она. — Мы не должны были идти в лес, мы ошиблись. Во всем этом виноваты мы». Беспокойство и тревога волнами накатывают на нее.
Юноша грустно смотрит на девушку, не зная, что сказать. Над ними, как скала, нависает осознание предстоящей разлуки. Вместе они готовы ко всему, в одиночку — только к смерти.
Глава собрания с несвойственной ему поспешностью направляется к ним. Он протягивает руки и гладит каждого по щеке. Тепло этого прикосновения успокаивает их и возвращает присутствие духа.
— Теперь я должен с вами попрощаться. Вы всегда были и будете светом моей души.
Он наклоняется, закрывает глаза и, по очереди целуя их в лоб, еле слышно шепчет: «Храните в своих сердцах не только Главные Сущности, но и душу Ангела, ибо это — часть меня».
Он еще немного медлит, продлевая это трогательное прощание. Он дает волю воспоминаниям, с трудом сдерживая слезы. Потом резко выпрямляется и говорит воинам:
— Каждый из вас знает, что нужно делать. Пришло время стать на защиту того, во что мы верим, — и, пока все выходят из зала, строго добавляет: — И еще. Не щадите Офидиэля.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 13 июл 2012, 14:37

Часть первая

Самые лучшие переживания всегда впереди



Глава 1 ДЖО
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Когда Джозеф Спрингфилд открыл глаза, он не сразу понял, что этим утром свет с улицы холоднее и ярче обычного. Он отражался от снега, засыпавшего деревья в саду, проникал в комнату и стекал серебристыми струйками на темную деревянную мебель.
На восходе солнца старые бежевые обои становились нежно-розовыми. Джозефу было так уютно в своей комнате, что у него никогда не возникало желания переклеить их или сменить купленную мамой мебель. Он не завешивал стены плакатами с рок-звездами, спортсменами или актрисами, как его сверстники. У него было только три постера. На первом была нарисована солнечная система — планеты в яркой синеве, — на втором, висевшем над стопкой книг на столе, — призма и проходящий через нее луч света. Третий, изображавший красно-желтый огонь на черном фоне, был приклеен на дверь.
Голубое небо, яркий свет, огонь — вот все, что нужно было Джозефу, чтобы путешествовать в мире фантазий.
Зима в Мэпл-тауне была холодной. Температура неумолимо падала, а люди, животные и сама природа, казалось, впадали в спячку.
Зима в Мэпл-тауне была долгой. Лето кончалось внезапно, так же быстро тускнели краски осени, и в памяти людей оставалось лишь смутное воспоминание о зелени и багрянце, которое стирал своим появлением первый иней.
Зима в Мэпл-тауне была мрачной. Солнце почти всегда пряталось за тучами, которые едва-едва процеживали слабые бледные лучи. Все цвета сливались в серую гамму с отчаянными полосами черного и белого.
Но, что самое главное, каждая зима в Мэпл-тауне была такой же, как и предыдущая: холодной, долгой и мрачной.
Однообразное течение времени отражалось и на жителях города. Джозеф научился мириться с этой апатией: он видел ее в полузакрытых глазах людей, слышал в приглушенных голосах, замечал в медленных движениях прохожих и разговорах родителей. Но держался в стороне от нее.
Каждое утро Джозеф Спрингфилд просыпался сам, без будильника. Он открывал глаза, видел первые проблески утра и спустя несколько секунд обязательно глядел на мимозу, растущую прямо под окном. Это было удивительное растение. Оно, как и Джозеф, было вынуждено противостоять враждебному миру и как могло сопротивлялось гнетущей атмосфере города. Джозеф знал это растение всю свою жизнь, знал его узловатые корни, крепкий стебель в несколько метров длиной, переходящий в две большие ветки, каждая из которых извивалась самым неожиданным образом и расходилась на десятки мелких веточек. Сам факт того, что такое нежное растение выжило в суровом климате Мэпл-тауна, был сродни чуду. Джозеф знал, что каждая зима может стать для мимозы последней, но в глубине души был уверен, что она переживет морозы и с приходом весны снова зацветет.
Каждый год после цветения отец подстригал ее, оставляя стебель почти голым. Джо знал, что выжить она могла только так, и это его утешало.
Джозеф привычным движением откинул со лба прилипшую во время сна прядь светлых волос и поднялся с кровати. Он босиком прошел к стеклянной двери, которая вела на террасу, и распахнул ее — свежий морозный воздух ударил ему в лицо и проник в комнату. Джозефу не было холодно, он чувствовал себя каким-то пронзительно живым.
Белые холмы плавали в рассветном тумане. Из труб на крышах домов поднимался дым — верный знак того, что мир вокруг тоже просыпался. На окраине города виднелась темная кромка леса: странно, что снегопад миновал его. Зато мимоза у окна покрылась толстым слоем снега.
Джозеф потянулся и подошел к мимозе, которая росла у самого окна. Он посмотрел на тоненькие веточки, на которых уже появились маленькие зеленые шарики: скоро они превратятся в мягкие бутоны, и это будет означать конец зимы. Джозеф каждый день наблюдал за тем, как ведет себя растение, осматривал его, надеясь найти первый золотистый комочек. Ему нужно было знать, что оно живо и что весна наступит и в этом году и принесет с собой голубое небо, свет и тепло солнца.
Этот каждодневный ритуал наполнял его сердце надеждой, которая помогала пережить серые дни Мэпл-тауна.
Прежде чем закрыть ставни и начать собираться в школу, он вытянул левый рукав пижамы, зажал его в кулаке и привычным движением смахнул хлопья снега с растения.
Все это он проделал так же естественно, как и всегда. Но в это утро, которое ничем, на первый взгляд, не отличалось от остальных, Джозеф — Джо — Спрингфилд вдруг почувствовал, будто над ним нависла тень. Мимоза не доставляла ему радость, как обычно, а комната пропиталась каким-то посторонним духом.
И еще эти белые следы на полу — бесспорное свидетельство того, что ночью здесь кто-то был.

Глава 2 УНИКА
Долина Сефиры, За 37 часов до Ночи Перерождения
Первым ощущением, которое подарило это утро, была прохлада: босые ноги ступили на траву, еще покрытую росой. Солнце лениво поднималось из-за самого низкого гребня Таилльских гор, и все вокруг молча просыпалось, и никто не знал, что несет с собой новый день.
Уника подняла лицо к небу, закрыла глаза и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Она наслаждалась мыслью о том, что в этот краткий миг между днем и ночью, когда мир преображается, все, кроме нее, еще спят. Одиночество отозвалось в ее душе холодком — но его тут же сменил восторг, который она всегда испытывала при виде прекрасного пейзажа.
Свет зари всегда несет в себе что-то волшебное, и в долине Сефиры — долине ангелов — это впечатление было особенно сильным.
Она повернулась к северу, где среди усыпанных цветами холмов Мелии блестели голубые зеркала озер Хиатт. Взгляд Уники, беспечно скользивший по пустошам, внезапно наткнулся на огромное темное пятно за светлыми холмами. Она поежилась и бессознательным движением плотнее закуталась в зеленый плащ из грубой материи. Лес Тинкинблу внушал ей чувство тревоги и, чтобы справиться с ней, она несколько минут не отводила взгляда от темного массива прежде чем отправиться дальше.
Уника обожала пешие прогулки: полет или телепортация не давали ей такого чувства спокойствия и единения с миром. Она летала только когда это было действительно необходимо, да и телепортировалась редко, хотя этот метод позволял преодолевать огромные расстояния за сотые доли секунды. Обычно она не хотела лишать себя удовольствия рассмотреть все вблизи, наслаждаясь деталями и осознавая неповторимость каждого мгновения жизни.
«Доброе утро, Уника».
Мягкий голос прозвучал в ее сознании, прервав вольный полет мыслей. Дружелюбный, приветливый голос, знакомый каждому из обитателей Сефиры, принадлежал светочу мудрости — Метатрону, главе иерархии ангелов.
«Доброе утро, Метатрон. Прежде чем отправиться к тебе, я решила полюбоваться рассветом». Уника опустила голову и радостно вздохнула.
«Я тоже наблюдал за небом. Оно обещает хорошую погоду, — Метатрон на секунду замолк, будто что-то омрачило его чувства. — Уника…»
«Слушаю…»
«Нам нужно поговорить. Как можно быстрее».
Уника уловила нотку тревоги в обычно спокойном голосе Метатрона.
«Я сейчас прилечу».
«Жду тебя».
Уника немного наклонилась, резко выпрямилась и тут же поднялась в воздух. На прогулки больше не было времени.
Она знала Метатрона с самого своего рождения — вот уже 13411 лет. Это он воспитал ее, научил понимать силу разума, искусно огранил ее характер — Унику любили все без исключения ангелы Сефиры, негласно признавая своим лидером, ведь в ней идеально сочетались и ум, и сила, и способность к самопожертвованию.
Уника поднялась чуть выше верхушек деревьев и направилась к обители Мудрейшего. Ветер нежно овевал ее лицо, а первые лучи солнца придавали коже золотистый оттенок. Светлые прямые волосы, рассыпанные по плечам, подчеркивали тонкие, правильные черты лица.
В воздухе волнами переливался густой аромат цветущих лугов, мускуса и свежей травы, но Уника не могла сейчас наслаждаться этими волшебными запахами, потому что из мыслей у нее не выходила тревога в голосе Метатрона. Взгляд ее — внимательный, сосредоточенный, исполненный силы и огня, — был направлен к горизонту. Воздух словно расходился перед ней, давая ей дорогу.
Неожиданно на нее упала огромная тень и она подняла голову: над ней, медленно взмахивая исполинскими крыльями, летел дракон Езод.
Она мысленно окликнула его.
«Доброе утро, Уника. Летишь к Метатрону?» — голос дракона глухо пророкотал в ее голове.
Уника улыбнулась. Присутствие Езода всегда успокаивало ее и придавало сил.
«Да, он только что позвал меня, но я не знаю, зачем».
«Он, должно быть, захочет поговорить об этом», — Езод кивком указал на едва заметное сияние на небе, со стороны севера.
Уника резко остановилась, будто окаменев.
«Это то, что я думаю?» — нерешительно спросила она, чувствуя, как между лопаток пробежал неприятный холодок…
«Думаю, да, Уника. Это Утренняя Комета, дурное предзнаменование. Посмотри, вокруг нее какое-то странное свечение, и она пульсирует как живая».
Уника ничего не ответила, но сердце ее забилось быстрее, и его сжал ледяной обруч тревоги.
Езод тут же заметил перемену настроения по ее глазам. Глаза этого светловолосого ангела мерцали переливчатым синим светом — от индиго до опалового. В лучах солнца они могли казаться и голубоватыми, и лиловыми, а вокруг овальной радужки замыкалось золотистое кольцо. Езод всегда любовался ее глазами. Цвет индиго для него был символом тайны и совершенства. Иногда его трудно отличить от обычного синего, иногда его путают с фиолетовым, но на самом деле это — смесь синего и фиолетового в соединении со всеми цветами радуги. Это особенный цвет, такой же особенный, как сама Уника.
Езод понял, что она сейчас поглощена собственными мыслями и, произнеся вслух:
— Если я вам понадоблюсь, позовите, — сделал широкий разворот и полетел прочь.
— Спасибо, Езод, — шепотом ответила Уника, провожая его взглядом.


Дом Метатрона стоял на вершине холма и имел форму двух прямоугольников, поставленных вплотную друг к другу. В том месте, где оба крыла здания соединялись, виднелась деревянная дверь, вся покрытая резными изображениями фантастических животных. Позади дома раскинулся огромный парк с вековыми деревьями. Чуть поодаль от дома возвышалась восьмиугольная башня из темной горной породы. Эта величественная постройка была под стать суровому дому.
В уединенной и тихой башне Метатрон проводил большую часть времени. На крыше ее возвышались песочные Часы Вечности — древний механизм, который определял ход времени в Сефире. Из верхней колбы в нижнюю с тихим шорохом сыпались песчинки; как только падала последняя, часы переворачивались, заново разгоняя бег Времени. Иногда золотистая струйка песка перетекала из одной колбы в другую удивительно быстро, иногда — почти замирала. Это зависело то того, сколь сильно жизнь в Сефире была в этот момент насыщенна событиями, насколько ярко переживали их сердца ангелов.
Уника глянула на часы как раз в тот миг, когда они переворачивались, и невольно спросила себя, как повлияет на Время появление зловещей кометы.
Дверь тихо распахнулась, и Уника ступила на прохладный пол, где мозаикой были выложены целые картины, рассказывающие о важнейших деяниях ангелов Сефиры. Вдоль стен стояли шкафы, полные книг, и висели искусно вытканные гобелены. Уника в очередной раз залюбовалась старинной мебелью и диковинками со всех концов света. В воздухе витал приветливый, теплый аромат дерева и кожаных переплетов. В камине, как обычно, плясало пламя: Метатрон любил наблюдать за его прихотливым танцем, его завораживала двойственная природа этой стихии, сочетавшая в себе и добро, и зло: огонь, источник тепла и жизни, мог нести и смерть.


Метатрон сразу же заметил присутствие Уники и мысленно сказал ей: «Спасибо, что пришла так быстро».
«Это ведь Утренняя Комета?» — нетерпеливо спросила Уника. Она знала, что Метатрон умел читать мысли, и не было смысла скрывать свое волнение.
«Да. Я как раз любуюсь ею. Поднимайся в обсерваторию».
Уника перелетела ступеньки и оказалась в углу террасы, где Метатрон расставил множество сложных приспособлений, чтобы наблюдать за небом. Она остановилась перед столом — на нем были разложены рисунки и астрономические карты, на которые мудрец начал наносить заметки и наблюдения.
Как только их глаза встретились, Уника почувствовала, как сердце зашлось у нее в груди, словно его окатила волна света. Но в глазах Метатрона читалось беспокойство, и оно передалось ей.
«Можно посмотреть?»
«Взгляни на ее хвост, — сказал Метатрон, отодвигаясь, чтобы освободить ей место у телескопа. — Какое прекрасное зеленое свечение! Поразительно, что такая красота может убивать.»
Уника долго не могла оторваться от созерцания Утренней Кометы. За белым шаром вился прозрачный светящийся шлейф, переливающийся зеленым и голубым.
«Метатрон, что ты думаешь предпринять?»
«Пока не знаю. Я изучаю ее историю, ее перемещения, ее появления, предзнаменования и катастрофы, которые ее сопровождают. Сейчас нам нужно сделать только одно».
«Что?»
«Вызвать Оракула».

Глава 3 ЗАК

Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Музыка рождалась в маленьком МРЗ плеере, засунутом в правый карман куртки, текла по белым проводкам и вливалась в уши, заполняя голову нервным голосом электрогитары, журчанием синтезатора и грохотом ударных. Вот он, идеальный способ возвести стену между собой и окружающим миром и отправиться в странствие по своему собственному миру созданному воображением.
Закари Джент ждал на остановке школьный автобус. Остановка была деревянной, и это выглядело очень непривычно — большая их часть в городе была сделана из пластика и металла. Четыре деревянных сиденья под деревянной же крышей; железные завитушки фонарей, засыпанные снегом, как и все вокруг: словно Зак вышел в белое море на темном плоту.
Этот парень вечно витал в облаках, как говорили его родители, приятели и все остальные.
Остальные… Они были нужны ему. Они давали ему необходимую энергию, чтобы он оставался тем самым Заком — справедливым, остроумным, веселым ловкачом, который умел шутя выкрутиться из любой ситуации. Кроме того, ему досталась та счастливая внешность, которая так располагает к себе людей. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с обаятельной улыбкой — где бы он ни оказался, взгляды людей притягивались к нему, и Заку казалось, что они, словно бабочки, рассаживаются у него на лице, на груди, на руках… Он почти физически ощущал трепет их легких крылышек, и трепет превращался в дрожь, в поток энергии, и тогда Зак «включался», начиная говорить и произнося самые нужные слова в самый важный момент, ловко проникая в сердце собеседника; он никогда не отступал и ни разу не потерпел поражения в споре.
— Эй, Зак! Ты сегодня в школу собираешься или оставить тебя здесь? — крикнул водитель в открытую дверь автобуса.
От резкого окрика Заку едва не стало плохо. Ритм и мелодия унесли его так далеко в мир грез, что он и не заметил, как подъехал автобус.
Пришлось встать, нацепить на лицо широкую улыбку и шагнуть в теплый салон.
Ребята смотрели на него.
Вот они, бабочки… Касаются его плеч, ресниц… Автобус заносило на скользкой дороге, но Зак уверенно дошел до своего обычного места — последнего сиденья с левой стороны. Светловолосый лохматый парень, как обычно, отодвинул ноги, чтобы дать ему пройти.
— Привет, Зак!
— Привет, Джо, как дела?
Они пожали друг другу руки.
Темный плот в океане снега теперь стал для них обоих безопасным местом.

Глава 4 ОРАКУЛ
Долина Сефиры, 32 часа до Ночи Перерождения
«Аллибис, ты нужна нам».
«Я все ждала, когда же ты позовешь меня. Сейчас буду».
«Спасибо, не торопись. Мы на террасе Башни».
У Аллибис, Оракула, не было постоянного жилища. Она жила в Сефире, но никто не знал, где именно. Иногда ее можно было встретить в Тысячелетнем Лесу, иногда — в подземном гроте на дне самого маленького из озер Хиатт. Вплотную к нему прилегало каменистое ущелье, разрезавшее сверху донизу нависавшую над водой скалу. Чтобы обратиться к Аллибис, достаточно было сосредоточиться на мыслях о ней и представить, как она появляется из светящегося облака, принося с собой ответы на все возможные вопросы.
Этим утром Аллибис выглядела изнуренной и уставшей. Она провела ночь в беспокойном пограничном состоянии между сном и явью, то и дело просыпаясь в холодном поту. Ее терзали смутные кошмары, в которых воспоминания прошлого смешивались с лицами незнакомых ей людей и ангелов. Она не так часто спала с закрытыми глазами — напротив, она видела вещие сны только когда бодрствовала. Ей не нравилось это бессознательное состояние, потому что, находясь в нем, она с трудом отличала предзнаменования от ночных фантазий.
Аллибис навсегда запомнила тот день, когда Метатрон появился на пороге ее дома и попросил стать Оракулом. Она ждала его. Она точно знала, когда именно, в какую секунду он войдет и скажет: «Аллибис, у меня к тебе одно очень важное поручение». С тех пор прошло несколько тысяч лет, и ранее терзавшие ее сомнения — стоит ли возлагать на себя столь большую ответственность, — остались позади и со временем вовсе исчезли.
Дар предсказания жил в ней с рождения, и Аллибис привыкла видеть обращенные к ней молящие, любопытствующие, испуганные, ожидающие взгляды. Она рано почувствовала, какая тяжесть лежит на ее плечах, ведь каждый, приходящий к ней — а их были сотни и сотни — каждый ждал ответа на самые сокровенные и больные вопросы.
Уника и Метатрон спокойно и терпеливо ждали ее.
Вот в долине воцарилась настороженная тишина и все замерло; казалось, даже листва на деревьях перестала шелестеть. Стих ветер. Смокли птицы. «Словно в Часах Вечности перестал сыпаться песок», — мелькнуло в голове Уники.
В следующее мгновение небо потемнело, на горизонте вспыхнула молния, и тут же появился сияющий смерч, медленно и бесшумно плывущий к Метатрону и Унике. В сердце этого смерча вырисовывалась фигура странного существа — газели с огромными орлиными крыльями. Оказавшись совсем рядом, она приняла облик тонкой, гибкой, высокой женщины — и тотчас сияющий водоворот исчез, листва вновь зашумела, а птицы принялись щебетать пуще прежнего.
Уника с восхищением рассматривала Аллибис, любуясь сияющей кожей, длинными волосами цвета заката с вплетенными в густые пряди тонкими веточками глицинии. На голове между небольших рогов сияла энергетическая сфера.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.
— Спасибо, что пришла, Аллибис, — Уника искренне улыбнулась ей.
— Ты знаешь, зачем мы тебя позвали, — голос Метатрона прозвучал спокойно, но грустно. Не пытаясь скрыть волнение, мудрец добавил: «Только ты можешь помочь нам разобраться в том, что происходит».
Оракул немного помолчала, потом произнесла:
— Комета исполняет предписанную ей роль и знаменует приход Зла. Офидиэль хочет вернуться и вернуть себе власть, которую у него отняли. Для того чтобы создать войско темных ангелов и править миром, ему нужны Пламя Жизни и Ключ Счастья.
Аллибис едва заметно вздрогнула, сосредотачиваясь на видении. Уника и Метатрон смотрели на нее с грустью, но без удивления. И без ее слов они догадывались, что происходит рядом с Сефирой.
Оракул перевела дух и продолжила, обращаясь к мудрецу:
— С тех пор как ты изгнал его, Офидиэль поселился в лесу и растратил почти все силы, чтобы выжить. Прошло много времени. Постепенно он окреп и вернул былое могущество… — Аллибис снова замолчала. С виду ее движения были медленными и расслабленными, но Уника улавливала напряженное течение ее мыслей и ценила стойкость, с которой она пыталась контролировать тревожные видения.
— У Офидиэля всегда было много возможностей: он был главой Ангелов-Наставников. Я сам дал ему это поручение, зная его проницательный ум и решительность, — вмешался Метатрон, погруженный в воспоминания.
— Это так, — согласилась Уника. — У него удивительные способности. Он не провалил ни одного задания, прежде чем ты изгнал его. — Она закуталась в плащ: ей вдруг стало холодно.
— Сейчас Офидиэль почти полностью восстановил те силы, которые потерял, — продолжила Аллибис. Она говорила размеренно, но лицо ее было мрачно. — Он изменил состояние природы, которая окружает его, чтобы подготовиться к обороне.
Метатрон глубоко вздохнул. Он прекрасно понимал: Офидиэль вернулся, чтобы стать его заклятым врагом. В этот раз он обуреваем жаждой мести — и его ничто не остановит.
Все трое обменялись красноречивыми взглядами: на секунду они перестали дышать, будто невидимая рука закрыла им рты.
Первым заговорил Метатрон:
— Он все еще физически заперт в лесу, но если то, что он снова обрел свои силы, правда, это уже шаг к тому, чтобы мысленно и духовно выйти из заточения. Он мог бы войти в тело любого существа и склонить его к своей воле…
— Он уже пытался пробраться к нам? — спросила Уника, стараясь справиться с пугающими мыслями. Руки у нее стали ледяными.
— Мысленно он уже здесь, — ответила Аллибис. — Он не переставая говорит со мной, пытается войти со мной в контакт. — Она моргнула, и с ресниц ее упали слезы.
— Я никогда не отвечаю и всеми силами пытаюсь оттолкнуть его, но он так жесток… он изо всех сил пытается разрушить барьеры моего разума. Иногда, чтобы не дать ему войти, мне нужно так сильно сконцентрироваться, что голова вот-вот взорвется!
Аллибис побледнела и пошатнулась.
— Когда он уходит, все вокруг темнеет, и я теряю сознание.
Неудержимая дрожь сотрясала ее тело. Уника прижала ее к себе и, не удержавшись, посмотрела на шрам на ее лице. Тонкая алая линия шла от брови до середины щеки, пересекая веко правого глаза: это ангел-отступник ударил ее огненным бичом.
В тот день Офидиэль выспрашивал у Аллибис свое будущее, и она предрекла, что, если он не изменит свое сердце, его удалят из Сефиры. Офидиэль, вне себя от ярости, полоснул ее по лицу.
— Я каждый день заново переживаю это, — сказала Аллибис, читая мысли Уники. — Как же я не сумела этого предсказать?! За что мне такое наказание: видеть будущее кого угодно, но только не собственное?
— Тише, милая, тише… — ласково обратился к ней Метатрон. — Ты сильная. Ты защитишь себя, и Офидиэль не сможет до тебя дотронуться. Он не сумеет овладеть твоим разумом.
Метатрон пытался убедить ее, но в нем росло беспокойство, и страх поколебал его спокойствие: рано или поздно Офидиэль найдет способ проникнуть сюда, рано или поздно он отправится на поиски Пламени Жизни и Ключа Счастья. И это станет началом конца.
— Скажи, что ты видишь в будущем? — не выдержала Уника.
Аллибис закрыла глаза, подняла лицо к небу и, сильно прогнувшись в пояснице, словно втягивая жизненную силу из того, что ее окружало, создала длинный узкий треугольник света, который начинался от рожек на голове, доходил до пальцев на руках и соединял их. Сфера, колыхавшаяся у нее над головой, пульсировала опаловым сиянием.
— Я вижу четырех подростков. Двое из них — ангелы, и они — части одной сущности. Они не знают друг друга, но вместе они станут нашим спасением.
Значение этих слов было непонятно даже ей. Аллибис вдохнула воздух полной грудью, пытаясь успокоить сердце, которое взрывалось в груди, и продолжила:
— Я вижу змея.
В эту самую секунду ее веки распахнулись, как будто ее поразило что-то ужасное. Она в растерянности повернулась к Унике и недоверчиво посмотрела на нее. Она снова сосредоточилась, словно надеясь увидеть что-то другое.
Прошло несколько минут, и Аллибис заговорила, плача. Слезы ручьем текли из глаз, катились по мокрым щекам, падали на пол. Голос Оракула прерывался, но мысли ее кричали— и это был крик отчаяния:
— Уника, в будущем нет тебя! Уника, я не могу увидеть тебя в будущем!

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 14 июл 2012, 17:20

Глава 5 ЕВА
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Руки рыжеволосой девушки скользили по клавишам фортепиано, и в воздухе ткался узор шопеновского Ноктюрна ор.9 № 2. Музыка словно струилась от «Стейнвея», стоявшего в центре апсиды, стекала по балкам нефа и набегала волнами на замершую в восхищении публику.
Это было уникальное место: церковь начала девятнадцатого века, возведенная по приказу герцогини Марии Луиджии. Легкая, прелестно хрупкая деревянная церковь была закрыта почти всегда, и только раз в год можно было попасть внутрь в сопровождении гида, который пел дифирамбы ее изяществу и рассказывал туристам таинственную историю, связанную ее с появлением.
Как-то буря застигла Марию Луиджию в дороге, и герцогине пришлось остановиться на ночлег в первом попавшемся селе. Никто не знает, что произошло с ней в уединенном деревенском доме, но жители слышали ее отчаянные рыдания, а наутро герцогиня приказала старосте и его помощнику явиться к ней, выдала увесистый кошель с золотыми монетами и велела построить деревянную церковь.
Сама Мария Луиджия с тех пор каждое утро проводила в покаянной молитве, а раз в год приезжала в церквушку, выстаивала на коленях всю службу и плакала. Перед смертью она высказала свою последнюю волю: церковь должна быть закрыта для прихожан, но раз в год, в воскресенье, люди должны возносить там хвалу Господу через то, что герцогиня считала мостом между человеком и Небом — через музыку.
Спустя годы родилась традиция — проводить там международный конкурс молодых пианистов, который назвали именем Марии Луиджии. Таланты съезжались со всего мира, и спокойствие городка на целые выходные было нарушено. С первого взгляда сложно было найти что-то общее в этих молодых людях: длинноволосые неряхи и элегантные девушки из хороших семей; у барной стойки сидят рядом бритоголовый парень в драных джинсах и индус в отглаженной рубахе и при галстуке. Всех этих людей объединяло одно — талант — и здесь нельзя было судить по внешности. В воскресенье вечером сам дух-покровитель таланта витал в старой церкви, и каждый пианист, садящийся за инструмент, мог призвать его. Перед началом игры руки пианистов с длинными чуткими пальцами на долю секунды зависали над клавишами, словно прикасаясь к неведомому и призывая божественный гений — а затем восхитительные звуки уносили слушателей за пределы этого мира.
Во время конкурса нельзя было фотографировать и снимать на видео, и это придавало всему мероприятию оттенок таинственности, делая его похожим на священнодействие. На самом деле молодой музыкант мог считать себя признанным только если он хотя бы один раз участвовал в этом конкурсе; победителей же ждала всенародная известность и блестящая карьера.
Выступление Эвелин Дюфо очень ждали. Ее считали одной из лучших, и кроме того, она родилась и выросла в Мэпл-тауне. О ней начали говорить с тех пор, как в прошлом году она сыграла во внеконкурсной программе Каприччо номер 2 Брамса. Тогда ее пригласили лишь потому, что она была местной — своего рода дань ее происхождению со стороны организаторов. Никто даже не подозревал, что эта девушка может совладать с таким инструментом, как «Стейнвей» — ведь некогда он принадлежал самому Ференцу Листу. Но после выступления стало ясно, что в ее руках и душе скрыт большой талант, которому еще надлежит проявить себя.
Ева, вся красная, сидела перед инструментом в, казалось, совершенно расслабленной позе: левая нога выставлена вперед, правая немного развернута в сторону — как будто девушка вот-вот повернется к зрителям лицом. Во время игры Ева часто поднимала глаза от клавиш и вместо того чтобы смотреть на инструмент, ловила взгляды зрителей. Кое-кто счел такое поведение вызывающим, но играла девушка поистине виртуозно. Хотя учителя Евы настаивали, чтобы она исполнила на конкурсе Третий концерт Рахманинова — одно из самых трудных произведений, — она, удивив всех, выбрала шопеновский ноктюрн, прекрасный и волнующий, но недостаточно сложный, чтобы она могла претендовать на победу.
Ева не выиграла конкурс. Пресса, впрочем, назвала выступление мисс Дюфо одним из лучших, и на обложках журналов появились фотографии стройной рыжеволосой девушки в элегантном черном костюме, пристально глядящей в зал, который, в свою очередь, уже погрузился в шопеновскую ночь.
В тот вечер пальцы победителей порхали над клавишами, чем и вызывали восхищение зрителей и судей. Она же заставила порхать саму душу — и этого ей хватило.


Ева, озябшая, но радостная, сидела напротив школы. Высокие сапоги, черные узкие джинсы и утепленная куртка не спасали от холода, и она дрожала.
Если бы не длинные волосы, выбивавшиеся из-под надвинутого на лоб берета, было бы невозможно узнать в ней ту девушку, которая вчера заставляла старый «Стейнвей» петь так, что у слушателей к глазам подступали слезы.
Ева вскочила: на повороте к школе появился желтый автобус, на котором ехали двое ее друзей. Знакомое ощущение, будто что-то сжималось внутри от радости, охватило ее. Зак и Джо, как обычно, вышли из автобуса одними из последних и быстрым шагом подошли к ней. Стандартное приветствие-полуобъятие: Ева положила подбородок на плечо Зака и, по привычке, закрыла глаза, вдыхая запах его куртки. То же самое она проделала и с Джо. Она почувствовала, как волнение ослабевает, и ей стало хорошо оттого, что они снова вместе.
Зак встал между ними, взял обоих под руки, и неразлучная троица двинулась к школе.
— Ева, сегодня идем в «Ланселот»! — сказал Зак с заговорщическим видом.
«Ланселот» был студенческим баром. Он находился в подвальном помещении и состоял из трех небольших комнат, расположенных на разных уровнях. Потолок подпирали каменные столбы, под сводами висели разноцветные фонарики. Круглые столы и простые стулья с потертыми сиденьями видели не одно поколение студентов. И здесь всегда гремела музыка.
Ева обожала это место, но в понедельник днем она должна была встретиться со своим учителем: подвести итоги конкурса и составить план занятий на следующие месяцы. Это была очень важная встреча, и Ева не могла отменить ее.
— Ребят, простите, но я правда не могу, — расстроено сказала она.
— А что скажешь, если мы пойдем туда пораньше? — предложил Зак, запуская руку в свою густую шевелюру.
— Почему такая спешка?
— Нам нужно поговорить, — мрачно произнес Джо.
— Я все устрою, — сказал Зак. — У нас два урока физкультуры, так ведь? Фарелл хорошо ко мне относится… да и, в общем… он мне кое-что должен. Он ничего не скажет, если мы вдруг ненадолго испаримся вместо того, чтобы скакать по залу с остальными.
— Хорошо, но… — Ева чувствовала одновременно смущение и любопытство. Она засунула руки в карманы и съежилась, словно пытаясь защититься от слов, которые могли ее ранить.
— У Джо кое-какие проблемы. Мы как бы его семья, и для нас нет ничего более важного. Друзья — в первую очередь, такое уж у нас правило, — ответил ей Зак.
— Да, такое правило… — кивнула Ева.
Они вошли в двери школы. Ева подняла глаза. Она никогда раньше не замечала узоров, покрывавших бронзовую поверхность двери снизу доверху. И вдруг Еве показалось, будто ее проглотило огромное чудовище…

Глава 6 РАЗМЫШЛЕНИЯ
Долина Сефиры, за 26 часов до Ночи Перерождения
Слова Оракула отдавались в голове Метатрона гулким эхом, подобно погребальному звону. Он никак не мог найти ответы на вопросы, которые волновали его.
Как остановить Офидиэля?
Почему Уники нет в будущем?
Свет дня постепенно угасал. Солнце Сефиры медленно спускалось за горизонт, и кабинет мудреца окрашивался в золотистые цвета заката.
Уника поняла, какие тяжелые мысли одолевали Метатрона, лишь посмотрев ему в глаза. Она уловила нить его размышлений.
— Не волнуйся за меня, — прошептала она. — Главное — защитить Сефиру. Офидиэль скоро вернется — и мы должны быть готовы к встрече с ним.
— Да, но мне кажется, что этого будет недостаточно, — сказал Метатрон, задумчиво потирая верхнюю губу.
— То есть? — нахмурилась Уника.
Метатрон немного помолчал.
— Нам нужна стратегия, план — как сохранить хотя бы искру от Пламени Жизни, если вдруг наше войско будет уничтожено.
Уника растерянно смотрела на него. Зрачки ее то сужались, то расширялись, и вокруг них полыхало сине-фиолетовое пламя.
— Я просто пытаюсь предусмотреть самое худшее, то есть наше возможное поражение: нужно иметь план и на этот случай. Мы должны во что бы то ни стало защитить то, что нам дорого. Иначе мы исчезнем.
— Ты хочешь найти более надежное хранилище для Пламени Жизни и Ключа Счастья?
— Именно. Пламя — источник наших жизненных сил, то, от чего мы произошли. Если оно попадет в руки Офидиэля, он может использовать его, чтобы создать темных ангелов и демонов…
Уника на мгновение помрачнела, и, словно размышляя вслух, произнесла:
— А если он получит Ключ Счастья, он сможет войти в контакт с людьми, сможет читать их мысли и управлять ими.
— Так и есть, — подтвердил Метатрон. — Я не хочу даже представлять себе человечество на службе зла. Офидиэль может запросто погубить весь их род.
Наступило гнетущее молчание. Уника пыталась поймать взгляд Метатрона — в надежде, что он вдруг произнесет спасительную фразу, что он найдет решение. Но на этот раз он молчал. Он задумался. Осознание грядущей опасности сделало его слабым и уязвимым.
Уника посмотрела на его руки. Большие пальцы касались подбородка, указательные — кончика носа, а остальные были молитвенно сложены вместе. Эта поза полностью отражала его состояние: он был готов к решению, которое уже оформлялось в голове.
Он снова заговорил:
— Нужно найти другой тайник для Пламени Жизни и Ключа Счастья. Но на этот раз о нем не должен знать никто, даже Ангелы-Наставники. И кроме того, их нужно держать отдельно друг от друга, так менее опасно.
Лицо Уники вдруг посветлело. Ей в голову пришла необычная идея.
— Это слишком рискованно, — покачал головой Метатрон, прочитав ее мысли.
— Я знаю. Но мне кажется, что Пламя Жизни нужно спрятать за пределами Сефиры… в мире людей.
— И где же? — Ее слова одновременно заинтриговали и испугали Метатрона.
— Пока не знаю, но я уверена, что Офидиэль будет искать их здесь. И как бы хорошо они ни были спрятаны, рано или поздно он их найдет. Но ему и в голову не придет, что мы отдали одну из двух сущностей в руки людей.
— Конечно не придет — только сумасшедший догадается унести из Сефиры одну из главных ее святынь. Ты подумала, кто защитит Пламя Жизни — после того, как оно окажется вне наших границ?
— Да, — Уника прикрыла глаза — и тут же снова распахнула их.
— Ангел-хранитель.
— Но мы только что решили, что никто не должен знать об этом!
— Он и не будет ничего знать — мы сделаем это без его ведома. Он никогда не узнает о своем поручении.
Метатрона поразило это предложение, но Уника не дала ему возможности спросить еще о чём-либо.
— С помощью Пламени Жизни мы создадим нового ангела и поместим Пламя в его тело. Потом мы пошлем его на землю, не открывая ему самому его истинной сущности, — говоря это, Уника понимала, насколько сложен этот план в исполнении. — Мы будем защищать его, постоянно наблюдать за ним. Мы будем рядом, чтобы поддержать его во всем.
— А что случится с Пламенем, если Офидиэль завоюет Сефиру? — спросил Метатрон.
— Главное, чтобы он не узнал, где мы его прячем. В этом случае, даже если мы потерпим поражение, наш ангел будет жить в мире людей. Рано или поздно он поймет, что он не такой, как все — и откроет в себе сверхчеловеческие способности. Он узнает о своей миссии — миссии хранителя Пламени — и сможет дать жизнь новому поколению ангелов.
Уника не оставляла надежды на лучший исход, и поэтому добавила:
— Если же победим мы, мы вернем в Сефиру и ангела, и Пламя Жизни — после того как война будет окончена.
— Это гениально. Но я вижу одно слабое место…
— Какое?
— Мы не можем быть уверенными в том, что ангел, который будет хранить в себе Пламя Жизни, когда-нибудь узнает о своем предназначении. Если у него будет недостаточно способностей, он просто не сможет этого сделать.
Уника кивнула. На лице ее было выражение, которое значило «у меня нет ответа, но я его найду».
— В любом случае, я хочу это обдумать. Это слишком хорошая идея, чтобы оставить ее без внимания.
Он поднялся и подошел к стеклянной двери, которая вела в парк за Башней. Деревья отбрасывали на траву длинные тени, тянули к предзакатному небу длинные тонкие ветви…
— Самое время обрадовать Наставников. Они должны приготовиться к появлению Офидиэля.
— Предоставь это мне, — сказала Уника. — Я поговорю с Езодом.

Глава 7 ПРИЗНАНИЯ
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
На столе перед Джо стояла чашка горячего шоколада. Из-за пара, поднимавшегося от нее, лицо юноши казалось бледнее обычного, а черты лица — более резкими. В его глазах появился странный огонек, они ярко блестели в темноте бара.
Красноватый свет создавал атмосферу таинственности, и, отражаясь на лицах ребят, делал их еще более задумчивыми.
Зак был завсегдатаем в «Ланселоте», и его вечерние посещения вызывали бурю интереса. Бабочки взглядов слетались к нему, как к благоухающему цветку: их привлекали и его внешность, и манеры.
— Ну так… что ты хотел нам сказать? — с нетерпением спросила Ева.
Зак перевел взгляд на Джо, хотя до этого его куда больше занимали девушки за соседним столиком.
— Ну, Джо, выкладывай, что там у тебя? Какие проблемы? Рассказывай! — по-дружески пихнул его Зак.
Джо недовольно взглянул на него, потом бессильно пожал плечами и начал говорить, глядя на поднимающийся над чашкой пар.
— Кто-то или что-то шпионит за мной.
Ева крепко сжимала в руках чашку. На лице ее не дрогнул ни один мускул — оно осталось все таким же сосредоточенным. Зак смотрел на нее, ожидая увидеть в ее глазах удивление, но так ничего и не заметил.
— Я уверен в этом, — продолжал Джо. — Сначала у меня просто было такое ощущение, а сейчас я нашел этому доказательства. Например… ночью кто-то заходит ко мне в комнату. Я не знаю, зачем, но знаю, что это так. — Он был растерян и старался побороть смущение, начиная винить себя в том, что завел этот разговор.
— Ты это видел?
— Нет, Зак, я не видел, но я знаю, что оно есть! Все началось с того, что однажды утром я почувствовал, что со мной — и с моей комнатой — что-то не так. Я не придавал этому значения, пока Майя, моя кошка, не перестала спать со мной на кровати. Такого раньше не было. Я попробовал взять ее на руки, но она как будто сошла с ума: оцарапала меня и убежала в гостиную под диван — и больше не вылезала. Она страшно напугана, и чтобы заставить ее есть, нам приходится приносить ей еду прямо туда… под диван, понимаешь? — Джо увлекся и даже немного повысил голос.
— Это все? — спросила Ева, не поднимая глаз от своей чашки.
— Нет. Однажды ночью я решил не спать и дождаться этого незваного гостя. Я влил в себя литр кофе и был на взводе — я был уверен, что ни за что на свете не засну. Я не помню, как отрубился, но утром голова у меня была совершенно пустая.
— Ты нервничаешь днем и потом ночью не находишь себе места. Я всегда говорил, что ты слишком много учишься и попусту тратишь свое драгоценное время, — подколол его Зак, надеясь развеселить друга и заставить Еву улыбнуться.
— Вчера вечером я насыпал на пол в комнате муки, — не обращая внимания на реплику Зака, продолжил Джо. — Утром, когда я встал, мука была повсюду — но ничьих следов не было. Она разлетелась, как будто кто-то очень сильно подул на нее. — Он поджал губы и ненадолго замолчал. — Вечером я сделал то же самое и закрыл дверь на ключ — на два оборота. И утром ситуация повторилась: везде мука, а дверь по-прежнему заперта.
— А ты чеснок не пробовал? — хохотнул Зак.
— Что?
— Чеснок, говорю, чес-нок. Против вампиров нужен чеснок… это же все знают, разве нет?
Обиженный Джо бросил на Зака возмущенный взгляд.
— Вчера я насыпал муки и за дверью, в коридоре.
— Зачем?
— Затем, что сегодня утром мука снова была разнесена по всей комнате, а в коридоре все осталось как было. Никто не входил в мою комнату из коридора.
— Он, наверное, влез через окно, — прокомментировал Зак, как обычно, с легким сарказмом в голосе.
— Окно было закрыто изнутри. Снег на подоконнике, внизу стены и на моей мимозе нетронут. Если бы кто-то был там, я бы заметил следы.
— То есть?
— То есть я не знаю, что это.
Сбросив с плеч груз, который угнетал его все эти дни, Джо стал выглядеть более спокойным. Зак же, напротив, казался взволнованным и ерзал на стуле. Он больше не чувствовал вокруг себя бабочек. Ева весь разговор была занята своими мыслями и сжимала в руках стеклянную чашку, в которой остывал ванильный чай. Когда она открыла рот, голос ее прозвучал сухо — так шуршит под ногами жухлая трава.
— Со мной происходит то же самое.
Мальчики посмотрели на нее вытаращенными глазами.
— Не каждую ночь, — снова заговорила Ева, не поднимая глаз. — Но я чувствовала то же, что и ты. Я не хотела никому об этом говорить. Я не знала, что делать. Я думала, что мне не поверят… но сейчас…
Джо потянулся к ней и сжал ее в объятиях.
— Что ты чувствуешь? Скажи, что ты чувствуешь? Что ты помнишь наутро?
Ева вдруг выскользнула из его рук и прижала ко рту ладонь, как будто пытаясь сдержать то, что собиралась произнести. Она покраснела до ушей.
— Когда утром, с первыми лучами солнца, я просыпаюсь в холодном поту и сажусь на кровати, у меня в голове возникает смутное воспоминание — до того призрачное, что мне кажется, что это был сон. Или лучше сказать — кошмар… — Ее тело сотрясала дрожь. — Мне стыдно…
— Ну, Ева… — Зак придвинулся к ней, погладил по голове, но она сбросила его руку.
— Я… мне все время кажется, как будто внутрь меня вползла змея и изучила изнутри все мое тело.
Девушка уронила голову на руки и разрыдалась.
Повисло молчание. Казалось, что время остановилось, и тут Зак, выпрямившись, решительно произнес:
— Ну что ж, я так понимаю, теперь моя очередь. Устраивайтесь поудобнее… мне тоже есть что рассказать.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 15 июл 2012, 16:36

Глава 8 ЕЗОД
Долина Сефиры, 23 часа до Ночи Перерождения

Езод заложил крутой поворот и стал стремительно снижаться по спирали, с упоением ощущая свободу и наслаждаясь скоростью полета. Земля стремительно приближалась — он почувствовал, как в его крови пульсирует адреналин. Он сделал глубокий вдох, и опьяняющий вечерний воздух наполнил его легкие.
Езод был главой Ангелов-Наставников. И он был драконом.
В Сефире все рождались людьми, но со временем учились искусству Метаморфоз — и могли принимать желаемый облик. Были ангелы, которые выглядели как люди, и ангелы, которые предпочитали жить в форме животного. Были и ангелы, внешне похожие на фей, гномов или эльфов. Каждый мог выбрать, какое обличье принять — и на какой срок. Одни навсегда сохраняли один и тот же внешний вид, другие же постоянно его меняли. Самые могущественные из ангелов могли придумать, как хотят выглядеть, и поэтому превращались в мифических, а порой — в неведомых миру существ.
Езод решил стать лучшим из драконов. Его массивным, мускулистым телом управлял сильный и мудрый разум, подчиненный закону и справедливости. У него были глаза и крылья орла — чтобы видеть дальше всех и летать выше всех. Вдоль хребта росли острые шипы: ряд их начинался на затылке и заканчивался на хвосте с треугольным кончиком, из которого он мог пускать молнии. На лбу красовались два витых рога, тело до плеч было покрыто золотистыми чешуйками, а ниже — перьями, как у птиц. А когда ему нужно было быстро передвигаться по земле, у него мгновенно появлялись лошадиные ноги с крепкими копытами.
Езоду нравилось летать на закате: свежий вечерний воздух помогал думать и рассеивал грустные мысли. Он немного снизился, развернулся в воздухе и посмотрел сверху на Сефиру, которая во всю ширь расстилалась под его крыльями. Он то снижался, то резко поднимался, то медленно планировал над землей.
Солнце только что закатилось за лес, и над Сефирой воцарились спокойствие и тишина, будто шумный день вместе со светилом ушел за горизонт. На темном небе еще оставалось несколько светлых пятен, похожих на следы тонкой кисти. Ветер согнал облака в кучу, и на их краях горели отсветы солнца.
Езод наслаждался этим прекрасным мгновением. Напряжение спало, и его мысли наполнились воспоминаниями, от которых на сердце возникла сладкая грусть.
Прошла уже не одна тысяча лет с того момента, когда из Пламени Жизни родились он и Офидиэль. В один и тот же день, в одно и то же время — с разницей лишь в несколько минут. Они были братьями. Одновременно похожими и непохожими друг на друга. Долгие годы они росли вместе и плечом к плечу выстаивали в любых битвах, до того самого момента, когда произошла катастрофа: их силы, противоположные друг другу, прорвались наружу сквозь все ментальные заслоны.
Езод навсегда сохранил в памяти то, как выглядел побежденный и лишенный сил Офидиэль — когда его сослали в лес Тинкинблу. Метатрон приказал ему сопроводить брата к месту его заключения. Не рассказав о произошедшем и не объяснив причины, Метатрон унизил Офидиэля физически и морально, приговорил к вечному изгнанию в северной части леса. Почему так случилось, неизвестно до сих пор. Говорили, что Метатрон поступил так, потому что хотел, чтобы Офидиэль до конца своих дней чувствовал себя виновным в том, что уже нельзя исправить. В том, о чем никто не знал.
Как новый глава Ангелов-Наставников, Езод без промедления исполнил приказ. Он отвел своего брата туда, где не было ни души — только черные леса.
За всю дорогу Офидиэль не произнес ни слова. Он брел еле-еле, уставившись в землю, как будто еще не отошел от гнева Метатрона: глаза его были полузакрыты, а губы сложены в страдальческую усмешку.
Езоду до сих пор было горько вспоминать то, что он обязан был бросить своего брата. Это была не жалость к нему, а скорее какое-то неприятное чувство, будто Езод был виноват в том, что произошло с братом: он не только не смог пресечь бунтарские намерения Офидиэля, но и не сумел уговорить Метатрона простить его.
Но Езод не держал на него зла. Даже если тот собирался вечно скрывать от него причину своих действий, Езод понимал, что это было сделано, чтобы защитить Сефиру и установить в ней мир. И Метатрон поступил правильно: он наказал Офидиэля самым жестоким образом. Даже более жестоким, чем смерть. Он обрек его на одиночество, на бессмысленное и бесцельное существование. Отняв у него силы, Метатрон отправил его в лес Тинкинблу и наложил на него заклинание Невозвращения: дороги должны были постоянно смещаться и менять направление — и этот живой лабиринт спустя некоторое время снова приводил Офидиэля туда, откуда он шел. Так был повержен самый могущественный ангел Сефиры, и так на смену старой эре пришла новая.
Езод никак не мог забыть выражение лица Офидиэля. Он так и не поднял глаз. Даже когда брат попрощался с ним и обнял его — будто в последний раз. Он остался недвижим и был по-прежнему суров и замкнут в себе. Но в глазах его горел огонь ненависти — он пообещал отомстить.
В эту самую минуту Езод решил превратиться в дракона. Он хотел убежать, свободно взмыть в воздух, стать более сильным, уверенным, более дальновидным, чтобы не допустить больше тех ошибок, которые совершил его брат. Он сконцентрировался — на мгновение — и превратился в прекраснейшего из драконов. И тут же улетел, оставив позади мрачный лес. Это место, теперь уже проклятое, всегда будет напоминать ему о прошлом. И не проходило дня, чтобы он не спросил себя — а могло ли все случиться иначе?


— Посмотри, какая сегодня звездная ночь!
Голос Уники настиг его в самый неподходящий момент.
Езод не почувствовал, как она приблизилась к нему. Вокруг нее всегда было облако энергии — поэтому каждый ангел в Сефире мог чувствовать ее приближение. Но Езод сейчас был слишком погружен в свои воспоминания, чтобы заметить ее.
— Это ты?.. Значит, Утренняя Комета не несет с собой ничего хорошего…
— Ты прав. Мы говорили с Оракулом и теперь знаем, что опасности не избежать, — Уника обеспокоенно вздохнула.
— Что предсказала Аллибис?
— Офидиэль возвращается, — без промедления ответила Уника.
Перед глазами Езода возникло окровавленное тело брата. Он не мог забыть. А еще не мог забыть его злобную саркастическую усмешку.
— Не знаю, как ему это удалось, но, похоже, он возвращает себе былое могущество, — сказала Уника, прочитав его мысли. — Он впитал в себя силу природы, которая все эти годы окружала его, и готов к войне.
— Я не могу поверить, — еле слышно произнес Езод, как будто говоря сам с собой.
Уника поняла его душевные терзания.
— Скорее всего, он захочет завладеть Пламенем Жизни и Ключом Счастья, — тоже вслух произнесла она. — Он ведь всегда хотел управлять миром.
— Он не сможет этого сделать! — воскликнул Езод, боясь даже представить себе последствия. — Две Главные Сущности спрятаны в надежном месте, о котором известно только нам!
— Конечно, но он жестокий и опытный воин, и его жажда власти не будет удовлетворена, пока он не найдет их. — Уника внимательно посмотрела на него, и Езод понял, что опасность действительно имела размах, о котором он и не подозревал. — Поэтому я и пришла к тебе. Нужно, чтобы ты был готов. Ты должен предупредить Наставников, чтобы они могли отреагировать на любой сигнал тревоги. Мы знаем, что тело Офидиэля все еще заперто в лесу, но, кажется, его душа может выйти оттуда.
— Как?
— Аллибис сказала, что он пытается войти с ней в мысленный контакт.
Езод пораженно посмотрел на нее и на мгновение потерял дар речи.
— Он еще не пытался говорить с тобой, Езод?
— Нет. Он никогда ничего такого не делал, я даже не думаю, что он попытается. Он считает, что я его предал. Я был заодно с Метатроном, который лишил его сил. И я отправил его в изгнание. — Когда Езод говорил, его длинный хвост подрагивал от волнения. — Если он и вернется, то захочет встретиться со мной только на поле боя.
Уника кивнула.
— Ты прекрасно знаешь, что даже низложенные ангелы очень могущественны и могут управлять силами природы, присваивая их себе или же одушевляя неживое. Они могут заколдовать скалу, каплю воды, даже искру — и сделать из них живых существ.
— Доминатов.
— Да. Они неразрывно связаны с теми, кто их создал, и полностью подчиняются их воле.
— И если Офидиэль сделал это, то нам стоит ожидать, что он сможет управлять и другими существами, будь то люди, ангелы или кто-либо еще. — Уника понимала, что сказанное ею куда более мрачно, нежели реальность, однако ей было важно, чтобы Езод представлял себе любой вариант развития событий.
— Ты хочешь сказать, что Офидиэль может проникнуть в мысли кого-нибудь из нас?
— Да, — грустно подтвердила Уника. — Возможно, это будет Ангел-Наставник, но с большей долей вероятности — менее сильный ангел.
— И как же нам этого избежать?
— Никак. Мы должны просто смотреть в оба и замечать любую странность. Любое странное поведение со стороны ангела может быть знаком.
— Я понял, — задумчиво сказал Езод. Его худшие кошмары начали оживать.
— Сколько у тебя сейчас Наставников в распоряжении? — спросила Уника.
— Пятнадцать, считая меня, — уверенно ответил Езод. — Семеро готовятся к возвращению за землю, но я могу задержать их здесь. Еще трое заканчивают свои дела в мире людей, и мы можем позвать их заранее, если это будет нужно. В ближайшее время мы будем в полном составе, и нас будет восемнадцать.
— Думаю, это лучшее решение, — сказала Уника, не то облегченно, не то обеспокоенно. — Созови их всех и предупреди. А мы пока подумаем, что сказать остальным.


Езод прекрасно знал иерархию ангелов Сефиры. Метатрон — самый древний из ангелов, хранитель мудрости, обладающий всеми силами Вселенной, — стоял во главе. После него шла Уника, чья сила, по сути, равнялась силе мудреца. Далее — три разных по значимости уровня. Первый — Ангелы-Наставники, во главе с Езодом, — самые опытные и мудрые из ангелов. Они выполняли различные миссии на земле, обладали почти безграничной властью и подавали пример всему обществу Сефиры: это были лучшие из лучших, и в случае опасности они всегда были готовы вступить в бой. Самыми сильными из них были Нишида, Мизар, Од, Мерак, Алькор, Тиферет и Эльнат.
Дальше шла наиболее многочисленная категория ангелов — Ангелы Силы: у них было намного меньше власти и поручений, и ими управляли Ангелы-Наставники.
В самом низу лестницы были молодые и неопытные Ангелы Весны. Наиболее важным их умением, помимо превращений и полета, был телекинез — они могли перемещать предметы и живых существ усилием мысли.
— Сейчас я бы оповестил только Наставников. Я боюсь, что если об этом узнают многие, поднимется паника, — Езод был заметно обеспокоен.
— Да, ты прав, — подтвердила Уника. — Не нужно наводить панику. Сейчас нам нужно составить план действий. Потом, когда у нас будет четкая стратегия, мы доведем это до сведения остальных.
Они ненадолго замолчали. Будущее казалось еще более неясным, чем когда-либо.
— Уника, я хочу тебя кое о чем попросить, — Езод пытался хоть как-то отогнать от себя мрачные мысли, поэтому нарушил молчание. — Помоги мне сообщить Наставникам о том, что происходит в Сефире.
Уника удивленно посмотрела на него.
— Ты говорила с Оракулом. Ты — хранительница нашей земли и наша путеводная звезда. Никто лучше тебя не сможет сказать об этом так, чтобы они были готовы ко всему.
Ее тронули эти слова — такие искренние и неожиданные — она почувствовала, что они исходят от самого сердца, которое бьется в надежде на помощь.
— Спасибо за твое безграничное доверие, Езод, — смущенно ответила она. — Я буду рядом с тобой, и мы вместе поговорим с Наставниками.
Он был счастлив находиться рядом с Уникой. Она была самым прекрасным и необыкновенным существом, какое он когда-либо встречал. От одного ее вида у Езода перехватывало дыхание. Иногда от ее магнетического, внимательного взгляда ему вдруг становилось стыдно — так, что он не мог долго смотреть ей в глаза. У него было не так-то много времени, чтобы побыть с ней наедине, и поэтому Езод особенно ценил эти моменты. Быть с ней рядом означало впитывать ее энергию, ее мудрость, ее жизненную силу. А также — наслаждаться мгновениями и открывать для себя чудесное в обыденном. Езод каждый раз получал от этого сильнейший эмоциональный всплеск.
«Хочешь полетать вместе?» — мысленно спросил он.
Уника знала, что он чувствует. Знала, что, отказав, она расстроит его, а согласившись, воодушевит. Она ласково улыбнулась и кивнула.
Дракон сел на землю и опустил голову, а Уника легко запрыгнула на его спину. Езод, взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо. Перья трепетали на ветру, подобно листьям на деревьях, а золотистые чешуйки отражали бледный свет луны.
Уника почувствовала на лице холодный ночной воздух. Глаза начинали слезиться от ветра, а длинные распущенные волосы развевались за ней шлейфом. Ею овладело чувство свободы — более сильное, чем когда-либо. Казалось, будто она летит в пустоту, и над ней не властны ни гравитация, ни законы физики. Она обхватила ногами шею дракона и раскинула руки в стороны: как маленькая девочка, которой снится, что она летит.
Езод чувствовал, что она счастлива — и его сердце зашлось от радости. Он летел медленно, чтобы дать ей насладиться полетом, низко кружил над равниной, то и дело задевая верхушки деревьев. Уника чувствовала, будто рождается заново. Комета и все дурные предзнаменования отошли на второй план. Сефира — прекрасная, светлая, вечная! Ничто дурное не может коснуться ее!
В какой-то момент ей показалось, что мир состоит только из ветра, звезд и лунного света.
— Мы на месте! — голос Езода вернул ее к реальности. — Держись крепче, сейчас будем снижаться.
Он немного наклонился вперед и полетел медленнее, направляясь к высшей точке одного из скалистых остовов. Этот маленький остров, едва заметный с высоты, как и многие другие, был частью серебристых Озер Хиатт. Постепенно снижаясь, Езод подлетел совсем близко к земле.
Вдруг Уника ощутила дрожь. В голове ее, как молния, пронеслась странная, почти пророческая мысль. Она спросила себя — когда в следующий раз она полетит вместе с Езодом?
Не найдя ответа, она еще крепче вцепилась в его гребень.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 21 июл 2012, 13:12

Глава 9 ЯВЛЕНИЕ
Мэпл-таун через 15 лет после Ночи Перерождения
Ева больше не плакала, но все еще не могла поднять глаз на мальчиков. Тишину прервал голос Джо:
— Зак, мы что, на коленях тебя должны упрашивать поведать нам то, что ты хотел?
— Это может быть не лишним. Может, нам всем стоит встать на колени — и сработает…
— Зак, я тебя умоляю, — едва слышно сказала Ева: его сарказм казался ей неуместным.
— Это случилось вчера вечером, — посерьезнев, сказал Зак. — Все началось еще здесь, в «Ланселоте». Я сидел у барной стойки и болтал с Синди Бэрримор… — Ева и Джо заговорщически переглянулись, и Зак тут же заметил это.
— Эй, да вы ревнуете! Вечно вы шепчетесь насчет моих…
— Зак, прекрати уже! Хотя бы раз! Если ты не хочешь рассказывать, в чем дело, мы просто пойдем домой, и все на этом, — прервал его Джо: он был единственным, у кого хватало смелости перебивать Зака.
— Так вот, я сидел, опершись на стойку, — как ни в чем не бывало продолжил Зак, — и когда я говорил с Синди, я заметил одного странного типа… или это была женщина. Трудно сказать.
— То есть ты не знаешь, мужчина это был или женщина? — заинтересованно спросила Ева.
— Я бы сказал, что мужчина. Но у него были длинные волосы, затянутые в хвост, в ушах — крупные серьги, и лицо такое… женоподобное.
— Ну и что здесь странного? Да таких толпы ходят, — равнодушно сказал Джо.
— Этот был совсем чудной. Во-первых, он стоял вдали от всех, в углу около двери. И я спросил себя, что он здесь забыл — вечером, один? Во-вторых, одет он был совсем не по погоде. Я не помню деталей, но на нем была туника до колена, а под ней — широкие летние брюки. А еще… — Зак запнулся, — еще у него были такие глаза… я таких ни у кого не видел.
— Что же в них было особенного? — нетерпеливо спросила Ева.
— Желтые. Ладно, может, это были цветные линзы, но такие яркие, что их нельзя было не заметить. Может, потому, что он смотрел прямо на меня. Он не отвел взгляда и тогда, когда я стал смотреть прямо на него. Я пытался сосредоточиться на том, что говорила Синди, но эти глаза, похожие на два кусочка раскаленного металла, не давали мне покоя. И как только я решил пойти и поговорить с ним, он исчез. Он только что сидел тут — и вдруг — мгновение — и его нет. Он испарился. Но беспокойство не покидало меня весь вечер, поэтому я вскоре попрощался с Синди и пошел домой.
Я вышел из бара и не успел даже застегнуть куртку, как увидел в другом конце улицы его темный силуэт. Было темно, но белый снег помогал хоть как-то различать контуры вещей, похожих на тени. Я хотел догнать его, но он быстро свернул за угол. — Зак вдохнул. — Пока я шел, мне казалось, он идет за мной. Я ускорил шаг — и оказался в саду перед своим домом, у самой двери. Я открыл ее и, прежде чем войти, оглянулся — вокруг никого не было. Закрыв дверь на ключ, я стал подниматься в комнату и остановился на лестничной площадке. Я отодвинул занавеску — и увидел эти жуткие глаза — они блестели в темноте, недалеко от фонтана. Они смотрели прямо на меня — и у меня кровь застыла в жилах от страха. Я не знал, что делать и, должен вам сказать, я… я очень испугался.
— Еще бы! — сказал Джо. — А что было дальше?
— Меня всего трясло — я юркнул в комнату, выбежал на балкон, чтобы посмотреть, там ли он еще. Но в саду никого не было. Он снова пропал. Я не знал, что и думать. Я рванулся к двери — мне хотелось выйти, без веской причины, может, чтобы убежать от чего-то, я сам не знал, от чего. Дело в том, что как только я оказался в коридоре… — Зак сделал паузу — прямо как драматический актер.
— Что? — в один голос спросили Ева и Джо.
— Я увидел перед собой его. Он стоял там и не двигался. Все было так, будто время остановилось: в одну секунду передо мной пронеслась вся жизнь. Я был в шоке — но мне показалось, что он был удивлен не меньше моего. Это придало мне смелости, и я попробовал поймать его. Но у меня ничего не вышло!
— Он убежал?
— Может быть. Не, народ, он не смылся, он просто растаял в воздухе. Раз — и все, испарился. Но мне показалось, что я успел дотронуться до него. Буквально на долю секунды я как будто коснулся его и даже почувствовал какой-то странный сырой запах.
Все трое замолчали, глядя друг другу в глаза. Они были так сосредоточены, так погружены в свои мысли, что в какой-то момент напряжение достигло предела, и на их лицах, вместо тяжелых раздумий, появилась широкая светлая улыбка. Они поняли, что, несмотря на все ужасы, нужно быть вместе — и были этим счастливы.
— Так, — прошептала Ева, — мне кажется, что в этом есть и положительный момент: мы кому-то очень интересны! — и она скорчила смешную рожицу.
— Кому-то? — перебил ее Джо. — Ты называешь «кем-то» призрак, который ускользнул от Зака, змею, которая не дает тебе спокойно спать, и ночного гостя, который летает по моей комнате?
Зак уже пришел в себя и, со своим привычным уверенно-самодовольным видом, произнес слово, которое давно крутилось у всех на языке:
— Джо, ты сам сказал — призраки! Вот в чем здесь дело.
Джо задумался, что на это ответить — и так и не придумал. Вместо него ответил неизвестно откуда взявшийся голос:
— Нет, дело тут не в призраках. Совсем не в них. Все трое оглянулись, пытаясь найти глазами того, кто говорил, но голос снова зазвучал у них в ушах:
— Они вас нашли. Но и я нашел вас — и, поверьте, — это добрый знак!

Глава 10 НИШИДА
Долина Сефиры, за 21 гас до Ночи Перерождения
Езод и Уника приземлились прямо перед Обсерваторией, на вершине Полуденной Скалы. Она соединялась дорогой из камней и застывшей лавы с Островом Меридиана. От вида со скалы перехватывало дыхание: луна освещала острова Архипелага Времени, и вдали виднелись очертания вулканов, поднимавшихся за озерами Хиатт.
Уника повисла на шее Езода и начала спускаться. Ей было тяжело держаться на одних руках, и она медленно соскользнула на землю. Прежде чем уйти, погладила Езода по шее и сказала:
— Спасибо за волшебный полет, — она говорила почти шепотом, и голос немного дрожал от волнения, которое возвращалось к ней.
— Езод! Езод!
И вдруг оба ангела улыбнулись, увидев, что к ним сломя голову бежит маленький гном.
— Здравствуй, Мартин, — вежливо поздоровался Езод. — Случилось что-то важное? Что ты так разволновался?
— Нишида возвращается! — что есть силы крикнул гном.
Езод не поверил своим ушам. На лучшее он не мог и надеяться. Он повернулся к Унике и с радостным видом произнес:
— Скоро мы будем в полном составе! Нишида, должно быть, разобрался со своим заданием раньше времени.
— Прекрасно, — облегченно вздохнула Уника и положила голову на огромное плечо дракона. — Его поддержка нам очень понадобится.
— Он почувствовал, что нужен нам, — подтвердил Езод. — Ему доверили очень сложное дело, и я не надеялся увидеть его раньше чем через год. Думаю, он понял, что ситуация экстренная, и сделал все, чтобы закончить раньше.
Уника кивнула.
— Я тоже так думаю. Он будто притягивает к себе волшебство — что бы с ним ни случилось, в этом всегда есть какая-то мистика. Вспомни хотя бы его историю: как будто вчера было. Метатрон привел его в Сефиру и сказал, что первый раз в жизни хочет сделать исключение, назначив Наставником того, кто даже не родился ангелом.
— И это все моя заслуга! — самодовольно вставил Мартин. — Это я рассказал Метатрону о Нишиде. Я годами наблюдал за тем, что он делает в мире людей. Он был эльфом, но использовал свои силы для того, чтобы жить незамеченным среди них и помогать тем, кто в том нуждается. И это вместо того чтобы, подобно остальным, оставаться в лесу и заботиться о природе и животных.
— Эльфом… — улыбнулась Уника. — Кому может прийти в голову, что он был эльфом — с таким-то желанием помогать людям и оставаться незамеченным — прямо как настоящий ангел-хранитель?
— Нишида никогда не был похож на своих! — горячо воскликнул Мартин. — Он умел читать мысли и владел телепатией прежде, чем появиться в Сефире!
— Он не родился, как мы, из Пламени Жизни, но он так похож на нас… — заключил Езод, еле заметно шевеля крыльями и приглаживая перья.
— Поэтому Метатрон и сделал его полу-ангелом и наделил силами, какими обладают только Ангелы-Наставники, — заметила Уника. Она посмотрела на Езода и Мартина и почувствовала, как нервное состояние, преследовавшее ее последние несколько часов, стало проходить — и ей захотелось улыбнуться.
— Но смешнее всего было его выражение лица, когда он прилетел в Сефиру, а мы, ангелы, все построились, чтобы встретить его. Может, он думал увидеть нас такими, как в книгах — просто людей с крыльями, а увидел Разум, сотканный из света, босоногую женщину, дракона, гнома с дюжиной косичек и много других фантастических существ, каких он и не мог вообразить, даже со своей богатой фантазией.
Все трое рассмеялись, вспомнив эту сцену в деталях.
— А помните, как он хотел удивить Метатрона и устроил настоящий снегопад при жарком солнце?
— Да… — тихо произнес Езод. — Как же красиво было! Впрочем, эльфы всегда очень тонко чувствовали природу, и на свете для таких экспериментов нет места лучше, чем Сефира.
— Чему я всегда завидовал больше всего, так это его умению превращаться, — сказал Мартин. — Я не понимаю, как он успевает так быстро менять облик. И вообще, вы видели, как он двигается? Точнее, вы успеваете разглядеть его?
— Нет, — весело ответил Езод. — Это почти невозможно, потому что он слишком быстро движется, так быстро, что нет смысла даже пытаться.
Обрадованные новостью, Уника и Езод вместе с Мартином направились к Обсерватории. Это была древняя, квадратная в основании крепость из темного камня, сверху покрытая прозрачным куполом, который глядел в небо, словно огромный глаз. Уника подлетела к входу, устроенному в одной из стен. Вместо двери или ворот он был закрыт потоком энергии. Она открыла проход и вошла внутрь — а за ней и Езод с Мартином.
Вскоре они оказались в небольшом зале, освещенном переливчатыми огнями. Из него три двери вели в комнаты.
Одна из комнат, справа, была самой просторной и светлой, а стены в ней были покрыты экранами, на которых отображались картины из жизни людей. Это было так называемое Окно в Мир: место, откуда можно было наблюдать за всем, что происходит на земле.
Вторая комната, в центре, была такой же, как и предыдущая, но экраны на стенах показывали сцены прошлого: это было Окно Времени. Здесь ангелы могли обратиться к опыту предыдущих веков, чтобы сделать выводы и принять решение.
Последняя из комнат, слева, была самой маленькой и темной. В отличие от остальных, в ней не было экранов. Одна из стен, обращенная на восток, переливалась всеми цветами радуги. Это был портал, сквозь который ангелы попадали в мир людей. По сути, это было место, где два мира соединялись между собой.
Проходя мимо этой комнаты, Уника каждый раз вздрагивала. Ей вспоминалось то, что она чувствовала, проходя через портал: сначала по коже бежали мурашки, потом появлялось ощущение, будто тело распадается и тает в воздухе. В конце концов тело теряло вес и очертания. Превращение его в чистую энергию вызывало боль, но другого способа не было, потому что ангелам запрещалось показываться людям на глаза.
Уника, Езод и Мартин вошли в комнату, где находилось Окно в Мир.
Девять ангелов, которые, так же, как и Мартин, выглядели как гномы и под его руководством заведовали Обсерваторией, приветствовали вошедших.
— Рада снова видеть вас, — почтительно сказала Уника, наклонив голову.
Каждый раз Обсерватория ее удивляла. Она не уставала поражаться тому, какую тонкую научную работу вели маленькие ангелы. Они все время проводили, наблюдая за тем, что происходит в мире людей, собирая информацию и докладывая обо всем Унике и Метатрону, которые решали, где нужно вмешаться и какую работу следует поручить ангелам-хранителям.
— Мне нужно знать, где именно Мизар и Мерак, — обратился к ним Езод.
— Мерак выполняет свое задание, — тут же ответил Мартин, — и скоро вернется.
— А Мизар?
— У него кое-какие трудности, и ему нужно еще время.
— Я бы хотел с ним поговорить.
— Он сам все прекрасно понимает, — успокоил его Мартин. — Сегодня с утра он просил связать тебя с ним — хотел поделиться успехами.
Езод и Уника встали перед Окном в Мир. На экране появилась небольшая деревушка. Вдали, окруженная множеством домиков, стояла деревянная церковь. На лавочке сидела девушка с длинными рыжими волосами. Глаза у нее были полузакрыты, а на лице застыла грусть. Мизар говорил с ней, приняв облик солнечного луча. Она не слышала, что он говорил, не чувствовала его присутствия, но он силой мысли проник в ее разум. Ангелы-хранители должны были жить рядом с людьми, но при этом не обнаруживать себя, чтобы ничто не могло повлиять на их выбор. Их целью было поддерживать людей в сложные моменты жизни, ободрять и показывать им то, чего сами они никогда бы не постигли.
— Мизар, как ты? — спросил его Езод.
— Езод! Как я рад тебя слышать!
— Я хочу спросить тебя, сколько тебе нужно времени до конца. У нас тут большие проблемы, и очень важно, чтобы ты вернулся как можно быстрее.
— Я еще не готов попрощаться с Эмили, — расстроено ответил Мизар. — Задание, которое ты мне дал, очень непростое.
В эту секунду Эмили поднялась — и Езод с Уникой поняли, что она слепая.
— Эмили не хочет, чтобы ее дочь родилась на свет, — объяснил Мизар. — Она считает, что слепота — непреодолимая преграда, которая помешает ей быть хорошей матерью. Я знаю, что она особенная, что она умеет любить по-настоящему, и я должен заставить ее поверить в себя. — Он на мгновение замолк, и по его лицу пробежала тень. — Езод, послушай… девочка должна родиться несмотря ни на что, в будущем она нам поможет.
Все застыли на своих местах, пораженные его словами.
— Тебе это предсказал Оракул? — спросила Уника.
— Да, — ответил Мизар. — Я всегда говорю с Аллибис прежде чем отправиться на задание: она дает мне ценные указания и советы. В этот раз она меня удивила: она сказала, что мое задание куда более важное, чем о нем думают, потому что Эмили вынашивает ребенка, который в будущем сыграет большую роль в нашей судьбе. Она не смогла подробно объяснить, но мне хватило и этого.
Уника слушала его со всем вниманием — и не могла отделаться от мысли о последнем пророчестве Аллибис. В ушах по-прежнему звучали ее слова: «Уника, тебя нет в будущем! Я не вижу тебя в будущем!»
Несмотря на некоторое беспокойство, ей хотелось разубедить Езода в том, что рассчитывать на Мизара ему не стоит. «Не волнуйся, Езод, — сказала она ему мысленно. — Ты уже предупредил восемнадцать Ангелов-Наставников. С этого момента их семнадцать — но можно считать, что мы собрали все силы. — В глазах ее мелькнул огонек надежды. — Мне кажется, Мизару стоит остаться с Эмили. Он вернется, как только сможет».
Езод успокоенно кивнул.
— А чем занят Нишида? — спросила Уника у Мартина.
Гном вызвал на другой экран картинку с Нишидой. Уника увидела море и корабль, разрезающий волны. На нем было несколько молодых людей, которые оживленно что-то обсуждали. Среди них был юноша лет двадцати: Нишида стоял за его спиной.
— Братья, я скоро вернусь! — сказал он, мгновенно почувствовав присутствие кого-то из своих. — Сегодня мой Диего и его друзья спасли много китов здесь, в Антарктиде. Они уже несколько месяцев пытались хоть как-то уберечь этих вымирающих животных от браконьеров (воистину, они — благородные, бесстрашные рыцари: выслеживают китов и ловят их, пользуясь рыболовецкими суднами), — Нишида радовался до глубины души. — Можете передать Метатрону, что мое двойное задание успешно выполнено! Я смог поддержать Диего, придав ему уверенности в себе, чтобы он смог стать главным в команде, и спас жителей моря.
Уника почувствовала, как ей становится лучше от таких новостей и спросила:
— Сколько китов они спасли?.
— Сто тринадцать! И теперь они знают, как обращаться с браконьерами. Я им больше не нужен, поэтому готовьтесь встречать меня. Мне, по правде сказать, немного жаль. Мне очень понравились пингвины и тюлени, они забавные.
Не успели они и глазом моргнуть, как его изображение пропало с экрана.
— Он здесь! Он здесь! — радостно прокричал Мартин, убегая в соседнюю комнату.
Уника и Езод переглянулись и оказались у Портала.
Нишида был уже там. После морского путешествия его длинные белые волосы, обычно собранные в конский хвост, выбились из прически и падали на плечи, открывая заостренные эльфийские уши с множеством сережек. Но яркие желтые глаза смотрели внимательно и приветливо, как и всегда. У него были удивительно тонкие черты лица: прямой нос, красиво очерченные высокие скулы; кожа благородного янтарного цвета подчеркивала белизну улыбки.
Уника уже отвыкла от его вида — и вновь поразилась его удивительной, почти женской красоте; ее опьянил запах мускуса, сандала и хвои исходивший от него.
— Ну что, скучали без меня? Сознавайтесь!
— Я вообще с тебя глаз не спускал! — у Мартина даже голос дрогнул от радости — и он бросился к Нишиде в объятья.
Впрочем, скоро это беззаботное время закончилось. Уника услышала в мыслях голос Метатрона:
«Кажется, я нашел решение».

Глава 11 КРЕЙГ ВАЛЬДЕН
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
— Меля зовут Крейг Вальден, я профессор и преподаю в университете.
Вообще-то мужчина, сидевший напротив ребят за столиком, не был похож на преподавателя: худощавый, одет в черные джинсы и черный же свитер. Лет тридцать пять — сорок, не больше. Темные волосы коротко острижены, а глаза — удивительно яркого сине-зеленого цвета.
— Я сразу хочу извиниться, что подслушал ваш разговор, но, как вы, наверное, уже поняли, я здесь по очень важной причине — и могу вам помочь.
— Стоп, давайте по порядку, — перебил его Зак. — Что человек, называющий себя преподавателем или кем там — профессором, — делает в одиннадцать ночи в пабе, к тому же в понедельник?
— Я приехал всего пару недель назад и ищу одного человека. Когда нужно напасть на чей-то след, как правило, есть два метода: первый — искать этого человека повсюду, и второй — ждать, пока он появится сам. Я выбрал второй, поэтому я жду его в самом популярном среди молодежи месте.
— Вы ищете молодого человека? — Зак говорил спокойно, но крайне настойчиво.
— Тому, кого я ищу, должно быть примерно пятнадцать. Больше у меня нет никаких наводок.
Ева немного оправилась от смущения, поначалу охватившего ее, и решилась спросить:
— Почему вы его ищете?
Крейг внимательно посмотрел ей в глаза и тихо произнес:
— Я преподаю теологию, и в университетские годы занимался текстами Ветхого Завета. Без лишней скромности замечу, что считаю себя одним из лучших специалистов в этой области.
— Ветхий Завет? — пробормотал Зак.
— Библия. В ней собраны сокровища всех времен, искры правды и мудрости, и каждый, кто хочет, может постичь все это. И очень жаль, что сейчас ее почти никто не читает. — Он понял, что тон его стал уж слишком нравоучительным, и заговорил иначе. — В Библии много того, что лично меня заставило посвятить жизнь ее изучению. Среди исследователей бытует мнение, что этот текст есть символическое изображение человека, собирательный образ, полностью выдуманный и никак не связанный с реальностью. Но есть и те, кто, как и я, считает, что некоторые основные элементы Ветхого Завета присутствуют и в современном мире, однако в таком виде, что мы не можем их заметить.
Крейг прекрасно понимал, что запутал своих слушателей и постарался объясниться яснее.
— Очевидно, что вера стоит в основе всего: только безусловно веря в сверхъестественное, можно постигнуть истинную суть вещей. Мир всегда будет делиться на тех, кто видит в расцветающих весной полях закон природы, и тех, кто в каждом цветке видит проявление абсолютного добра.
Джо был зачарован. Слова Крейга достигли самого сердца. Он подумал о мимозе и о том, как он каждое утро с надеждой искал на ней новые побеги. Он никогда не связывал эти чувства с верой и не стал бы этого делать — даже после разговора с профессором. Но для него цветение мимозы не было просто законом природы.
— И именно вера подтолкнула меня к тому, чтобы заняться изучением одной из частей Ветхого Завета — той, которую я считаю важной и необходимой для человечества: я назвал бы это ангеологией.
— Ангеология? И что это такое?
— Учение об ангелах, — Крейг немного заволновался, и его глаза заблестели. Он четко выговаривал каждое слово, не отрывая взгляда от Зака, который, для пущей серьезности, хмурил брови. — Это очень узкая область, изучаемая только теми, кто верит в существование ангелов и в то, что они играют важную роль в жизни людей.
Я думаю, что вам встретились некоторые из них. Да, это были не призраки, это ангелы.
Крейг ненадолго замолчал и внимательно посмотрел на лица ребят, после чего уверенно произнес одну-единственную фразу:
— Ангелы существуют. И вы их уже встретили.
Бледное лицо Евы не выражало ничего, кроме усталости. Джо и Зак молча переглядывались.
— Вам еще многое предстоит узнать, — продолжил Крейг. — И мне будет приятно просветить вас. Но сейчас самое главное в том, чтобы никто из вас не оставался один. Вы должны держаться вместе — и следить за всем, что происходит вокруг.
— И как же мы это сделаем? — в отчаянии спросила Ева. — После школы нам нужно возвращаться домой.
— Когда приехал в Мэпл-таун, я снял дом на окраине города, почти в лесу. Там хватит места для всех, и если вы согласны, можете отправиться туда прямо сейчас. Я помогу вам собрать вещи, а потом отвезти вас в наше временное убежище. Мы постоянно будем вместе. Родителям можете сказать, что вас пригласил домой кто-то из друзей и что вы вернетесь завтра — можете, как говорится, прикрыть друг друга. Думаю, проблем не возникнет.
Видя, что его собеседники явно колеблются, Крейг заговорил более настойчиво:
— Ребята, доверьтесь мне, это очень важно. Когда я объясню вам, что я думаю о происходящем… вы поймете, — он поднялся из-за стола. — Ну что, идем? — В голосе его звучала такая сила убеждения, что все трое начали подниматься со своих мест.
Зак встал первым — и тут же обратился к профессору:
— Мне нужно кое-куда… знаете, меня от этих разговоров что-то сильно потянуло в туалет.
— Да, и меня тоже, — подхватил Джо, и оба направились к лестнице, которая вела в уборную.
Мальчики молча спустились по лестнице, молча пересекли зал, в конце которого виднелись двери в женскую и мужскую уборную. Зак толкнул дверь, но она оказалась заперта. Он с досадой пнул ее и со вздохом произнес:
— Пойду возьму ключ.
Джо кивнул, прислонился спиной о холодную плитку и прикрыл глаза.
Библия, ангелы… но причем тут мы? Библия. Я ее и не читал никогда. Думаю, и не видел даже, у нас дома ее и нет, должно быть…
«Тебе же хуже».
Голос проник в его мысли и заставил скорчится от боли: будто игла вонзилась в висок. Джо испуганно огляделся: никого. Но он же слышал, слышал!
«Я схожу с ума?» — с отчаянием подумал Джо.
Ничего, сейчас вернется Зак, а вдвоем не так страшно. Но голос из ниоткуда заставил его еще сильнее прижаться к стене: «Я тоже жду не дождусь, когда вернется Зак: так будет еще веселее».
Джо с ужасом осознал, что эти слова сами появляются у него в голове. И с такой же ясностью он понял, что тот, кто говорил с ним, мог читать его мысли.
«А вот и он. Посмотрим, может, он и посмелее тебя».
Уверенные шаги по лестнице звучали глухо и отдаленно. Когда Ева и Зак — а это были они — спустились вниз, Джо едва дышал от страха.
Зак в это время выговаривал Еве своим обычно резким и не совсем вежливым тоном:
— Давай быстрее, не копайся.
Ева остановилась перед дверью женского туалета, Зак направился к мужскому, позвякивая увесистой связкой ключей. Он мельком посмотрел на Джо и понял, что тут что-то не так.
— Что с тобой такое?
«Он боится. А ты?».
Зак похолодел от страха, когда понял, что это произнес не Джо.
— Что-о-о? — заорал он, отходя спиной назад и упираясь в стену. Он ссутулился и сжал руки в кулаки, словно готовился защищаться. — Кто здесь? Кто это?!
Улучив момент, Зак вопросительно посмотрел на Джо. Тот только покачал головой и тут же посмотрел в ту сторону, где стояла испуганная и бледная Ева.
«Я тебя нашел».
Джо смог немного прийти в себя и стал осматриваться вокруг. Сначала он внимательно оглядел грот, потом — темный потолок, стал рассматривать трубы — и ему вдруг показалось, что он заметил какое-то свечение. Он посмотрел еще раз, прищурился и наклонил голову: вот они! Две светящиеся точки висели в воздухе под потолком, над одной из выдающихся из стены труб, прямо над дверью, справа. Он задрожал, когда понял, что эти две точки то потухали, то снова загорались — примерно так же, как если бы это были чьи-то глаза, и этот кто-то то и дело моргал. Джо щелкнул пальцами, чтобы привлечь к себе внимание, и кивком указал на два огонька в темноте.
«А теперь вы нашли меня. Отлично».
Послышался легкий шорох, будто кто-то зашевелился. Глаза на мгновение пропали — и снова появились. Потом опять пропали и возникли уже ближе к центру комнаты. Спустя несколько секунд на свет вылезла огромная крыса. Она была размером с кота, и хвост у нее был такой же длины, что и тело. Половину морды закрывали длинные усы, а глаза светились странным огнем.
«Хорошие дети… стойте смирно и дайте мне…».
Вдруг из-за двери возникли две оживленно болтающие девушки. Когда они увидели ребят, стоящих без движения, одна из них, с короткими светлыми волосами и сережкой в брови, сказала:
— Эй, Зак, привет!
Зак поймал момент: пользуясь замешательством, которое вызвали девушки, он сосредоточился на оранжевом светильнике, прицелился и метко кинул в него связку ключей. Он не промахнулся: лампа с грохотом лопнула, и комната погрузилась в темноту, после чего послышался рев пожарной сигнализации.
Голос Зака перекрыл сирену:
— Пошли! Бегом отсюда!
В этот момент, в полной темноте, никто не мог понять, что происходит. Все беспорядочно бросились к освещенной лестнице. Ребята, задыхаясь, карабкались вверх по ступеням, и когда вбежали в зал, вид у них был такой, будто они вернулись с того света. Они, не веря своим глазам, осматривались по сторонам, а потом вдруг почувствовали нестерпимое желание выйти на улицу. Оставленное ими помещение погрузилось в тишину. Возможно, там больше никого не было. Возможно.
Крейг ждал снаружи. Он решил не беспокоить их лишний раз, поэтому ничего не сказал о том, как долго они пробыли внутри. Он заметил мрачное выражение их лиц, но решил, что это результат недавнего разговора. Он встретил их ослепительной улыбкой и отвел к своему джипу.
— Ну, давайте, надо ехать. Садитесь.
Ева села на переднее сидение, а Зак и Джо устроились сзади. Всем троим казалось, что в тот небольшой промежуток времени, который они провели в баре, в мире что-то изменилось. Ничто уже не было прежним. Зак закрыл дверь и, надевая кепку, спросил профессора:
— Зачем вы сюда приехали? Зачем вы делаете все это для нас?
— Правильно заданные вопросы подразумевают исчерпывающий ответ, — со вздохом ответил Крейг, заводя мотор. — Скажем так, сейчас в городе происходит кое-что очень важное, что повлияет на будущее человечества. Если я правильно понял, бурные реки вышли из берегов — и сливаются как раз в этом месте.
— И что же нам с этим делать? — спросила Ева, чуть не плача.
— Один из вас — причина всего этого. И нам остается надеяться, что в нем же сокрыто и решение.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39

Сообщение Жасмин » 26 июл 2012, 15:54

Эйрадис Д'Арси Доннерджек, недавно вернувшаяся из царств, которые
описывают поражающие воображение орбиты вокруг Непостижимых Полей, задумчиво
посмотрела на простую мебель гостиничного номера, на своего мужа, спящего, в
серовато-розовых рассветных лучах, и тихонько вздохнула. Она все еще не до
конца пришла в себя, и, хотя считала неблагодарным говорить об этом Джону,
жизнь в Веритэ представлялась ей довольно странной. Эйрадис была
переменчивым существом из древнего Вирту, и что-то глубоко внутри ее души
восставало против стабильности каждой клетки нового возрожденного тела.
Подойдя к двойной застекленной двери, она раздвинула прозрачные
занавеси, распахнула створки и вышла на балкон, чтобы взглянуть на голубые
воды Карибского моря.
Утренний воздух показался ей слишком холодным, однако она осталась
снаружи, подставляя свежему ветерку разгоряченное тело. Быстрая улыбка
промелькнула на ее прелестных губах, когда Эйрадис размышляла о
парадоксальности ситуации, в которой оказалась: она тоскует о своем
переменчивом доме в Вирту, где ей было по силам вырастить на плечах крылья
ангела и взлететь в небеса или нырнуть в море с русалочьим хвостом, и
одновременно постоянно стремится испытать холод, жару или голод - лишь бы
прогнать жуткий страх, что она все еще мертва.
Восходящее солнце смыло с небес остатки серой краски, украсив его всеми
оттенками розового, оранжевого и желтого. Теперь стали видны облака:
удлиненные, вылепленные ветром фигуры, которые в Вирту вполне могли
оказаться воздушными существами, а здесь являлись результатом работы ветра и
воды. Воды, поднимающейся ввысь только затем, чтобы позднее низвергнуться на
землю, а потом вновь устремиться в небо, обеспечивая бесконечный цикл, в
котором, однако, присутствовал элемент хаоса. Метеорология все еще считалась
скорее искусством, чем наукой, несмотря на разработку теории хаоса и
фрактальной геометрии.
Наука. Религия Доннерджека, хотя он всячески это отрицает. Джон -
практичный и жесткий человек, но в его душе живет поэт. Поэт, которого
влекло к Эйрадис: Нимфе Веритэ, Русалке Под Семью Танцующими Лунами, Ангелу
Забытой Надежды. В Вирту она влюбилась в своего поэта, а после того, как ее
коснулся муар, поэт сумел забрать возлюбленную из Непостижимых Полей.
Сначала она шла за ним, не понимая, что делает, но на Тропе Костей, Звезд,
Радуги и других экзотических вещей, которая уводила ее все дальше и дальше
от цепких объятий энтропии, Эйрадис уже сознательно и радостно держала Джона
за руку и даже запела вместе с ним, когда они переходили через мосты. В
результате Джон Д'Арси Доннерджек выполнил все условия Танатоса и
благополучно доставил Эйрадис из Непостижимых Полей в земли живых, из Вирту
в Веритэ.
Да, Джон Д'Арси Доннерджек сумел вернуться вместе со своей возлюбленной
- в отличие от Орфея, который потерял Эвридику, - однако Эйрадис не
переставала удивляться странностям в характере мужа, человека, с которым
делила постель. Часто он был внимательным, любящим и страстным, но теперь,
когда Эйрадис узнала его лучше, она никак не могла понять, почему он так
стремился забрать ее у Танатоса, ведь у него практически никогда не
оставалось для нее времени - за исключением тех моментов, когда они
занимались любовью или болтали.
"Может, ему скучно со мной", - думала Эйрадис. Потерявший крылья ангел,
бесхвостая русалка, бывшая нимфа, а теперь самая обычная женщина. Да,
обладающая уникальными знаниями программа, созданная для Вирту, превратилась
в Веритэ в существо из плоти и крови - и стала всего лишь женщиной.
Эйрадис, совсем недавно вернувшаяся из царств, вращающихся вокруг
Непостижимых Полей, услышала, как ее муж зашевелился во сне, повернулась и
сквозь прозрачные занавеси увидела, как его руки потянулись к ней, но не
нашли. Охваченный ужасом, Джон мгновенно проснулся.
- Эйра! - позвал он, и его голос был исполнен страдания, знакомого лишь
тем, чьих любимых забрал Танатос.
Эйрадис, раздвинув занавеси, поспешила к нему и увидела, как на его
лице появилось облегчение. Она скользнула в постель, услышала тихий шепот,
сильные руки сжали ее в объятиях. Убедившись, что Эйрадис рядом, Джон начал
успокаиваться. И тогда она перестала сомневаться в его чувствах, удивляясь
тому, какие странные формы принимает любовь здесь, в Веритэ, где ни один
человек не в силах изменить своего облика.
x x x

- Проблемы?

Абель и Карла Хаззард смотрели в семейном виртуальном пространстве на
изображение гида, некоего мистера Чалмерса.
- Какого рода проблемы? - спросил Абель. - С Лидией все в порядке?
- О да, она в полном порядке, - заверил его мистер Чалмерс. - Но
механизм возвращения не срабатывает.
- Возвращения? Вы хотите сказать, что не можете вернуть ее в Веритэ?
- Когда время пребывания вашей дочери в Вирту истекло, мы активировали
программу - после небольшого льготного периода, позволившего ей завершить
то, что она делала. Но она не реагирует на наши сигналы.
- Почему?
- Создается впечатление.., что она еще занята. Льготный период пришлось
несколько раз продлевать.
- Занята? - вмешалась Карла. - Чем занята?
- Есть основания считать, что она с любовником.
- Ага. Ну, в конце концов, Лидия отправилась туда, чтобы получить
удовольствие. Девочке нужно немного развеяться. Если продление пребывания в
Вирту не повлечет за собой психологической травмы, пусть остается. Вскоре ей
надоест, и она вернется, чтобы немного прийти в себя перед следующим
визитом.
- Благодарю вас, - улыбаясь, заявил мистер Чалмерс. - Конечно, нам
известны подобные случаи, но мы обязаны ставить в известность родителей или
опекунов. Задержка всего на полдня серьезной не является. Мы сообщим вам,
как только Лидия вернется.
- Спасибо.
x x x

Артур Иден в украшенном красно-золотыми узорами дашики <мужская рубашка
в африканском стиле (с круглым вырезом и короткими рукавами).>. - одеянии
посвященного низшей ступени (хотя он еще не получил этого статуса) - ждал во
дворе перед храмом вместе с небольшой группой других прихожан как из Вирту,
так и из Веритэ. Шла служба под усыпанным звездами небом, где каждый мог
разглядеть два знака и несколько ярко сверкающих знамений.
С небес медленно лился свет, постепенно приобретая форму серебряного
парусника, который промчался над головами собравшихся и исчез в скрытом
отверстии на крыше храма. Маленький ансамбль, стоявший слева от священника,
начал играть; зазвучали струнные инструменты и флейта. Паства вздохнула, и
священник произнес:
- Явился Бог, чтобы наблюдать за малым посвящением. Пусть каждый, кто
еще не готов, скажет сейчас - и избежит проклятия за осквернение святынь.
Все молчали.
Прозвучала негромкая молитва, а затем - все было отрепетировано еще на
прошлой неделе - музыканты перешли поближе к дверям храма. Кандидаты в
посвященные, шагая медленно и торжественно, двинулись к дверям. Створки
распахнулись одновременно.
Первыми порог переступили музыканты, за ними, образовав торжественную
процессию, последовали кандидаты. Остальные верующие остались во дворе
храма.
Впереди, сквозь сумрак, Идем разглядел горящие свечи и ощутил аромат
благовоний. Кандидаты медленно шагали по длинному коридору со множеством
черных дверей - он вел к паре узких серебристых створок. Их украшал
затейливый орнамент - блики мерцающего пламени свечей плясали на серебре,
словно разноцветные рыбки в садовом пруду.
Они продолжали идти вперед. Наконец, когда музыка изменила темп, стала
медленнее, все остановились. Дверь за ними закрылась, и легкий ветерок,
дувший снаружи, замер.
Кандидаты долго ждали, слушая музыку и стараясь настроиться на
предстоящий обряд. Неожиданно наступила тишина, и серебряные двери начали
медленно, очень медленно открываться. Через мгновение Иден увидел за ними
что-то очень яркое.
x x x

Танатос услышал зов Мизара, заглушивший музыку потерянных миров.
Костяная женщина, чью руку он держал, рассыпалась, когда вой смолк, а
Властелин Непостижимых Полей поднялся и трижды повернулся на месте против
часовой стрелки. Однако звук слишком быстро стих, и Танатос не успел
определить его источник. В сумраке он взошел на вершину холма, поднял
бледную руку и поймал крик.
Слишком короток он был, слишком короток, чтобы провести Танатоса до
самой цели. И все же Танатос шел, в мерцании сумрака, и наконец выбрался на
равнину. Наступил день, вокруг спешили по своим делам люди, но никто не
увидел его, кроме старой женщины, взглянувшей ему прямо в глаза. Танатос
протянул руку и мягко коснулся плеча старухи; та опустилась на тротуар. А
он, не оглядываясь, продолжал идти дальше и свернул направо на первом же
перекрестке.
Город постепенно исчез, и Танатос миновал озеро - несколько рыбин
перевернулись животами вверх и всплыли на поверхность, когда он проходил
мимо. Добравшись до противоположного берега, Танатос двинулся через поле.
Затем он остановился. Вокруг цвели красные и желтые цветы, но слева от
него тянулась полоса поникших стеблей. Танатос вгляделся в нее и через
мгновение увидел, как распустилась черная роза. Прошло несколько секунд, и
новый цветок увял.
- Алиот, - позвал Танатос. - Иди ко мне.
Черный мотылек вспорхнул с поникшего цветка, легко преодолел
разделявшее их пространство и опустился на вытянутый палец своего господина.
- Привет, босс. Какая неожиданная встреча.
- Она вовсе не неожиданная, - отозвался Танатос.
- О нет, конечно. Я просто стараюсь поддержать приятный разговор.
Темная фигура кивнула. Алиот никогда не мог определить, удалось ли ему
развеселить Танатоса.
- Кстати говоря, - продолжал Алиот, все еще теряясь в догадках, - я
догадываюсь, почему вы появились здесь, если можно так выразиться, во плоти.
Я тоже слышал вой Мизара.
- Ага!
- Да, но он почти сразу же смолк.
- Действительно. Все произошло так быстро, я не успел среагировать. Я
думал, ты знаешь, где находится Мизар - учитывая твое неизменное
любопытство.
- У меня сложилось впечатление, что Мизар добрался до самого центра.
- Тогда давай посмотрим, - предложил Танатос и поднял другую руку.
Замелькали ландшафты с такой быстротой, что Алиот потерял всякую
ориентацию, однако скорость все увеличивалась, и вот уже разноцветные
картины превратились в равномерные вспышки света и тьмы, а под конец в
пульсирующий серый сумрак. Алиот знал, что его господин внимательно
вглядывается во все, что проносится мимо.
Затем последовательность событий поменялась на противоположную, и
наконец Танатос замер у основания огромной горы, вершина которой терялась в
облаках.
Танатос наклонился, чтобы осмотреть небольшой кратер. Алиот облетел
кратер и нырнул внутрь.
- В стене застрял кусок красноватого кабеля, Повелитель. Танатос
бесшумно спрыгнул в жерло кратера, протянул Руку и внимательно осмотрел
предмет, о котором доложил Алиот.
- Один из хвостов Мизара... Интересно, какой из его аспектов он
представляет?
Танатос выбрался из кратера и зашагал вдоль цепочки следов; при его
приближении следы начинали светиться, а когда он отходил на десяток шагов -
исчезали.
- Похоже, Мизар перешел в другое измерение. - Танатос наклонился и
коснулся рукой последних следов. Его ладонь медленно описала круг. Рука и
предплечье исчезли и тут же появились вновь, затем все повторилось еще раз.
- След идет сквозь множество измерений, пока не исчезает совсем.
- Что случилось с Мизаром? - спросил Алиот.
- Сейчас бессмысленно строить предположения, - ответил Танатос, откинул
голову назад и завыл.
Небо потемнело, и пролетавшие мимо птицы замертво попадали к его ногам.
Земля по всему пространству Вирту начала дрожать.
Над вершиной горы Меру сверкнули зазубренные молнии. А вой
продолжался... В почве пошли трещины, появились овраги. Вся гора
раскачивалась, завяла трава, попадали деревья. Озера вышли из берегов, реки
потекли вспять.
Наконец вой смолк.
Танатос ждал. Наступила долгая тишина.
Ответа не было.
x x x

С вершины холма Дон нерджек видел раскинувшееся море и мог наблюдать за
строительными работами. Большая часть недели ушла на то, чтобы вырыть
котлован. Сейчас фундамент уже был на месте, и Джон сравнивал его с
изображением на дисплее карманного компьютера.
- Пока все сделано так, как я просил, - заметил он, поворачиваясь к
своей спутнице. - Сроки выдерживаются. У тебя есть какие-нибудь замечания?
- Я счастлива здесь, - ответила она. - Все такое непривычное и
диковинное... Да, я думаю, получится хорошо.
- Я боялся, что изолированное место...
- Нет-нет, мне нравится, - сказала Эйрадис. - Я так и хотела. Давно
хотела после.., после того, что произошло. Доннерджек кивнул:
- Мы будем периодически проверять, как идут работы, пока замок не
станет нашим домом. А когда устанем от него, отправимся погулять в твой мир.
- Теперь Вирту уже не мой мир.
- Оба наших мира всегда будут твоими, Эйра.
- Да, и я этому страшно рада. Мне столько всего нужно узнать о Веритэ -
да и о Вирту. И я бы хотела помочь тебе с работой, ведь я обладаю уникальным
взглядом на оба мира.
- Верно, - согласился Доннерджек, сжав ее изящную ручку в своей большой
ладони. - Ты наверняка сумеешь мне помочь.
Несколько месяцев они регулярно посещали остров, наблюдая за тем, как
продвигается строительство. Им не удалось узнать, как выглядела резиденция
предков Доннерджека в прошлых воплощениях, поэтому Джон решил ничем не
ограничивать свою фантазию и использовать понравившиеся детали реально
существующих замков. Строение получилось высоким, темным и довольно суровым
на фоне унылого неба и скал, но все внутренние работы производились по
последнему слову техники, а не по средневековым стандартам - внутри стен
прятались фиберглассовые кабели и микроволновые антенны.
Молодожены гуляли по строящемуся зданию: Джон постукивал тростью по
стыкам панелей, а Эйрадис проводила кончиками пальцев по гладким
поверхностям; они улыбались и кивали друг другу. Если не было дождя, супруги
всходили на вершину холма и смотрели вниз, наблюдая за флайерами, а потом
отправлялись в одну из квартир, где проводили медовый месяц.
Иногда Доннерджек выбирал время и работал в замке - строил Большую
Сцену возле кабинета - настоящее, полномасштабное произведение искусства. И
переходную камеру для посещения Вирту. Кроме того, он уделял огромное
внимание своему рабочему кабинету.
Однажды Джон засиделся допоздна, все рабочие уже ушли - он хотел, чтобы
некоторые детали были известны только ему, - и вдруг услышал тихие стоны,
которые доносились откуда-то снизу. Вооружившись тростью, он отправился на
разведку, но не обнаружил ничего достойного внимания. Лишь сквозняки,
проникавшие в любые щели, гуляли по коридорам недостроенного замка.
Доннерджек пожал плечами и вернулся к прерванной работе. Странные звуки не
раз повторялись в течение ночи.
Так Джон и трудился по ночам и вскоре установил все необходимое
оборудование. Впрочем, он стремился к уединению не только потому, что того
требовала работа. Эйрадис - дело в ней. В Веритэ не существовало никаких
упоминаний о его супруге. Доннерджек решил, что нужно создать ее личность,
постепенно добавляя в биографию Эйрадис разные детали, одну подробность за
другой, сделать так, чтобы сведения о ней появились в базах данных задним
числом. Но сначала нужно, чтобы его система заняла свое место в новом замке.
Как только они сюда переселятся, он введет ее в действие.
"Странно, - подумал он, - сегодня стоны сопровождаются звоном цепей..."
Глава 4

Морепа вышел из пещеры, потянулся и посмотрел на многообразие
окружающего мира. Как здорово ощущать, что все твое сознание локализовано в
одном теле, в одном месте - поразительная полнота впечатлений. Взять, к
примеру, Терраму. Хорошо, что она заснула, и у него появилась возможность
передохнуть. Если она в самом деле спит... Да нет, конечно, заснула. Было бы
глупо мешать удовольствие с делом. Но с другой стороны...
Какое-то движение вдалеке привлекло его внимание. На востоке по небу
мчалась крошечная точка. Морепа обратился к внутреннему зрению, стараясь
лучше понять происходящее, и дневные звезды предстали перед его мысленным
взглядом. Юноша, одетый лишь в золотое трико и сандалии, бежал в
пространстве так, словно ничего особенно в этом не было. Вскоре его стройная
фигура возникла в пустоте рядом с Морепой, в глазах бегуна плясали смешинки.
В руке он держал оперенный жезл, вокруг которого обвилась пара золотых
спящих змей.
- Привет, Морепа! - заявил юноша. - Ты задержался на Вершине.
- И что с того, Прыткий? - отозвался Морепа. - Почему бы и нет?
- Конечно, божество может делать все, что пожелает. Почему-то всегда
получается, что в некотором смысле Бог всегда прав.
- Ты пришел ко мне, чтобы говорить загадками? Или хочешь поплясать на
вершине горы? А может, принес мне весть?
- Все три предположения ошибочны. Я пришел, чтобы поговорить с тем, кто
окажется на месте, поделиться новой информацией и доложить о странном
видении.
- Каком?
- Танатос, собственной темной персоной. Внизу. Я видел его совсем
недавно. Возможно, ты слышал его вой, заметил, как раскололось небо, и
почувствовал, как дрожала земля и раскачивались горы.
- Да, пришлось даже отвлечься.., от медитации. Впрочем, должен
признать, мне показалось, будто явления, о которых ты говоришь, суть
результат моих размышлений о природе явлений. Мое сознание было обращено
вовнутрь, и я не понял, откуда исходил тот дикий вопль. Тебе известно,
почему Танатос повел себя так необычно?
- Не могу сказать, - ответил Прыткий. - Кто знает, что на уме у
Властелина Непостижимых Полей? Он обошел гору Меру, словно что-то искал.
Потом приблизился к впадине в земле, что-то поднял и принялся рассматривать.
А затем издал свой ужасный крик.
- Ты видел, что он нашел?
- Мне кажется, он держал в руках небольшой кусок красного кабеля.
- Хм. На первичной горе нет проводов. Ты видел, что он с ним сделал?
- Забрал с собой, Морепа, и отправился в путь между мирами.
- Почему ты пришел сюда, Прыткий?
- Я посчитал, что вам следует знать о появлении Танатоса возле горы.
- Раньше он не осмеливался здесь показываться. Зачем он приходил? Мы
ведь бессмертные боги.
- Я всегда так думал. Однако мне бы не хотелось, чтобы Танатос на меня
рассердился.
- Разумная мысль. Думаешь, кто-то из нас его оскорбил?
- Не исключено. Мы можем проверить тех, кто здесь есть, чтобы прояснить
ситуацию.
Морепа бросил взгляд в сторону пещеры.
- К несчастью, Небопа погрузился в размышления, - заявил он. - И я не
знаю, где сейчас Террама. Юноша улыбнулся и махнул рукой вниз:
- Скорее всего развлекается с элишитами.
- С элишитами?
- Новая религия.
- Религии приходят и уходят. Через некоторое время все они становятся
похожими друг на друга. Что интересного в новом учении?
- Оно продолжает развиваться, и у него есть необычные черты. Первое -
элишизм возник здесь, в Вирту; похоже, он распространяется через границу в
первый мир.
Морепа пожал плечами.
- Вирту всегда существовала - в той или иной форме. Технология Веритэ
лишь обеспечила наш мир местом и названием. Вполне возможно, что все религии
берут свое начало в Вирту. Ведь религия - не что иное, как коллективный дух
народа, верно?
- Кто знает?.. Но сейчас у меня возник другой вопрос. Может быть, тебе
следует заняться учением элишитов вплотную?
- А ты элишит?
- Исключительно в качестве наблюдателя - причем издалека.
- Что они проповедуют?
- Элишиты воспользовались древними шумерскими верованиями. Возврат к
прежнему на новом уровне - так они говорят. Только вот никто из основателей
не понимает, что это такое, и потому они действуют наугад. Стандартная
персонификация и театральные эффекты.
- Кто же положил этому начало?
- Мне не известно его имя. Я слежу за элишитами совсем недолго. По
слухам, у истоков стоял какой-то эйон <Эйон - слово образовано сочетанием АI
- искусственный интеллект.>. - Ты не знаешь, может, кто-нибудь из моих
коллег?
Прыткий покачал головой.
- Гм-м, - задумчиво проговорил Морепа. - Религия, основанная эйоном...
- Он сделал насколько шагов и посмотрел вниз. - А что твои меньшие родичи?
Они имеют отношение к элишитам?
- Некоторые, полагаю, имеют.
- Да, подобные штуки как раз для младших божеств, жаждущих набрать
побольше маны. Прыткий покраснел:
- Я тоже не прочь. Однако боюсь, элишиты доставят всем серьезные
неприятности.
- У меня нет особого желания ввязываться в это дело. Во всяком случае,
пока я не узнаю о нем побольше. Могу ли я убедить тебя проявить к элишитам
побольше интереса и держать меня в курсе?
- Пожалуй. А как мне следует себя вести? Тут ведь не станешь подавать
заявление о приеме на работу.
- Конечно. Поговори с младшими божествами с нижних склонов, которые уже
проникли в суть дела. Покажи им свою заинтересованность и продемонстрируй
величие.
- Какое величие? Я - одно из младших, астральных божеств, мальчик на
побегушках у Верховных и не принадлежу к числу истинных обитателей Меру.
Даже не имею права появляться на этом уровне. Моей ауры недостаточно для
того, чтобы вызвать повиновение или желание сотрудничать.
Морепа улыбнулся:
- Какие проблемы?! Похоже, пришло время повысить тебя в должности.
Подойти поближе.
Прыткий посмотрел на его бородатое лицо, заглянул в голубые глаза и
отвел взгляд.
- А меня не разорвет на части? - спросил он.
- С какой стати? Нет, тебя не разорвет на куски, мой быстрый. Выйди из
сумрака.
Прыткий осторожно опустился на гору рядом с Морепой.
- Вот как, оказывается, чувствуешь себя, попав наверх, - промолвил он
через некоторое время.
- И как? - заинтересовался Морепа.
- Точно так же, как в любом другом месте.
- Тогда ты получил небольшой урок. А теперь познакомься с исключением.
Морепа поднял правую руку и положил ее на голову юноши. Прыткий
поморщился. Постепенно его лицо разгладилось, а потом он улыбнулся. Вскоре
все его тело окружало бледное сияние, золотая аура казалась жидкой и
обтекала его фигуру, внутри светящегося облака появились линии и легкие
волны.
- У меня такое ощущение, будто между твоей рукой и горой что-то
проливается, - проговорил чуть позже Прыткий.
- Так оно и есть, - отозвался Морепа, - однако малость остается, чтобы
улучшить некоторые твои качества. Иными словами, с каждой секундой ты
становишься сильнее.
Аура вспыхнула ослепительными красками, и Морепа несколько минут
продержал ее на таком уровне. Затем медленно опустил руку.
- Теперь, Прыткий, ты готов. Отправляйся в миры, разузнай все об
интересующем меня деле, а потом вернись и расскажи.
Прыткий поднял руку, согнул ее и посмотрел на ладонь. Рука испускала
золотистый свет. Он улыбнулся. Потом своим жезлом отсалютовал Морепе.
- К вашим услугам, - бодро рявкнул он. Подскочил в воздух, завис над
горой и сделал разворот. В следующую секунду он исчез - лишь золотая тень
метнулась к востоку. Однако спустя мгновение Прыткий вновь появился с юга.
- К вашим услугам, - повторил он. И умчался на восток.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 29 июл 2012, 16:59

Глава 12 РЕШЕНИЕ
Долина Сифиры, за 17 часов до Ночи Перерождения
Едва открыв дверь в Башню, Уника тут же почувствовала знакомый запах дерева, кожи и книг. Она вдохнула полной грудью, и ее наполнило чувство, подобное тому, какое испытываешь, возвращаясь домой. В камине горел огонь. Все, казалось, было неподвижно. Все остановилось — в ожидании чего-то.
Мысли Уники в этот момент были подобны ласточкам в небе. Когда она задумывалась о чем-то, это замечали все в Сефире — порой ее мысли влияли даже на погоду. Вот и сейчас это происходило. Поднялся сильный ветер, ломающий тонкие ветви деревьев. По небу стаями бежали облака, принося то дождь, то хлопья снега. И даже ночь была больше похожа на холодное утро.
— Уника, успокойся, — тихо сказал Метатрон. — Ты мне нужна: нам надо принять одно важное решение.
Он все еще сидел в той же позе, в какой был несколько часов назад: вполоборота перед большим окном — и по-прежнему смотрел в сторону леса. На столе рядом с ним лежала Книга Заклинаний. Она была открыта, и над ее страницами витал легкий опаловый туман.
Обращаться к этой могущественной книге мог только тот, кто был в состоянии справиться с ней, кто владел началами вселенной и темными искусствами. Уника знала ее почти наизусть, и ей нравилось волшебство, которое исходило от этих страниц. Она подошла к столу, аккуратно взяла книгу в руки и почувствовала, как по телу пробежала дрожь: это энергия книги передалась ей через кончики пальцев. Книга пульсировала. Говорила. Была живой.
Она была написана древним алфавитом Сефиры. Строчка за строчкой, страница за страницей были заполнены изображениями и символами. Этот язык понимали только Ангелы-Наставники, и как произносить написанное, знали только они.
Книга была соткана из тончайших волокон, которые представляли собой смесь редких элементов, добытых в местах, где скапливалось много положительной энергии. Бумагу для нее сделали из иголок белой ели из южного полушария, из коры гигантской секвойи с берегов Тихого океана, из воздушных корней пальмы с острова Вечного Неба в западной Полинезии, из листьев каштана, растущего у подножья Этны, из лепестков кувшинок.
Уника заглянула в раскрытую книгу. Метатрон уже подчеркнул в ней несколько абзацев и оставил какие-то заметки на полях. Нужно было сильное и действенное заклинание.
— Ты сказал, что нашел решение… — сказала Уника, пытаясь уловить нить его размышлений.
— Я долго размышлял о твоем предложении. Думаю, оно не лишено смысла, даже притом, что я понимаю, как опасно прятать Пламя Жизни в мире людей.
Уника внимательно слушала его. По спине пробежал холодок. Мысли ее были неспокойны; Сефиру в это время закружил снегопад.
— Если мы доверим Пламя Жизни новому, только что созданному ангелу, это может привести к фатальным последствиям; в конце концов, он может оказаться неспособным хранить его. Мне кажется, Пламя должен охранять самый сильный из ангелов.
Уника вопросительно взглянула на Метатрона.
— Да, — тихо произнес он. — Я думаю о том, чтобы применить заклинание Перерождения. Мы много раз применяли его к ангелам, которые потеряли веру в себя. С помощью него нам удавалось возродить их, вернуть к истоку жизни и дать им возможность прожить ее снова. Стирая прошлое, воспоминания, переживания, неудачи мы дали им возможность начать все с начала. У нас почти всегда получалось: они рождались заново, вырастали и становились лучше, — закончил он, глядя Унике в глаза.
— Не стоит забывать, какую высокую цену платили их близкие, — грустно ответила она. — Ангел, который решает переродиться, навсегда исчезает, чтобы стать другим, — она немного помолчала и потом добавила. — На самом деле, он словно умирает.
— Это правда, но все они перерождались по собственному желанию. Никого никогда не принуждали, — уточнил Метатрон.
Уника кивнула, хотя в ее голове роилось множество вопросов:
Он хочет применить заклинание Перерождения к одному из Наставников, возможности которого ему хорошо известны, чтобы доверить ему Пламя Жизни? Цель в том, чтобы он вырос в мире людей, даже не подозревая ни о чем?..
— Я не хочу применять заклинание к Наставникам. Я хочу применить его к тебе.
Уника вздрогнула. На мгновение ее сердце как будто перестало биться, а потом его удары больно отдались по всему телу. Она почувствовала, изнутри ее бьет дрожь. Ноги подгибались, руки похолодели так, словно температура в комнате резко упала ниже нуля.
В Сефире в это время начался невиданной силы град.
— Подумай хорошенько, — сказал Метатрон мягко, но настойчиво. — Никто лучше тебя не сможет сохранить Пламя Жизни. Ты — лучшая из ангелов. Ты даже лучше, чем я, и ты это прекрасно знаешь. Если есть хоть какая-то возможность, чтобы план сработал, то только при твоем участии.
Уника была не в состоянии говорить. Слова словно застревали в горле, а мысли сами собой исчезали из головы.
— Я долго думал, — продолжил Метатрон, — и не нашел другого выхода. Мысль о том, что мы тебя потеряем, ранит меня до глубины души, и я не знаю, как Сефира без тебя обойдется. Но это единственный способ спасти Пламя от Офидиэля и давать жизнь новым ангелам, когда опасность минует. — Метатрон не показывал своих чувств, но в душе скорбел сильнее, чем когда-либо: Уника была для него всем. Жизнью и надеждой одновременно. Теперь он должен был положить конец жизни, чтобы сохранить хоть какую-то надежду.
Уника была в замешательстве. Она стала ходить туда-сюда по комнате.
«Дыши. Успокойся. Подумай», — повторяла она себе, но сердце билось все сильнее.
Над Сефирой собрались грозовые тучи: небо то и дело хлестали молнии, и все вокруг сотрясалось от грома.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — спокойно сказал Метатрон, — и не жду, что ты ответишь мне сейчас же. Я не буду приказывать тебе. Я только сказал, что думаю. А выбрать свое будущее — и будущее Сефиры — должна ты.
«Дыши. Успокойся. Подумай. Дыши. Успокойся. Подумай…»
Постепенно Унике стало легче, и напряжение прошло. «Метатрон не хочет запутать меня, он всего лишь пытается придумать хоть что-то, чтобы спасти Пламя Жизни и Ключ Счастья».
— Пламя Жизни и Ключ Счастья! — громко выкрикнула она. — Что делать с Пламенем Жизни ты придумал, но что же будет с Ключом Счастья?
— Он останется в Сефире, там же, где и был: на дне Озера Вечного Льда.
— Нет, так не пойдет! — возмутилась Уника и глаза ее заблестели. — Если уж мы решили рисковать, то будем рисковать!
Земля затряслась, и вулканы в Сефире начали просыпаться.
— Что ты задумала?
— Я имею в виду заклинание Раздвоения, — ответила Уника. — То самое, с помощью которого из одного существа можно создать два. Если объединить эти два заклинания… да, вполне может сработать. Если нам удастся одновременно использовать и заклинание Перерождения, и заклинание Раздвоения, я исчезну, но смогу дать жизнь двум существам — а не одному. Одно из них отправится в мир людей с Пламенем Жизни, другое сохранит в себе Ключ Счастья и останется здесь, с тобой. И ты будешь заботиться о нем, как когда-то заботился обо мне, — выпалила она на одном дыхании.
Над Сефирой медленно вставало солнце.
Метатрон молча смотрел на нее.
— На самом деле, часть меня все же останется с тобой, — умоляюще произнесла она. — Маленькая Уника, которую ты вырастишь и будешь любить так же, как и меня. Потому что это буду я. Может быть, не такая, как сейчас, но с такими же глазами и такой же душой.
При этих словах у обоих екнуло сердце. Какое-то время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, пытаясь тем самым передать свои самые глубокие чувства. Казалось, это мгновение затянулось на целую вечность.
— Ты забыла одну важную вещь, — вдруг заговорил Метатрон.
— Какую?
— Мы никогда не применяли заклинание Раздвоения к ангелам. Я несколько раз, ради эксперимента, опробовал его на растениях, но не больше. Мы очень рискуем.
— И что же может случиться?
— Не знаю.
— То есть у нас нет отрицательного примера. Прекрасно!
— Уника, успокойся. Ты же знаешь, что нельзя использовать заклинания, результат которых неизвестен.
— А у нас есть выбор?
Метатрон развел руками в знак смирения.
— Нет. К сожалению, нет.
Они оказались в безвыходной ситуации.
Уника нервно бегала глазами по тексту, который держала в руках, и вдруг ощутила в груди какую-то странную пульсацию. Она не попыталась сдержать боль, а наоборот, как будто открылась ей — и обратилась к книге:
— Послушай, ты ведь живая, и у тебя есть сила, помоги нам решить! — говоря это, она сама поражалась тому, что делала. Раньше она никогда не разговаривала с волшебными книгами.
Книга задрожала у нее в руках, и над страницами появилось ярко-зеленое свечение, похожее на туман. Оно стало подниматься в воздух, расплываясь и переливаясь. Оно взлетало все выше и выше, испуская свет и тепло. Через несколько секунд оно исчезло.
Уника и Метатрон обменялись красноречивыми взглядами. Нежелание верить тому, что они только что видели, уступило место их обычному взаимному согласию.
Теперь они знали что делать.

Глава 13 РАЗМЫШЛЕНИЯ В ПУТИ
Мэпл-таун, чрез 15 лет после Ночи Перерождения
Покрытые снегом белые холмы проносились мимо окна автомобиля. Неторопливая беседа, которую вели четверо пассажиров джипа, помогало им отвлечься от того, что случилось в баре.
Едва сев в машину, Ева и Джо принялись на перебой рассказывать Крейгу о том, что произошло с ними внизу.
Профессор задал множество вопросов и, выслушав ответы ребят, нашел необходимые подтверждения собственным гипотезам. Оставаясь всё таким же невозмутимым, он попробовал успокоить своих спутников.
Зак устроился на сиденье позади Евы, откинув голову назад и закрыв глаза. Кепка сползла ему на лоб. Он время от времени открывал глаза и осматривался вокруг, но не вслушивался в то, что происходило. У него в ушах играла музыка, и все, что он видел, приобретало совершенно иные, порой немыслимые формы. В его плеере какой только не было музыки! Он всегда ставил на микс, и после какой-нибудь современной зубодробительной песни включалась старая джазовая композиция. Сейчас Зак вслушивался в хит прошлых лет: мелодичная электроника, снова вошедшая в моду. Заку особенно нравилось сочетание ритм-гитары и клавишных. Все вместе звучало мощно. Зак услышал первую строчку и тут же прибавил громкость, почти на максимум.
There's a fine line drawing to
senses together and I think it's about to break.
Тонкая нить связывает между собой мои чувства,
и мне кажется, она вот-вот порвется.
Ему нравилось следить за тем, как развивается сюжет, история, рассказанная в песне. Зак пытался соединить это с тем, что происходило на самом деле, и таким образом вещи, люди и их эмоции приобретали новые оттенки, создавая цельную картину, которую мог видеть только он. Он вскользь посмотрел на заснеженные холмы и перевел взгляд на Крейга за рулем. Рядом с ним сидела спокойная, но разговорчивая Ева. Они могли бы быть женихом и невестой. Красивые, беспечные, охваченные желанием без конца говорить друг с другом и строить планы на будущее. Да, будущее… что оно им готовит? Беспокойство уже физически тяготило Зака. Это было то самое чувство, которое он испытал шесть лет назад, когда на пороге школы его вместо мамы встретила тетя Мария-Анна. Она сказала, что родители уехали, и Заку какое-то время придется пожить у нее. На мгновение он снова пережил эту жуткую пустоту и одиночество. У него закружилась голова при воспоминании о чувстве, которое охватило его тогда. Это было отчаяние, отчаяние оттого, что его собственный мир меняется, причем, в неведомом направлении, и он ничего не может с этим поделать.
С тех пор он ни разу не видел своих родителей.
Теперь, сидя в машине профессора, Зак пытался понять, какой еще поворот судьбы его ждет. Но так же, как и тогда, он не имел ни малейшего представления об этом: у него болел живот и путались мысли. Потом он подумал о Джо. Он спросил себя — интересно, а как Джо переживает все это? Зак повернулся к нему и с удивлением увидел, что Джо спит. Лицо его было невозмутимо. Обычно Джо был самым неугомонным из них, и то спокойствие, которое он проявил сейчас, заставило Зака задуматься. Он попробовал убедить себя в том, что чересчур сильно волнуется, что приехав домой к Крейгу, они получат исчерпывающие объяснения всему, что все будет хорошо и что завтра они все вместе проснутся и пойдут в школу. Но легче не стало. Светлые мысли никак не могли проникнуть в его сердце, в котором росла и крепла тревога.
If I listen close I can hear them singers oh-oh-oh
Voices in your body coming through on the radio-oh-oh
Если прислушаться, я услышу их, о-о-о,
Голоса твоего тела по радио-о-о…
Кто-то дотронулся рукой до его колена, и Зак подскочил от неожиданности. Ева.
— Мы приехали, вылезай.
Зак вынул наушники из ушей и сунул плеер в карман куртки.
В который раз его спасла самая обычная вещь. Как раз вовремя. Он надвинул кепку на лоб, вылез из машины и вытащил из багажника рюкзак. Все остальные уже стояли у входа в дом. Он резким движением захлопнул дверцу и медленно пошел к ним, наступая на траву, покрытую снегом и льдом. Из его кармана еще доносился припев, сопровождавший его всю дорогу.
The Union of Snake in on the climb
Moving up, it's gonna race,
it's gonna break through the borderline.
Союз Змеи: их все больше,
и они пойдут вперед, они побегут
и разрушат границы.

Глава 14 УНИКА И АНГЕЛЫ — НАСТАВНИКИ
Долина-Сефиры 9 часов до Ночи Перерождения
Езод летел, со свистом разрезая воздух.
Ночь принесла Сефире жуткое ненастье: на равнину по очереди обрушились дождь, снег, град и сильный ветер.
Езод знал, что дело в Унике. У нее неспокойно на душе. Она позвала его — и теперь он летел к ней. В ее голосе он услышал крайне противоречивые чувства: уверенность и страх, доверие и подозрение, волнение и спокойствие — и все они будто сплелись воедино.
Езод пытался успокоиться, рассматривая в полете Сефиру, покрытую плотным, почти непроницаемым туманом. Свежий утренний воздух щекотал ноздри и трепал перья. Он внимательно смотрел в сторону горизонта, словно пытаясь найти там что-то, чего раньше не замечал. Вдруг в глубине долины, подобно маяку среди моря и тумана, возникла Башня Метатрона. Сердце Езода затрепетало от радости, когда он увидел постепенно приближающуюся террасу — а на ней знакомую фигуру Уники. Волосы ее были убраны в высокий хвост, что делало ее еще более элегантной и подчеркивало красоту тонкой шеи. Она стояла на цыпочках, словно пытаясь дотянуться до неба.
Езод встретился с ней взглядом и увидел, как светится золотисто-сине-фиолетовая радужка ее глаз.
— Скажи, как тебя поддержать? — спросил он, приземлившись рядом.
— Значит, я не смогла скрыть свои мысли…
— Да, можно и так сказать, — тихо подтвердил Езод. — Я еще никогда не видел так много снега в Сефире.
Уника покраснела от осознания того, какой переполох устроила ночью. На вид она была совершенно беззащитной, но в душе ее крепла небывалая ранее решимость.
— Мы с Метатроном очень долго говорили и в итоге решили, что нужно найти более надежное укрытие для Пламени Жизни и Ключа Счастья.
Езод слушал ее очень внимательно.
— И что же нужно сделать?
— Нас ждет сложная задача. И если у нас ничего не выйдет, это будет конец всему. Понимаешь? — спросила Уника, вместо того, чтобы ответить ему.
— Еще как понимаю.
— Никто не должен узнать, что мы собираемся предпринять, — так будет лучше для всех.
Его до глубины души тронуло безграничное доверие Уники — а им действительно стоило гордиться. Езод склонил голову и, едва дыша от волнения, прошептал:
— Для меня большая честь помочь тебе. Я готов отдать свою жизнь — за тебя и за Сефиру.
— Я знаю, но надеюсь, что до этого не дойдет. — Слова застревали у нее в горле. Уника понимала, что, как бы там ни было, завтра для нее уже не наступит. Да, будет новое начало — но не будет будущего, построенного на прошлом. Она вдруг вспомнила, как несколько часов назад они летели над Сефирой: ночью, под звездным небом — она сидела на спине у этого огромного, но невероятно доброго существа, которое дорожит ею, верит в нее и заботится о ней. Уника не смогла сдержаться — глаза ее наполнились слезами.
Небо над Сефирой тут же потемнело, и начался дождь. Тяжелые капли барабанили по листве.
— Прости, Езод. Мне сейчас тяжело.
Не утирая слез, Уника продолжала:
— Я позвала тебя, потому что ты нужен мне для двух вещей. Это вопрос жизни и смерти. Для начала ты должен собрать всех Наставников на Бесконечной Террасе, чтобы мы могли сообщить им о грозящей опасности. Потом отправляйся на Озеро Вечного Льда и достань с его дна Пламя Жизни и Ключ Счастья. Нужно принести их сюда. Если тебе понадобится помощь, обратись к Нишиде. Остальные не должны ничего знать.
— Нам нужно торопиться?
— Не знаю, сколько у нас времени. Надо сделать все как можно быстрее.
— Я готов, — уверенно произнес Езод. Потом он поднял голову и со смирением в голосе спросил: — Я так понимаю, больше я не должен ничего знать?
— Да. Но это для твоего же блага. И для блага Сефиры. Доверься мне, я уверена, что ты все понимаешь.
Езод кивнул в ответ.
— Понимаю и принимаю. Даже притом, что я хотел бы сделать для тебя больше.
— Ты и так делаешь многое. Все остальное мне, к сожалению, придется сделать самой.
— Вместе с Метатроном? — с тревогой спросил Езод.
— Вместе… но самой, — загадочно ответила Уника.
Как только Езод поднялся в воздух, она побежала на первый этаж, к камину. Это было, по ее мнению, самое спокойное и самое пригодное для рассуждений место в башне. Скрестив ноги, села перед огнем, в котором потрескивали дрова. Глубоко вздохнула, откинула голову назад и, вытягиваясь, подняла руки над головой. Взявшись правой рукой за левую, сильно потянулась вверх. Она не двигалась, пока не почувствовала, что спина расслабилась и напряжение спало. Уника закрыла глаза и вызвала Экран Эмоций. Раньше она никогда не делала этого, но теперь не могла позволить, чтобы в Сефире знали о том, что творится у нее в душе. Еще какое-то время она наслаждалась полным одиночеством, а потом поднялась и направилась на Бесконечную Террасу.


Когда она прибыла на место, Езод уже собрал Наставников. Их было семнадцать. Грустная Аллибис держалась в стороне. Унике было не по себе, но когда она увидела всех своих друзей, к ней ненадолго вернулась радость.
Бесконечная Терраса представляла собой плоскую вершину скалы на высоте около трехсот метров над землёй, среди заснеженных гор Таилли. С нее открывался удивительный вид: бескрайние равнины, долы, холмы и горы; зеленые полосы леса и пустынные места, которых касалось лишь небо. Было светло и ясно, и лучи солнца, отражаясь от покрытой снегом земли, слепили собравшихся ангелов. Воздух был по-зимнему свеж, было холодно и тихо. Под землей едва слышно бормотали ручьи — единственный звук, нарушавший тишину. Здесь почти не было никакой растительности — только немного мускуса и лишайников, покрывавших камни.
Уника поднялась в воздух. Все стояли молча и ждали, когда она заговорит. Она волновалась, но знала, что Экран не даст им прочитать ее мысли и узнать, что она чувствует.
Ее обуревали разные и совершенно не связанные между собой мысли. Она хотела бы принести ангелам добрую весть, объявить, что все налаживается, что зло повержено. «Кто знает, может, настанет день, когда девочка-Уника сможет это сделать», — сказала она себе. На мгновение она обо всем забыла. Как будто заснула. Она дала волю воображению и представила стоящей на том же самом месте, где сейчас стояла она, прекрасную белокурую девочку. Она увидела, девочка улыбается и уверенно говорит что-то, обращаясь к сонму ангелов, ловящих каждое ее слово.
Уника инстинктивно нашла глазами Аллибис, которая, в отличие от остальных, могла преодолеть Экран Эмоций. Та смотрела на нее. Она больше не была мрачной, напротив, ее лицо просветлело, а на щеках появился румянец. Аллибис едва заметно кивнула в знак согласия. Унике этого было достаточно, чтобы почувствовать себя увереннее.
— Спасибо, что смогли собраться так быстро, — сказала она. — Как вам уже, наверное, сказал Езод, Офидиэль возвращается. Он хочет заполучить Пламя Жизни и Ключ Счастья, — она сделала глубокий вдох. — Когда его отправили в изгнание, от него осталась одна тень, но мы уверены в том, что он собрал новые силы и создал армию доминатов, жутких существ, которые во всем подчиняются ему. Он все еще заперт в лесу Тинкинблу, но нам кажется, он развил возможность проникать в умы людей и ангелов — и управлять ими.
Все лишились дара речи. Уника не могла понять, где заканчивается их тревога и начинается ярость и желание навсегда уничтожить Офидиэля.
— Опасность вторжения в Сефиру никогда не была так высока. С сегодняшнего дня мы вступаем в войну!
Ее слова пронзили ангелов в самое сердце, подобно отточенному клинку.
— Война уже началась, хотя мы еще не знаем, на чьей территории она будет вестись. Возможно, все мы будем биться плечом к плечу, возможно это будет битва темных сил, для которой нам придется вывести на поле все силы, которыми мы обладаем: от магии до науки, от нашего общего разума до общего духа. — Она пробежала взглядом по лицам ангелов. — Мне больше нечего добавить, кроме того, что, к сожалению, если мы не справимся, это будет конец для нас, для Сефиры — и для всего мира.
Езод поднял глаза к небу и понял, что Уника использовала заклинание, которое мешало Наставникам чувствовать то, что чувствует она. Он спросил себя — что же она прячет? В глубине души он знал: что бы это ни было, она делала это для общего блага. Но он не мог просто стоять и смотреть, как Уника подвергает себя таким испытаниям.
— Это еще не все. У нас есть подозрение, что Офидиэль хочет захватить и власть над людьми — и управлять ими без преград.
Уника использовала всю свою уверенность, чтобы в итоге соврать им.
— Мы должны любой ценой избежать кровопролития на земле. Поэтому Метатрон попросил меня сейчас же отправиться туда: мне нужно заранее определить, что и кого Офидиэль будет атаковать в первую очередь. Это, по сути, превентивная мера. Но я должна сделать это в одиночку, чтобы быть максимально быстрой и оставаться незаметной. — Она сглотнула, словно пыталась избавиться от кома, стоявшего в горле, и продолжила: — Думаю, я останусь там надолго… и это произойдет в ближайшее время.
Это была самая сложная часть для нее. Она лгала собственным друзьям, ангелам. Наверное, она никогда не сможет простить себе это — или же найти этому уважительную причину.
Аллибис снова погрустнела, но продолжала заботливо улыбаться.
— Нужно разделиться на два фронта. Поэтому я не могу больше оставаться с вами и защищать нашу родную долину. Но душа моя останется здесь, и я всегда буду рядом. Что бы ни случилось, ничто не сможет разлучить нас.
Она на мгновение замолчала и посмотрела в глаза каждому из стоявших перед ней ангелов. Они были полны слез, которые текли по их растерянным лицам. И когда снова заговорила, она вложила всю душу в свои слова.
— Вы должны мне кое-что пообещать. Пообещайте, что когда вам станет грустно, невыносимо грустно, вы заглянете внутрь себя. Что вы будете слушать свое сердце. Что вы вспомните самые важные и яркие моменты вашей жизни. Те, ради которых и стоит жить. Потому что только когда вы поймете, каким богатством обладаете, у вас появятся силы идти дальше, сражаться и побеждать. Запомните это. Запомните навсегда: все, что вам нужно, есть в вас самих. — Она поднялась еще немного выше, развела руки в стороны, словно пытаясь обнять всех и прижать к себе, и едва слышно выдохнула:
— Когда вы захотите услышать меня, вы найдете меня в своей душе. И я поступлю так же.
Уника не могла отделаться от угрызений совести. В сердце ее бушевал настоящий ураган страстей. Голова пульсировала болью, и казалось, виски сейчас лопнут. В груди пылал пожар. Руки тряслись.
Она посмотрела на Езода. Они больше никогда не будут вместе летать.
Она посмотрела на Нишиду. Они больше никогда не встретят вместе весну.
Она посмотрела на Аллибис. Она больше никогда не поделится с ней яркими красками будущего.
Она посмотрела на всех остальных. Ей будет их очень не хватать.
Потом она посмотрела на солнце и с сожалением мысленно попрощалась с ним. Быть может, она в последний раз его видит: в другой жизни она будет смотреть на него другими глазами.

Глава 15 УЖИН У КРЕЙГА ВАЛЬДЕНА
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
— Ну что? Никому не интересно, что сегодня на ужин?
Громкий звучный голос Крейга отдавался эхом в комнатах. Профессор приготовился к приему гостей: на круглом столе на кухне, на четырех джутовых салфетках лежали аппетитного вида чизбургеры и четыре основательные порции картошки-фри. Рядом стояли бутылки с пивом, черничным соком, колой и минералкой.
Ребят поначалу немного стесняло гостеприимство Крейга: с самого приезда они не проронили ни слова. Они все осматривались, обменивались взглядами, в которых читались то интерес, то подозрение.
Дом был маленький, но очень уютный. Кирпичные стены, деревянные полы и мебель мореного дуба придавали ему какую-то теплую атмосферу.
— А я смотрю, вы трое — гурманы, ждете, пока все немного остынет — и правильно делаете… но не советую вам особо медлить, а то я ведь много чего могу съесть.
После второго приглашения к столу, ребята все-таки поднялись с кресел, стоявших перед камином.
— Давайте. Налетайте же! И — приятного аппетита! — сказал Крейг, прежде чем схватить свой чизбургер обеими руками и впиться в него зубами. Выглядел он при этом довольно смешно.
Напряжение спало. Ева налила себе воды из графина, а Джо открыл банку с колой.
Зак держался в стороне; облокотившись на комод, он сказал:
— Вы, конечно, очень добры, но я думаю, что теперь вы должны нам кое-что объяснить. Например, почему мы здесь? Мы хотим знать, — он сделал небольшую, но очень красноречивую паузу, после чего добавил: — Сейчас же.
Крейг посмотрел ему прямо в глаза, пораженный его тоном. Профессор на мгновение застыл с бургером в руках, потом положил его на тарелку и, аккуратно вытерев рот салфеткой, заговорил:
— Заранее прощу прощения за небольшую преамбулу. Думаю, она вам пригодится — чтобы понять, что происходит. После университета и аспирантуры я посвятил себя глубокому изучению Кабалы…
Усталые глаза ребят обратились к профессору, который тут же пояснил:
— Каббала — это учение, которое позволяет понимать и правильно читать Ветхий Завет. Она написана особым языком символов, у каждого из которых есть определенное значение. Другими словами, последователи Каббалы утверждают, что некоторые существа, о которых говорится в Библии — ангелы, — действительно существуют и играют большую роль в жизни человека. Они — как бы мост между небом и землей, между человеческим и божественным. Они живут отдельно от нас и приносят на землю добро, выполняя определенные задания. Каббалисты обращаются к ним с помощью ритуалов, и они уверены в том, что успехи в каждодневных делах — знак благосклонности ангелов и результат их помощи. Существуют прямые доказательства их пребывания в реальном мире: свидетельства явлений и чудес собирались веками — и именно с этого началось мое исследование. В эти годы я изучил множество представлений о мире ангелов: фантастических, художественных, псевдонаучных… мне встречались самые неожиданные, некоторые — совсем несуразные. Таким образом, я построил собственную теорию существования ангелов и должен сознаться, что сегодня, подслушав ваш разговор в «Ланселоте», получил ее неожиданное подтверждение. Поверьте мне, это было лучше, чем выиграть лотерею!
Он снова взял в руку бургер и немного откусил от него. Потом открыл бутылку пива и продолжил.
— Я приехал в Мэпл-таун, потому что здесь были зарегистрированы паранормальные явления. Я практически уверен, что ангелы не раз направлялись сюда, чтобы выполнить какие-то задания; возможно, потому, что это очень тихое, отдаленное и уединенное место… или же по более веской причине. Я убежден в том, что координаты Мэпл-тауна можно найти в различных кабалистических текстах, которые описывают его как место, избранное ангелами для того, чтобы хранить свой самый главный секрет.
Профессор рассказывал ребятам о неземных, таинственных и фантастических вещах, но слова его были предельно точны и ясны. Все, что он говорил, постепенно откладывалось в памяти слушателей — и таким образом в их уме словно возникал фундамент того, о чем должна была пойти речь далее. Никто не задавал вопросов, в этом не было нужды: все понимали, что Крейг ведет их в пути по дороге, каждый изгиб которой он знает идеально.
— Жизнь ангелов всегда проходит радостно. У них очень четкая система и иерархия: она представляет собой пирамиду, на вершине которой — самый мудрый ангел и самый сильный. Рядом с ним всегда круг избранных Ангелов-Наставников. Их немного — и они обладают необычайной силой. Они организуют жизнь в обществе и выполняют задания в мире людей. Есть и другие классы ангелов, они располагаются в пирамиде по мере уменьшения их способностей, но сейчас не время вдаваться в детали. Однако вам следует знать кое-что об их «истории».
Крейг остановился, чтобы налить себе еще пива. Он делал это медленно, чтобы пиво поменьше пенилось, потом поднес стакан к губам и одним глотком почти полностью осушил его.
— У ангелов есть одно, самое важное, задание: хранить Пламя Жизни и Ключ Счастья. С помощью первого могут рождаться новые ангелы, второе же помогает поддерживать контакт с миром людей. Они называются Главными Сущностями, и тот, кто ими владеет, обладает неограниченной властью; поэтому они ни в коем случае не должны попасть в плохие руки. Насколько мне известно, они были в мире ангелов — и охранялись с особой тщательностью — до того дня, когда самый сильный из Ангелов-Наставников, их главный военачальник, сошел с пути истинного. Причина тому неизвестна, возможно, все дело в том, что во время одной из миссий на земле он потерял то, что есть в душе каждого ангела, — внутренний свет, любовь, благоволение. В какой-то момент он захотел большего. Глава ангелов, Великий Мудрец, наказал его со всей строгостью, отняв у него силы и заперев его в чаще леса. Некоторые говорят, что он даже отрезал ему руки и ноги, и ангел, ранее обладавший ослепительной красотой, стал похож на уродливый обрубок, который и оставили в лесу.
В доме будто остановилось время — и все казалось неподвижным.
— Но возможности этого ангела оказались неистощимы — он сумел приспособиться к тем условиям, в которые его поместили. Он стал пресмыкаться — как змея — и начал управлять силами дикой природы, которые его окружали.
Постепенно дошло до того, что он стал снова представлять собой угрозу. Сразу же стало ясно, что он будет стараться заполучить две Главные Сущности. Если бы он смог захватить их, то исполнил бы свою давнюю мечту — править миром. — Крейг ухмыльнулся. — И с этого начинается моя теория. Осознание того, что со стороны зла возможно нападение, привело Великого Мудреца к гениальному, но в то же время отчаянному решению: переместить Пламя Жизни из долины ангелов сюда, на землю, и спрятать его в недоступном месте. Я не знаю, решил ли он перенести Ключ Счастья, или же счел правильным разделить эти два элемента — ведь последнее помешало бы злу одновременно добраться до них обоих. В любом случае, думаю, это случилось, по человеческим меркам, около пятнадцати лет назад.
Мысли ребят уносились вдаль вместе с речью профессора. Они уже чувствовали себя частью удивительной и нереальной истории, в которой что угодно может оказаться правдой и нет ничего невозможного.
— Я хотел бы подчеркнуть, что все, о чем я расскажу далее, не более чем мои собственные догадки, — продолжил Крейг. — Один я верю в то, что Пламя Жизни хранится на земле. Один я искал его в каббалистических текстах и символах. Один я пришел к выводам, о которых только что вам поведал. И еще я должен вам сообщить, что, похоже, место, выбранное для хранения Пламени — это Мэпл-таун. А сейчас самое главное.
Крейг допил оставшееся в стакане пиво и посмотрел на ребят взглядом хищника, который подыскивает себе жертву.
— Пламя находится не в каком-либо храме, оно не спрятано там, где его никто не может найти. Мудрец поместил его в самое, можно сказать, незащищенное и неожиданное место: в сердце младенца. Маленький ангел родился в Мэпл-тауне примерно пятнадцать лет назад и начал жить обычной жизнью, не имея ни малейшего понятия о том, что он в себе хранит.
Ребята находились уже в шаге от последнего логического заключения, которое привело бы их к финалу этой истории, когда Крейг опередил их и с поразительной ясностью в голосе произнес:
— Этот ангел сейчас здесь, в этой самой комнате — и, поверьте, я не имею в виду себя!

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 31 июл 2012, 12:59

Глава 16 АКВА
Долина-Сефиры, за 5 часов до Ночи Перерождения
Нишида с интересом и вниманием слушал слова Уники. Он поражался тому, как она умела вселять в других бодрость духа и надежду. Она сказала много всего, но Нишида был уверен, что еще больше она скрыла. Беспокойство ее было вызвано не только предстоящей войной: она была слишком храброй, умной и мужественной, чтобы испугаться. Причина была в другом, и Нишида был полон решимости найти ее. Только так он мог доказать ей свою признательность за то, что его приняли в Сефире и все эти годы в него верили.
— Нишида! — позвал его Езод. — Мне нужна твоя помощь. Есть одно дело, это жизненно важно.
Нишида понял, что этот случай поможет ему в поисках ответа.
— Я готов! — звенящим от радости голосом сказал он. — Что от нас требуется?
— Нам нужно отправиться на Озеро Вечного Льда и добыть оттуда Пламя Жизни и Ключ Счастья, — спокойно ответил Езод, будто речь шла о чем-то повседневном, — и принести их в Башню.
— Если учесть, что ты вряд ли сошел с ума, то этому должно быть объяснение.
Езод вздохнул, и из его ноздрей вырвался горячий пахнущий серой пар. Потом, желая избавиться от накопившихся переживаний, он решил рассказать все Нишиде.
— Уника попросила меня сделать это и сказала обратиться к тебе за помощью.
— До этого я и сам мог додуматься, — сказал Нишида, продолжая ходить взад-вперед. — Но не мог бы ты объяснить мне, что за всем этим стоит?
— Она ничего больше не сказала, и я понял, что не должен ни о чем спрашивать.
— Очень странно. Во всем этом точно есть смысл, который сейчас от нас ускользает, — Нишида задумался. — Ты хоть раз в жизни летал на Ледяное Озеро, чтобы поднять с его дна Пламя Жизни и Ключ Счастья?
— Никогда.
— Вот именно! — воскликнул Нишида. — Это значит, Уника задумала что-то, о чем не может или не хочет рассказывать. Ее сегодняшняя речь была такой продуманной, выверенной, точной… даже чересчур. — Он рассуждал вслух, но был полностью погружен в свои мысли. Он искал причину. Хотел докопаться до сути.
— Мне она сказала, что для всех нас будет лучше не знать деталей. Что мы должны ей доверять. Что она делает все для нашего блага и не хочет подвергать нас опасности, — прибавил Езод.
— Это похоже на правду. Но мы не можем позволить ей брать все на себя.
— Я тоже попытался убедить ее в этом, но она даже не захотела слушать.
— Ей поможет Метатрон? — спросил Нишида.
— Я спросил ее и об этом, и она дала мне понять, что да, Метатрон тоже примет в этом участие, но именно она сделает то, что нужно сделать.
— Задача усложняется. Такое впечатление, что она хочет пожертвовать собой ради нас… — медленно произнес Нишида. — Помоги мне вспомнить: что она говорила недавно? Что-нибудь вроде того, что больше мы никогда не увидимся, но по-прежнему будем рядом?.. — Он вдруг перестал говорить, будто ответ нашелся сам собой. По телу его пробежала дрожь, и Нишида почувствовал, как у него подгибаются колени. — Езод, она прощалась с нами, понимаешь, прощалась!
Езод услышал в его словах то, чего сам боялся. Все снова вернулось: хмурое небо — такое, каким оно было вчерашней ночью. Слезы на лице Уники, которых он совсем не ожидал увидеть. Ее внезапное решение воспользоваться Экраном Эмоций.
— Как ты думаешь, куда она собирается? — Езод становился все подозрительнее и мрачнее.
— Не знаю, — ответил Нишида, проигрывая в голове все возможные сценарии.
— Ясно одно, — сказал Езод. — Куда бы она ни пошла, я пойду за ней.
Я сделаю так же, подумал про себя Нишида.


По-прежнему задумчивые и растерянные, Езод и Нишида перенеслись на вершину небольшого мыса, поросшего зеленью. Вниз круто уходил спуск к Озеру Вечного Льда. Оно находилось среди зарослей, и путь к нему лежал по узкому извилистому серпантину, которому, казалось, не было конца. Сверху слышался грохот водопада, от которого поднимался теплый пар. Езоду пришлось сложить крылья, чтобы пройти по этой дороге. Первая ее часть шла через заросли, и Нишида то и дело раздвигал руками ветви, чтобы хоть как-то расчистить проход. Ангелы быстро продвигались по крутому спуску, заваленному камнями, то и дело спотыкаться о корни деревьев. Когда они наконец-то спустились, то увидели перед собой небольшое озеро, наполненное голубой водой, которое озаряло светом дно скалистой впадины. К его тихой воде тянулись ветви деревьев, тяжелые от спелых плодов.
— Оно прекрасно, это озеро, — вздохнул Езод.
— Кстати, дымка над поверхностью, местами голубая, местами зеленая, местами розовая — это чистая физика, — не преминул отметить Нишида. — Первые тридцать метров вода теплая, а потом она превращается в лед, отсюда этот эффект.
Вдруг оба услышали плеск и тихий шорох плавников — и над зеркалом воды появилась удивительной красоты девушка с темными волосами, убранными в косу, которая лежала у нее на плече.
— Я, как и всегда, очень рад видеть тебя, Аква, — сказал Нишида с доброжелательной улыбкой.
— Почаще бы тебе меня навещать, — ответила она невероятно мелодичным голосом.
— У меня было задание в мире людей, и я только-только вернулся.
— Не хочется прерывать ваш милый разговор, — вмешался Езод, — но мы здесь по делу, от Уники.
— Знаю, я вас ждала, — ответила Аква с обезоруживающим спокойствием, — меня предупредили.
— То есть ты все знаешь?
— Я знаю, что должна передать вам Главные Сущности и что я ещё долгое время не буду охранять их. Они вернутся ко мне, когда в Сефире воцарится мир.
Нишида и Езод переглянулись.
— Если у вас есть время, подождите, и я скоро вернусь.
Аква стала погружаться в озеро, не дожидаясь ответа. Езод и Нишида видели, как она застыла на несколько секунд — голова и руки ее уже были в воде, остальное тело лежало на поверхности. В пупке у нее была золотая сережка в виде кольца, к которому крепились три тонкие ниточки водорослей, украшенные речным жемчугом. Перевернувшись, она нырнула — и исчезла в глубине озера.
— Сколько ей нужно времени?
— Несколько минут, учитывая, что озеро метров триста глубиной.
— Ты когда-нибудь был там, внизу? — спросил Нишида.
— Нет, на глубину может проникнуть только Аква. Там повсюду лед, в котором пробито множество ходов, ведущих в пещеру, где хранятся Пламя Жизни и Ключ Счастья. Это настоящий лабиринт, и если кому-то в голову взбредет превратиться в рыбу, чтобы добраться до пещеры, он, без сомнения, потеряется. Только Аква знает туда дорогу. К тому же, дверь, ведущая в хранилище, открывается только по звуку ее голоса.
— Еще одно хрупкое создание, на чьих плечах лежит огромная ответственность, — сказал Нишида. — Ты смог бы жить в таком затерянном месте?
— Да, если бы в нем жил тот, кого я люблю больше всего на свете, — ответил Езод с неожиданной нежностью в голосе, переводя взгляд на небольшую площадку на вершине скалы. Там, будто застыв на мгновение, готовая ринуться вперед, стояла каменная фигура ангела. Он наклонился вниз, прижав огромные черные крылья к спине и вытянув руки вперед — словно собирался нырнуть. Все его мускулы были напряжены, ноги слегка согнуты, чтобы оттолкнуться и войти в воду. Он выглядел так, словно вдруг окаменел — и навсегда остался в этой динамичной позе. Лица ангела не было видно, потому что голова его была наклонена вниз, но издалека все же можно было различить на лбу рог, часть которого была отломана, и от него осталось только основание. Величественность скульптуры наводила на мысль о том, что это ангел-воин.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать, — сказала Аква, медленно выходя из озера. Прошло всего минуты две. В руках у нее были небольшие сферы, от которых исходил яркий свет. — Вот то, что вам нужно. Это вечный лед, и он не растает. Передайте их Унике в таком виде: она знает, что делать.
Езод и Нишида изумились до глубины души. До этого дня они никогда не видели Главных Сущностей. Конечно, оба ангела слышали о них и представляли их себе в тысяче обличий, но даже подумать не могли, что они окажутся такими маленькими и хрупкими.
Нишида протянул руку и взял у Аквы две сферы.
Она ласково посмотрела на него и прошептала:
— Верните мне их как можно быстрее. Я буду ждать с нетерпением. Они — часть меня, как и это место. Храните их как зеницу ока, и если будет нужно, пожертвуйте ради них жизнью.
Нишида почувствовал в этих словах боль и грусть. Он не мог отвести взгляд от двух сокровищ, в которых заключалась безграничная власть. Два маленьких элемента, обладающих непобедимой силой. Из-за них должна начаться война. Возможно, ангелам придется умереть за них. А он держит их в руках.
— Мы тебя не подведем, — сказал он дрогнувшим голосом.
Езод только молча кивнул. Потом они с Нишидой направились к Башне. Добрались быстро и по дороге не сказали друг другу ни слова. Аква долго смотрела им вслед, и сердце ее разрывалось от боли. Она спрашивала себя — когда же они вернутся и когда Пламя Жизни и Ключ Счастья снова будут с ней?..

Глава 17 ЗАКЛИНАНИЕ
Долина-Сефиры, за 3 часа до Ночи Перерождения
Как только Уника заслышала их приближение, она вышла из Башни и через луг побежала навстречу. Ветер тихо ласкал траву. Над Сефирой стояло яркое солнце.
— Мы торопились как могли, — сказал Езод, тяжело дыша.
— Вы и правда управились очень быстро! Не знаю, как мне вас отблагодарить.
— Лучше всего, если ты позволишь нам помогать в порученном тебе деле, — предложил Нишида с серьезным и настойчивым видом.
— Я бы с радостью, но не могу… не в этот раз.
Нишида достал из своей поясной сумки, сшитой из пальмовых листьев, две маленькие ледяные сферы. С улыбкой протянул их Унике.
— Аква очень переживала и спросила, когда их вернут.
Уника с поразительной мягкостью ответила:
— Надеюсь, скоро.
Она почувствовала волнение и опустила глаза, боясь смотреть прямо. Вид у нее был грустный и подавленный. Она слегка наклонила голову, глубоко вздохнула и попрощалась с друзьями:
— А теперь мне нужно идти. Меня ждет Метатрон. До свидания, Езод. До свидания, Нишида. Берегите себя. И Сефиру.
Она быстро развернулась, не давая им возможности что-либо сказать. Уверенным шагом направилась к входу в Башню. Уника чувствовала на себе их взгляды и слышала их отдаленные, тихие голоса, в отчаянии звавшие ее по имени. Несказанные слова проникали в ее голову, как стрелы, и падали на сердце камнем — она физически это чувствовала. Она не могла успокоить бешеный пульс, кровь бежала по венам быстрее обычного, не могла заглушить стоны измученной души. Уника остановилась, резко повернулась и быстро побежала навстречу Езоду и Нишиде. Ей до ужаса хотелось обнять их, прижать к себе — и никогда больше не расставаться. Ангелы обняли Унику, и она прижалась к ним так крепко, как только могла. Она прислонилась щекой к теплой груди Езода, а рука ее обхватила шею Нишиды. Это мгновение длилось вечность. Мгновение, полное радости и волнения. Три тела, казалось, слились воедино. Три сердца бились в унисон. Одна и та же мысль одолевала всех троих.
Время остановилось.
Они все еще стояли рядом, когда на небе вдруг появился светящийся вихрь, и из него вышла Аллибис. Она приблизилась и обняла их огромными крыльями, чтобы продлить этот трогательный момент.
Метатрон наблюдал за этой сценой из окна Башни. Он был тронут происходящим.
Спустя некоторое время Уника отделилась от всех. Но на этот раз она не повернулась к ним спиной, а шла до самого входа в Башню, глядя им в глаза, пока за ней не закрылась тяжелая дверь.
Аллибис пропала. Нишида исчез в зарослях. Езод остался там, где был.
Он неподвижно стоял на месте, словно застыв, и убеждал себя в том, что все это не может так закончиться. Он должен был знать. Знать все. Он должен был ей помочь.
Вдруг Езод резко поднялся в воздух и полетел в сторону леса. Он остановился в чаще, спустился на землю и сосредоточился. Он почувствовал, как все его тело бьет дрожь, как острая боль пронзает спину. Яркая вспышка света заставила его прищуриться. И все случилось в одно мгновение. Он превратился в сверчка. Маленького. Зеленого.
Сначала Езод немного растерялся — он уже много лет так основательно не менял внешность. Потом почувствовал себя крошечным, ловким и незаметным. Он знал, что нарушает правила, установленные Уникой, и знал, что совершает ошибку, чем отнюдь не гордился. Но сейчас цель как никогда оправдывала средства. Он без промедления начал перемещаться, и в итоге оказался на одном из слуховых окон Башни. Он нашел в раме щель и, едва оказавшись внутри, услышал голос Уники: ее нельзя было спутать ни с кем.
Недалеко отсюда, в таком же тихом и уединенном месте, Нишида превратился в божью коровку.


— Вот они! — воскликнула Уника, приближаясь к Метатрону. Глаза ее блестели. — Не могу поверить, что держу в руках Сущности, которые способны вызывать столь сильную жажду власти и богатства. Они выглядят такими хрупкими и безобидными…
— Это не они творят зло. Они рождают жизнь и чувства, и поэтому тот, кто не владеет и не может наслаждаться собственной жизнью, так яро охотится за ними, — поправил ее Метатрон.
Уника кивнула. Она все еще вспоминала прощание с друзьями и не могла отвести взгляд от Главных Сущностей.
В ледяной сфере, излучавшей желтый свет, горел небольшой ярко-красный огонек. В другой сфере лежал тонкий ключ с длинной бородкой, на которой было множество разных пазов. Он был нужен для того, чтобы открывать замок человеческого сознания, состоящего из чувств, знаний и нематериальных видений. Сверху ключ был украшен резьбой, а в головке ключа был вырезан огонек, обозначавший неразрывную связь с другим элементом.
— Уника, я хочу тебе кое-что сказать, — произнес Метатрон, читая ее мысли. — То, что ты собираешься сделать, невозможно повторить. И невозможно переоценить твою жертву. Я обещаю, что отдам последнюю каплю своей жизни, чтобы защитить тех существ, в которых ты переродишься.
— Спасибо. — Это было единственное, что она могла ответить. Потом, справившись с одолевавшей грустью, Уника собрала все свое мужество и сказала:
— Ладно, давай приступим к делу. У нас мало времени.
Метатрон раскрыл Книгу Заклинаний.
— Последние несколько часов я внимательно изучал все, что касается Раздвоения и Перерождения. Похоже, у меня получилось объединить их в одну формулу, поэтому мы можем сделать все сразу… — Он посмотрел Унике в глаза. — И родится две тебя.
— Хорошо. — Уника была настроена начать как можно быстрее.
— Есть еще один момент, — продолжал Метатрон. — Заклинание будет максимально эффективным, только если мы объединим свои силы.
— То есть? — с непониманием в голосе спросила Уника.
— Нам нужно прочитать заклинание вместе, хором, чтобы наши голоса звучали в унисон и наши мысли были едины.
— Скажи, что нужно делать, — и я это сделаю. — Уника улыбнулась. Она всю свою жизнь провела рядом с Метатроном, и если это их последняя встреча, то нет ничего лучше, чем перешагнуть за черту вместе с ним. Вместе — до самого конца.
— Ты должна держать в правой руке Пламя Жизни, а в левой — Ключ Счастья. Для начала ты используешь Перемещение, чтобы оба элемента оказались внутри тебя. Потом, когда они полностью сольются с тобой, мы вместе произнесем заклинание. Нужно вложить в слова всю возможную энергию и потратить на это все наши магические силы. И… на этом все закончится.
Езод не поверил своим ушам. Происходящее выходило за рамки каких бы то ни было предположений: он увидит, как Уника исчезнет — и ничего не сможет поделать. Он был расстроен и потрясен — и уже сомневался, что сделал правильный выбор. Он не мог не спросить себя: хотел бы я остаться в неведении и по-прежнему надеяться на то, что когда-нибудь снова увижу Унику?..
— Объясни мне заклинание и покажи последовательность символов, от которой оно образовано. — Ее чистый громкий голос разносился по всей Башне.
Метатрон показал ей лист папируса, на котором он усилием мысли нарисовал новое заклинание, состоявшее из двух других.
Нишида был ошеломлен решительностью, проявленной Уникой. В который раз он ощутил гордость: ведь он служил такому прекрасному ангелу. Он поклялся самому себе, что будет так же преданно любить и то существо, которое родится сегодня.
— Я готова.
— Не торопись. Если тебе нужно еще время, я подожду, — спокойно сказал Метатрон.
— Я готова и хочу начать. Не стоит медлить, я уже сделала свой выбор. Я прошу тебя только об одном одолжении.
— Проси о чем угодно.
— Посмотри еще раз то, что ты написал. Между двумя Униками не должно быть никакой связи. Сделай так, чтобы каждая из них могла жить своей жизнью и чтобы ничто не держало их рядом. Они должны быть самостоятельными отдельно друг от друга.
— Это была моя первая мысль. Так и будет, — заверил ее Метатрон. — Можешь не волноваться.
Создавая заклинание, он еще и сделал так, что, объединившись, две Уники смогут вернуть к жизни ту, что их породила. Но в эту минуту он решил ничего не говорить. Это был эксперимент. Прежде никто не делал ничего подобного. Они и так шли на огромный риск. Лучше не давать ей напрасную надежду.
— Можем начинать. — Уника снова улыбнулась Метатрону. Она сделала так, что на мгновение свет, который излучали ее глаза, оказался на нем — а потом, едва заметным движением головы, она отдала всю силу заклинанию.
Уника вытянула руки вперед: в каждой из них лежало по одному элементу. Максимально сосредоточившись, она перенесла их внутрь себя и заставила слиться со своим телом. Когда сферы начали объединяться с ней, она почувствовала сильную боль, ощутила, как они смешиваются с кровью, как бегут по венам к сердцу. Она вздрогнула и закричала. Глаза ее зажглись ярким светом. Потом она согнулась, прижимая руки к груди, словно пытаясь заглушить боль. А потом упала на колени и потеряла сознание.
Езод захотел помочь ей и взлетел, но его опередила божья коровка. Это был Нишида. Он остановил его и сказал:
— Друг мой, мы ничего не можем поделать. Поверь, от нас ничего не зависит.
Метатрон был слишком занят происходящим, чтобы заметить их присутствие.
Через некоторое время Уника открыла глаза. Она была бледна, кожа ее блестела от пота. Она поднялась и, закрыв руками лицо, прошептала:
— Давай продолжим…
— Ты помнишь заклинание?
Уника молча кивнула.


Olegn aosorol avots euqotai ppodser ecsan iri-afim isetn acniilg edorbil.
Opmet liomaim refei noizome idomaiv ivodn omledir oloci artione.


Все произошло в мгновение ока. По комнате пронеслась ослепительная молния. Уника пропала в фиолетовом сиянии.
Тишина.
Потом раздался тихий плач. На полу лежали два крошечных младенца. У них была розоватая, очень нежная кожа — как и у всех новорожденных. Тот, который был справа, охранял Пламя Жизни, а тот, который слева — Ключ Счастья.
Метатрон не знал, что и думать. Он никак не мог прийти в себя. Его расстроило исчезновение Уники, но точно так же обрадовало появление младенцев. Он в волнении подошел к ним. Осторожно, с огромной нежностью, взял их на руки и прижал к себе. И с удивлением понял, что это мальчик и девочка.
— Смотри! — сказал Нишида Езоду. — У мальчика синие глаза, а у девочки — фиолетовые!
Езод улыбнулся. Он вспомнил глаза Уники. Они были удивительного, сине-фиолетового цвета. Они содержали в себе жизненную силу и энергию двух цветов.
Метатрон услышал этот возглас и резко поднял голову. Он рассердился, но не мог ничего поделать — только обнимать двух крошечных существ, которые вертелись у него на руках, словно предвкушая радости жизни.
— Можете превратиться обратно. Вы и так достаточно натворили, — сказал он сухим тоном. Однако поймал себя на мысли, что на их месте поступил бы точно так же.
Сверчок и божья коровка полетели на свет. Метатрон выглядел счастливым и заботливым отцом, и им казалось, что своим присутствием они ему мешают.
— Теперь мы с вами заодно. С сегодняшнего дня жизнь двух этих малышей — в наших с вами руках. Вы поможете мне вырастить и защитить их. Мы по достоинству отблагодарим Унику, заботясь о них и любя их так же сильно, как любили ее… Потому что они — это и есть наша Уника!
Езод и Нишида, уже принявшие свой привычный вид, выглядели подавленными и растерянными. На их лицах было написано смирение.
— Их будут звать Унико и Уника. Для всех остальных у нас такая новость: сегодня Пламя Жизни создало двух новых ангелов. Никто не должен узнать, что эти двое — результат Раздвоения и Перерождения. Это тайна, которую мы будем хранить. Только мы. В будущем мы увидим, нужно ли сообщать жителям Сефиры, что эти двое — хранители двух Главных Сущностей.
Метатрон потянулся к Езоду и отдал ему одного из новорожденных, мальчика.
— Ваша задача теперь — перенести его в мир людей. А именно, в Мэпл-таун. Оставьте его у двери дома десять по улице Сеттембре. Там живут хорошие люди. — Метатрон погладил мальчика по щеке. — Мы будем все время наблюдать за ним из Окна в Мир, будем смотреть, как он растет. А вы будете его ангелами-хранителями.
Потом он посмотрел на девочку и с нежностью в голосе сказал:
— А ты останешься со мной. И мой дом станет твоим домом.

Глава 18 БЕГСТВО ИЗ МИРА ЛЮДЕЙ
Мэпл-таун, через 15 лет после Ночи Перерождения
Тем временем на Мэпл-таун спустилась ночь.
Свет с улицы, мягкий и оранжеватый, ложился на кирпичные стены, и они, казалось, отражали его, делая чуть более темным. Снег падал хлопьями, как вата, и все вокруг казалось сказочно прекрасным. Стеклянная дверь в гостиной вела в полутемную комнату, освещаемую только слабыми отблесками камина; снаружи все казалось спокойным; дом был погружен в тишину глубокого ночного сна.
На самом деле в доме никто не спал: вечер выдался тяжелым. Крейг со всей возможной ясностью изложил свою невероятную теорию. Он ответил на все вопросы ребят. Он не вступал в спор, показывая тем самым свою полную уверенность и контроль над ситуацией. Когда он заметил, что слушатели устали, он закончил, подведя итог всему случившемуся. Фраза про ангела была завершающим аккордом.
— Ребята, это правда так, — убежденно повторил он. — Вероятность того, что один из вас владеет Пламенем Жизни, невероятно высока. Может быть, ангел зла смог найти его, как я смог найти вас троих. Если это так, в ближайшее время он постарается завладеть этой Сущностью. Я также уверен, что добрые ангелы не будут сидеть сложа руки. Я прекрасно понимаю, что все это звучит бредово, и понимаю ваше замешательство. На вашем месте я бы чувствовал себя точно так же. Так или иначе, скоро мы узнаем, прав я или нет. На кону абсолютная власть, неограниченные силы — они не станут терять время. А нам не остается ничего, кроме как… ждать.
Что ж, нам всем пора отдохнуть. Ева, ты можешь лечь в моей комнате, я буду спать на диване внизу. Вы двое устраивайтесь в комнате для гостей, на втором этаже. Там две удобные кровати. Если я понадоблюсь, зовите.
Спустя пятнадцать минут рыжеволосая Ева лежала на кровати, глядя на то, как пляшут ночные тени по потолку и стенам.
Мысль о том, что она, возможно, не человек, не давала ей покоя. Эмоции захлестывали ее с головой, заставляя раз за разом вспоминать события прошлого. Но у нее не получалось найти никакой логической связи, никакого доказательства — ничего, что могло бы подтвердить ее предположение. Она словно плыла по течению и чего-то ждала. Время от времени она принималась плакать.
Крейг лежал на диване в гостиной. Весь вечер он скрывал страшное волнение, вызванное сознанием того, что он был рядом с ангелом. Оно было настолько сильным, что мысли его мешались. Даже вопрос — кто из них? — не казался ему сейчас достойным внимания. Он думал о будущем и постоянно спрашивал себя: что же дальше?
Он намеренно скрыл от ребят опасность, которая им угрожала. Но в глубине души точно знал: злые силы разрушат все, что встанет на их пути.
Тишина в комнате гостей неожиданно нарушилась.
— Не знаю, — произнес Зак, глядя в блестящие глаза Джо.
Джо не раскрывал рта, но на лице его были написаны все эмоции, которые он сейчас испытывал.
Зак уловил это, и в нужный момент снова заговорил:
— В этой истории ничего не доказано. Все это основывается на теории профессора Вальдена, которая, между нами говоря, больше похожа на бред. Единственное, что не вызывает сомнений — с нами в последнее время и впрямь происходят странные вещи. Объяснить их можно сотней причин, и та, что предлагает профессор, лично мне кажется глупой.
— У тебя есть идея получше? — спросил его Джо.
— Есть, и не одна. Это может быть просто совпадение. Или шутки кого-нибудь из наших приятелей. А может, мы просто замучились, устали… Долгая зима, учеба… Самые невероятные предположения куда больше похожи на правду, чем то, что один из нас — существо, спустившееся с небес.
Джо начал уже уставать от этого бесполезного разговора и обрадовался, когда Зак вдруг замолчал. Он удовлетворенно подумал, что Зак, должно быть, понял свою ошибку, и больше не будет с ним спорить. Но достаточно ему было один раз посмотреть на лицо друга — изумленный взгляд, расширенные зрачки — и он понял, что тот онемел от страха. Зак не мигая смотрел в окно.
Снег уже перестал идти, когда тишину в доме нарушил жуткий крик Джо.
Крейг вскочил с кровати и побежал вверх по лестнице.
Крики перепуганной до смерти Евы, которая от страха не могла встать, смешивались с грохотом его шагов. В мгновение ока Крейг оказался перед гостевой комнатой и тут же вошел в нее. Он остановился на пороге и принялся искать глазами мальчиков. Увидев пустые кровати, заволновался. Секунду спустя он разглядел Зака и Джо, сидевших на полу у стены. Лица их были перекошены от страха.
Тем временем Ева, поборов охватившую ее панику, направилась в гостиную, чтобы не сидеть одной. Суматоха наверху заставила ее подняться к остальным. Пока она шла по лестнице, она заметила, что крики затихли и воцарилось странное молчание. Она остановилась в нескольких шагах от комнаты и услышала глухой шум. Ева вздрогнула. Потом медленно сделала несколько шагов. Чем ближе она подходила к комнате, тем громче становился звук. Он шел изнутри и был похож на низкое, глубокое рычание. Чтобы сделать последний шаг и подойти к двери, Ева собрала всю свою смелость.
Она сразу же увидела силуэт Крейга: он, не двигаясь, стоял к ней спиной, прямо на пороге, широко расставив ноги и вытянув руки вдоль тела. Ева ничего за ним не видела. Она тихонько подошла к нему и поняла, что он растерян. Потом она стала присматриваться, ища в комнате мальчиков, и в итоге увидела их бессильно лежащими на полу. Она резко сорвалась с места и подбежала к ним, желая дотронуться до них, растормошить, обнять, узнать, в чем дело.
— Джо! Зак! Ну же, ребята… — твердила она, но они не отвечали. Ева повернулась к профессору и увидела, что он смотрит туда же, куда до этого смотрели Джо и Зак. Она моргнула и, поймав направление взгляда профессора, посмотрела в ту же сторону.
Ева с ужасом увидела за окном огромный глаз, наблюдавший снаружи за тем, что происходило в комнате. Он был столь огромен, что Ева увидела на глазном яблоке красные светящиеся капилляры. Вокруг него была темно-коричневая глазница, и совсем тонкая радужная оболочка окаймляла черный зрачок, который, казалось, поглощал все, что оказывалось рядом.
На мгновение глаз пропал, но потом снова появился в еще более ужасающем виде. На противоположной стене появилась голова чудовища — призрачная и будто повисшая в воздухе. На лбу у него росли два массивных рога, под ними она увидела блестящие глаза, взгляд которых пронизывал насквозь. Чудовище продолжало смотреть на Еву и Крейга. Ноздри его широко раздувались, а в приоткрытом рте сверкали ряды громадных зубов. Зверь заревел — и вдруг заговорил глухим голосом:
— Унико, пришло время тебе последовать за мной!
Трое ребят почувствовали, что сердце в груди замерло от страха. Крейг, собравшись с духом заговорил с чудовищем, пытаясь хоть что-то выяснить.
— Кто ты?.. — выдавил он из себя.
Существо не обратило на него никакого внимания и снова прогремело:
— Унико, ты должен пойти со мной.
Ева, повинуясь непонятному порыву, отчаянно закричала:
— Что тебе от нас нужно?! Зачем ты рушишь нашу жизнь?!
Ответа не последовало.
Зак заговорщически посмотрел на Джо и прошептал ему на ухо:
— Дай-ка я попробую… — Он поднялся на ноги. — Откуда ты? — спросил он.
— Больше времени нет, нам нужно идти, — твердил зверь.
— Сначала скажи, кто такой этот Унико — и почему тебе это так важно? — Крейг немного повысил голос. Но все впустую.
Тяжелое дыхание четверых людей заглушил еще один голос — он возник из ниоткуда и застал их врасплох.
— Езод очень храбр, но ровно настолько же немногословен. Разрешите представиться… и сказать вам кое-что важное.
Профессор и ребята повернулись в ту сторону, откуда, как им казалось, исходил звук. На тумбочке у входа в комнату устроилось еще одно странное существо. Оно выглядело как человек, но даже в полутьме комнаты можно было различить его светящиеся ярко-желтые глаза. Когда все четверо посмотрели на него, он тут же исчез. Секунду спустя он оказался уже у головы чудовища.
— Меня зовут Нишида, а этот смельчак — Езод, — дружелюбно сказал незнакомец.
Свет из окна помог хоть немного разглядеть его. У него были правильные, аристократические черты лица и длинные светлые волосы.
— Вы знаете, зачем мы здесь, — уверенно произнес он. — Я слышал, о чем вы говорили. Не думаю, что для вас это будет сюрпризом. — Он вдруг повернулся к профессору и, видимо, прочитав его мысли, сказал:
— Нет, профессор, успокойтесь, мы не демоны. Напротив, мы — ангелы, и наша задача — вернуть Пламя Жизни в Сефиру. И этим мы сейчас и займемся, несмотря на всякие непредвиденные обстоятельства…
В комнате не было слышно даже дыхания.
— Сегодня ночью нас с Езодом должен был увидеть только Унико, ангел, хранящий в своем сердце Пламя Жизни, — продолжил Нишида, тем временем устроившись на полу прямо перед ребятами, лица которых блестели от холодного пота. — Однако, по непонятной причине, которую мы вскоре постараемся выяснить, вы все видите нас и понимаете, что мы говорим. Поэтому мы вынуждены изменить кое-что… Прошу вас послушаться меня и не задавать лишних вопросов.
— Что мы должны сделать? — спросил Крейг, пытаясь выглядеть спокойным.
— Мы заберем вас всех в Сефиру. Мы не можем рисковать, оставляя здесь следы своего пребывания, а придумывать новый план у нас просто нет времени. Как только мы доставим Пламя в Сефиру, мы решим, что делать дальше.
Обстановка накалилась. Напряжение усилилось.
— Я прошу вас — пойдемте со мной, — сказал Нишида, мгновенно перемещаясь к двери. Легким, но настойчивым жестом он позвал их за собой — и вышел в коридор, в то время как голова Езода медленно исчезла.
Зак поднялся первым — и помог Еве тоже встать на ноги. Крейг все еще стоял на пороге и ждал их. Не произнеся ни слова, они спустились и прошли к выходу. Оказавшись на улице, застыли в изумлении. Езод, устроившийся посреди поляны рядом с домом выглядел еще страшнее, чем раньше. Это был самый настоящий дракон! Рядом с ним Нишида казался совсем маленьким.
Нишида снова исчез и появился на вершине холма в десяти метрах от дома, прямо на опушке леса.
— Идите сюда!
Все четверо послушно подошли. То, что они пережили в последние несколько минут, отняли у них силы и способность трезво мыслить. Они стали свидетелями таких событий, что теперь им оставалось только подчиняться. Они чувствовали, что любое сопротивление бесполезно. У них было полно вопросов, но они понимали, что время для ответов еще не пришло. Теперь их судьба была в чужих руках. Единственное, что они могли сделать, это поддержать друг друга. Поэтому Ева взяла Джо за руку, а Зак приобнял ее за плечи. Оставленные на произвол судьбы, они словно плыли по течению. Их уносило далеко-далеко, в неизведанные земли. Крейг, шедший сзади, смотрел на них с каким-то отеческим чувством. И вопрос, о котором он уже успел забыть, снова возник у него в голове: кто же из них Унико?..
Они шли медленно. Езод сделался невидимым, но его присутствие по-прежнему ощущалось. Нишида шел впереди, показывая дорогу. Его светлая кожа и длинные волосы как будто светились в темноте, и когда он вдруг снова заговорил, последние сомнения исчезли.
— Проходите сюда, — сказал он, указывая на небольшой водоем, зеркальная гладь которого местами покрылась коркой льда. Прочитав мысли ребят, он добавил:
— Нет, это не озеро. Это портал, который ведет в долину Сефиры. Вам не нужно ничего делать, просто доверьтесь и слушайте меня, и все получится само собой. — Он на мгновение замолчал, и глаза его стали еще ярче. — Поверьте в это… доверьтесь мне. Возможно все — если только в это поверить. Если это озеро для вас — просто впадина с водой, вы в нем утонете. Но если сможете разглядеть в нем дверь, ведущую к свету, вы окажетесь в самом прекрасном месте во Вселенной. — Он повернулся лицом к Крейгу и, глядя ему прямо в глаза, улыбнулся. — В остальном… Мир всегда будет делиться на тех, кто видит в расцветающих весной полях закон природы, и тех, кто в каждом цветке видит проявление абсолютного добра… Я прав, профессор?
Слова его отдались эхом в ушах четверых, и он исчез. Они остались одни на берегу озера. Не в состоянии сказать ни слова, они тупо смотрели друг на друга.
В этот раз Крейг снова почувствовал, что должен нарушить молчание.
— Я… я думаю, нам стоит поторопиться, — предложил он, ища в глазах каждого из ребят подтверждение своим словам.
— Да, — еле слышно ответила Ева.
— Да… я тоже так думаю, — повторил Джо, понизив голос.
— Еще бы… мне даже нечего предложить, — резюмировал Зак.
Профессор тут же спустился и зашел в озеро по щиколотку. Он обернулся и протянул руку Еве. Она взялась за нее и протянула руку Джо, а тот, в свою очередь, Заку. Так, держась друг за друга, Ева Дюфо, Джо Спрингфилд, Зак Джент и Крейг Вальден, начали свое невероятное путешествие из мира людей в мир ангелов. Будущее их было так же темно и опасно, как колодец, в который они сейчас ныряли, но пути назад уже не было.
Зайдя в воду по горло, профессор непроизвольно остановился. Он снова обернулся и увидел, что трое ребят стояли уже на цыпочках. Он внимательно посмотрел на них, и его вдруг одолел совершенно чуждый ему страх. Он хотел что- то сказать, но не смог и произнес только одно слово:
— Пошли!
Посмотрев вперед, он пару раз глубоко вздохнул. Потом набрал в легкие как можно больше воздуха, закрыл глаза и погрузился с головой. Ребята сделали то же самое, по-прежнему держась за руки.
Их поглотило загадочное ледяное озеро.
Страх, до этого охвативший их, внезапно прошел, когда они поняли, что не чувствуют боли или холода. Там, в глубине, в темноте озера, они потеряли вес и очертания собственного тела.
Волнение Крейга достигло предела, когда он вдруг увидел перед собой узкую белую ладонь, точно принадлежавшую девушке. Он схватился за нее левой рукой, а правой все еще держал Еву. Они стали двигаться заметно быстрее, рядом с неким существом, которое уводило их от знакомой реальности. Профессор наклонил голову и увидел аккуратный профиль девушки, которая уверенно плыла сквозь толщу воды. Ее чешуйчатый серебристый хвост по-рыбьи извивался, двигаясь из стороны в сторону. И как только Крейг принялся рассматривать огромный плавник на хвосте русалки, он вдруг увидел сквозь него лицо Евы. Впервые со дня их встречи она улыбалась.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 02 авг 2012, 17:18

Часть вторая

Жизнь, длящаяся мгновение,
вмещает в себя вечность



Глава 19 ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ


Меня зовут Крейг Вальден, я экстраординарный профессор матефизической теологии.
В этом дневнике я пытаюсь зафиксировать события, в которые оказались вовлечены я и трое ребят из Мэпл-тауна. Я не имею ни малейшего представления о том, что может случиться с нами в ближайшем будущем. Я даже не знаю, сможем ли когда-либо рассказать о невероятных, фантастических приключениях, героями которых стали мы четверо.
Но в чьи бы руки ни попали мои записки, этот человек должен знать, что все, о чем в них говорится, — совершенная правда. Я прошу отбросить в сторону всякие предубеждения и поверить моим словам. В конце записной книжки вы найдете адрес моего офиса. Если это потребуется, вы можете пойти туда и попросить доступ к моим архивам. В моих бумагах есть указания, как найти специальную папку, которая называется «Пламя Жизни». Там можно обнаружить описания, непосредственно подтверждающие то, о чем говорится в моих записях. Там же имеются ссылки на источники, из которых я черпал информацию. И в то же время прошу не забывать, что мое живое свидетельство бесценно, а предание его гласности может привести к печальным последствиям и повлечь за собой человеческие жертвы.
В настоящий момент я нахожусь в ином мире, совершенном и прекрасном, судя по всему, в обиталище ангелов. Трех ребят, которые оказались здесь со мной, зовут Джозеф Спрингфилд, Зак Джент и Ева Дюфо. Нам предложили выйти из моего дома два создания, определенно походившие на ангелов. Мои прежние исследования подтверждают достоверность всего того, что я наблюдаю сейчас. Я полагаю, что ангелы явились, чтобы спасти другого ангела, который был отослан на землю к людям около пятнадцати лет назад, чтобы доблестно охранять Пламя Жизни и держать его подальше от возможных посягательств зла.
Он (или она?) прожил все это время как обычное живое существо, совершенно не подозревающее о собственной природе и своей роли, а ныне, судя по всему, настало время ему вернуться в прежнюю обитель. Мне до сих пор непонятно, в самом ли деле кто-то из этих ребят является ангелом. Но я полагаю, что именно здесь все очень скоро раскроется.
Мы прибыли сюда через «врата», находящиеся в глубине небольшого озера в лесу, расположенном неподалеку от Мэпл-тауна: после погружения сирена указала нам дорогу, следуя которой мы попали в пункт назначения. Я не смог определить продолжительность нашего путешествия. Выплыли мы уже из другого озера и оказались на вершине зеленого холма, который граничит с широкой долиной. Мы достигли берега безо всяких затруднений, совершенно сухими. И теперь находимся в этой удивительной стране, не вполне понимая, что случилось и почему нам указали в нее дорогу. Климат здесь мягкий. Тепло.
Чуть не забыл: ангелы, отправившие нас сюда, называют это место Сефира.
Крейг Вальден. Из записной книжки.

Глава 20 ПРИБЫТИЕ В СЕФИРУ
Долина Сефиры, за 48 часов до Адливуна
Четверо людей молча плыли по озеру и через несколько минут ступили на берег из белой гальки. Ни они сами, ни их одежда не промокли. Вокруг царило спокойствие, дул легкий ветер. Все произошедшее с ними стало вдруг казаться совершенно естественным. Невероятные теории Вальдена, оказавшиеся правдой, дракон, русалка, портал в озере… Сам профессор, убежденный в существовании альтернативной Вселенной, сохранял удивительное спокойствие. Он уселся на камни у самой кромки воды и принялся что-то записывать в блокнот, который выудил из кармана.
Ева наслаждалась приключением. На ее лице блуждала восхищенная улыбка; она легко приняла течение событий и ее мятущаяся душа была исполнена покоя.
Джо ошеломленно молчал, рассматривая дивное озеро, траву, небо и спутников.
Молчал и Зак — и это было удивительно, потому что он умел подбирать слова для каждой ситуации, показывая, что контролирует и ее, и себя. Но на этот раз было иначе.
Первые лучи солнца ласкали спокойную поверхность воды, рассыпались искрами, пронизывали густую листву. За зарослями виднелся спуск в долину.
— Добро пожаловать в Сефиру.
Голос Нишиды донесся с округлой вершины утеса, где удобно уселся эльф. Спустя секунду он спрыгнул на траву и подошел к четверке. Впервые Нишида был так близко, и они могли внимательно его рассмотреть. Черты лица похожи на человеческие, но голос и цвет кожи явно свидетельствовали о том, что принадлежат волшебному существу.
— Прошу вас, следуйте за мной. Я отведу вас к тому, кто ответит на ваши вопросы.
И Нишида свернул на тропинку, едва заметную в густом лесу. Рощи чередовались с полянами, пестревшими синими и белыми цветами, снова сменялись перелесками, где было так темно, что только свечение, исходившее от Нишиды и каких-то голубоватых растений, давало возможность разглядеть тропу.
Зак замечтался. Ему вспомнилась одна из его любимых видеоигр, в которой действие разворачивается ночью и солдаты носят приборы ночного видения, способные четко различать в темноте предметы.
Лес кончился так внезапно, точно его отрезали ножом и прилепили к равнине. У подножия холма, куда им предстояло спуститься, расстилалась золотая, зеленая, солнечная долина. На западе тянулись террасы, луга и сады. К востоку начинались небольшие возвышенности, постепенно перераставшие в суровые белоголовые горы. На севере виднелся массив темного леса.
Ребята и профессор перевели взгляд к подножию холма и ахнули: там, явно их ожидая, стояли невиданные существа. Были и те, кто походил на обычных людей; они приветливо улыбались гостям из другого мира. Были и совсем диковинные — не люди и не животные…
Вот вперед вышла огромная пума, чья шерсть отливала на солнце красным. На спине пумы росли мощные черные крылья, а черты… морды? лица?.. удивительно напоминали и кошку, и человека.
Ева так оробела, что Джо и Заку пришлось подтолкнуть ее.
Профессор говорил тихим, но убедительным голосом:
— Ребята, это ангелы. Доверьтесь тому, что преподносит нам судьба. Вперед!
Его слова вдруг разожгли огонь в сердце Зака, и он наконец-то вышел из оцепенения.
— Джо, сколько раз мы мечтали о том, чтобы убраться подальше от холодов Мэпл-тауна? И вот мы получили желаемое. И мы вместе, все трое.
Он радостно взглянул на Еву.
— Что бы это ни было, но нынешнее путешествие самое интересное из тех, о каких мы можем мечтать.
Четверка, крепко прижавшись друг к другу, медленно шла навстречу толпе ангелов. Нишида шел первым. Прошлое шествовало в самом конце, но вскоре оно замедлило шаг и осталось позади…

Глава 21 ПРЕД ЛИКОМ МЕТАТРОНА
Долина Сефиры, за 44 часа до Адливуна
Метатрон смотрел на четверых людей и окружающую их толпу ангелов.
Пламя Жизни снова в Сефире! Но кто его носитель?
Позади Мудрейшего стояла юная девушка — светловолосая, с живым непокорным взглядом фиолетовых глаз, — и именно о ней и о другой половине Уники думал сейчас Метатрон. Скоро настанет миг, когда она должна будет выслушать правду о своей природе и предназначении.
Девочка, которую он назвал Уникой — как и ту, что дала жизнь двум ангелам, — не знала, как появилась на свет, не ведала, что носит в сердце Ключ к Счастью. Она еще дитя, а ей предстоит повзрослеть в одночасье. Светлое детство в Сефире вот-вот закончится. Грядут злые времена, и время бежит все быстрее и быстрее, пересыпаются последние песчинки блаженного неведения…
— Ангел, охранявший Пламя, здесь, — сказал Метатрон и сжал руку Уники.
Уника вздрогнула от порыва чувств: сердце словно вспыхнуло, из глаз брызнули прозрачно-сиреневые слезы.
Метатрон сжал Унику в своих объятиях. Он чувствовал, как она постепенно успокаивается, но со своими эмоциями не мог совладать.
— Пойдем со мной, Уника, нужно встретить его.
Они взлетели к вершине Башни. Метатрон встал на площадке. Уника уселась на перилах слева от него, как белая птица. Появление мудреца и девушки пробудило возбужденный гул в толпе. Все ангелы повернулись в их сторону и встали на колени.
Четверо человеческих существ в мгновение потеряли ту хрупкую уверенность, которая была у них прежде, и замерли в абсолютной тишине, овладевшей всеми собравшимися существами. Подняв головы наверх, они увидели две трепещущие фигуры.
Нишида тихо обратился к людям:
— Я советую вам преклонить колени в честь светлейшего Метатрона, и признать его высочайшую силу и мудрость.
Крэйг Вальден и Ева немедленно склонились. Джо и Зак долю секунды колебались, но потом сделали то же самое.
Метатрон взмыл в воздух и приземлился прямо перед ними.
— Отличная работа, Нишида, — улыбнулся он.
Потом посмотрел наверх, где парил дракон.
— Превосходная работа, Езод.
Затем Метатрон протянул руки ко всей общине со словами:
— Мы должны быть благодарны этим двум храбрым Ангелам-Наставникам за то, что они вернули назад в Сефиру то, что всегда принадлежало нам: Пламя Жизни. Пятнадцать лет назад мы спрятали Пламя в мире людей, чтобы спасти его от возможного нападения, а сегодня мы возвращаем его сюда с той же целью. Офидиэль раскрыл наш план. Он узнал, что Пламя было перенесено в мир людей, и начал за ним охоту. Но мы успели вернуть Святыню: теперь она снова дома. Здесь она будет в безопасности. Сефира готова ее защищать. Будьте начеку! Сохраняйте чистоту сердца, и тогда дьявол не завладеет им, тогда Офидиэль не сможет приблизиться к двум Главным Сущностям. Всегда помните, что каждый ангел по отдельности обладает всеми необходимыми силами для того, чтобы уничтожить миллионы демонов. И эти силы берут начало от истока каждого из нас. Мы верим и знаем, что Добро порождает все и Абсолютное Добро всегда возвращается.
Ангелы, поднявшись с колен, распростерли крылья в ответ на вдохновенные слова Метатрона: они готовы бороться, они будут стоять до конца, их оружие — Любовь и Свет. Когда последний отзвук ликования угас, Метатрон опустил руки и посмотрел на четырех растерянных гостей из мира людей, стоявших перед ним на коленях. Не спуская пристального взгляда с одного из них, он произнес:
— Это было предначертано. Ты не знал, каково это — быть ангелом и охранять то, что для нас так много значит. Наша любовь всегда сопровождала тебя, и она же позвала тебя домой. Унико, подойди ко мне.
Один из ребят неловко поднялся на ноги. Это был юноша, одетый во все черное, со светлыми взъерошенными волосами. Джо Спрингфилд…

Глава 22 ЮНАЯ УНИКА
Долина Сефиры, за 42 часа до Адливуна
Босые ноги шлепали по деревянным ступенькам. Метатрон прислушался: Уника, кто же еще! Взволнованная, растерянная, готовая задать тысячу вопросов.
Она и Нишида отвели гостей из мира людей в одну из башен, чтобы они отдохнули, а теперь девушке не терпелось поговорить с мудрецом.
— Кто он такой? — выдохнула Уника, врываясь в тихую комнату Метатрона. — Почему у него Пламя Жизни? Откуда? Где он был до вчерашнего дня? И что остальные трое делают здесь?
Уника на секунду замолчала, а потом крикнула:
— Почему его зовут так же, как и меня?
Мудрец улыбнулся:
— Почему ты не задаешь мне самый главный вопрос, который, как я вижу, кипит внутри тебя?
Уника распахнула огромные фиолетовые глаза, на прелестном лице появилось такое забавное выражение недоумения и досады, что Метатрон едва не расхохотался. Она до сих пор не могла принять тот факт, что Мудрец без труда читал ее мысли. Она чувствовала себя обнаженной, беззащитной.
— Унико не такой ангел, как остальные. Он мальчишка, который даже и летать не умеет, но все почитают его, словно божество. Ты что-то от меня скрываешь!
Сомнения Уники были справедливы, но ее мучили вовсе не вопросы. Она знала, что Метатрон ответит на любой из них, разрешит любую задачу. Ее мучило то, что нельзя было ни объяснить, ни показать — сильная тревога, родившаяся в ней, как только она увидела блондинистого ангела; неистовое волнение овладело ее мыслями и больше не отпускало.
Стесняясь своего эмоционального порыва, она бросилась к балкону и легко слетела с башни, оставив Метатрона в полном недоумении.
Ее тут же догнал Езод.
— Звала меня?
— Да. Не слетаешь со мной к Окну Времени?
Дракон испытующе смотрел на нее. Если бы он отказался, он бы глубоко разочаровал ее, но в тот момент он не мог позволить ей безрассудно окунуться в прошлое и в одиночку узнать всю правду.
— Только если ты пообещаешь, что мы не останемся там надолго, и что потом ты слетаешь со мной к Обители Мастеров, чтобы проведать Ангелов Весны.
— Договорились, — согласилась Уника.
— Тогда садись, донесу тебя на себе.
Езод всем сердцем любил маленькую Унику, так похожую на то волшебное существо, что дало ей жизнь. Тот же ум. Тот же темперамент — нет, темперамент, пожалуй, ярче и не столь хорошо управляем. Юной Унике бывало нелегко справиться с порывами страстей и эмоций. Вот только на погоде в Сефире ее радость, грусть, слезы или волнение никак не отражались.
Тонкие пальцы вцепились в его перья, сильные ноги обхватили его туловище. Вдруг голова девушки нежно прильнула к его шее, а руки обняли его. Для Езода этот момент стал дороже целой жизни.
Они приземлились на площадку перед Обсерваторией, заросшую высокой — по пояс — травой, по которой ветер гнал зеленые волны.
— Что ты хочешь увидеть в прошлом? — спросил Езод.
— Ты умеешь хранить секреты?
— Конечно!
— Я хочу выяснить, откуда пришли Унико и остальные.
— Почему тебе это так интересно?
— Езод, друг мой… как ты думаешь, что я могу чувствовать, когда неизвестный ангел, которого зовут, как меня, носит в сердце Пламя Жизни?
— Понимаю. Но поиски могут затянуться.
Уника молча соскользнула с его спины, и они вместе вошли в Обсерваторию.
— Унике нужна твоя помощь, — проговорил Езод, подмигнув Мартину, работавшему над каким-то хитроумным прибором. — Она хотела бы кое-что узнать об Унико. Ты позволишь ей увидеть некоторые моменты?
— Конечно! — улыбнулся Мартин, понимая, что должен удовлетворить любопытство Уники, не раскрывая подробностей.
Они отправились в среднюю комнату. Мартин настроил один из экранов на пару лет назад, в Мэпл-таун.
Уника увидела Унико в его комнате, стоящего у деревянной тумбочки. Он открывал третий ящик, чтобы достать оттуда квадратную коробку ярко-оранжевого цвета. В ней лежали минералы и камни различных форм, размеров и цветов. Юноша внимательно рассматривал каждый из них, погрузившись в созерцание.
— Ты можешь вернуться немного назад в прошлое? — спросила Уника, не отрывая взгляд от экрана.
Мартин кивнул и повернул оптический ключ, после чего возникла новая картинка.
Какой-то праздник. Помещение заполнено людьми, даже на балконе кафе, над которым горела вывеска с надписью «Ланцелот», полно народу. Праздновался одиннадцатый день рождения Унико.
Зак снял слегка поношенный свитер и со смешанным чувством протянул Унико:
— Джо, ты знаешь мое мнение о днях рождения. В любом случае, я верю, что, подарив тебе свой счастливый свитер, могу доказать тебе свою дружбу.
Лицо Унико выражало удивление и растроганность.
Окно Времени позволяло с невероятной точностью датировать событие, которое она увидела, и Уника подскочила, когда поняла, что именинник родился ровно через три дня после нее.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросил ее Езод.
Уника не ответила. Дракон твердым тоном приказал ей:
— Пора идти.
— Мы можем посмотреть другой момент? Один-единственный, и потом я слетаю с тобой к Логову Мастеров, — умоляла его Уника.
На этот раз Мартин промотал время вперед. Экран показывал раннее утро. Унико быстро спускался по лестнице дома: на лице читалось огорчение, будто его тревожили плохие мысли. Он вышел из дома, и его тут же закрутила метель. У него не было перчаток, пальцы покраснели, он поднес их ко рту, согревая дыханием.
— Может, уйдем сейчас? — настаивал Езод.
Уника кивнула в знак согласия, и в тот момент ей в голову пришла одна мысль.
Они направились к выходу. Уника рассеянно пробиралась сквозь траву. Взгляд ее казался отсутствующим.
— Посоревнуемся?
Езод удивился.
— Посмотрим, кто первый прилетит к Башне!
— Я летаю быстрее тебя, мои крылья намного больше, и я привык летать против ветра. И потом, не ты ли мне всегда твердила, что не любишь летать?
— Действительно! — подтвердила хитро Уника. — Я не собираюсь бросать тебе вызов в полете… только в перелете!
Уника подбирала слова, которые звучали бы наиболее убедительно.
— Все-таки я тренировалась месяцами и верю, что кое-чему научилась…
Езод улыбнулся. Как он мог ей отказать?
— Сколько времени нам понадобилось, чтобы долететь сюда?
Уника быстро подсчитала: чтобы сделать задуманное, ей нужно выиграть пару минут.
— Две минуты! — заключила она и широко улыбнулась.
Езод кивнул.
— Хорошо, я принимаю вызов. Встретимся на Башне!
— Приготовься!
Уника глубоко вздохнула. Она обманывала своего лучшего друга, но была уверена, что он поймет ее и простит.
— Раз, два… три!
Уника сосредоточилась и перелетела в комнату с Окном Времени. Она выставила на экране дату рождения Унико.
Уника увидела комнату, обклеенную обоями в цветочек. На диване сидела молодая женщина и нежно баюкала крошечного младенца. По всей видимости, дата рождения Унико была неточной.
Уника ввела координаты предыдущего дня. Сцена, представшая перед ней, повторяла увиденное ранее. Девушка начинала все больше нервничать: подозрение закрадывалось к ней в душу. Наконец она открыла картинку восемнадцатого июня, ее собственного дня рождения.
На экране было темно. Дом спал. Никаких младенцев там не было и в помине… Сердце Уники забилось сильнее, она принялась быстро-быстро проматывать часы. Когда на экране ночная мгла сменилась предрассветной дымкой, она ахнула: две знакомые фигуры вышли из мрака приблизились к двери дома номер десять. Одним из них был Езод, другим — Нишида. Остановились перед звонком. Наклонились и поставили на пол корзину. В ней лежал ребенок.
Уника слышала как стучало в висках, еще чуть-чуть, и они лопнули бы. Она боялась думать, боялась размышлять. Боялась разобрать те беспорядочные образы, которые поселились в ее голове. Немного раньше она боялась обмануть Езода, а оказалось, что сам он лжец. Она доверилась, и Дракон предал ее, утаив правду. Но что было правдой?
— Малышка Уника, ты все еще здесь? — прервал ее мысли Мартин, незаметно подойдя и встав рядом.
Ничего не ответив, Уника телепортировалась на луг.
Поначалу она просто бродила, не замечая ни синих венчиков невиданных цветов, ни пронзительно-голубого неба, ни ветра, ласково гладившего ее по голове. Душа была полна вопросов.
Пламя Жизни находится в сердце ангела. Ангела, рожденного в один день со мной. Его имя — Унико. Он послан на землю, чтобы защитить Главную Святыню от зла. На все эти годы… все эти годы… что я была рядом с Метатроном. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Всегда. Все эти годы Унико прятал Пламя в мире людей… А Уника? Что я делала все это время в Сефире?
И сердце шепнуло ей ответ.
Уника взлетела на вершину невысокого утеса, закрыла глаза, прислушалась к себе так внимательно, как никогда раньше. Странный жар в сердце… тепло… огонь… Ключ к Счастью.

Глава 23 МОМЕНТ ИСТИНЫ
Долина Сефиры, за 40 часов до Адливуна
— Проголодался?
Беззвучные слова Метатрона разливались по воздуху, достигая разума Унико. Такой опыт обмена мыслями давался ему непросто, он надолго овладевал вниманием молодого ангела. Унико испытал похожее ощущение лишь один раз, это произошло совсем недавно, с того момента все изменилось: когда Метатрон открыл ему свою душу в присутствии всего народа Сефиры, и неистовый огонь зажегся в его сердце.
Теперь этот огонь принял очертания двух рук, которые будто бы гладили его сердце и лицо, призывая поднять глаза. Унико задержал взгляд на мудреце, говоря тем самым, что готов слиться с ним в объятиях и примкнуть к сообществу ангелов. С этого момента он больше ни о чем не думал, да в этом и не было нужды. Все было так хорошо: бывшая реальность принесла себя в жертву, а с вопросами можно подождать.
— Потом поговорим. А сейчас ты должен отдохнуть. Нишида присмотрит за тобой, — заботливо шепнул ему Метатрон.
Внезапно напряжение исчезло, и Унико почувствовал, как усталость целого мира навалилась ему на плечи.
Проснулся Унико на мягком зеленом лугу, над ним стоял Нишида. Унико потребовалось несколько минут, чтобы перемотать в голове последние часы и понять, кто он и где находится. Его воспоминания возвратились вместе с волнением.
— Пойдем, Унико. Я отведу тебя к Метатрону.
Этими словами Нишида прервал цепь вопросов, в тысячный раз возникших в голове Унико.
— Но я бы хотел узнать кое-что…
— Успокойся, Унико. Очень скоро Метатрон все тебе расскажет. А сейчас пойдем со мной, смелее!
Унико встал и направился к тропинке, которая вела к Башне. Он не знал, как долго дремал, но солнце уже вовсю светило. Юноша тихо наблюдал за спавшими в траве друзьями: Ева свернулась калачиком; Зак лежит на спине, прислонившись затылком к стволу дерева; а Крейг Вальден уже проснулся и, записывая что-то в свой блокнот, радушно поприветствовал Унико.
Все еще находясь в растерянности, Унико пошел дальше по тропе. Новое, едва уловимое беспокойство закралось в его душу, когда он заметил девушку, сидевшую на террасе и как-то странно смотревшую на него. Восхищенный ее красотой, он не сразу отвел взгляд, споткнулся и едва не растянулся на земле. Девушка легко взлетела и через мгновение оказалась рядом. В ее глазах словно полыхало фиолетовое пламя, губы дрожали — она казалась донельзя взволнованной.
Их взгляды встретились. Унико встал как вкопанный. Уника зависла в воздухе. Оба были смущены и словно потеряли дар речи.
— Добро пожаловать, Унико! Я с огромной радостью представлю тебя Унике.
С этими словами Метатрон материализовался рядом с ними.
— Следуйте за мной. — Метатрон повел их в дом, обняв обоих за плечи.
Унико пришел в сильнейший восторг при виде мозаичного пола, огромной библиотеки с древними фолиантами, витражей, в которых солнце разбивалось на алые и золотые искры. Метатрон провел ангелов через арку в сад, где росли огромные деревья, ветви которых были усыпаны розовыми и белыми соцветиями. Уника парила в воздухе над зарослями папоротника. Унико уселся на траву в позе лотоса. Он заметил цветущую мимозу неподалеку — такую же, что росла возле его дома, только роскошнее, сильнее, настоящее — и не мог оторваться от нее.
— Тебе не терпится все узнать, да? Это понятно. Но ты уже очень многое знаешь. Ты знаешь, что ты один из нас и сознаешь ответственность, которую мы возложили на тебя, когда ты родился. Были темные времена, мы в любой момент ожидали нападения дьявола и не знали, сможем ли победить его. Его цель была такой же, как и сегодня: завладеть Пламенем Жизни и Ключом Счастья, этими двумя Главными Сущностями, с помощью которых можно управлять миром, используя силы Добра или гнет зла.
Метатрон взглянул на Унику.
— И ты тоже многое знаешь, Уника. Сегодняшняя экскурсия по прошлому пролила луч света на твои сомнения. Но послушайте меня хорошенько оба, потому что есть еще кое-что, о чем вы должны знать.
Он поднял взгляд наверх, словно что-то вспоминая.
— Много лет назад, в Сефире, жил ангел по имени Офидиэль. Он был одним из самых могущественных, и его сделали главой Ангелов-Наставников. Увы, ощущение собственной силы и жажда власти очернили его душу… Он совершил много злых деяний, и хотя многое ему прощалось — когда стало ясно, что он не отступится от зла, я лишил его всех сил и изгнал в лес Тинкинблу. Кто войдет туда, не сможет выйти обратно. Лишь Ангелы-Наставники способны противиться его чарам, но ведь Офидиэль больше не был в их числе… Есть еще один способ выйти из леса, но лишь я знаю — как. Офидиэль же, падший ангел, обречен был вечно скитаться в его темных чащах…
На лице Метатрона читалась глубокая скорбь.
— Шли годы. Офидиэль, вопреки всему, обратил свое заключение себе на пользу. Темные силы питали его тело и душу, возвращая былую мощь. Физически он заперт в Тинкинблу, но дух его, покидая физическую оболочку, выходит из леса, проникает в сердца жителей Сефиры, развращает их, склоняет на сторону зла. Некоторые Ангелы-Наставники подпали под его влияние, и Пламя Жизни и Ключ Счастья оказались в страшной опасности. Тогда мы создали тебя, Унико, и тебя, Уника.
Метатрон с непередаваемой нежностью взглянул на обоих.
— Я помню каждую минуту того дня. Пламя Жизни и Ключ Счастья тайно вернули из глубин Ледяного Озера и передали мне. Было решено, что новым тайником для них станут сердца двух маленьких ангелов, которые должны вырасти в великих воинов. В сердца двух ангелов, появившихся на свет в один и тот же день, мы вложили две Сущности.
— Ключ Счастья находится в тебе, Уника. А ты, Унико, хранишь Пламя Жизни.
— Почему ты отправил меня к людям? Почему не оставил здесь? — не выдержал юноша.
— Необходимо, чтобы Пламя Жизни оставалось недоступным для зла, и чтобы Ключи к Счастью оставались в Сефире. Лишь разделив их, мы могли перекрыть Офидиэлю путь к ним: без союза двух Единств он не сможет управлять Вселенной.
— Почему вы перенесли меня сюда именно сейчас?
— Офидиэль нашел тебя, — незамедлительно ответил Метатрон. — Езод и Нишида заметили, что его тень кружит около Мэпл-тауна.
— А зачем вместе со мной вы привели сюда моих друзей и профессора Вальдена?
Метатрон ждал этого вопроса. Он пристально взглянул на Унико и четко произнес:
— Мы не могли оставить их в Мэпл-тауне. Похоже, что Офидиэль вселился в кого-то из них…
— Что?! Но как? Как вы узнали об этом?! — Унико вскочил, потрясенный услышанным. Уника, взволнованная не меньше его, опустилась рядом и обняла его за плечи.
— Твои друзья видели Езода и Нишиду, когда те пришли за тобой. Человеческие существа не могут видеть ангелов. Это значит, что кто-то наделил их этой способностью, кто-то, кто приходил к ним раньше…
— Я… я не могу поверить, что…
— Успокойся, Унико. Офидиэль не может находиться одновременно во всех троих, он выбрал кого-то одного. Но кого? Это нам надлежит выяснить.
Унико побледнел:
— И что, Офидиэль тут, в Сефире?
— В Сефире тот, кто одержим его злым духом, — уверенно сказал Метатрон. — Я знаю, что для тебя это ужасная весть, но знай, что я наложил чары на Еву, Зака и Крейга Вальдена, чтобы силы зла не могли покинуть того, в ком находятся. Это позволит нам найти и изгнать его.
— Но… кто из них под его контролем?
— К сожалению, я не знаю. Офидиэль пока никак себя не проявляет. Нишида и Езод всегда будут рядом с тобой и твоими друзьями. Все будет хорошо.
На сад опустилась тишина. Каждый из присутствующих был погружен в собственные мысли.
Метатрон думал о главной тайне, которую он не раскрыл двум ангелам — тайну их происхождения из единого существа.
Уника была потрясена событиями и открытиями прошедших часов.
А Джо Спрингфилд старался свыкнуться с ролю Унико.

Глава 24 ПРОБУЖДЕНИЕ
Долина Сефиры, за 39 часов до Адливуна
Нишида с интересом наблюдал за тремя людьми.
Рыжеволосая Ева пыталась собрать в «хвост» свою огненную гриву, но ветер, словно дразня ее, спутывал пряди, и девушка досадливо морщилась. Зак молча смотрел в небо, лежа на спине, закинув руки за голову. Крейг Вальден задумчиво теребил в руках металлическую подвеску на кожаном шнурке, потом спрятал ее за ворот футболки.
В одном из них присутствовал злой дух Офидиэля, но эльф не мог понять, в ком он таится.
Взгляд карих с янтарным оттенком глаз Евы беспокойно метался из стороны в сторону.
Выражение лица Зака — широкоскулого, с квадратным подбородком — было замкнутым, словно юноша надел рыцарское забрало. Нишида так и не понял, что таится в глубине его зеленых глаз.
Профессор с головой ушел в свои заметки, карандаш так и летал по бумаге. Он был похож на одержимого ученого.
— Не хотите прогуляться по нашей долине? — спросил эльф, широко улыбаясь людям. — Вы — наши гости, и показать вам дом — большая честь для меня.
Крейг Вальден радостно вскочил на ноги и ответил за всех:
— С превеликим удовольствием.
— Если хотите, я расскажу вам кое-что о нас.
Профессор был на седьмом небе. Тысяча вопросов закружились в его голове, они переполняли его, словно вода весеннюю реку.
— Я могу задать несколько вопросов, скажем так… общего характера?
— Конечно, — ответил Нишида.
— Сколько всего ангелов? — голос Крейга дрожал от нетерпения.
— Ангелов ровно столько, сколько должно быть. Каждая человеческая душа на земле имеет своего Ангела-Хранителя, который сопровождает ее всю жизнь. Каждый из нас временами защищает только одного человека. Другие, более зрелые и опытные ангелы, могут охранять тысячи людей сразу. Важно то, что у каждого человеческого существа есть рядом свой дух-проводник.
— И вы все живете здесь, в Сефире?
— Да, когда мы не на задании.
— Что за задания? — с неподдельным интересом спросила Ева.
— Мы охраняем вас, людей. Мы существуем ради того, чтобы спасать ваши души, давать вам советы и указания, помочь найти верную дорогу.
— Но почему, когда вы рядом, мы вас не видим? — спросила Ева, и в ее голосе слышалась нотка досады.
— Если бы вы видели нас, вы бы последовали за нами без промедления, доверчиво, вслепую. Но наша обязанность — заставить вас самих понять, какова ваша роль в мире. Вы созданы свободными. Это великий дар. Вы сами должны делать свой выбор.
— Именно из-за свободы выбора все люди так прекрасны?
Нишида кивнул в знак согласия.
— Мы не всемогущи. Мы рядом с вами и пытаемся вести и направлять вас на нужный путь, но мы не можем делать это вместо вас. По правилам Вселенной каждое существо рождается свободным. Но генетическое наследие человека, окружение, в котором он растет, реальность, в которой находится, вместе с опытом, который приобретает — все это заставляет его воспринимать мир как субъективный, но реальный объект. И именно такое восприятие влияет на желания каждого человеческого существа, и определяет его поведение.
Он посмотрел Еве прямо в глаза и с улыбкой добавил:
— Я знаю, это очень сложно для понимания. Добро и зло есть в каждом из нас. Важно понять, что если мы хотим, мы можем стать лучше. Всегда, — с этими словами он протянул руку и погладил Еву по щеке.
Ева нахмурилась.
— Они не могут стать друзьями людей, верно?
— Всегда будет существовать крепкая связь межу нами и душами, которые мы охраняем. Намного сильнее дружбы, как ты ее понимаешь. Но связь эта односторонняя. Вы, человеческие существа, не настолько сильны, чтобы уметь справиться с отношениями такого типа. Вы бы тогда полностью подчинились нам, нашим указаниям и нашему влиянию. И это стало бы концом для вашего развития и расцвета вашего ума.
Крейг Вальден задумался и с серьезным выражением лица спросил:
— Как вам удается быть невидимыми?
— Существует одно место, здесь, в Сефире — Окно-переход, которое отправляет нас на Землю, расщепляя наши тела.
— Я думал, что портал между Землей и Сефирой — это то озеро, через которое мы пришли, — удивился профессор.
— Эта дверь связывает два измерения, это самый простой пункт для перехода: ты заходишь с одной стороны, а выходишь уже с другой. Окно-переход, наоборот, позволяет утончить тело. Мы невидимы человеческому глазу.
Некоторое время никто не разговаривал. Первой молчание нарушила Ева.
— Но вы всегда рядом с тем существом, которое охраняете?
— Только до тех пор, пока охраняемый не решит свою проблему и не найдет свой путь. После этого он сам сможет помогать другим.
— После этого вы его бросаете?
— Никогда. Мы всегда рядом. Просто наше присутствие заметнее в более сложных ситуациях. И по этой же причине мы невидимы. Если бы вы, люди, о нас знали, вы бы предоставили нам решать все ваши задачи. Но это — только ваш опыт, ваш урок, и пройти его вы должны сами.
— Мне хотелось бы знать ангела, который меня охраняет, — и Ева слегка покраснела.
— Я уверен, что если ты внимательно прислушаешься к своему сердцу, ты узнаешь, — шепнул ей Нишида.

Глава 25 ОФИДИЭЛЬ
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
«Я здесь».
Слова материализовались в его голове. Телепатический сеанс начался в то время, когда он наблюдал за великолепной картиной, представшей его глазам: алый шар солнца медленно катился к горизонту, на небе вспыхнули оранжевые и розовые полосы, черный лес внезапно пронизали золотые лучи. Закат был виден только отсюда, с высокого холма, на вершине которого не росли деревья.
Офидиэль жил здесь уже более тысячи лет. Тюрьма стала домом. Он научился языку деревьев, лесных духов, озер с горькой водой и бурь. Он сам расчистил верхушку этого холма и срезал ее, так что тот стал похож на пирамиду с усеченной вершиной. На каждой из сторон были вырезаны лестницы о триста шестидесяти пяти ступеней каждая — по числу дней в году, — и, когда на рассвете и закате солнце освещало ступени, тень на них была подобна черной змее, ползущей по склону.
Офидиэль превращал скалы, камни, тучи в живые существа. Из них появлялись доминаты, ужасные создания, лишенные разума и души, но зато верные слуги и отличные воины. Они трепетали перед ним, называли его господином. Армия Офидиэля росла. Сегодня он смотрит на заходящее солнце — но завтра восстанет вместе с ним, воссияет и в полной славе сделается Владыкой Вселенной.
Но сначала — Пламя Жизни и Ключ Счастья.
— Какие новости? — спросил Офидиэль у невидимого собеседника.
— Здесь все так странно…
— Это меня не интересует. Кто вместе с тобой сейчас?
— Другие люди и эльф. Он может мне пригодиться…
— Конечно, но не забывай: мне нужно, чтобы ты нашел дорогу ко мне. И привел с собой Унико.
— Как?
— Ты справишься.
— Я…
— Пора действовать, — слова Офидиэля были тяжелыми, как скалы.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Этого недостаточно. Ты должен выполнить обязательства. Любой ценой. Иди. Будем поддерживать связь.
Офидиэль по привычке поднес руку к груди и сжал в кулаке ледяной рог, висевший на шнурке из сырой конопли.
На небе зажигались звезды, складывались в созвездия. Вот Дельфин. Когда он смотрел на него, то всегда вспоминал Акву. Если закрыть глаза, можно почти услышать ее нежный журчащий голос. Он хотел ее, он по ней тосковал, он мечтал о ней каждый раз, когда терял сознание: он обнимал ее, но она выскальзывала из рук и ее длинные черные волосы душили его.
Колесо времени поворачивается быстрее, набирает обороты. Наверное, быстрее течет и струйка песка в волшебных часах Сефиры. Офидиэль улыбнулся. Скоро. Уже скоро.

Глава 26 ЗНАКОМСТВО С СЕФИРОЙ
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
Нишида шел впереди, но время от времени оборачивался, поджидая людей. Он знал, о чем думает каждый из них, но понятия не имел, в ком прячется зло. Офидиэль всегда умел скрываться, и сейчас ничем не выдавал своего присутствия. Нишида понимал, что нужно ждать. И быть настороже.
Время от времени Ева наклонялась и срывала фиалки, растущие возле стволов деревьев. Она гладила их бархатные лепестки и вдыхала чудесный аромат.
Лучи заходящего солнца скользили по зеленым склонам, а облака на небе то растягивались легкими перьями, то рассыпались стадом белорунных овец.
— Те существа, которых мы встретили, это ангелы? — Зак задал свой первый за весь день вопрос.
— Все живые существа здесь — ангелы. В Сефире нет людей. И не было. До вас.
— Ты хочешь сказать, что… — Ева была взволнована, — что даже все животные, которых мы видели здесь, это?..
— Да. Благодаря силе Метаморфоз, ангелы могут превращаться в кого захотят. Некоторые из нас меняют только цвет волос и глаз, другие решили стать животными; иные фантазируют и сами создают себе образы.
— Что значит — создают себе образы? — Ева как всегда увлеклась.
Нишида призадумался, как бы лучше ей это объяснить.
— Если бы ты могла выбрать, кем быть, кем бы ты хотела стать?
— Сейчас придумаю… я бы хотела стать красивой.
Нишида засмеялся:
— Ты красивая.
— Я хочу быть еще красивее, — робко проговорила Ева, опустив взгляд. — Мне хотелось бы быть немножко повыше. Иметь прямые и более послушные волосы. И потом, я ненавижу свои веснушки.
Крейг Вальден улыбнулся, покачав головой: он-то видел, что веснушки смягчают выражение лица девушки, делают его необыкновенно обаятельным.
— Дай волю своему воображению, — подсказал ей Нишида. — Вспомни все, что ты видела, все, о чем ты читала в книгах. Представь в своей голове фауну, которую знаешь, необычных созданий, которые тебе снились.
Ева потерла подбородок.
— Ну… Я обожаю белок. Они такие веселые и забавные. У них чудесные умные глаза. У них пушистый хвост. Они свободны, потому что живут вдали от шума городов. — Ее лицо просияло. — И они влюблены в жизнь. Я читала в одном журнале, что они умеют распознавать родственную душу. Вы знаете об этом? — Она посмотрела поочередно на каждого из своих спутников. Сначала на Нишиду, потом на Крейга Вальдена и наконец на Зака, который состроил гримасу. — Мне становится тепло при мысли, что когда они находят свою половинку, они остаются вместе навсегда! — заключила Ева.
Нишида тихо произнес:
— Пару лет назад я охранял мальчика, который обожал прятаться в рощице, где жила пара белок. Они были неразлучны. Однажды самец выскочил на дорогу, и его сбила машина. Самочка кричала от горя. Мальчик, который видел все это, взял самца, отнес в рощу и похоронил. Бельчиха потом несколько недель не отходила от этого места… Ты все еще хочешь быть белкой?
Ева молча кивнула.
— Единственная вещь, которая мне в них не нравится, так это цвет шкурки летом — такой же, как и мои волосы. Мне бы хотелось быть более изящной, например, иметь белую шерсть. И чтобы глаза были ярко-синие и длинный-длинный хвост, тоже синий.
— Что еще? — улыбнулся Нишида.
— Можно крылья?
— Можно все что захочешь. Ты сама решаешь, какой тебе быть.
— Тогда мне хотелось бы еще иметь маленькие крылья. Синие.
Нишида обернулся к парню с волосами цвета воронова крыла.
— А ты, Зак? — спросил он, пробуя вовлечь того в разговор, чтобы изменить ему настроение.
— Никчемная игра. Мы не ангелы и никогда не сможем изменить наш облик, — отрезал Зак.
— И ты даже не попробуешь представить что-нибудь?
— Нет.
Но в душе Зак представлял себя в образе огромного бурого медведя. Он воображал себя стоящим на задних лапах, с огромными когтистыми лапами и острыми зубами. Эта картина так взволновала его, что он неожиданно прибавил к образу пару тяжелых закрученных рогов.
Нишида задал этот же вопрос Крейгу Вальдену, на который профессор сразу дал ответ:
— Мне хотелось бы иметь божественные черты херувима, — сказал он, а потом процитировал отрывок из Библии: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизниnote 1». Вот, мне хотелось бы представлять собой такого херувима, с четырьмя крыльями и четырьмя лицами: женщины, ангела, льва и орла.
Тем временем они вышли к домам, лепившимся по склонам. Их веселые цвета — небесно-голубой, фиолетовый, белый, алый, оранжевый, — гармонировали с цветниками, пышно разросшимися у каждого дома.
Ева зачарованно рассматривала их, а потом перевела взгляд на одежду эльфа. Особенно ее заинтересовала золотая вышивка на тунике, представлявшая собой круг, сплетающийся из двойных спиралей и соединенный кольцом.
— Это символ Сефиры, — сказал эльф, угадав мысли Евы. — Круг символизирует уникальность и целостность Сефиры. Пересечение спиралей означает неделимую связь между душами ангелов. Нельзя в них найти ни начала, ни конца. Они слиты в вечном непрекращающемся движении.
Крейг Вальден уже строчил в своем блокноте.
— Если ты хочешь записать главное в нескольких словах, — подсказал ему Нишида, — запиши, что это эмблема жилища бессмертных душ.
— А какими еще способностями вы обладаете? — Ева ужасно заинтересовалась объяснениями Метаморфоз и не могла больше сдерживать свое любопытство.
— Все зависит от нашей опытности, — ответил Нишида, пытаясь объяснить все как можно проще. — Кто-то из нас имеет неограниченные способности, другие нет. Мы делимся на три класса в зависимости от возраста и мудрости: Ангелы-Наставники, Ангелы Силы и Ангелы Весны. Ангелы-Наставники самые могущественные и древние, они — учителя для остальных и, в случае опасности, они опускаются на поле боя, чтобы сразиться с врагом.
— Ты один из них, верно?
Нишида кивнул.
— Но ты не кажешься таким уж старым, — в растерянности возразила Ева.
Эльф улыбнулся.
— Внешне — нет. Ангела-Наставника можно распознать, только почувствовав силу и чистоту его души. У каждого Ангела-Наставника есть определенная ответственность и своя важная роль.
— Какая она у тебя?
— Я ангел Природы. Я сохраняю равновесие в окружающей среде и защищаю стихийность во всех ее проявлениях.
— Когда мы встретим другого Ангела-Наставника, ты представишь его нам? — никак не унималась Ева.
— Конечно! Вы уже знаете Езода, дракона. Он глава Ангелов-Наставников. Он указывает нам направление, в котором нужно действовать и назначает нам миссии.
Крейг Вальден жаждал проверить достоверность всех своих открытий и исследований античных текстов, поэтому он спросил у эльфа:
— Ангелы Силы обладают огромными способностями, но они еще не до конца научились пользоваться ими, верно?
— Да, им в их миссиях помогают Ангелы-Наставники. Самые молодые — это Ангелы Весны. Они называются так, потому что находятся в самом начале пути к взрослению и им еще очень многому нужно научиться.
Крейг Вальден обнял Еву и Зака.
— Эти ангелы почти ваши ровесники, — сказал он, — среди того, что они умеют есть и телекинез.
Зак нахмурился.
Нишида увидел недоверие в его глазах и указал пальцем на дерево, усыпанное апельсинами, стоявшее недалеко от них. Мысленно он сорвал спелый фрукт с дерева и заставил его крутиться в воздухе.
— Это и есть телекинез.
Зак поднял руку и поймал фрукт как раз в тот момент, когда он превратился в яблоко.
— А это близко к телекинезу, — уточнил Нишида, улыбаясь. — Ангелам Весны удается с большой легкостью и почти не отдавая себе в том отчета, перемещать силой мысли предметы, которые их окружают. Ангелы Силы могут делать то, что я вам только что показал. А Ангелы-Наставники могут снова превратить яблоко в апельсин и вернуть его на ветку, — с этими словами он с легкостью вернул апельсин на дерево.
— Ангелы умеют летать от рождения?
— От рождения они лишь умеют отрываться от земли. Летать — это кое-что более сложное. Это как жить в воздухе и ездить на нем верхом, оседлать его, подчинить своему желанию.
Нишида стремительно подлетел к девушке и, прежде чем она успела заметить его движение, встал за ее спиной. Он легко подхватил ее и, подняв вверх, закружил в воздушном танце. Ева не испытывала страха — только беспредельный восторг. Она попробовала перебирать ногами и широко раскинула руки.
— Спасибо, — робко прошептала девушка, когда Нишида поставил ее на землю.
— Сколько нужно времени ангелу, чтобы стать хозяином всех сил? — спросил Зак.
— Все зависит от прилежания. Но в нашей школе отличные учителя.
— У вас даже школа есть?
— Она называется Обитель Знаний. Это место, где ангелы изучают Вселенную. Точные науки, искусства — тоже. И еще искусство боя. Чуть позже я покажу вам это место. Им заведует Ангел-Наставник — Мизар.
Пока люди удивленно смотрели на него, он продолжал:
— Силы ангелов могут быть бесчисленны: электромагнетизм — возможность разговаривать с животными, заклинать существ, создавать свет, соединять энергию и освобождать ее, путешествовать во времени и практиковать волшебство. Ангелы-Наставники умеют оживлять силы Природы, могут менять местами день и ночь и погодные условия.
— Менять погодные условия? — прервала его Ева, пытаясь представит это себе.
Нишида остановился посреди тропинки. Он указал на скалу, покрытую кустами красного вереска, потом поднялся на нее и закрыл глаза. Плавно запрокинул голову и начал двигать руками в воздухе, рисуя какие-то знаки. Небо на горизонте потемнело, вспухло тяжелыми тучами. Послышался далекий раскат грома. Но Нишида сделал новый знак, — и вот порыв ветра унес грозу в сторону. Снова засияло солнце.
Ева пришла в ужас, Крейг Вальден — в восторг, а Зак пытался скрыть растерянность.
— Существуют еще и другие важные для нас умения: те, что позволяют нам общаться, — произнес Нишида, — например, телепатия. Еще мы умеем читать мысли, чувствовать эмоции людей и других ангелов, и можем стимулировать и влиять на идеи, чувства и ощущения.
Зак недоверчиво усмехнулся:
— Хочешь сказать, если я сосредоточусь на каком-то определенном объекте, ты сможешь узнать о чем я думаю?
Нишида подошел и прошептал на ухо:
— Тебе хотелось быть огромным гризли. Тебе хотелось полетать, но ты не решился попросить меня.
Зак стиснул зубы.
— А можете ли вы читать будущее? — казалось, потоку вопросов Евы не будет конца.
— Метатрон, Великий Мудрец, владеет силой Предвидения и Ясновидения. Он может предвидеть, что случится через несколько мгновений.
— А завтра?
— Совершенно точно предсказать невозможно. Только наш Оракул имеет такую силу.
— Кто такой Оракул?
— Существо, которое желает с вами познакомиться: — Нишида больше ничего не добавил, оставив сказанное под завесой тайны.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 03 авг 2012, 15:56

Глава 27 УНИКА УНИКО
Долина Сефиры, за 38 часов до Адливуна
— Идем на Неприступную Гору.
Приглашение Уники прозвучало довольно сухо. Метатрон оставил их одних, исчезнув без предупреждения. Унико долго разглядывал девушку, не обмолвившись с ней и словом, восхищаясь ее изысканной красотой и вместе с тем испытывая еще и странное беспокойство.
Он уже собирался ответить, но она его опередила:
— Точнее летим.
Унико не успел унять дрожь, шедшую из глубины сердца. Она незаметно овладела всем телом. Он не удивился, решив, что жизнь, которая течет внутри него, такая же, как в Унике.
Она тем временем приложила указательный палец ко лбу, чуть выше переносицы.
— Поговори со мной с помощью телепатии.
— Как?
— Тебе достаточно сосредоточить внимание на мне и подумать о том, что ты хочешь сказать. Ты сам почувствуешь, как слова заструятся из твоей головы и отправятся ко мне. Попробуй.
Ей не пришлось повторять дважды. Он сконцентрировался и вдруг почувствовал приятное тепло, охватившее все тело.
«Мне хотелось бы научиться летать», — сказал он мысленно.
Уника повернулась к нему.
— Тебе эта мысль пришла спонтанно, да? — спросила она его, сохраняя беспристрастность. — Взлететь в воздух будет очень просто. Ты только должен хотеть этого и поверить: если ты ангел — ты полетишь. — Она посмотрела ему в глаза. — Дай мне руку.
Унико «отпустил паруса» и доверчиво положил свою руку в ее ладонь.
— Оттолкнуться от земли просто. Сосредоточь энергию в стопах, дай ей пройти через весь позвоночник. Огромная сила проносится сквозь твое тело, которое теряет вес. Ты сам становишься чистой энергией и можешь двигаться в воздухе в любом направлении. — Уника еще сильнее сжала ему руку, подав тем самым сигнал. — Давай попробуем вместе.
Унико напряг икры, прогнулся в пояснице и выпрямился. Даже не успев ничего понять, он уже оказался в нескольких метрах над землей. Он ликующе посмотрел на Унику, но не успел вдоволь порадоваться, как почувствовал, что отяжелел, и начал стремительно падать к земле. Его охватила паника. В ту же секунду Уника высвободила свою руку из его, схватила его подмышки и задержала падение.
— Да… без сомнений, ты умеешь летать, — констатировала Уника, прежде чем он смог что-нибудь сказать. — Я тебе говорила об этом: подняться в воздух — просто, держаться в воздухе — вот это действительно сложно.
Унико очень внимательно ее слушал.
— Если после взлета перестанешь контролировать энергию, ты подскочишь вверх, но потом все равно упадешь. Ты должен управлять телом и мыслями, поддерживать их заряд, активность и силу. Давай.
Унико зажмурился и снова взмыл в воздух. И снова Уника подхватила его, когда он чуть не упал на землю.
Теперь Унико помотал головой.
— Если я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь, я не выполню свой максимум. Я должен сделать все сам. Подожди меня здесь.
Сделав несколько прыжков на месте, Унико поднялся в воздух. Он взлетел высоко вверх, и, достигнув максимальной высоты, замер, собирая энергию и зависая в воздухе. Он инстинктивно двигал ногами, словно пытаясь держаться на поверхности воды. На этот раз попытка удалась.
Уника подлетела к нему. Ее фиолетовые глаза сияли, но она пыталась сохранять маску строгой учительницы:
— Молодец, ты это сделал. Теперь дело пойдет легче. Но будь внимателен и не теряй контроль.
Унико заметил, что девушка парила в воздухе легко и изящно, а он был похож на медведя, танцующего вальс.
— Не переживай, плавность придет со временем. Сейчас главное — чтобы ты научился держаться в полете. Ты умеешь плавать?
— Немного…
— Хорошо, тогда просто плыви по небу. Для этого ты должен вспомнить все те обычные движения, которым тебя учили. Представь, что ты рыба в море. Ты никогда не задумывался над тем, что рыбы двигаются в воде намного медленнее людей из-за того, что у них нет рук и ног?
Унико внимательно ее слушал.
— Они спокойно скользят в воде, а люди нервно двигают руками и ногами, — продолжила Уника. — Рыба скользит, она дружит с водой. А человек разбивает ее неловкими движениями. Забудь, что у тебя есть руки: думай о своем теле как об оси, которая должна проникнуть в атмосферу; о ногах думай как о хвосте. Энергия для перемещения должна идти от ног, они дадут толчок, сопровождаемый небольшим сокращением всех мышц. Это будет похоже на волну, которая пересечет твое тело, от плеч до самых щиколоток, дав тем самым толчок для движения вперед. Смотри на меня.
Уника развела руки в стороны, выпрямила ноги и соединила их вместе, в этот момент она застыла в воздухе в горизонтальном положении, лицом вниз.
— Я покажу тебе, как начать.
Она выгнула спину, потом резко выпрямилась: по ее телу пробежал сильный импульс — мощный, как резкий удар плетью, и элегантный, как плавные движения дельфина. Он словно подбросил ее вверх и погнал вперед, как волна гонит щепку.
Унико не ждал, что она попросит его повторить движения, и сам попытался сымитировать их. У него все вышло отлично, с первой же попытки. Он скользил по ветру, ветер держал его.
— Отлично, отлично. Сейчас попробуй не останавливаться после первого выброса энергии: найди способ сохранять изначальный ритм…
Уника втайне восхищалась своим учеником. В нем, несомненно, скрыт большой потенциал. Он слушал ее очень сосредоточенно, не отвлекаясь ни на секунду, усваивая все детали.
Уника решила, что теперь пора подвергнуть его испытанию.
— Видишь тот каменный выступ, там, наверху? Тот, что похож на голову лошади?
— Да, — оживленно ответил Унико. Он любил, когда ему бросали вызов.
— Вперед! — позвала она, решительно срываясь с места.
Унико понесся следом — сперва неуклюже, но потом набирая скорость. Ему так хотелось получить одобрение Уники, что он ухитрился обогнать ее и летел все быстрее и быстрее, не отдавая себе отчета в том, что каменный выступ опасно приближается.
— Сбавь скорость! — кричала ему Уника.
Унико попытался остановиться, но его по инерции несло вперед. Скала была уже перед глазами. Уника успела схватить его за щиколотки, чтобы замедлить движение, и юноша, выставив руки, оттолкнулся от скалы и скатился в кусты. Он сидел на земле, приходя в себя и тяжело дыша.
— Мои поздравления! Теперь ты выучил последний урок: как важно уметь остановиться в нужный момент, — весело сказала Уника, садясь рядом. — Ты готов?
— К чему?
— Полететь со мной на Неприступную Гору. Это займет несколько минут… но для этого нужны силы.
— Я готов! — Унико успокоился и поднялся в воздух, чтобы продемонстрировать, что он снова готов к полету.
— Тогда… следуй за мной!
Уника метнулась ввысь. Унико летел вслед за ней. Голова немного кружилась, но вскоре великолепие Сефиры, которую он с восхищением рассматривал сверху, захватило его. Пока они пролетали над долиной, он начал понимать, что Мэпл-таун и Джо Спрингфилд остались далеко позади. Он подумал о своих родителях, о мимозе, о школе, и комок подступил к горлу.
Как обычно, в самый неподходящий момент Уника вмешалась в его мысли.
— Посмотри туда! Это и есть Неприступная Гора.
Унико сразу же ее увидел.
— Она покрыта снегом!
— Да, она всегда кутается в мягкий холодный плащ. Даже сейчас там идет снег…
Два молодых светловолосых ангела влетели в снежный вихрь и направились на ровную площадку у вершины горы.
Унико обратил внимание, что небо над головами было ясно-синим. Но откуда тогда снег?
Они словно попали внутрь стеклянного шара, в котором, если его потрясти, поднимается буря из мелко нарезанной бумаги. Уника молчала, и он не решался с ней заговорить.
— Тебе не холодно? — нарушила она молчание через несколько минут.
— А?
— Здесь температура куда ниже нуля, но тебе не холодно. И мне тоже.
Унико посмотрел на свои руки. Кожа не покраснела, пальцы были теплыми.
— Как же это? Ангелы не мерзнут?
Уника долго молчала.
— На Неприступной Горе самая низкая температура в Сефире. Только Ангелы-Наставники могут подняться на гору и не умереть. Мы с тобой не Ангелы-Наставники, мы совсем еще юные, неопытные, мы никогда не получали особых инструкций. Ты вообще жил на земле, не зная своего предназначения…
— Все же мы носим в себе две Главные Сущности, — прервал ее Унико, — может быть, поэтому мы обладаем некой особенностью.
— Да, может быть, — согласилась Уника, погружаясь в размышления. — Но тогда то, что случилось со мной, не имеет смысла.
Она подвинулась поближе к Унико и, внимательно глядя ему в глаза, продолжила:
— Все эти годы единственным развлечением, которое я могла себе позволить, — был полет, в искусстве которого я заметно преуспела. Я облетала окрестности Башни и время от времени, тайком, пробиралась все дальше, чтобы исследовать то, что я не знала, и то, что мне было запрещено. Я была на Озерах Гиатт, облетела большую Равнину Мелийского Солнца, была неподалеку от леса Тинкинблу… Однажды я решила полететь на Неприступную Гору. Холод начал подступать ко мне за несколько метров до первого склона. По мере того как я приближалась к горе, острые иголки льда начинали колоть мне лицо, а тело трясло в ознобе. Я перестала чувствовать руки и чуть ли не падала, потому что ноги мои окоченели. Я не знаю, как мне удалось выбраться оттуда, — ее голос дрожал, — я боялась остаться там навсегда, боялась, что никогда не забуду того ощущения, когда мороз сжимает тело в своих гибельных тисках.
Унико рассказ девушки привел в замешательство.
— Ты говоришь, что когда летала сюда одна, тебе было холодно?
Уника кивнула.
— Но не сейчас.
— Как это объяснить?
— Не знаю, — ответила Уника, опустив глаза.
Они долго сидели в тишине. С безоблачного неба падал снег. Потом Унико произнес:
— Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Почему ты захотела прийти сюда? Что подтолкнуло тебя?
Уника, помолчав, спросила в свою очередь:
— Ты тоже почувствовал это?
— Что?
— Когда мы встретились, ты почувствовал некое онемение, напряжение, которое переросло в беспокойство и нервозность?
— Да, — робко сказал Унико.
— А немного позже, когда мы летели вместе, как это было?
— Я… я был сгустком энергии, силы! Во мне пульсировала неистовая жажда жизни!
С лица Уники исчезла улыбка: Унико в точности описал все то, что испытывала она сама.
— Думаю, когда мы вместе, мы обретаем сверхспособности. Думаю, когда мы вместе… у нас появляются силы Ангела-Наставника.
— Наверняка это связано с тем, что храним в сердце, — заключил Унико.
— Возможно, это так, — сказала она, — а может, и нет. К сожалению, сегодня нам не дано узнать этого. Все эти годы Метатрон держал в тайне от меня много вещей. Он делал это ради Высшего Добра: я не удивилась бы, если бы вместо меня одну из Сущностей спрятали в кого-то еще.
— Судя по твоим словам, выходит, что мы брат и сестра.
— Не думаю. — Уника посмотрела на него и, наконец, успокоилась, — Однако мы поняли, что вместе мы сила, и это самое главное. Вместе мы непобедимы.
Они молча взлетели, оставляя за спиной снег, лед и холод, и направились к долине, освещенной янтарным светом заходящего солнца, понимая, что больше не желают пров одить ни минуты друг без друга.

Глава 28 МАСТЕРСКАЯ АМУЛЕТОВ И ТАЛИСМАНОВ
Долина Сефиры, за 36 часов до Адливуна
Нишида привел троих людей к огромному дому. Войдя, они оказались в просторном внутреннем дворике с цветниками и фонтаном. Из верхней каменной чаши в нижнюю струились потоки воды и, переливаясь через край, бежали ручейком, текущим прямо в дом. Ручей негромко журчал свою песенку.
— Это Мастерская Амулетов и Талисманов, сюда приходят Ангелы Весны, чтобы выбрать себе свой амулет. Здесь составляющие Природы сосуществуют в гармонии и оживают, чтобы наделить силой каждого, кто в ней нуждается, — произнес Нишида.
Гости вошли в холл и увидели, что ручей исчезает под огромной полупрозрачной плитой, а потом вода, вопреки всем законам физики, поднимается по стенам, течет по потолку и снова прячется под плитой, очерчивая круг вроде того, что вышит на тунике Нишиды.
Ева первая обратила внимание на северную стену: на ней из драгоценных и полудрагоценных камней была выложена мозаика: ключ и пламя. На противоположной стене висела тяжелая мраморная плита, на которой был выгравирован ряд символов.
— Это песня Семи Принцев, вдохновляющих ангелов Сефиры.
Глухой голос застал всех врасплох. Перед удивленными людьми появилось весьма необычное создание. Оно напоминало человека, но имело шесть рук. На лице пролегли глубокие морщины, а посреди лба Зак, Ева и Крейг с изумлением увидели третий глаз.
— Меня зовут Ход. Я хранитель амулетов, созданных Ее Величеством Природой.
— Здравствуй, Ход, — поприветствовал его Нишида. — Я хочу представить тебе друзей Унико. Они наши гости, и я уже показал им нашу долину.
— Приветствую вас. — Ход любезно протянул к гостям все шесть рук.
— Ход, друг мой, ты можешь перевести фразы, которые так привлекают наше внимание? — попросил Нишида, подмигнув.
— С огромным удовольствием, — ответил Ход.


Нет ничего сильнее, чем Чувство, которое тебя ведет.
Сила — жизнь, которая течет в тебе.
Найди в своей душе Мужество, чтобы Абсолютная Любовь забила ключом.
Следуй за внутренним светом Надежды и Веры.
Разум сердца рождается из твоих Эмоций и соизмеряется со Счастьем, которое ты можешь подарить миру.


Эти слова осветили души трех людей, словно луч солнца. Они не поняли их глубокого значения, но им удалось уловить основную суть.
Зак подошел к стене и положил руку на драгоценные камни. Каждый из них передавал свою энергию: некоторые были очень горячими, почти обжигающими, другие — ледяными. Кое-какие вибрировали под рукой. А иные посылали тишину и пустоту.
Шепот Хода пробился сквозь мысли Зака:
— У каждого из нас есть свой характер и своя личность, состоящая из эмоций, мыслей, чувств, опыта, темперамента, достоинств и души. Кто-то из нас скрывает страхи, кто-то живет только мечтами. Кто-то вырабатывает силу, другие ее поглощают. Кому-то нравится командовать, другие предпочитают подчиняться. Кто-то ищет спокойствия, другие живут в вечном движении. Кто-то отдает, кто-то принимает. Кто-то наслаждается каждым днем, который ему подарила жизнь, другие не находят в ней удовлетворения. Кто-то создает тишину и мир, другие вселяют страх и ужас. Именно поэтому Природа создала такие разные минералы и горные породы. Каждый из них может помочь кому-то стать лучше.
Зак слушал, не отнимая руки от стены, а Ева разглядывала красивые камни — плоские, шероховатые, кристаллические, золотые, синие, прозрачные…
— Я бы не смогла выбрать какой-то один… — сказала Ева, завороженная магией этого места.
— Ты действительно в этом уверена? — спросил ее Ход.
— Но они все такие красивые!
— Да, если смотреть на всех вместе. Но попробуй посмотреть на каждый по отдельности, по одному, и ты увидишь, что одни тебе совсем не понравятся, другие вызовут у тебя положительные эмоции, какие-то привлекут твое внимание. Но только один зазвучит в гармонии с мелодией твоего сердца.
Ева последовала совету Хода.
— Потрогай их. Подержи в руке. Понюхай. Потри о щеку. Закрой глаза и послушай, что они тебе скажут. Зрение — это только одно из твоих чувств. Используй и другие. Дай жизнь каждому драгоценному камню, позволь каждому из них представиться тебе.
Ева чувствовала, как оживают камни. К ее удивлению, она начала разговаривать с ними. Один опьянил ее ароматами, другой словно ударил кулаком в живот. Какие-то заполнили ее душу живыми цветными картинками, другие взволновали, оставляя в растерянности и смятении.
Прошло много времени, прежде чем она осмотрела и ощупала все. Потом она показала на два из них и сказала:
— Эти два подарили мне сильные и добрые ощущения. Я в замешательстве.
Ход удивленно покачал головой.
— В первый раз вижу перед собой создание, заинтересованное сразу двумя драгоценными камнями. Я этому рад, потому что все новое — источник познания, и ничто не происходит случайно.
Он выдержал долгую паузу, а потом продолжил, указывая на один из двух кристаллов:
— Ты выбрала лазурит, камень, тесно связанный со стихией воздуха, который активизирует внутреннее видение. Он поможет тебе развить интуицию и позволит лучше узнать других человеческих существ, их истинный облик. Ты сможешь понять, кто рядом с тобой, и лучше узнать саму себя. Ты обретешь спокойствие, потому что избавишься от многих тревожащих тебя вопросов.
Восхищенная Ева осторожно погладила темно-синий игольчатый кристалл, любуясь, как свет ложится на его сверкающую поверхность, но до конца не понимая значение слов Хода. Она, как ей казалось, и так прекрасно знает, кто ее лучшие друзья, и красота амулета привлекала ее больше, чем его волшебные свойства.
— А это хризоколла, — продолжил Ход, взяв в руку второй камень. Он был округлым, зелено-бирюзового цвета. — Хризоколла связана со стихией воды, она наделяет стремлением познать свое сердце. Помогает твоей душе расцвести, передать другим свои чувства и подбирать нужные слова.
Ева задумалась.
— Возьми их и всегда носи с собой, — предложил ей Ход. — Это мой подарок тебе на будущее.
Девочка радостно поблагодарила хранителя. Камни слегка вибрировали у нее в ладонях. Вдоволь налюбовавшись подарками, она взглянула на Зака. Ее друг неотрывно глядел на темно-зеленый камень. Ева не знала, что красные пятна на его поверхности напоминают Заку пятна крови, и что у него при этой мысли мурашки бегут по телу.
— Он называется гелиотроп. Это кварц. Тебя вдохновила стихия земли, — пояснил Ход. — Из-за его пятен, напоминающих кровь, древние люди верили, что он может залечивать телесные и душевные раны. Он помогает находить эмоциональное равновесие и придает мужество и силы, чтобы противостоять злу. Гелиотроп освободит тебя от тени неуверенности и даст тебе самому найти свой путь в жизни. Ты научишься верить в самого себя и станешь независимым. Тебе никто не будет нужен и никто не сможет воспользоваться твоими слабостями. Ты сам будешь решать, что тебе нужно, полагаясь только на свои собственные способности.
Внезапно ангел раскрыл все три глаза, и Зак почувствовал, что его видят насквозь.
— Запомни, юноша: твои слабости тоже имеют ценность, — с этими словами Ход вручил ему мшисто-зеленый камень.
— Вон тот, что наверху, говорит со мной! — Крейг Вальден указал на крошечный камень под самым потолком.
Ход взглянул наверх.
— Флюорит. Весьма интересный выбор. Он наделяет самодисциплиной и помогает разуму понять информацию, упорядочить ее и применять свои знания с пользой.
Крейг Вальден был очарован удлиненной формой минерала и его переливчатым — от фиолетового к желтому — цветом.
Ход довольно улыбнулся, но не преминул предупредить:
— Этот талисман тебе очень поможет, но никогда не забывай, что знания — благо только в том случае, если они помогают не только тебе, но и другому.
Все задумались над этими словами, и тут Ева повернулась к Заку.
— Мы забыли про Джо! Он коллекционирует минералы, мы не можем оставить его без талисмана. Никто не знает его лучше нас: я уверена, мы сможем безошибочно что-нибудь ему подобрать.
Она умоляюще взглянула на Нишиду, и тот одобрительно кивнул в ответ.
— Прекрасная идея. Подумайте об Унико и перешлите камням те чувства, которые вы испытываете к нему.
Три человека последовали его совету.
Ева представила добрую улыбку Джо и поддержку, которую она всегда получала от него в тяжелую минуту. Зак вспомнил о внутренней силе, искренности и чистоте своего друга, Крейг Вальден — глубину его взгляда, так поразившую его при первой встрече.
Один-единственный камень одновременно привлек всеобщее внимание.
— Пирит, элемент, связанный с землей, он символизирует дуализм.
Слова Хода почему-то очень взволновали Нишиду: он даже побледнел.
— Что такое дуализм? — спросила Ева.
— Это означает, что существует два начала, которые составляют единое целое. Например — тесная связь между Солнцем и Землей. Без солнца Земля бы существовала во тьме. Без Земли Солнце не смогло бы увидеть, как меняются времена года и как рождается жизнь. Пирит объединяет в себе два начала: мужское и женское, он подсознательно дает нам знать о том, что где-то во вселенной есть наша половинка, и когда мы встречаем ее, он подталкивает нас к ней и связывает навсегда. Только так мы можем стать единым целым, и не простой суммой двух чисел, а единством тела и души.
Ход глянул на камень и тот, проплыв по воздуху, опустился в руки Еве.
— Передай его своему другу и скажи, что, если с силой чиркнуть его о другой камень, можно высечь искры… и развести пламя.
Нишида вздохнул, поймав пристальный взгляд Хода и, покл онившись, повел людей к выходу.

Глава 29 ВЕСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ
Долина Сефиры, за 36 часов до Адливуна
Езод ни на миг не упускал из поля зрения двух молодых ангелов. Метатрон поручил присматривать за ними, и дракон, сделавшись невидимым, тихо следовал всюду, куда они ни направились. Езод видел все: уроки полета, храбрость Унико, тайный визит на Гору. Метатрон тоже был в курсе происходящего.
Все было так, как он и предсказывал. Уника попробовала испытать на себе холод Неприступной Горы и поняла, что их связь с Унико очень глубока и необычна. Теперь она знает, что от нее что-то скрывали. Она научилась скрывать свои эмоции, теперь заглянуть в ее мысли не удастся. Да и не нужно: Уника взрослеет, у нее доброе сердце и чуткий ум. Она все сделает правильно.
— Метатрон…
— Да, Езод…
— Есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.
— Говори, друг мой.
— Весеннее равноденствие.
— Ты прав… мы должны подумать о Турнире.
— Будет ли уместно организовать его и в этом году? — спросил Езод. — Беспорядок, который творится вокруг Турнира, может увеличить опасность атаки.
— Ты считаешь, что мы должны отменить событие?
— Нет, мы не имеем права выказывать слабость перед Офидиэлем. Я думаю, мы должны будем принять меры предосторожности, держать все под охраной, но турнир должен состояться.
— Ты ведь помнишь, кто должен участвовать в Весеннем Турнире в этом году?
— Конечно. Я помню и о цене, которую придется заплатить.
Метатрон не ответил, и Езод тоже молчал, не прерывая его размышлений. Потом он снова заговорил:
— Мы будем постоянно наблюдать за Уникой и Унико. Мы защитим их. Мы сделаем все, чтобы ничто плохое не смогло случиться с ними. Я лично возьму на себя заботу о них. Вот тебе мое слово, Метатрон.
— Спасибо, Езод. Твоя помощь бесценна. Ты прав: Весенний Турнир должен состояться. Но, прежде мне нужно поговорить с Унико.
Метатрон и Езод закончили телепатическое общение, как только в небе показались подлетающие к башне Унико и Уника. Метатрон не мог сдержать волнения, охватывавшего его всякий раз, когда он видел их вместе. Они так напоминали существо, давшее им жизнь, и все же обладали яркой индивидуальностью.
Как только они коснулись земли, Метатрон подошел и обнял девушку.
— Уника, беспокойная моя девочка… — Он поцеловал ее в лоб. — Будь терпеливее и верь нам. Наша любовь оберегает тебя.
Он сжимал ее в объятиях до тех пор, пока ее напряженное тело не расслабилось. Она прильнула к груди своего покровителя.
— Теперь тебе нужно отдохнуть, а мне — поговорить с Унико. — Он погладил ее по щеке.
Уника обожала Метатрона. Он был для нее наставником, отцом, другом — и поддержкой в любую минуту. Все ее сомнения растаяли. Она заговорщически подмигнула Унико и отправилась в свою комнату.
Унико смотрел ей вслед. В этот момент он испытал другие, новые и сильные эмоции: боль, вызванная ее уходом, смешалась с приятным сознанием того, что душа девушки была с ним всегда, везде, даже на расстоянии.
— Значит, ты научился летать, — сказал ему Метатрон, возвращая к реальности. — Я наблюдал за тобой. Ты молодец.
— Спасибо, — смущенно ответил Унико. — Я уверен, что все это лишь благодаря тому, что у меня была очень терпеливая учительница.
— Уника особенная, ты знаешь об этом. И ваша дружба представляет собой сокровище, которое вы со временем оцените.
— Метатрон… — Унико запнулся, но потом решительно продолжил. — Мы с Уникой знакомы всего несколько часов, но уже невероятно близки. Это прекрасное ощущение, но в то же время странное, стесняющее. Я…мне так странно. Волнение никак не проходит.
— Вы оба храните в сердце Главные Сущности. Это делает вас отличными от всех других, единственными во Вселенной. Между вами всегда будет сильнейшая близость, которая образует неразрывную связь.
— Но ведь нам не говорят всего, — твердо возразил Унико. — И потом, до вчерашнего дня я жил обычной человеческой жизнью. У меня был дом, семья, школа и друзья. Комната, где я учился и спал. У меня были имя и фамилия. Я был Джо Спрингфилдом. А теперь я кто?
— Унико…
— М-да… ужасное имя, я даже не знаю, откуда оно взялось. Из меня сделали сейф с камнем, который кто-то хочет украсть!
— Ты — ангел! Мне понятно твое замешательство. У тебя будет время узнать до конца свою сущность. Не торопись.
— Так у меня нет выбора, верно? — Глаза Унико наполнились слезами.
Метатрон не был готов к такой реакции. Он понимал, что недооценил личность юноши. Он совершил непростительную ошибку: не предполагал, что тот был до такой степени похож на настоящую Унику.
— У всех нас всегда есть выбор, Унико. Я говорю только о том, что ты должен дать себе немного времени, чтобы понять, что с тобой произошло, и не делать поспешных выводов.
Метатрон понял, что продолжать разговор бессмысленно. Беспокойство Унико было оправдано, и ничто не могло его успокоить. Поэтому Метатрон решил сменить тему разговора, чтобы ослабить напряжение.
— Ты хочешь снова увидеть своих друзей?
— Да… где они? Как они? — Глаза Унико засияли.
— Отлично. Нишида показывает им Сефиру, но скоро они вернутся.
— А мои родители? — Как Унико ни старался скрыть свои чувства, в его словах прозвучала горечь.
— С ними все хорошо.
— Но я должен вернуться домой… Они же ужасно переживают!
— Нет. Я применил магию. Я моментально удалил твой образ из сознания всех, кто тебя знает.
Унико потрясенно молчал.
— Некоторое время никто на земле не будет помнить о Джо Спрингфилде. Никто не спросит, куда он делся.
Глубокая тоска овладела Унико. Юноша, которого еще несколько часов назад звали Джо Спрингфилд, больше ни для кого не существовал. Он больше ни для кого не существовал. Он не нужен никому из близких…
Метатрон понимающе взглянул на него:
— Успокойся, Унико. Это очень мощные, но временные чары: когда наступит срок, я верну все на свои места.
Унико внушал Метатрону огромное уважение своей привязанностью к родным и друзьям. Но юноша должен пройти этот урок. Такая потеря неизбежна, разумна и нужна. Единственное, что нужно сделать, это удержать его рядом и приободрить. Остальное сделает сам Унико.
— Есть еще кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить. Пойдем в дом.
Они снова вошли в Башню. Потемневшая от времени мебель, высоченные шкафы, полные старинных книг и свитков, — все это выглядело так внушительно, что молодой ангел почувствовал себя не в своей тарелке. Метатрон приветливо заговорил:
— У каждой общины есть свои традиции. Мы не исключение. Каждый год, в день весеннего равноденствия, мы празднуем одно событие, случившееся в далеком прошлом.
Давным-давно юные Ангелы Весны носились в небе над Озерами Гиатт, набираясь необходимых навыков, чтобы стать Ангелами Силы. Они кружили в воздухе, то и дело превращаясь в разных животных и фантастических существ. Ты уже видел, как это происходит.
Я присматривал за ними, но неожиданно один из Ангелов-Наставников попросил о срочной беседе, так что я отправился к нему, попросив юных ангелов приостановить упражнения, пока мне на смену не прибудет другой опытный учитель.
Пока меня не было, Ангелы Весны собрались на берегу озера. Они отдыхали, наслаждались красотой утра, как вдруг до их слуха донесся крик. Все головы, как одна, повернулись в сторону и вверх. На землю стремительно падал один из молодых ангелов, решивший еще немного полетать и поучиться искусству Метаморфоз. Он превратился в сокола и поднялся высоко в небо. Скорость и высота опьяняли его — а потом испугали. Он растерялся, потерял контроль над собой и не мог больше управлять своими энергиями. Тело хорька, голова кролика…
Никто из Ангелов Весны не успел бы его спасти.
Кроме одной девушки. Она мгновенно превратилась в рыбу, нырнула в озеро, доплыла до противоположного берега, выскочила из воды, став чайкой, превратилась в гепарда на суше, огромными прыжками достигла места, куда должен был вот-вот упасть несчастный — и через секунду поймала его, спася от верной смерти.
Унико пришел в восторг.
— Это был день Весеннего Равноденствия, — продолжал Метатрон. — С тех пор каждый год мы чествуем этот смелый поступок, ловкость и героизм, проводя Весенний Турнир. Правила просты: молодые участники собираются на северном краю озера и, когда я дам сигнал старта, они должны достигнуть точки, в которой девушка спасла своего невезучего друга. Победителем считается тот, кто первым пересечет финиш. Очевидно, что испытание требует способности превращаться в самых быстрых и подходящих существ для преодоления дистанции. Каждый год условия для Турнира отличны от тех, что были в предыдущий раз. Иначе говоря, они становятся более сложными и неожиданными, чтобы вдохновить фантазию, способности и ум участников.
— Как это?
— Например, на лугу может расти смолевка — растение, чьи листья и стебли покрыты липким соком, мешающим идти вперед. Или в озере может быть устроена хитрая ловушка. Побеждает самый находчивый, тот, кто сообразит, какое именно животное лучше сумеет преодолеть то или иное препятствие. Ангел Весны, который успешно пройдет их все, пополнит ряды Ангелов Силы.
Прежде чем продолжить, Метатрон ждал, пока в голове Унико не созреет правильный вопрос.
— Точно. Среди участников в этом году — Уника. И поэтому ты тоже будешь участвовать.
Унико затопила волна жара. Он отчаянно покраснел.
— Но… я… я не моху… я никогда… нет, я это не сделаю, я не могу!
— Вы родились в один день, вы одного возраста. Ты сможешь!
— Давай сделаем это! — прошептал голос в голове Унико.
Белокурый ангел инстинктивно кивнул головой.
— Не бойся, вместе мы справимся.
Унико узнал голос: это была Уника, которая проникла в его мысли и разговаривала с ним. Он закрыл глаза, постарался подумать о ней, чтобы ответить.
— Я не знаю, как превращаться, я никогда этого не делал, и я только научился летать. Я утону в озере или разобьюсь о землю… я не готов.
— Ты ошибаешься, — не отступала она. — Ты очень быстро научился летать, а теперь ты используешь Телепатию, хотя никогда не тренировался. У тебя есть все способности, которые позволят тебе делать все что угодно. Давай сделаем это вместе, развлечемся.
Унико молчал и смотрел на Метатрона, который с улыбкой наблюдал за ним. Наконец юноша произнес:
— Идет. Я буду участвовать, но только при одном условии.
— Каком?
— Я хочу, чтобы в Турнире участвовали мои друзья, Ева и Зак.
— Невозможно! Они не ангелы!
— Я знаю, но ведь ты можешь наделить их необходимыми силами, хотя бы на время?
— Ну что же… будь по-твоему.
— Так держать, Унико, — шепнула Уника. — Я рада. Мы будем тренироваться вместе.
Унико снова взглянул на мудреца.
— Метатрон!
— Да, Унико…
— Можно задать последний вопрос?
— Говори.
— Как звали девушку самого первого Весеннего Равноденствия?
Метатрон поглядел прямо в глаза юноше и медленно произнес:
— Ее звали так же, как и тебя — Уника.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 04 авг 2012, 18:30

Глава 30 РЕКА ТАЙНЫХ ЗНАКОВ
Долина Сефиры, за 35 часов до Адливуна
Ева, Зак и Крейг Вальден шли молча, разглядывая свои амулеты. Переживания и чудеса сегодняшнего дня изрядно их утомили, и говорить не хотелось.
Огненный шар солнца плавал в тумане у самого горизонта. Золотые лучи, веером раскинувшиеся по предзакатному небу, делались все темнее, и вскоре розовые оттенки сменились роскошным пурпуром и аметистом. Нишида заметил, что усталость ослабила ауру людей, и в их сердцах поселилось беспокойство.
— Куда мы идем? — утомленно спросила Ева.
— Нам нужно пересечь долину, чтобы добраться до Леса Тысячелетних Деревьев, где живет Оракул, — ответил Нишида.
Гости немного оживились. Каждый представлял оракула по-своему, но вскоре они пришли к единому заключению, что это должен быть седой, как лунь, старец, слепой от рождения, который почти все время проводит в глубокой медитации, сидя в позе лотоса под одним из древних деревьев.
— Как долго мы будем добираться туда? — спросил Зак, потирая сонные глаза.
— Всю ночь, — ответил Нишида.
— Как? Придется идти всю ночь? — Зак чувствовал, что не только физические, но и умственные силы его покидают.
— Нет. Через несколько минут тропинка закончится, и мы окажемся на берегу реки. Оттуда на лодке доплывем до леса и устроим привал на его опушке.
Нишида улыбнулся про себя, увидев, какое облегчение отразилось на лицах гостей.
— В Сефире вы в безопасности. Путешествовать по ней — одно удовольствие, ведь вы больше нигде не увидите такой красоты.
Тем временем путники вышли к берегу реки, густо заросшему красным вереском с сильным медовым ароматом.
— Когда мы снова увидим Джо? — не выдержала Ева, скучавшая по другу.
— Завтра, — ответил Нишида. — А пока ему надо подольше побыть с Метатроном. Великий Мудрец должен рассказать ему о многом. — Нишида тонкими пальцами взял девушку за подбородок, приподняв лицо. — Ему тоже вас не хватает, но очень скоро вы снова будете вместе.
— И у нас есть для него подарок, — радостно добавила Ева, вытаскивая из кармана пирит.
Зак шел последним. Он ускорил шаг, подошел к подруге и обнял ее за плечи.
— Он — ангел, Ева, — прошептал Зак. — Рано или поздно мы попрощаемся с ним и вернемся домой. Возможно, уже пора примириться с этим.
Ева почувствовала, как к горлу подступают слезы.
Крейг Вальден подошел к ребятам и крепко обнял их.
— Мы не знаем, что случится и не знаем, какую роль в этом мире исполняет Джо. Не будем делать поспешных выводов. Мы — команда и мы будем держаться вместе.
— А Пламя Жизни?! — гневно воскликнул Зак, раздраженный наивностью профессора. — Вы слышали, что сказал Метатрон? Он сказал, Пламя вернулось домой. Я не знаю, что он имел в виду, но… в общем, вы видели, как все преклонили колено перед Джо? Нравится вам это или нет, но он — ангел, возможно, — особенный ангел. И ему больше нечего делать с нами!
— Ты прав, Зак, он — особенный. Именно поэтому и мы оказались здесь! Я уверен, Джо потребуется наша помощь. Когда встретим его, мы дадим ему понять, что он всегда может на нас рассчитывать.
Ева всхлипывала, злилась на себя за слабость, пыталась удержать слезы — но они предательски катились по щекам. Зак грубовато обнял ее, потом извлек из кармана бумажный платок и вытер Евино лицо.
Крейг Вальден наблюдал за Нишидой. В первый раз эльф не пытался успокоить их. Со свойственным ему оптимизмом профессор подумал, что Нишида не вмешивается просто потому, что не знает, что ждет Джо и его друзей.
На самом деле Нишида не знал, что им сказать: один из людей был союзником зла, другие двое находились в не том месте не в то время. Или наоборот — место и время были правильными? В любом случае, еще ни разу человек не попадал в Сефиру, а это значит, что грядут удивительные времена. Нишида не хотел знать будущее, считая, что жизнь — это череда мгновений здесь и сейчас, и именно их нужно проживать максимально полно и осознанно, независимо от того, терпишь ли ты поражение или празднуешь победу. Ибо победа дарит нам воздух и свет, чтобы идти вперед, а поражения обогащают и освобождают глубокие эмоции, которые наделяют нас силой, чтобы глубже познать себя.
Нишида знал, что предсказывать завтрашний день незачем: будущее каждого существа в его же руках, и мечты рано или поздно осуществляются. Если очень сильно верить и сильно хотеть, счастье придет к тебе. Даже если в его ожидании пройдет целая жизнь.
Нишида поднял взгляд и заметил, что на небе уже начали появляться звезды. Утренняя Комета тоже была хорошо видна. Вот уже пятнадцать лет ее зловещее свечение не дает покоя жителям Сефиры, вселяя в сердца мучительную тревогу.
Эльф повернулся к спутникам и обнаружил, что они в изнеможении уселись на землю под кроной огромного дуба. Нишида подошел к ним и показал на невысокие кусты с глянцевитыми зазубренными листьями, в изобилии растущие вокруг. С их ветвей свешивались гроздья довольно крупных ярко-красных ягод.
— Медвежье Ушко. Его ягоды очень вкусные, — сказал Нишида, срывая несколько ягод и протягивая их людям.
Ева сунула в рот несколько штук и обнаружила, что они очень сочные и сладкие, пахнущие медом и немного — хвоей.
Короткая передышка и красные ягоды вернули людям силы. Усталость отступила, глаза снова засияли.
Крейг Вальден заинтересованно повернулся к Нишиде:
— Невероятно! Никогда бы не подумал, что достаточно нескольких ягод, чтобы насытиться!
Эльф улыбнулся:
— Это не Медвежье Ушко утолило ваш голод. В Сефире все телесное уступает место духовному: мы остаемся живы благодаря тому, что питаем нашу душу. Положительные эмоции дают силу, а отрицательные убивают. Вы не едите и не спите со вчерашнего вечера, но до этого момента никто из вас не испытывал ни голода, ни усталости. Потом вы подумали об Унико. Грусть и обеспокоенность о нем и вашем будущем взяли над вами верх: вам вдруг стало тяжело идти. Но хватило короткого привала, когда вы сказали друг другу несколько ободряющих слов, чтобы надежда и вера влили в вас жизненные силы.
— Это правда? Жизненная энергия связана с эмоциями?
— Да. Счастье, устремленность, доверие, хорошее настроение питают наш организм.
— Спустя некоторое время они вновь пустились в дорогу и примерно через полчаса вышли на маленькую лужайку у самой кромки воды. Течение было быстрым, а сквозь прозрачную воду было видно дно реки, устланное белыми камнями.
— Это река Тайных Знаков, — произнес Нишида. — Она пересекает всю долину, никуда не впадая и нигде не замедляя свой бег, а потом вновь соединяется со своим источником в озерце, откуда вы вышли. Сверху очертания ее русла напоминают сердце, а озеро — голубое око, которое связывает Сефиру с миром людей. Оно, кстати, так и называется: Речное Око. Река течет и под землей, связывая Озера Гиатт и Озеро Вечного Льда, где обитает Сирена, что провела вас к Сефире.
Ребята очарованно слушали Нишиду, а тот продолжал:
— Когда вы погрузились в озеро вашего мира, что вы заметили — кроме того, что вам не нужен воздух, и что проводники ваши весьма необычны?
Трое путешественников озадаченно переглянулись. Ева неуверенно произнесла:
— Когда прекрасная Сирена взяла за руку профессора… Мы погружались в пропасть на дне озера, но в какой-то миг мне показалось, что мы поднялись, вместо того чтобы опуститься глубже.
Нишида ободряюще улыбнулся.
— Это так, Ева. Озеро, в которое вы нырнули, — то же самое, из которого вы выплыли. Оно похоже на песочные часы: одна чаша — Мэпл-таун, другая — Сефира. Земля и Сефира — части единого целого. Когда ты погружаешься в озеро и опускаешься до половины его глубины, земля словно опрокидывается вниз, подобно чаше песочных часов и, вместо того чтобы опускаться, ты поднимаешься.
Люди изумленно переглянулись. Судя по лицам профессора и Зака, им было нелегко поверить в такую картину мира…
— Почему она называется Рекой Тайных Знаков? — снова подала голос Ева.
— Ты скоро поймешь, — ответил Нишида.
У берега стоял на приколе небольшой деревянный челн. Течение баюкало его, словно колыбель. Эльф вошел в воду, наслаждаясь ее прохладой, развязал узел бечевы и подвел лодку к берегу. Ребята и Крейг запрыгнули в нее и устроились на скамьях. Нишида и профессор, ловко орудуя веслами, вывели лодку на середину реки, где течение подхватило ее и быстро понесло вперед. Ночь была такой лунной, что белые камни на дне отсвечивали опаловым сиянием. Ева любовалась ими, Нишидой, звездами и луной. Время от времени лодка проплывала под темными низкими арками, образованными кронами деревьев, склонившихся над рекой в ее узких местах.
Крейг Вальден внезапно запел. Слова на неведомом наречии, казалось, сами срывались с его губ и вплетались в мелодию листвы и плеска воды. Зак и Ева, сами того не замечая, подхватили странную и прекрасную песню. Счастье переполняло их сердца.
Нишида улыбнулся и тихо сказал:
— Вот почему она называется Рекой Тайных Знаков.

Глава 31 ВИДЕНИЕ УНИКИ
Долина Сефиры, за 34 часа до Адливуна
Уника вошла в свою комнату на втором этаже Башни и улеглась на охапку душистого сена, которую она предпочитала кровати. Мысли и чувства так переполняли ее, что девушке было необходимо хорошенько все обдумать и вернуться к равновесию. Розоватый свет заката уже ускользал из комнаты, оставляя только сладкий вечерний сумрак. Уника глубоко вдохнула запах высушенной травы. Каждое утро на рассвете она рвала лаванду, валериану, манжетку, можжевельник, мелиссу, вереск и полынь, днем солнце высушивало их, и Уника, ложась спать, набиралась сил у травы, окутывавшей ее густым ароматом. Обычно она сразу засыпала, но сегодня ей никак не удавалось изгнать напряжение из тела.
Такой тяжелый и вместе с тем прекрасный день, полный откровений и потрясений. Она впервые повстречала человеческие существа и поняла, что одно из них находится под властью дьявола. Она узнала, что носит в себе Ключ Счастья, что в Сефиру вернулся ангел, в чьем сердце спрятано Пламя Жизни, что вместе они словно составляют единое целое… Что с ней происходит? Внутри все переворачивалось, стоило ей подумать об Унико. Мир, знакомый ей, пошатнулся, и все пошло шиворот-навыворот. Она больше не имела власти над своей душой, восставшей против разума. Мозг велел делать одно, интуиция — другое.
Уника долго металась по своему травяному ложу, и наконец тяжелая дремота одолела ее. В сознание вплыли потоком тысячи картин и образов, тысячи голосов звучали в ушах, и вдруг один отчаянный крик взметнулся из этого нестройного хора:
— Оставь его! Не делай ему больно! Я дам тебе все, что ты захочешь!
Женский крик, полный отчаяния.
Два ангела на берегу озера с прозрачно-зеленой водой. Они сражаются — яростно, отчаянно. Первый — со смуглой кожей, коротко остриженными волосами. Мускулистая грудь и сильные руки испещрены шрамами. Он словно создан для битвы.
Второй — высокий, выше и тоньше первого. Его каштановые волосы, выгоревшие на солнце, спутаны, посреди лба растет белый рог, а за плечами распростерты огромные черные крылья.
Позади, в озере, стоит по пояс в воде речная женщина, тянет к ним руки и умоляет прекратить схватку.
— Прошу тебя, Офидиэль. Умоляю тебя… довольно!
Она плакала, слезы так и струились по ее лицу.
Противники были одинаково сильны, то один, то другой падал на землю, но потом поднимался, и снова они принимались кружить друг против друга, и снова вступали в битву.
Вот крылатый ангел ударил противника по шее, по дыхательному гору, а когда тот упал, прижал его к земле, но тот исхитрился освободиться, вскочил на ноги и ударил в солнечное сплетение. Крылатый ангел рухнул на землю, темнокожий нанес ему несколько сильных, безжалостных ударов, а потом наклонился над ним и через секунду выпрямился, высоко поднимая вырванный изо лба противника рог.
Сражение окончилось. Офидиэль победил.
Женщина в озере страшно закричала.
Победитель подошел к берегу. Все его тело было покрыто кровью и ранами, но в глазах сверкала темная мощь.
— Ты моя!
Сирена нырнула, пытаясь уплыть, но ангел, направив на нее чары, остановил ее.
— Базатиэля больше нет. Он не сможет защитить тебя.
Ангел, лежавший на земле, пришел в себя и попробовал подняться, но силы оставили его.
Я не могу сейчас умереть. Уника… Уника… помоги мне спасти ее!
Он встал с земли и сделал шаг в воду, но тут Офидиэль повернулся.
— Замри! — приказал он, и на месте ангела оказалась каменная статуя. — Вечность ты будешь бездыханно стоять здесь, и время будет бежать мимо.
Офидиэль перевел взгляд на сирену, улыбнулся и добавил, глядя на каменного Базатиэля.
— Ты сможешь дышать и видеть каждый день в течение минуты, во время рассвета и заката. Если в эти мгновения твоя сирена попробует выйти из воды и приблизиться к тебе хоть на шаг, ты умрешь.
— Не надо, остановись! — закричала сирена.
Но Офидиэль не собирался останавливаться.
Он только начал. Зная, что каждое заклинание должно иметь ключ к обратимости, иначе не сработает, он мрачно произнес:
— Колдовство может быть разрушено, только если человеческое существо страстно поцелует в губы твоего возлюбленного.
Сирена пыталась поймать последний взгляд своего ангела, прежде чем жизнь его покинет. Она прошептала:
— Я люблю тебя.
И все кончилось.
Уника резко проснулась, душераздирающие крики сирены звучали в ее ушах. Лицо было влажным от пота. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Мне это привиделось или приснилось? Это был кошмар или реальность? Этот ужас уже закончился или только должен случиться?

Глава 32 ФЕИ-НИМФЫ
Долина Сефиры, за 31 час до Адливуна
На поверхности воды плавали розовые цветки лотоса и огромные круглые листья. Ева слегка перегнулась через край лодки, и Нишида замедлил ее ход, чтобы девушка сорвала один бутон. Но едва Ева взяла его в руки, как он раскрылся, и капли ночной росы брызнули ей в лицо.
— Добро пожаловать! — раздался звонкий голосок.
Ева, испугавшись, вздрогнула и выронил цветок в воду. Из его сердцевинки выпорхнули три крошечных светящихся создания и подлетели к путникам.
— Рад снова видеть тебя, Тремилла! — воскликнул Нишида, протягивая к ней руку. Это феи-нимфы, — обратился эльф к людям. — Ангелы-хранители нашей реки.
Ева с изумлением рассматривала хрупкую бабочку с телом женщины. Полупрозрачная, с серебристыми глазами и облачком легких волос.
— А ты кто? — спросила другая фея-нимфа, порхая перед лицом Зака.
— Меня зовут Зак Джент, — ответил тот, поднося руку к фее, чтобы она села к нему на ладонь.
— А я Дэзия.
Цвет крыльев и глаз Дэзии напоминал цвет павлиньих перьев — иссиня-зеленый с металлическим отблеском, — а волосы были темно-голубыми, как ночное небо.
— Ты человек?
Парень кивнул.
— Они друзья Унико. Я показывал им нашу долину, — объяснил Нишида.
Крейг Вальден положил двухлопастное весло на дно лодки, наблюдая за третьей бабочкой, кружившей неподалеку. Профессор любовался ее ярко-каштановыми волосами, бледной кожей и крылышками пурпурного оттенка, какой бывает у осенних листьев винограда.
— Это Амброзия, — сказал Нишида. — Она разговаривает только пением. Феи отведут нас к Аллибис.
— Но нам нужна ваша помощь, — заявила Дэзия, взлетев в воздух и состроив гримаску Заку. — Освободите свой дух, пусть музыка льется из вашего сердца. Все на свете пронизано ею, музыка — это самая суть жизни.
Профессор вопросительно смотрел на Нишиду.
Эльф кивнул и произнес:
— Мелодия сама найдет вас.
Нишида начал негромко напевать что-то, и вскоре Ева, Зак и Крейг поняли, что, как и несколькими часами ранее, незнакомые слова сами слетаются с их губ.
Когда они достигли места, где река расходилась на пять рукавов, Нишида замедлил ход лодки и, сделав знак людям, чтобы они продолжали петь, подвел лодку к камню посреди реки, отполированному водой до зеркальной гладкости. На его темной влажной поверхности проступил светящийся знак, напоминавший две скрещенные руки. Зак и Ева замолчали, рассматривая его, и в тот же миг знак погас. Дэзия махнула им, чтобы они продолжали петь, и знак загорелся снова. Он указывал им путь.
Река прихотливо петляла, поворачивая то направо, то налево. Если оглянуться, то казалось, что по равнине ползет длинная серебристая змея. И через каждые несколько метров в воде или на берегу вспыхивали путеводные знаки. Ева и Зак, убаюканные музыкой и плавным покачиванием лодки, заснули. Крейг Вальден боролся с дремотой, не желая пропускать ни одной детали путешествия.
Лодка довольно долго плыла мимо волшебных пейзажей, залитых призрачным лунным светом, потом Нишида повернул куда-то в узкий рукав реки и завел лодку в огромную пещеру. Воздух здесь был тяжелым и влажным, пах полуденными травами и сыростью. Нос лодки мягко ткнулся в песок. Профессор рассматривал колоссальные сталактиты и сталагмиты, превратившие пещеру в таинственный подземный чертог. Крейг Вальден заметил, что их песня больше не указывает путь, но прежде чем он успел открыть рот, Тремилла подозвала к себе своих подруг. Каждая сняла с шеи крошечный флакон.
Нишида тихо пояснил профессору:
— В каждом — капля воды из одного из озер Сефиры. У Тремиллы — серебряная капля из Лагуны Времени, у Дэзии — синяя из Гиатт, у Амброзии — розово-голубая из озера Вечного Льда. Если смешать капли между собой, ты получишь чистейшую воду Реки Тайных Знаков.
Три феи-нимфы вылили в воздух свои капли, смешали их биением крыльев и пустили по ветру. Оседая на сталактитах и сталагмитах, капельки зажигали знаки.
— Что они делают? — спросил Крейг Вальден, очарованный магией, которая творилась перед его глазами.
— Чтобы защитить дом Аллибис феи-нимфы решили забыть о дороге, которая к ней ведет. Каждый раз они должны петь, чтобы найти дорогу. От этого места и далее песня не властна, и тогда они добавляют к музыке воду, собранную из разных рек, каждую из которых охраняет одна из фей. Это значит, что никто не сможет никогда попасть к Аллибис без помощи Тремиллы, Дэзии и Амброзии.
— Получается, что если бы несколько злых существ хотели отыскать Оракула, это было бы крайне сложно, потому что им пришлось бы войти в доверие ко всем трем феям?
— Конечно, — заключил Нишида. — Но если бы феи-нимфы почувствовали опасность, они бы тут же разбили флаконы и не смогли бы найти дорогу.
Крейг Вал ьден задумчиво покачал головой.

Глава 33 СОЗНАНИЕ МЕТАТРОНА
Долина Сгфиры, 30 часов до Адливуна
Темное ночное небо теряло густую синеву. На востоке загоралось яркое зеленое свечение, похожее на всполохи северного сияния.
Метарон стоял на самой вершине Башни, глядя на то, как меняется цвет неба, как вырисовывается вдалеке черная зубчатая линия леса. Он знал каждую пядь своей земли, он был с ней многие тысячи лет.
Он любил наблюдать за звездами, их величавым танцем, за тем, как с течением эонов лет меркнет или разгорается их свет.
Вот Орион: алая Бетельгейзе, холодный голубой Ригель, Беллатрикс, Альнитак, Альнилам, Минатка, обрисовывающие контур героя античной мифологии. Метатрон вспомнил отважного Нишиду, доблестного Езода, могучего Мизара. Сколько раз они доказывали ему свою преданность!
Вот близнецы Кастор и Поллукс. Неразлучные, как неразлучны отныне Унико и Уника, две сияющие голубые звезды.
Тяжесть принятого решения легла на сердце Метатрона: два юных ангела, две хрупкие жизни, на чью долю выпало защищать Главные Сущности. Унико вернулся в Сефиру, но теперь страшная опасность нависла над всеми.
Метатрон подумал о той, другой Унике, и взгляд его обратился к созвездию Андромеды.
В легенде говорилось, что Андромеда была дочерью тщеславной царицы Кассиопеи, которая хотела принести ее в жертву, чтобы усмирить гнев Посейдона. Жертвенность — вот самая суть характера и Андромеды, и Уники. Метатрон пристальнее вгляделся в созвездие, и перед его внутренним взором ясно всплыло лицо светловолосого ангела. Альферац и Мирах были ее глазами; Мю и Ню Андромеды образовывали четкий и нежный овал лица, в ее волосах пульсировали галактики из трехсот миллиардов звезд.
— Твоя жертва не напрасна, — прошептал Метатрон, и тут настроение ночи изменилось.
Фиолетово-зеленое небо почернело, мягкий шорох листвы превратился в зловещее шуршание, словно мириады насекомых ползли по земле. Перед Метатроном выросла огромная звезда Унукэльхайя, красная, словно налившаяся кровью. От нее поползли багровые лучи, и через мгновение по небу поплыл контур огромного лика с распахнутым в яростном крике ртом.
— Чего ты хочешь? — мысленно обратился к нему Метатрон.
— Все, что ты знаешь, — ответил глухой голос.
— Я знаю только то, что допустил ошибку, пощадив тебя.
— Да. Ты слаб.
— Офидиэль, если ты покинешь пределы леса, я исправлю свою ошибку.
— Ты думаешь напугать меня? Не выйдет.
В лицо Метатрону дул ледяной ветер.
— Уходи, Офидиэль.
— Отдай мне Пламя и Ключ. Вынь Главные Сущности из сердец молодых ангелов и отдай мне. Я буду повелевать Сефирой, но ничья кровь не будет пролита, и это принесет тебе славу. Других предложений не будет, Метатрон, советую тебе подумать. Я тебя не пощажу!
На этот раз Метатрон сразу не ответил. Решение, которое он принял, было вынужденным: никогда прежде он не сдался бы Офидиэлю, передав ему Сефиру и власть над Вселенной. Но он представил лица молодых ангелов, и боль пронзила его сердце. Унико и Уника в руках Офидиэля… Нет.
— Да… ты знаешь, что случится с нами обоими. Не обманывай себя, Метатрон: ты знаешь, что я сделаю с ними. Я вырву их сердца. Я вырву их собственными руками. Ты знаешь, что я могу это сделать, что я хочу это сделать. Они умрут с ужасом в глазах, Метатрон. И все это будет по твоей вине.
Метатрон мысленным ударом рассек огненный лик, и он растаял.
Ледяной ветер стих. Снова запел сверчок. Но в голове Метатрона все еще звучало: Это будет твоя вина, твоя вина, твоя вина…

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 06 авг 2012, 15:57

Глава 34 АЛЛИБИС И ДОЛИНА ГРЕЗ
Долина Сефиры, за 26 часов до Адливуна
Зака разбудил какой-то грохот. Он открыл глаза, и тут же вскочил — настолько удивительным было зрелище, представшее взгляду.
Они оказались перед водопадом, чьи мощные струи с оглушительным шумом падали в небольшое озеро; в воздухе дрожала радуга и висело облако прозрачных брызг. Рядом с водопадом прямо из скалы росла прихотливо изогнутая сосна; вода скрывала ее корни, и казалось, что дерево парит в воздухе, протягивая к небу ветви, опушенные густой длинной хвоей.
Зак огляделся: Ева уже поднялась и тоже любовалась панорамой, а профессор, похоже, и вовсе не ложился.
Нишида стоял у самого края озера. Он сосредоточился на образе оракула и мысленно позвал:
— Аллибис! Мы здесь.
Внезапно шум стих, водопад замер, превратившись в неподвижную колонну витых струй и обнажив мокрые, гладко отполированные камни.
Успокоился и ветер. На поляну снизошла великая тишина.
— Что случилось? — спросил Зак, вытирая влажное лицо рукой.
Предвкушая радость встречи, Нишида весело ответил:
— Оракул идет.
Из узкого прохода в скале появилась высокая, гибкая женская фигура. Травянисто-зеленое платье из слоев прозрачной материи, широкие легкие рукава, открывающие хрупкие запястья, летящая походка — Зак вдруг увидел, что она и в самом деле идет к ним, не касаясь земли. Длинные волосы перехвачены тонкой блестящей нитью, а между тонких изогнутых рогов подрагивает светящаяся сфера.
— Я ждала вас, — звучный голос Аллибис эхом разнесся по поляне, и скалы повторили ее слова.
Ева заметила, что, когда Оракул говорила, шар между рогами переливался разными цветами, и в нем мелькали неясные фигуры и символы.
Зак и Крейг Вальден застыли перед этим прекрасным созданием.
— Не совсем похоже на того оракула, которого вы себе представляли? — рассмеялся Нишида.
— Вы проделали долгий путь, чтобы попасть сюда, — произнесла Аллибис. — Я дам вам возможность увидеть, как обретает плоть одна из ваших грез.
— Как это? — Ева удивленно распахнула глаза.
Аллибис показала на вершину скалы, откуда падала вода.
— Там, наверху, — Долина Грез, где можно увидеть, как сложилась бы ваша жизнь, если бы ваша мечта осуществилась. Это испытание требует внутреннего равновесия и зрелости. Вы должны будете наедине встретиться с ней. Только вы и ваше сознание.
Никто не знал, навстречу чему идет, но каждого охватило страстное желание получить этот опыт. Это желание заставляло их почти бежать.
Аллибис подвела гостей к туннелю, из которого несколькими минутами ранее появилась сама, и жестом пригласила всех следовать за ней. Дно туннеля было песчаным и сырым, словно дно реки, и путники с трудом вытаскивали увязавшие по щиколотку ноги. Пахло мхом и водой. Зак коснулся стены и обнаружил, что она скользкая и липкая.
Через некоторое время — они пробирались молча и в полной темноте — впереди забрезжил розоватый свет, похожий на свет зари. Пройдя еще немного, они оказались в небольшой, идеально круглой пещере, которую освещало длинное алое пламя зажженных свечей, прилепленных к стенам. Над головами что-то загрохотало, и они догадались, что это вода снова устремилась в озеро.
— Эта пещера — зеркало ваших мыслей. Вы можете осветить его силой своей мечты, и оно наполнится формой, цветом, содержанием, музыкой. — Аллибис бросила короткий взгляд на Еву и продолжала:
— Нет ничего важнее мечты. Она питает нас и дает надежду. Мы ткем полотно своей жизни, стараясь воплотить мечту или хотя бы приблизиться к ней.
Аллибис взлетела, приблизилась к Нишиде и тихо добавила:
— Мечты рождаются от наших чувств. Вот что мы такое. Чувства. Ничего кроме чувств.
Зак, сев на землю, не стал ждать, когда Аллибис закончит свою речь. Он просто сконцентрировался на своей мечте — снова увидеть родителей. Перед его глазами появилось лицо матери. Она поцеловала его. Отец стоял рядом, он чувствовал его крепкое объятие.
— Когда я снова встречу их?
Это был вопрос, на который он не знал ответа и который мучил его днем и ночью.
Образы прошлого появлялись перед ним один за другим. Все было таким реальным. Зак снова видел свой дом и сад. Чувствовал во рту вкус вишневого варенья, которое варила летом мать. Слышал голос отца, зовущий его по имени. Неожиданно видение изменилось: сквозь образ дома и сада проступил какой-то зловещий темный пейзаж. В нос шибал острый запах пота, тело болело. Зак испугался и растерялся, ему хотелось бежать, и тут он повернулся и оказался лицом к лицу с прекрасной светловолосой девушкой. Он точно где-то встречал ее, но где? Зака трясло, в висках пульсировала боль. Неожиданно в сознание ворвался голос матери, нежный и вместе с тем суровый, настойчивый. Дай ей руку, приказывала она. Дай ей руку. Дай ей руку.
Все стихло. Видение исчезло. В пещере снова было темно. Зак повернулся к Оракулу. Она стояла рядом. Она видела. Она знала.
— Я вновь пережил свое прошлое. Я снова ощутил тепло и любовь своих близких. Потом появилась девушка. Я ее не знаю, никогда раньше не видел… Мама говорила мне о ней…
— Эта девушка могла быть воплощением твоей мечты, — спокойно ответила Оракул. — Ты спросил себя, когда сможешь увидеть своих родителей. Долина Грез говорит, что для этого ты должен понять, где найти внутреннее спокойствие.
— Я не понимаю.
— Будущее неоднозначно. Не существует готового сценария твоей жизни. Все зависит от тебя. От твоей души. От твоего внутреннего существа. От решений, которые ты захочешь принять. От твоего мужества в час испытаний. Я только могу сказать тебе, что ответ, который сегодня темен для тебя, может стать ясным завтра.
— Но кто та девушка? — спросил Зак.
— Сейчас это не важно. Встреча с ней случится в свое время, если ты сам подготовишь для нее свое будущее.
Тем временем Ева закрыла глаза и сосредоточилась на своем единственном вопросе.
Моя музыка когда-нибудь будет иметь больший смысл?
Она очутилась в деревянной церкви в Мэпл-тауне. Из-под ее пальцев, бегающих по клавишам старинного пианино, била ключом такая восхитительная музыка, что зрители растворились в ней, не спуская восхищенных глаз с юной пианистки. Ее душа летела, сердце пело, и ей казалось, она переживает мгновения высочайшей гармонии.
И все же чего-то не хватало…
Ее музыка способна на большее…
Видение изменилось. Теперь Ева сидела за старым роялем в маленькой, холодной, темной комнате. Квартира, где они жили вдвоем с матерью… Она играла для нее — чтобы доставить ей радость, рассказать мелодией о небе, солнце, ветре и весенних цветах, которые мать не может увидеть. В этот миг для Евы не существовало ничего более важного, чем сияющая, гордая улыбка женщины, самоотверженно растившей ее и пожертвовавшей всем ради того, чтобы талант дочери рос и раскрывался. Сердце Евы переполнилось любовью и благодарностью.
Видение снова изменилось. Девушка стояла на вершине невысокого холма и смотрела вниз на выжженную черную равнину, по которой двигались орды чудовищ. Это были не люди и не звери — страшные, уродливые, лишенные души создания, которые словно гнали перед собой волну гнева и злобы. Ева не знала, кто они, но понимала, что их появление несет страдание и муки всему живому. В горле пересохло, колени дрожали. Ева впервые видела ужасное лицо Смерти.
Часть ее сознания вспомнила о музыке, которую Ева сочиняла по ночам, стремясь передать через нее всю гамму своих чувств. Каждый раз, возвращаясь к своему произведению, Ева чувствовала его незавершенность и принималась менять рисунок мелодии, выбрасывая из него ноты и вплетая новые. И все равно это было не то.
Но сейчас музыка — ее музыка, настоящая музыка, — зазвучала в голове, девушка подняла руки, опустила их на клавиши невидимого пианино и начала играть. Песня рождалась прямо из воздуха, которого касались ее пальцы, она робким ручейком потекла в долину, а потом обрушилась на чудовищ, словно водопад из света, любви и мечты. Армия демонов дрогнула и остановилась. Одни выли, другие закрывали уши руками и наконец все как один опустились на колени и превратились в хлопья серого пепла, который развеял прилетевший теплый ветер…


Ева попыталась подняться, но ее ноги были еще слабыми и руки онемели.
— Кто… Слова тихо вылетали из ее горла. — Кто… Что это было?
— Твоя мечта, — ответила Аллибис, помогая ей подняться, — Если тебе это непонятно сегодня, значит, будет ясно завтра.
Ева не отважилась спросить о другом, она была еще слишком напугана, и в глазах ее стояли слезы. Оглянувшись, она увидела, что профессор стоит у стены, прижав ладони к камням. Она подошла к нему и мягко дотронулась до его плеча.
Не глядя на девушку, Крейг Вальден заговорил, и все слушали его, затаив дыхание.
— Мы поймем, кто мы, только живя полной, насыщенной жизнью. Мы верим в знания, в достоверность нашей реальности, и вдруг замечаем однажды, что носим в себе целый мир, другую вселенную, которая приближается к нам и вбирает в себя. Никто не предупрежден. Никто не знает, когда придет время. Но однажды Путь позовет вас, и вам придется следовать туда, куда он вас ведет. Когда вы сумеете взлететь, вы станете ближе к Богу.
Его слова звучали странно. Мечтой всей его жизни было стать экспертом в области ангеологии и поделиться с людьми полученными знаниями. Он спрашивал себя, о ком он говорил только что? О самом себе? О своих юных друзьях? Об ангеле? Или о всех живых существах, активных творцах своей судьбы и жизни?

Глава 35 МИЗАР
Долина Сефиры, за 24 часа до Адливуна
Мизар раскурил трубку и выпустил несколько колечек ароматного дыма. Густой приятный жар обжег небо.
Три вулкана — их называли Маяками Сефиры — извергали потоки огненной лавы. Столп плотного пепла поднялся высоко к солнцу, приглушив его сияние, багровые реки змеились по склонам, камни, казалось, зависли в воздухе. Из четвертого жерла били высокие гейзеры, стекавшие в вулканическое озеро, образовавшееся в низине.
Мизар не любил далеко уходить от этого места, где Природа, казалось, достигала своей максимальной силы и самого мощного выражения. Он встречал восход солнца на деревянной террасе, наблюдал за вулканами и тренировался.
Мизар толковал древнюю дисциплину боевых искусств Востока как физическую и энергетическую активность, способную раскрыть глубокий внутренний покой. Физические и умственные упражнения, техника правильного дыхания и медитация чередовались всегда в разной последовательности.
Мизар встал прямо, медленно вдохнул и выдохнул. Поднял руки, развел в стороны, перенес вес на левую ногу и вытянул правую в сторону. Несколько минут он стоял так на одной ноге, потом сделал несколько наклонов и встал на левую ногу. Равновесие. Все уравновешено.
Знать, как удерживать равновесие и контролировать движения тела в пространстве значило обладать внутренним балансом и психологической уверенностью, способной потеснить любого противника.
Мизар научился этой жизненной философии у Офидиэля и невероятно дорожил возможностью получать знания у столь мудрого наставника. Офидиэль стал для него господином, ориентиром, другом. Он щедро делился с учеником всем, что знал сам.
Даже сейчас Мизар каждый день вспоминал своего учителя. Сегодня перед его внутренним взором встал тот день, когда Офидиэль привел его к вулканическому озеру и они долго наблюдали за неподвижным зеркалом воды. Потом он молча отвел его к гейзерам, неудержимо рвущимся из-под земли.
— Ты должен научиться быть твердым, как олово, и неудержимым, как водопад. Ты должен уметь сохранять спокойствие и в любое время уметь выпускать свою силу.
Сразу же после этого Офидиэль отвел его в лес.
— Подумай о корнях растений. Они совсем неподвижны и вросли в почву, но своей силой могут прорвать эту почву и сломить любые преграды.
С того дня Мизар шел всю жизнь бок о бок с Офидиэлем. Он поддерживал его в любом задании и помогал в каждой битве. Все эти испытания были источником роста для обоих, и их отношения строились на доверии и взаимоуважении.
— Помни, что ты должен найти центр внутри себя. Ты — энергия в движении. Научись выпускать ее поток. Заставь его бежать. Освободи его. Дай ему войти в гармонию со Вселенной и будь восприимчив ко всему, что происходит вокруг тебя. Это лестница для духовного подъема, который позволит тебе возвыситься, очистить разум и развить внутреннее зрение. Эта фраза отпечаталась в его голове, когда Метатрон передал Офидиэля Езоду, чтобы тот отвел его в лес Тинкинблу.
Офидиэль, обернувшись в последний раз, мысленно произнес:
«Мизар, ты — моя гордость. Не позволяй никому приблизиться к твоему сердцу».
Он незаметно поклонился учителю.
Своему единственному и незаменимому учителю.

Глава 36 СНОВА ВМЕСТЕ
Долина Сефиры, за 23 часа до Адливуна
Утренний луч солнца скользнул по закрытым векам. Пробуждение в Сефире было похоже на пробуждение в Мэпл-тауне, — но только поначалу. Не было ни мимозы, заглядывающей в окно, ни комнаты с бежевыми обоями, ни аромата свежесваренного кофе, ни голоса матери… ни Джо Спрингфилда.
Огромное окно во всю стену заключало в своей изящной раме прекрасный пейзаж и напоминало картину, написанную искусным художником. Унико рассеянно разглядывал зеленые холмы, плавающие в золотисто-белой дымке. Что мне принесет этот день? Как живет ангел? Где мои друзья?
Он опустился на нижний этаж, в главные комнаты дома Метатрона. На этот раз его внимание привлекли не книжные шкафы, не свитки, не гобелены и не статуи — он учуял вкусный запах свежей выпечки и безошибочно взял след. Нюх привел его в небольшую комнату, где на огромном круглом столе красовались блюда с пирожками, корзины с фруктами и прозрачный графин, наполненный чем-то розовым. Украшала натюрморт ваза с полевыми цветами. Как ни странно, Унико вдруг понял, что у него совсем нет аппетита, и засомневался прежде, чем подойти.
Метатрон сидел у стены и, видимо, ждал Унико.
— Здесь есть блины, сладкие булочки, варенье и сок из плодов Сефиры. Они очень полезны и натуральны, похожи на те, к которым ты привык. Давай же, угощайся.
Унико в нерешительности мялся на пороге.
— Каждое изменение приносит страдание, — продолжил Метатрон. — Ощущение потери того, к чему ты привык, всегда намного сильнее и ярче радости от вступления на новый путь. Тебе не мило то, что происходит с тобой сейчас. Но поверь мне, настоящее всегда прекраснее прошлого. — Мудрец налил розовый сок в стакан и протянул Унико. Юноша сделал глоток и вынужден был признать, что ничего вкуснее ему не доводилось пробовать. — Несколько минут назад я наблюдал за тобой. Часть тебя хотела попробовать еду, другая часть сопротивлялась. Эта борьба могла бы помешать тебе насладиться этой простой и истинной радостью. Не нужно сталкивать прошлое с настоящим. Мэпл-таун навсегда останется частью тебя, ты его не потеряешь. Сефира не может и не должна заменить тебе Мэпл-таун: она просто хочет стать дополнением ко всему, что ты знал до сих пор. Секрет гармоничного роста в том, чтобы аккуратно класть один кирпич на другой так, чтобы нижняя кладка не ослабла.
Слова Метатрона неожиданно быстро успокоили Унико. Молодой ангел понял, что Мудрейший все про него знал, и ему не было стыдно позволить тому читать его мысли.
— Не дай грусти завладеть тобой, не позволяй, чтобы удивительные вещи, которые ждут тебя, были испорчены унынием. Защищай свое сердце, наполняй его чувствами и надеждой. Только оно может заставить жить или, напротив, привести нас к смерти.
Унико пытался понять смысл сказанного. Сомнение сквозило в его взгляде, и Метатрон пояснил:
— Мы, ангелы, не бессмертны. Мы лишь менее уязвимы, чем люди. Продолжительность нашей жизни зависит от энергии нашего сердца. Если враг вырвет ангелу сердце, ангел умрет. То же самое случается, если сердцу не хватит света и радостных переживаний. Нашему сердцу не хватает эмоций. Я все это говорю тебе для того, чтобы ты знал, что даже в кромешной тьме ты можешь найти слабый лучик света, который выведет тебя… Мэпл-таун не потерян. Напротив…
Метатрон встал, выглянул в окно и заключил:
— Там внизу есть кое-кто, кого ты будешь рад снова увидеть!
Унико вскочил с дивана и перегнулся через подоконник. К Башне приближались Ева, Зак и профессор, ведомые Нишидой! Унико, вспыхнув от радости, бросился на улицу.
— Э-э-эй! — кричал он во всю глотку. Его лицо сияло.
— Джо!
Ева и Зак едва не задушили его в объятиях. Крейг Вальден с улыбкой наблюдал за ними. Наконец Джо вспомнил и о нем.
— Профессор Вальден…
— Привет, Джо. Рад снова видеть тебя. Как ты?
— Я не знаю, как я. Я больше не знаю, кто я.
Эти слова пригасили бурную радость встречи.
Друзья с тревогой глядели на юношу, пытаясь понять, насколько он изменился и в чем это выражается. Никто не мог подобрать слов, пока на пороге Башни не появился Метатрон.
— Добро пожаловать, для меня большая честь познакомиться с друзьями Унико.
Метатрон назвал его перед всеми Унико, а не Джо. Умышленно.
— Ваш друг поживает хорошо. Тот, кого вы видите здесь перед собой, это тот же юноша, которого вы знали в Мэпл-тауне. Но он носит в себе сокровище Сефиры, и потому еще более достоин вашей любви. Называйте его Унико или Джо, но главное — любите так, как любили всегда.
Глаза Евы и Зака радостно засветились, а Метатрон заключил:
— Приглашаю вас позавтракать. В доме много вкусной еды. Я вижу, что вам не терпится поговорить друг с другом, так что мы с Нишидой пойдем, а вы можете присоединиться к нам позже.
Как только мудрец и эльф удалились, Ева выпалила:
— Давай, рассказывай! Что ты делал, пока был здесь?
Унико не сразу собрался с мыслями.
— Ничего особенного, — наконец произнес он. — Мне сказали, что я ангел и что внутри меня хранится Пламя Жизни, одна из двух Главных Сущностей. Мне сказали, что существует злой и могущественный демон, который раньше был ангелом, он хочет завладеть миром и охотится за мной. Мне сказали, что…
Он едва не выложил, что Офидиэль здесь, среди них, но вовремя спохватился, почувствовав, что сейчас не самый подходящий момент.
— Мне сказали, что я могу летать. И это правда!
— Покажи! — загорелся Зак.
Унико легко оттолкнулся от земли, повис в воздухе, описал небольшой круг и приземлился.
Зак и Ева раскрыли рты. Профессор глядел на него с восхищением.
— А вы? Где вы были?
— Мы путешествовали по Сефире вместе с Нишидой, — ответил Крейг Вальден. — Видели много потрясающих мест, и Нишида рассказывал нам о жизни ангелов. Мы были в Мастерской Амулетов и Талисманов, потом долго плыли по Реке Тайных Знаков, которая огибает всю долину, и наконец встретились с Оракулом.
— А я был там, наверху, на Неприступной Горе, — сказал Унико, указав рукой на белую вершину, — Там всегда идет снег и… — он замолчал, увидев, что Ева и Зак что-то оживленно обсуждают.
— Что такое? — спросил он.
Зак сразу же ответил:
— Мы с Евой думаем, что хорошо было бы пройтись нам троим и немного исследовать это место. Мы могли бы прогуляться туда, вниз. — Зак показал вдаль, где зеленая долина переходила в черный и густой лес Тинкинблу.
— Этот лес такой величественный… Там, должно быть, жутко интересно! Джо, пойдем прямо сейчас!
По спине Унико пробежал озноб, когда он вспомнил, что в лесу заключен Офидиэль. Но мысль о прогулке с друзьями была такой соблазнительной… Он уже было согласился, когда неожиданно раздался голос Метатрона:
— Я не думаю, что это хорошая идея, — серьезно заметил тот, внимательно глядя на Еву и Зака. — И, кстати, вам есть чем заняться!
— Например? — расстроено спросил Унико.
— Не помнишь? Нужно подготовиться к Турниру. Вам пора начинать тренировки. Нишида и Езод проводят вас в Обитель Знаний, где у вас будет возможность поупражняться с Мизаром, великим мастером боевых искусств. Я уверен, что тренировка вам покажется интересней и занимательней прогулки.
Метатрон был очень напряжен, однако не показывал этого. Он знал, что за приглашением Евы и Зака отправиться в лес Тинкинблу был скрытый мотив, это Офидиэль хотел заманить Унико, — но ему не удалось понять, кто из двух друзей был инициатором приглашения.
Кто же из них двоих союзник, дьявола?

Глава 37 ОБИТЕЛИ ЗНАНИЙ
Долина Сефиры, за 21 час до Адливуна
Уника сидела на ветви Вечнозеленого Каштана, который Метатрон посадил 13426 лет назад в парке возле Башни. Девушка всегда здесь пряталась, когда хотела поразмышлять в одиночестве. Хотя ей было прекрасно известно, что Езод, Нишида и даже сам Метатрон знают, где она, густая листва тысячелетнего дерева казалась ей надежным убежищем.
Это укромное местечко, казалось, было создано специально для нее. Она прислонилась спиной к стволу, чувствуя, как лопатки упираются в грубую древесную кору. Крепкая ветка, на которой она удобно устроилась, тянулась к небу, зеленый лиственный шатер скрывал ее от посторонних глаз. Было тихо, неяркий солнечный свет просачивался внутрь и словно наполнял полумрак волшебством. Уника мяла пальцами каштановый лист, сосредоточенно глядя в одну точку.
«Метатрон попросил меня забрать тебя отсюда. Нам надо идти». — До ее сознания долетел голос Езода.
— Я не хочу.
— Не говори глупостей, малышка, — уже явственно произнес он.
— Я тренируюсь целыми днями. Сегодня можно отдохнуть.
Дракон несколько секунд молчал, потом спросил ласково и дружелюбно:
— Скажи, Уника, что творится у тебя в голове?
Уника нахмурилась, не зная, рассказать ли Езоду о своих заботах или не выдавать своих чувств.
— Унико нашел друзей. Он их приведет.
— Что ж, понятно, — осторожно ответил Езод. — Но Метатрон хочет, чтобы ты тоже там была…
— Но зачем? — закричала Уника, и по щекам у нее потекли слезы. — Унико вернулся к прежней жизни, я ему больше не нужна!
Езод обрадовался: его маленькая подруга рассказала о том, что ее терзает, и это принесет ей облегчение. Он знал, что Уника слишком остро и тонко переживает все, что происходит с ней и с другими. Кипение чувств, эмоций и страстей — наследие прежней жизни — пересиливало в ней голос разума и делало уязвимой для разочарований и душевных мук. Но какое это имеет значение, если именно чувства делают ее такой особенной, безмерно любящей, готовой отдавать и не просить ничего взамен? И все же Езоду ее будущее представлялось непростым, полным счастливых мгновений, но в то же время — страдания и муки.
— Хорошо бы нам полетать. Только ты и я, — предложил он. — И если ты передумаешь, встретимся с Унико и его друзьями в Обители Знаний. А если нет, что ж… мы и так неплохо проведем время.
Уника согласилась с радостью и облегчением. Ее другу всегда удавалось успокоить ее и показать, что во всем есть свои плюсы. Когда-нибудь она мечтала стать такой же мудрой и научиться летать так же высоко, парить над всем и всеми, разглядывая жизнь в ином ракурсе — вне привычных границ, которые строит человеческий разум.
— Готовься, я буду трансгрессировать прямо с твоей спины, — сказала Уника, уже успокоившись.
— Аккуратней там с моей спиной, — засмеялся он и крикнул, глубоко вздохнув: — Полетели!
Уника научилась телепортироваться с предельной точностью, а ведь это было дано не каждому, особенно в ее возрасте. Она забралась на спину дракона и обвила его шею руками.
— Спасибо тебе, Езод, — прошептала она. — Я никогда не говорила, но знай, я очень благодарна судьбе за то, что у меня есть ты.
Езод кивнул. С тех пор как Уника исчезла, никто не говорил ему ласковых слов. Все видели в нем только воина, храброго вождя Ангелов-Наставников, живой справочник, имеющий ответы на любые вопросы и предлагающий решения любых проблем. Одна Уника понимала, что даже могучий дракон нуждался, как и любое существо, в любви и сострадании.
— Высоко или низко? Медленно или быстро? — Они всегда играли в эту игру, выбирая скорость и высоту полета.
— Выше, чем летают птицы, быстрее света! Я хочу плакать, и только ветер развеет мою печаль.
Езод поднял огромную голову, устремив взгляд в лазурную высь, и взмахнул крыльями. Уника почувствовала, как нарастает скорость и ветер гудит в ушах. Он трепал ее волосы. Он дул прямо в лицо. Слезы летели из ее глаз, легкие и невесомые, как пылинки, и рассеивались в воздухе.
Езод закружился в вираже и прошептал ей:
— Посмотри вниз. Посмотри на Сефиру с высоты.
Уника поняла, что хотел показать ей дракон. Отсюда земля уже не казалась плоской: она предстала круглой, размытой, не было видно горизонта, и Сефира казалась крошечной. Невозможно было различить здания. Были видны лишь очертания Реки Тайных Знаков, которая огибала долину в форме сердца, Озера Хиатт, похожие на маленькие бриллианты, снежные вершины Гор Таилли и темное, мрачное пятно — Лес Тинкинблу. Но все казалось совсем другим: река — не такой широкой, озера — не такими глубокими, склоны — не такими крутыми, а лес — не таким глухим. Девушка уже ничего не боялась.
— Ну что, все еще хочешь плакать? — спросил Езод.
— Нет, — ответила Уника. — Полетели на тренировку. Мизар ждет меня. Сегодня вечером я должна выиграть Турнир.
Езод вздохнул с облегчением, и из его огромных ноздрей вырвались струи воздуха с терпким ароматом дыма. Девушка с добрым сердцем и проницательным взглядом — он гордился ей. Ее решительность не переставала поражать его. Уверенная в том, что может научиться всему, она ему доверялась, но на самом деле дракон и сам никогда не узнавал столько нового, как во время их совместных тренировок. Все, о чем она рассуждала, вдохновляло его и наталкивало на размышления.
С высоты полета смутно виднелись девять цветов Обители Знаний. Это была широкая равнина, засеянная самыми диковинными растениями и разделенная на ряды. Крайняя полоса с севера была красной, усеянной маками; ее сменяли огненно-рыжие тюльпаны. Затем следовала желтая полоса из подсолнечников, которая граничила с зеленой из клевера, а зеленая, в свою очередь, переходила в голубую из васильковой. Синяя полоса из гортензий и фиолетовая из лаванды завершали радугу. Перпендикулярно остальным рядам с восточной стороны протянулась полоса из роскошных белоснежных маргариток, а с западной — из редчайших черных калл.
Это была школа под открытым небом, здесь Ангелы-Наставники преподавали базовые предметы Ангелам Весны. Каждая полоса была предназначена для занятий какой-либо определенной наукой. Красная и оранжевая были отведены для военных искусств и сражений; эти занятия включали также использование магических сил. На желтом поле изучали такие науки, как математика, физика, химия, биология. На зеленом и голубом занимались предметами, связанными с природой, с небом и Вселенной. На синем и фиолетовом участках преподавали все остальные искусства, начиная с музыки, танцев и театра, и заканчивая поэзией, живописью, скульптурой и архитектурой. Все, что не относилось к базовым предметам, изучалось на белой и черной лужайках.
На территории Обители Знаний возвышался Храм Мудрости, это громадное каменное здание вырастало на фоне неба, словно остров в океане из пестрых соцветий. К парадным дверям вела длинная мощеная дорога. Каждый раз, когда Уника смотрела на это здание, она вспоминала, что чувствовала раньше, когда бежала к Храму несколько лет назад. И она снова ощутила дрожь в коленках, робость и трепет перед святыней. Она закрыла глаза и слегка наклонила голову в знак почтения к этим великим стенам.
Храм был прекрасен и величав. Центральная его часть устремлялась далеко ввысь, а по бокам располагались две круглые башни, которые поддерживали два ангела — Ангел Познания и Ангел Неведения, связанные узами нерушимыми и вечными. Порядок и хаос. Свет и тень. Знания не существует, пока ты им не овладел. Знание — всего лишь отрезок на бесконечной прямой неведения.
Езод летел уже достаточно низко, и Уника могла ясно различить герб Сефиры, высеченный на массивных, тяжелых дверях Храма.
— Вон они! — воскликнула Уника и указала в сторону долины.
Внизу, посреди лужайки с красными маками, смутно виднелись шесть человек. Они выделялись среди остальных, потому что стояли на земле, а не парили в воздухе.
Унико был в центре, справа от него — юноша с черными как смоль волосами, а слева — девушка с меланхоличным выражением лица. Профессор держался немного позади и оживленно беседовал с Нишидой. Мизар же стоял впереди всех. Судя по его бурным жестикуляции, он рассказывал о каком-то героическом подвиге.
Завидев друзей, Нишида помахал рукой. Он радостно и взволнованно улыбался. Ему не терпелось поприветствовать старого приятеля и сжать в объятиях маленькую знаменитость.
Как только дракон коснулся лапами земли, Уника спрыгнула с его спины и побежала к эльфу.
— Нишида! — закричала она и повисла у него на шее.
— Да! Да! Да! — отвечал он, гладя ее по спине. — Я тоже по тебе скучал. — Он убрал ей волосы за уши и поцеловал в лоб. Это был поцелуй, исполненный восхищения и искренней любви. — Мы не виделись всего несколько часов, а кажется, будто прошла целая вечность.
Унико, словно завороженный, наблюдал, как его новая подруга обнимается с эльфом. За то малое время, что он находился в Сефире, он то и дело замечал, какой любовью и заботой окружена девушка. Все к ней были очень внимательны, все ее обожали, все души в ней не чаяли. И она говорила со всеми ласково, дружелюбно и никогда не скрывала эмоций.
Он вспомнил те минуты, что они провели вместе, и мысленно улыбнулся ее обаянию. Несмотря на первоначальное напряжение, скорее всего вызванное обыкновенным недоверием, Уника всегда была с ним рядом. Она помогла ему увидеть в себе ангела. Она научила его летать. Она перенесла его на вершину Могучей Горы и доверилась ему настолько, что поделилась с ним своими личными убеждениями. И в трудную минуту, когда он почувствовал себя одиноко, он услышал ее голос — она разговаривала с ним телепатически.
Он видел, что перед ним ангел с богатым внутренним миром. Ей было чем поделиться с другими. Ее душа была намного шире и глубже, чем это могло показаться на первый взгляд. И он хотел быть с ней. Чего бы это ни стоило.
Уника повернулась и увидела растерянные лица. Все рассматривали ее с любопытством.
— Простите за опоздание. Я больше не отниму у вас ни секунды, — она виновато и покорно опустила голову.
— Мы еще не начинали. Они тоже только что пришли, — успокоил ее Мизар.
Уника терялась под его проницательным и завораживающим взглядом, выдающим сильный характер. Он был похож на телохранителей особо важных персон, которых девушка видела через Окно в Мир на одном из экзаменов по истории.
Черные волосы Мизара были коротко острижены — на затылке чуть длиннее. Он был невысокого роста, но очень крепким. Выражение темных миндалевидных глаз и квадратный подбородок выдавали в нем сильную личность. Мизар был одет в черную облегающую футболку, подчеркивавшую литые мускулы, и черные штаны с вместительными карманами, и носил перчатки, которые обтягивали его пальцы, словно вторая кожа. Тонкие и эластичные, они не снижали чувствительности пальцев. На участке, закрывающем костяшки, был нашит тонкий слой углеродного волокна, стойкого к ударам и воздействию химических веществ. Учитель военных искусств держал лук особой сложной конструкции — с блоками, тросами и отводами.
Унике было знакомо это оружие. Мизар всегда брал ее с собой и как-то раз дал ей попробовать из него пострелять. Он объяснил ей, что блочная система позволяет аккумулировать больше энергии и уменьшать ее затраты в момент натяжения и прицела. Таким образом, выстрел получается намного мощнее и стрела летит быстрее, чем у обычного лука.
— Хорошо выглядишь, — приветливо улыбнулся Мизар, не без удовольствия замечал, что она готова к тренировке.
Уника покраснела. Она не заметила потрясенного выражения лица Зака, смотревшего на нее с ужасом: он узнал в ней девушку, которая: привиделась ему в Пристанище Снов.
«Дай ей руку…» Голос матери эхом отзывался в его голове.
— Начнем! — крикнул Мизар, сложив руки на груди. — Сегодня вечером состоится Весенний Турнир. Это грандиозное состязание по степени важности сравнимо, к примеру, с вашими олимпиадами. В нем примут участие все Ангелы Весны, и победитель будет зачислен в ряды Ангелов Силы.
Ребята посмотрели на него с некоторым страхом, не зная толком, что их ожидает.
— Испытание состоит в том, чтобы преодолеть большую дистанцию — по воде, воздуху и суше, — за минимальное количество времени. Сложность заключается в том, что в состязания введен ряд препятствий и ухудшены погодные условия. Участникам время от времени придется решать, какими навыками воспользоваться, чтобы преодолеть трудности. Но уметь летать для этого не достаточно. Существует железный регламент, который предписывает с должным уважением относиться к трем природным стихиям. Это означает, что по озеру надлежит плыть, а по земле — передвигаться только на ногах. Использовать крылья разрешается только в небе.
— Хорошо, но причем тут мы? — взволнованно спросила Ева.
— Я добился того, чтобы вы могли присутствовать на состязаниях, — вмешался Унико. — Я должен там участвовать, и без вас у меня ничего не получится.
— Но… но как нам быть? Если мы не умеем летать и превращаться в животных! — недоумевала Ева.
— Благодаря Метатрону мы решим эту проблему, — ответил Мизар. — Я наложу на вас временные чары, которые наделят вас даром Трансформации.
Крейг Вальден набрался смелости и обратился к ангелу-учителю:
— Попросите Мудреца, чтобы он и мне дал это умение. Я много лет изучал раздел теологии об ангелах, но уже не в том возрасте, чтобы участвовать в Турнире. Позвольте мне хотя бы ощутить, каково это — менять свой облик.
Все присутствующие несколько растерялись, но Нишида сказал:
— Конечно, мы выполним твою просьбу, друг. Я знаю о твоем желании и уже говорил с Метатроном. Он дал свое благословение.
Крейг Вальден аж вскрикнул от радости.
— У нас мало времени. Если вы готовы, приступим немедленно, — объявил Мизар.
Ева кивнула, не проронив ни слова. Зак был все еще под впечатлением своего видения. А Крейг Вальден был в таком восторге, что не мог спокойно стоять на месте.
— Пойдемте со мной. Мы отойдем всего на несколько шагов, чтобы чары не коснулись кого-нибудь, кто в них не нуждается, — позвал их Мизар.
Унико подошел к Унике.
— Волнуешься, да?
Она кивнула и задумалась. Она не выносила мысли, что Унико кому-то уделяет больше внимания, чем ей. Она понимала, что Ева и Зак были его лучшими друзьями уже много лет и что с ними он делился самым сокровенным. Уника задавалась вопросом: найдется ли и для нее уголок в душе этого юноши?
— Взгляни, какую вещицу мне привезли из путешествия по Сефире! — сказал ей Унико, вынув из кармана маленький золотой камень. Мне рассказали, что это пирит. Он из мастерской под названием «Лаборатория…», — и он замолчал, припоминая.
— Лаборатория Амулетов и Талисманов, — подсказала ему Уника. — Это место, где простые камни наделяют энергией — светом, исходящим от души мастера, который над ними работает.
«Хотела бы я сходить туда с тобой и помочь тебе выбрать амулет» — подумала она, разглядывая минерал в ладони Унико.
— Потрогай его. Он такой теплый!
Уника прикоснулась к нему кончиками пальцев, и камень вспыхнул ярким светом. Унико от удивления отскочил. Пирит снова погас.
— Ты это видела?
— Да, — ответила Уника. — Дай мне его.
Как только она коснулась камня, он снова загорелся. Но всего на мгновение, потому что он потух сразу же, как только его перестала касаться рука Унико. Не задумываясь, они вдвоем ухватились за камень и тут поняли, что пирит оживает лишь тогда, когда они дотрагиваются до него одновременно.
— Что все это значит? — Уника посмотрела Унико прямо в глаза.
— Я не знаю, — ответил он. Но он догадывался. Недавно Нишида говорил ему об этом редком явлении. Однако юный ангел был настолько поражен, что не мог вымолвить ни слова. Существование двух половин, составляющих одно целое.
Он повернулся к остальным, чтобы девушка не заметила его смущения. Уника могла прочесть его мысли, а он не хотел выдавать слабость, которая подвигла его на эту ложь. Растерявшись, он не сразу заметил, что Евы и Зака рядом уже не было. Вместо них он увидел крошечную белочку с синими глазами и большого медведя с закрученными рогами. Крейг Вальден сохранял почти прежний облик, только вместо одной головы у него было три — человеческая, львиная и орлиная.
И теперь у всех были крылья.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 07 авг 2012, 16:28

Глава 38 БОЛЕЗНЬ ЕВЫ
Долина Сефиры, за 18 часов до Адливуна
Занятия в Обители Знаний проходили весело и с пользой. Ребята выкладывались по полной и были в восторге от заданий, которые предлагал Мизар.
— Я лечу! — закричал Крейг Вальден и перекувырнулся в воздухе. Небо, казалось, было радо новому гостю. Он парил в пространстве, а под ним простиралась цветочная равнина. Оторваться от земли и двигать крыльями оказалось непросто. Почти сразу выяснилось, что работать плечами, сгибая и выпрямляя спину, недостаточно даже для того, чтобы подняться на пару метров. Прежде всего, надо было поверить в себя и почувствовать ритм.
Крошечная белочка лихорадочно скакала на месте, изо всех сил пытаясь взлететь. Вытягивая лапки вверх, она прыгала как можно выше, но все было напрасно — она снова оказывалась в траве.
— У меня не получается, — жалобно пропищала Ева.
— Это делается так: подскочи вверх что есть сил, — объяснил ей Зак густым басом и, оттолкнувшись от земли здоровенными медвежьими лапами, прыгнул вверх, — и падай вниз животом, — он неуклюже наклонился, — напряги мышцы. Сконцентрируйся на своих крыльях и взмахни ими как можно сильнее.
Ева внимательно наблюдала за толстым гризли, несуразно болтающимся в воздухе, как будто на невидимой нити. Она стала повторять за ним и уже после нескольких попыток взлетела. Она чувствовала себя неловко и неуверенно, но желание разорвать цепи, приковавшие ее ноги к земле, было сильнее любых страхов.
Понемногу все трое обрели уверенность в себе и стали двигаться плавно и размеренно: они летели прямо, кружили, меняли направление, сгибали и выпрямляли колени, пробовали парить на месте и снова набирали скорость, разгонялись, тормозили, плыли по воздуху на спине и брассом. Смеялись и веселились, как никогда в жизни.
Уника наблюдала за ними с нежностью. Она понимала их восторг, она могла практически дотронуться до их счастья. Она задавалась вопросом, как после всего пережитого они смогут вернуться к нормальной жизни.
— Я научу вас одной игре, — она подошла к ним, предлагая свою дружбу. Ей хотелось переступить через барьер, который мог возникнуть между людьми и ангелами. — Но для этого нужно, чтобы вы вернули свой человеческий облик. Оставьте только крылья.
Еве сразу понравилось это предложение. Она оценила дружелюбие Уники и пообещала себе, что однажды — может, совсем скоро — обязательно пригласит ее к себе, в Мэпл-таун. Но потом засомневалась: «А она придет? Мне совсем нечего ей предложить».
— Приду с удовольствием, — Уника подмигнула ей. — Мне жаль только, что мы не можем отправиться туда прямо сейчас.
Ева покраснела. Помешкав пару секунд, она сосредоточилась. Белка начала трансформироваться и лишь после долгих стараний превратилась обратно в девушку.
Один за другим ребята последовали ее примеру. Крейг Вальден, однако, не спешил принять облик ангела. Две его головы исчезли мигом, но львиная осталась на плечах. У Зака тоже возникли кое-какие трудности: он по ошибке превратился в барана, потом снова стал медведем и только после этого, наконец, обрел прежний вид. Но этих метаморфоз ему было недостаточно. Он долго смотрел на Езода, собирался с мыслями и соорудил-таки себе огромные драконьи крылья. На этом он успокоился, решив, что вполне усвоил урок трансформации. Хоть природа и не наделила его этим даром с рождения, он все же почувствовал себя на голову выше.
Унико не мог скрыть улыбки. Несколько часов назад он испытывал такие же сомнения — а вдруг у него есть какой-нибудь особый, нераскрытый, талант?
— Все за мной! — позвала Уника. — Летим высоко, чем выше — тем лучше.
Девушка взмыла в воздух и направилась в открытое небо, то и дело оборачиваясь — убедиться, что никто не отстает. Унико летел самым последним. Они погружались в синеву неба, все дальше и дальше от земли. Наконец, они остановились.
Глаза Уники сверкали.
— Возьмемся за руки.
В мгновение ока они образовали круг.
— Теперь расслабьте крылья. Мы будем быстро падать вниз. Ничего не бойтесь, почувствуйте свое тело в свободном падении, — она крепко сжала ладонь Унико, который находился справа от нее, и руку Евы, которая доверчиво смотрела на нее слева. — Но будьте готовы расправить их, когда я дам команду.
Уника обожала эту игру и надеялась, что остальные, испытав прилив адреналина, тоже ее полюбят.
Не разжимая рук, расправив плечи и расслабив тело, они устремились навстречу земле. В полете они казались венчиком цветка. Прекрасным венком дружбы.
Ветер бил по лицу, скорость нарастала. Все кричали, но ни слова нельзя было разобрать. Крейг Вальден пел. Зак вопил от восторга. Ева, у которой захватывало дух и кружилась голова, радостно визжала. Уника и Унико время от времени поглядывали друг на друга. Земля была уже совсем близко.
— Давай! — закричала Уника.
Все, как один, расправили крылья и принялись ими махать. Скорость падения резко сократилась, и ребята снова устремились ввысь, подобно пружине, которая выпрямляется после сильного сжатия. Все были словно выжатые лимоны.
— Видите яркую поляну красных маков?
— Да, — ответили хором ребята и профессор.
— Попробуем приземлиться там.
Пока они пикировали, Уника следила за каждым и, если что, подталкивала крылом. Эта игра всех забавляла.
Как только ребята приземлились, наступила тишина. Они словно только что проснулись: еще не могли осознать то, что с ними произошло, и едва держались на ватных ногах. Их охватил наплыв эмоций: восторг и экстаз, панический страх и тревога. Они не знали, чего им хотелось больше — рассмеяться или расплакаться. Вся жизнь только что пробежала у них перед глазами, в минуты полета и прошлое, и будущее перестали существовать. Осталось лишь одно мгновение, одно настоящее, которое, подобно камню, оставляющему круги на воде, отзывалось эхом в бесконечности.
Все друг на друга смотрели.
Все друг друга обнимали.
Все встали в круг и начали прыгать. Вместе. Держась за руки.
Это был необыкновенный день, который запомнится им на всю жизнь.
— Спасибо, Уника, — воскликнула Ева.
— Да, это было отлично! — сказала та в ответ.
Все еще во власти эйфории, они направились к Езоду, Нишиде и Мизару, которые ни на минуту не спускали с них глаз.
Вдруг Ева замедлила шаг и, пошатнувшись, схватилась за плечо Уники.
— Что с тобой? — спросил Зак, но девушка не смогла ответить — лишь побледнела и поморщилась от боли.
Ева пыталась что-то сказать, но у нее перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова и даже сформулировать фразу в уме. У нее кружилась голова. Она прищурила глаза, пытаясь сосредоточиться, но все было напрасно: образы теряли очертания, и мысли погружались в туман. Становилось страшно, ее охватила дрожь.
Уника подошла к ней ближе и слегка похлопала по щеке.
— Мы здесь, с тобой, дыши глубоко и успокойся.
Но голоса терялись вдалеке. Лица расплывались. Растворялись в тумане. Стирались. Исчезали. И вдруг все погрузилось во тьму. Девушка почувствовала, как похолодело в груди и подкосились ноги.
Уника осторожно опустила ее на землю. Сначала ей показалось, что это полет так повлиял на девушку, но, увидев, как потемнели ее глаза, Уника поняла: тут что-то серьезное.
Езод, Нишида и Мизар уже бежали к ним.
Мизар опустился на колени рядом с Евой и аккуратно приподнял ее голову. Он вздрогнул, когда увидел ее посиневшие губы и лоб в холодном поту. Мизар сжал пальцами ее запястье и проверил пульс — слабый. Слишком слабый.
— Мы должны сейчас же отнести ее к Метатрону. Немедленно! — Мизар был встревожен и напуган.
Из мешочка с пальмовыми листьями, который висел на поясе у Нишиды, эльф достал маленькую ампулу с прозрачной жидкостью и поднес ее к губам девушки.
— Ева, ты слышишь меня? Попробуй проглотить. Вот увидишь, тебе сразу же полегчает.
Ева приоткрыла рот, и Нишида вылил эссенцию ей на язык.
— Вода из ледников Таилли творит чудеса, — объяснил Эльф. — Если она подхватила какую-нибудь инфекцию, эта жидкость исцелит ее.
Но Еву все еще трясло. Она стучала зубами, будто в лихорадке, а на шее выступили фиолетовые пятнышки.
— Аризуйя… — в ужасе пробормотал Мизар.
Остальные Ангелы-Наставники, услышав это, застыли.
— Пятна на коже и тяжелое дыхание — симптомы синдрома Аризуйи, — пояснил Мизар. В его голосе чувствовалась тревога. — Обычно эта болезнь поражает ангелов после длительного пребывания в атмосферных условиях, не характерных для Сефиры, но не исключено, что такое может случиться и с человеком, — он внимательно посмотрел на эльфа и дракона. — Кто знает, как может повести себя организм человека в этом волшебном и не оскверненном людскими пороками месте, если он много лет прожил на Земле и даже не знал о существовании Сефиры? Возможно, болезнь Евы вызвана ее неспособностью адаптироваться к новым условиям.
Нишида и Езод кивнули в знак согласия.
Унико и Зак тоже сидели на коленях рядом с Евой и держали ее за руки.
— Когда уже подействует твое лекарство? — спросил Зак у эльфа.
Нишида посмотрел на него с искренним сожалением и ничего не ответил. Тогда Зак понял: вряд ли вода поможет в этом случае. Крейг Вальден пытался сосредоточиться на своих собственных знаниях, чтобы найти какое-то решение. Но все было напрасно.
Странные ощущения испытывала Уника. У нее было предчувствие, будто все происходящее отразится на их будущем, приведет к необратимым последствиям. Дело начинало принимать дурной оборот, девушка пыталась выбросить тревожные мысли из головы, но у нее не получалось.
— Это очень тяжелая болезнь? — спросил Унико прерывающимся голосом. Он не был уверен, что хочет услышать ответ.
— Лучше скажите, кто такой этот Аризуйя? — спросила Уника.
Мизар и Езод переглянулись. Они оба молчали и не собирались отвечать.
Первым заговорил Нишида:
— Не имеет значения, кем он был. Самое главное — что с ним произошло, и чему он нас научил.
«Не имеет значения, кем он был… Кем он был… а не кто он есть…» — Уника пришла к неутешительным выводам.
— Что нам делать? — в нетерпении спросил Унико, вскочив на ноги.
— Идти к Метатрону, не теряя ни минуты, — решительно ответил Мизар и взял Еву на руки. Одной рукой он придерживал ей спину, другой — колени.
— Не бойся, — прошептал он ей на ухо, — много лет назад, глядя в глаза твоей матери, я дал себе обещание, что спасу тебе жизнь.
Измученная и обессилевшая, Ева опустила голову ему на грудь. Она была без сознания и по-прежнему не приходила в себя.
— Зак, профессор Вальден, залезайте ко мне на спину! Отправимся все вместе в Башню, — предложил Езод.
Нишида подошел к Мизару.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Ты пригляди за Уникой и Унико. А я позабочусь о ней. Это мой долг. Я оберегал ее мать, когда та была беременна. Я ходил за ней по пятам, до тех пор пока не раздался первый крик новорожденной. И теперь я тоже выполню свою миссию.
Нишида кивнул. Он коснулся бледного лба девушки и сказал ей шепотом:
— Теперь ты знаешь, кто твой Ангел-Хранитель.
Метатрон их ждал.
— Поторопитесь! — повелевал Мудрец. — Я приготовил Зал для Медитации.
Он отвел их в просторную и уютную комнату. Стены были выложены из кирпича и песчаника, а швы между ними заполнены белой известью. Потолок был шедевром деревянного зодчества. Множество прямых и поперечных балок украшала искусная резьба. Оконные ставни были плотно закрыты, и сквозь щели просачивался густой золотистый свет. Здесь царила атмосфера гостеприимства.
Уника уже бывала здесь. Это был самый тихий и уединенный уголок во всем здании, лучшее местечко, чтобы погрузиться в себя и предаться размышлениям. Здесь было комфортно, но пусто, и эта пустота помогала отстраниться от всякого рода веселья и легкомыслия. Здесь не было мебели, кроме большой кровати и простенького диванчика. Казалось, даже воздух тут пронизан мудростью самого Метатрона. Уника знала, что он каждый раз покидал эту комнату будто заново рожденный, что здесь он черпал новые силы и вдохновение.
Мизар осторожно положил бесчувственное тело Евы на квадратное ложе, расположенное в центре зала. Состояние девушки ухудшалось с каждой минутой: она не приходила в сознание и едва дышала.
Метатрон внимательно ее осмотрел. Его глаза видели насквозь. Его руки были руками опытного врача. В его мозгу бурлил водоворот мыслей, догадок, рассуждений, умозаключений и выводов.
Атмосфера этой комнаты навевала ощущение покоя и неподвижности, все тут соблюдали тишину. Каждый из присутствующих боролся с нарастающим в душе страхом: прошлое, настоящее и будущее перемешались, перепутались воспоминания и планы. Еще несколько минут назад ребята парили в открытом небе, а теперь все это казалось им иллюзией.
— Твой диагноз оказался правильным, — сказал Метатрон, обернувшись к Мизару. — Без сомнений, это синдром Аризуйи, — он сделал многозначительную паузу и добавил: — очень тяжелая форма.
— Это излечимо? — спросил Крейг Вальден вполголоса.
— Да. Ангелы присмотрят за ней, — Мудрец подошел к своим гостям и, пожав каждому руку, проводил их до выхода. — Пожалуйста, подождите внизу, в гостиной. Чувствуйте себя как дома.
Он посмотрел на Нишиду и сказал ему так, чтобы никто больше не слышал:
— Проводи их и не спускай с них глаз ни на секунду. И не теряй с нами мысленного контакта: надо решить, что делать.
Нишида кивнул и пошел вслед за Заком и Крейгом Вальденом. Уника и Унико все еще стояли у изголовья Евы.
— Вы тоже идите, — позвал их эльф. — Еве надо немного отдохнуть, да и вряд ли вы уже чем-нибудь ей поможете.
Как только они переступили порог, Нишида затворил за ними дверь.
Метатрон тяжело вздохнул.
— Жизнь — самое ценное и самое хрупкое, что у нас есть, — он закрыл лицо руками. — Все рождается, все живет, все умирает. Исключений ни для кого нет. И каждый из нас приносит в мир что-то особенное. Смысл нашей жизни в том, чтобы дать другим нечто важное. Эта девушка еще не жила, мы не позволим ей умереть.
Еву охватил приступ сильного кашля. Ее тело изогнулось от мучительных судорог, голова металась по подушке.
— У нее невероятно тяжелый приступ. Она вся побледнела, легкие сдавило так, что невозможно вдохнуть. У нас совсем мало времени, — констатировал Метатрон.
— Единственное лекарство — это сок корня черного мангрового дерева, — Езод уже знал ответ.
— Да, но мангровые деревья растут только в Тинкинблу. В данный момент мы не можем туда попасть… кто-то из нас должен отправиться за лекарством в Амазонию.
«Это сделаю я! — предложил Нишида из другой комнаты. — Езод не может покидать Сефиру: он должен стоять на страже и охранять долину. А я знаком с природой лучше всех. Мизар проследит за ребятами вместо меня. Максимум 3 часа, и я вернусь».
— Нам надо спешить, — согласился Метатрон. — Самый тяжелый недуг, который мы лечили, был тот самый синдром Аризуйи, но тогда он был вдвое слабее, чем у Евы.
— Смотрите! — закричал Мизар. — У нее кровотечение!
Кровь густой струей текла из носа и уголков губ Евы.
Метатрон переглянулся с Езодом. Потом с Мизаром. На несколько мгновений воцарилась глубокая тишина, которую первым нарушил Мудрец:
— Нишида, вперед!
Уника телепатически слышала весь разговор Метатрона и Ангелов-Наставников. Ева умирала, и Уника не могла просто так смотреть на это, сложа руки. Она ощущала себя настолько слабой и бесполезной, что от одной мысли об этом ей хотелось провалиться сквозь землю. Но что она могла сделать?
Она активировала Телепатический Щит, чтобы никто из посторонних не прочитал ее мысли.
«Я должна подумать, составить план действий. Аризуйя… кем он был и что с ним случилось — я не знаю и узнать сейчас не могу. Все, что мне известно, — это то, что мангровый корень может вылечить Еву. Он растет в Амазонии и в Тинкинблу. Нишида собирается в Амазонию. Но Тинкинблу намного ближе. Он опаснее, но ближе. Там живет Офидиэль… но это близко. Если мне удастся проникнуть туда, найти растение, достать несколько корней и вернуться обратно… Я могу это сделать. И быстро».
Вдруг она вспомнила о Могучей Горе… об Унико, с которым она не чувствовала холода и страха. Перед ее глазами сверкнул пирит, который загорался от их прикосновения.
«Я думаю, идти туда одной слишком опасно, но если Унико присоединится ко мне, если мы пойдем вместе, то все будет намного проще».
Она посмотрела в глаза Унико. Удивительно, но она заметила, что он уже давно за ней наблюдает. Уника едва заметно кивнула головой и прошептала:
«Ничего не говори… и ни о чем не думай».
Затем она посмотрела на Нишиду. Он собирался уходить с минуты на минуту. Она надеялась, что он уйдет хотя бы за мгновение до того, как к ним придет Мизар. Судьба оказалась благосклонной.
— Мы увидимся через пару часов. Я оставляю вас с Мизаром, но ненадолго, — и, не дожидаясь ответа, Нишида исчез.
Уника подошла к Унико.
— Сейчас! — Она взяла его за руку, и они телепортировались вместе.
Сию же секунду в гостиной появился Мизар. Он был сосредоточен и напряжен. Как ни старался, он не мог скрыть свое волнение. Натянув улыбку, он повернулся к гостям:
— Я бы предложил вам вернуться в Обитель Знаний, но мне кажется, вас не устроит такой расклад, так что подумайте, чем бы вы хотели заняться, а я попробую вас развлечь.
Но перед ним сидели только Зак и Крейг Вальден.
— Где Уника и Унико?
— Они ушли с Нишидой, — ответил Зак, глядя в пол, положив руки на колени и запустив пальцы в волосы.
Страшная мысль пришла в голову Мизара. Его сердце застучало, как барабанная дробь.
Поздно. Слишком поздно.

Глава 39 ЗМЕЯ В ЛЕСУ
За 13 часов до Адливуна
Телепортация оказалась нехитрым делом: Унико закрыл глаза, по позвоночнику пробежала волна жара, а когда он снова открыл глаза, то они уже были на месте. Унико сделал шаг вперед и едва не упал — закружилась голова.
— Ты что?
— Я себя как-то странно чувствую.
— Это с непривычки. Дыши глубже и не делай резких движений. Увидишь, все быстро пройдет.
Ангелы стояли посреди маленькой поляны. Было сыро и душно, пахло землей и пряным, сильным запахом каких-то трав. Унико решил, что это перед грозой: небо застлали тяжелые низкие облака, свет солнца едва пробивался сквозь них и казался тусклым и сероватым.
Это был роскошный, хотя и мрачный лес. Нижний его ярус составляли огромные папоротники и хищные растения, которые отчаянно боролись за глоток солнечного света. Средний ярус состоял из молодых тонкоствольных деревьев. Те из них, что побеждали, вырастали в настоящих гигантов, и их густые кроны купались в солнечных лучах. Унике и Унико казалось, что они идут по огромному залу с зелеными сводами, которые поддерживают высоченные коричнево-серые колонны.
— Никогда не видел ничего подобного, — выдохнул Унико, завороженный деревьями и травами Тинкинблу.
Его всегда очаровывала магия природы. Травинка, тонкая, как нить, глянцевитый лист осеннего клена, цветок, дерево, лес — везде пульсировала жизнь. Человек так часто уничтожал природу, но в этом месте все было по-другому… Природа доминировала, была такой неистово мощной, что Унико почувствовал себя слабым и ничтожным.
Зато он успел ознакомиться с некоторыми из книг Метатрона, содержавшими сведения о растениях Сефиры, и теперь узнал и красное дерево, и черное дерево, и палисандр.
Чем дальше они продвигались, тем настойчивее в их мысли вползало беспокойство. Офидиэль где-то здесь, быть может — совсем рядом.
Но все было спокойно. Высоко над их головами легкий ветер играл в кронах деревьев, где-то капала вода…


Казалось, прошло около часа, когда ангелы вышли к широкой лужайке. Посреди нее возвышалась странная пирамида с усеченной верхушкой — явно искусственного происхождения.
— Где это мы? — удивленно спросил Унико.
— Лучше спроси, откуда посреди леса взялась эта каменная пирамида.
Облака к тому времени разошлись, и солнце палило вовсю. Кожа на плечах уже саднила.
Уника быстро подошла к странному сооружению и принялась карабкаться по высоким ступеням. Конечно, можно было туда и долететь, но полет требовал куда больших усилий, а ей казалось, что Унико и так устал, а если оставить его внизу и посмотреть самой — это может его обидеть.
— Ты хочешь добраться до вершины?
— Оттуда весь лес будет, как на ладони. Я сразу увижу, где озеро — именно там растут мангровые деревья.
— Как они выглядят хотя бы?..
— Довольно забавно. Длинный ствол со множеством дугообразных корней, которые отходят от его середины и погружаются в воду. Поэтому оно не боится ни приливов, ни зыбкой почвы. Ярко-зеленые крупные листья…
Унико увлеченно слушал девушку.
— Пойдем же! Если нам повезет и мы увидим, в какую сторону двигаться, то вернемся гораздо быстрее!
Вдоль ступеней были протянуты веревочные перила, сплетенные из какого-то местного растения. На полпути Уника повернулась и поглядела вниз. Хотя она привыкла к полету, у нее закружилась голова, руки разжались, и она едва успела схватиться за край ступени, поранив при этом правую руку.
— Лучше нам не подниматься тут, — озабоченно проговорил Унико, глядя на кровоточащую царапину. — Давай долетим до этих деревьев. Если ты считаешь, что у меня не хватит сил, то напрасно.
Уника с благодарностью взглянула на него, и оба ангела, поднявшись в воздух, быстро достигли вершины пирамиды.
Они не обратили внимания на странные черные валуны, отполированные до зеркального блеска, что лежали в южном углу четырехугольной площадки. Их внимание захватила величественная панорама. Огромная сияющая радуга перекинулась через все небо, концы ее утопали в белом тумане и зеленом море листвы. Уника и Унико никогда еще не видели такой яркой радуги, такого пылающего красного цвета, который переходил в апельсиново-оранжевый, в лимонно-желтый, в травянисто-зеленый, в чистый голубой, глубокий индиго и волшебный фиолетовый…
Ангелы молча опустились на каменный пол, не отрывая взгляда от чудесного зрелища.
Вдруг Уника схватила Унико за руку.
— Смотри!
Он пригляделся. Не очень далеко от пирамиды сверкало круглое озерцо, и на светлом фоне воды ясно виднелись сплетения черных корней.
Им оставалось только взлететь, и через несколько минут они были бы у цели — но судьба распорядилась по-другому…
Пирамида задрожала, пол ушел из под ног. Унико, потеряв равновесие, упал, ударившись о каменный выступ. На левом виске выступила кровь, тонкой струйкой потекла по лицу… Уника инстинктивно поднялась в воздух и, обернувшись, увидела ужасное зрелище: черные валуны оказались кольцами гигантской змеи! Она молниеносно кинулась к Унико и в мгновение ока обвилась вокруг его ног. Унико закричал. К его лицу поднялась отвратительная черная голова: желтые глаза с прорезями вертикальных зрачков, чешуя блестит, словно смазанная жиром, между острых клыков трепещет бледный раздвоенный язык. Змея еще крепче сжала кольца, охватившие ноги юноши, и слизнула кровь с раны на его виске.
— Унико, трансформация! Унико! Унико! — надрывалась девушка.
Но его охватил такой ужас, что он не мог даже пошевелиться. Все мысли и чувства улетучились, остался только животный, ледяной страх.
— Унико, трансформация! — ее голос каким-то чудом пробился в его сознание.
Горячее дыхание, желтые глаза прямо перед его лицом, жгучее прикосновение мерзкого языка…
Он собрал все силы и превратился в зайчонка. Змея не успела отреагировать и сжать кольца, и маленькое животное, выскользнув из ее смертельных объятий, поскакало вниз по лестнице.
Обезумевшая от ярости кобра сжалась в пружину и выстрелила всем телом в воздух, стараясь схватить Унику, но та в последнюю секунду превратилась в орла и отпрянула в сторону.
Змея тяжело шлепнулась на землю.
Орел подлетел к зайчонку, который уже почти спустился, осторожно взял его когтями, стараясь не причинить вреда, и, взмахнув крыльями, направился в сторону мангровых деревьев.
Унико наблюдал, как огромная черная тень сползает по ступеням пирамиды.
— Она нас преследует!
— Ничего, мы успеем. С тобой все хорошо?
— Не считая маленькой ранки на виске и ощущения этого отвратительного языка, который ко мне прикасался…
Орел опустился на землю на заболоченной полянке возле озерца, и ангелы, снова приняв свой обычный вид, бросились к мангровым деревьям.
— Сколько взять? — спросил Унико.
— Бери сколько сможешь.
Порез на правой руке Уники снова начал кровоточить, рука болела, и у девушки не получалось ловко управляться с корнями. Ей не удалось оторвать крупный корень, тогда она взялась за более тонкий — левой рукой.
С большим трудом им удалось заполучить три корня, как вдруг в кустарнике послышался треск.
Унико обернулся.
В десяти метрах от них из зарослей высунулась черная голова кобры.
— Держи! — Уника кинула ему мангровые корни и, метнувшись в сторону и отвлекая внимание змеи от Унико, помчалась к кустарнику. Ее разум работал быстро и четко. Надо отбежать на достаточное расстояние, чтобы дать Унико время взлететь.
Когда они с Нишидой играли в прятки, эльф показал ей множество способов запутывать следы, отвлекать преследователя и прятаться.
Она неслась, петляя, как заяц, стараясь измотать кобру. Но, оглядываясь назад, видела, что та устремилась за ней, а Унико по-прежнему стоит у озера: ему явно не хватало энергии, чтобы взлететь.
И девушка продолжала бежать…
Унико с отчаянием глядел, как она споткнулась о корни, упала, поднялась и понеслась дальше. Змея преследовала ее.
Уника превратилась в крошечного жучка, села на ствол дерева, практически слившись с ним, потом зеленым кузнечиком перепрыгнула на лист, потом серой ночной бабочкой, порхнула на другой ствол. И все это время змея искала ее, чуяла ее! А девушка была почти без сил.
Наконец, она скользнула в лужицу воды между корнями и превратилась в пиявку. Это была неплохое убежище. Приходя в себя, она мысленно позвала Унико:
«Ты еще здесь?»
«Да».
«Возвращайся в Сефиру с корнями. Я следом».
«Без тебя я не улечу».
«Ты нужен Еве».
Унико не ответил, и девушка решила, что он послушался ее.
Кобры нигде не было видно. Уника знала, что это уловка, что змея просто выжидает, но выбора не было: надо снова принять свой облик и улетать.
Рядом с толстым стволом выросла тонкая девичья фигурка — и в ту же секунду из зарослей к ней кинулась змея. Уника ясно видела широко раскрытую пасть, острые клыки и понимала, что не успеет увернуться. Но тут острый сук угодил прямо в глаз чудовищу, и оно, шипя от боли и ярости, отпрянуло. Унико кружил в воздухе, размахивая длинной толстой палкой.
— Уника, летим отсюда!
— Не могу… я слишком устала.
В глазах у девушки потемнело, виски ломило от боли.
— Ты должна найти силы.
— Прошу тебя, оставь меня и улетай! Ты нужен Еве.
— Ни за что. Это из-за меня ты растратила энергию.
Унико старался держаться между нею и змеей, но — удивительное дело, — та, казалось, и не думала нападать.
Она медленно отползла от них, вернувшись к озерцу с мангровыми деревьями и, подобравшись к большому корню, который Уника пыталась сорвать первым, высунула язык и облизала корень сверху донизу.
— Она слизывает мою кровь! — изумилась Уника.
Зрелище было таким нелепым, что оба ангела застыли на месте, но вскоре Унико стряхнул с себя оцепенение.
— Идем, — потянул он Унику. — Нам пора.
Унося с собой корни мангрового дерева и ужас от пережитого, они покинули лес Тинкинблу

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 08 авг 2012, 15:34

Глава 40 ЗАЛ РЕШЕНИЙ
Долина Сефиры, за 14 часов до Адливуна
— Сефире нужна наша помощь, и как можно скорее.
Голос Метатрона гремел в окутанном молчанием Зале Решений, в котором ангелы обычно собирались на собрания. На каменных стенах висели голограммы самых красивых мест долины, а в центре находился большой круглый стол, на котором был изображен символ Сефиры. Стол был огромным и тоже каменным, и составлял единое целое с полом. Вокруг него стояли двадцать стульев темного дерева, основательных, с массивными ножками и высокими спинками. Восемнадцать из них были теперь заняты Ангелами, молчаливыми и сосредоточенными. Метатрон правой рукой опирался на свой стул: после ночи Перерождения Мудрец не желал на него садиться.
Впервые со времени учреждения порядка таких собраний Ангелов, Мудрец не поставил их в известность о причинах этой экстренной встречи. Все были удивлены и ждали от него какого-то важного сообщения. И только Мизар и Нишида знали последние новости и были очень ими встревожены.
— Все вы знаете о возвращении Пламени Жизни и о том, почему мы были вынуждены изъять его из мира людей: оно было обнаружено носителями Зла, и нам пришлось спрятать его здесь, чтобы иметь возможность защитить. Со вчерашнего дня оба молодых ангела, Унико и Уника, находятся в Сефире, под нашим присмотром. Я страстно желаю… — Метатрон вдруг запнулся, немного помолчал и потом продолжил: — Из соображений безопасности нам пришлось предоставить кров трем человеческим существам. Некоторое время назад девушка по имени Ева тяжело заболела. Мы обнаружили у нее симптомы синдрома Аризуйя. Единственное средство, способное ее спасти, это сок корня черного мангрового дерева, которое можно найти только в лесу Тинкинблу.
Метатрон помолчал, давая ангелам время осознать сказанное.
— Мы сочли слишком рискованным идти туда, и Нишида собирался отправиться в Амазонию, чтобы набрать необходимое количество этого корня. Но, к сожалению, энтузиазм нередко заводит молодежь слишком далеко, — строго сказал Метатрон. — Уника и Унико приняли решение сами идти в Тинкинблу ради спасения Евы.
Тревожный шепот раздался в зале.
— Они снова туда пошли? И все кончилось благополучно? — забеспокоился Мерак.
— Да, в настоящий момент они целы и невредимы. И это хорошая новость. Но мы с вами понимаем, что они подвергались очень серьезной опасности.
Посмотрев на растерянного Мерака, Метатрон закрыл глаза и мысленно обратился к Унике:
«Прошу тебя, присоединись к нам в Зале Решений».
Через несколько секунд два молодых ангела материализовались на фоне Неприступной Горы. Уника была бледна, и ее болезненный вид усилил обеспокоенность присутствующих. Но выражение лица оставалось прежним: она была полна решимости. Правда, рука у нее была замотана куском материи, и она еще не оправилась после испытаний, выпавших на ее долю. То же самое можно было сказать и об Унико. Ранка у него на виске почти затянулась, а глаза светились улыбкой.
— Подойдите сюда, — прервал молчание Метатрон, и два молодых ангела испуганно приблизились.
Мудрец встал и начал ходить вокруг Унико, который замер на месте, с раскрасневшимися от волнения щеками. Осматривая его голову, Мудрец парил вокруг юноши. Он протянул руку и отвел белокурые волосы со лба, внимательно разглядывая его левый висок. Метатрон не произнес ни слова, но его дрогнувшие веки и странное выражение, промелькнувшее на лице, говорили о том, что он чем-то серьезно обеспокоен. Осмотр Уники занял меньше времени: Метатрон взял ее руку, осторожно сдвинул повязку, а потом вернул обратно. Затем он вернулся на свое место, но не сел, а встал позади стула и простер вперед руки.
Все присутствующие замерли в ожидании.
— Офидиэль на свободе, — сказал Метатрон.
Эти слова не нуждались в комментариях.
— Ваши раны не кажутся серьезными, но, к сожалению, было кровотечение, — сказал Метатрон, обращаясь к двум юным ангелам. — Змея, которая напала на вас, прикасалась к вам, не так ли? — Он не спрашивал, а, скорее, констатировал. Ангелы только молча кивнули в знак согласия, и Метатрон продолжил: — Заточив в лесу Тинкинблу Офидиэля, я должен был это предвидеть. У каждого яда есть противоядие.
Послышались недоверчивые возгласы.
Метатрон помолчал, дожидаясь, пока внимание собравшихся снова сосредоточится на его словах, и сказал:
— Заточив его там, я поставил условием освобождения Офидиэля почти невозможную ситуацию — когда Пламя Жизни и Ключ Счастья объединятся. А это, с моей точки зрения, не могло случиться никогда. Главные Сущности были под моей защитой, и попытки Офидиэля добраться до них были обречены на неудачу. Только я мог его освободить.
Все присутствующие замерли в ожидании.
— Вы знаете, что Унико и Уника хранят Пламя Жизни и Ключ Счастья в своих сердцах. Движимые благородным порывом, они отправились в лес Тинкинблу и там столкнулись с Офидиэлем.
Он очень умен. И сообразил, что ему предоставляется шанс, который нельзя упустить.
Метатрон сделал несколько шагов к молодым людям и произнес с состраданием в голосе:
— В кровообращении участвует сердце, а в твоем сердце хранится самое драгоценное в мире. — Он посмотрел Унике прямо в глаза. — Ты, Уника, хранишь в своем сердце Ключ Счастья, а ты, Унико, — Пламя Жизни.
Изумление на лицах молодых ангелов говорило, что они пребывают в полном недоумении.
— Поэтому, — добавил Метатрон, читая их мысли, — когда змея нашла способ войти в контакт с вашей кровью, она смогла добраться до Главных Сущностей.
— Постойте! Но он не прикасался к Унике! — воскликнул Унико — Ему это не удалось! Ведь правда?
Уника опустила голову, избегая его полного надежды взгляда, и глаза ее наполнились слезами. Она тихо произнесла, сдерживая рыдания:
— Он это сделал. Вот почему он позволил нам уйти…
— Что ты говоришь?! — недоверчиво воскликнул Унико.
— Он облизал кровь, которую я оставила на корне. Помнишь? Он собрал ее своим отвратительным языком!
— Облизав корень, Офидиэль смешал вашу кровь. И в это мгновение прикоснулся к Пламени Жизни и Ключу Счастья. И разрушил заклятие Тинкинблу. Теперь Офидиэль свободен.
Все, кто были в Зале Решений, похолодели от ужаса. Метатрон стоял, сжав кулаки. В его глазах горела решимость.
— Мы должны отреагировать на это немедленно. Принять решение и действовать. С этого момента мы должны быть готовы к войне, и каждое наше действие должно преследовать две цели: во-первых, защитить Главные Сущности. А во-вторых — разгромить Офидиэля и избавиться от него навсегда.
Ангелы, собравшиеся в зале, приободрились. Они готовы были поддержать Метатрона и его стратегию.
— Езод, мы можем отменить Весенний Турнир? — спросил Метатрон.
— Нет, Метатрон, я не считаю это уместным. Все жители Сефиры уже собираются на склонах холмов перед Обителью Искусств. Все готово. Отмена Турнира вызвала бы волнения, даже панику, а также недоверие к тебе и подозрения в слабости. Офидиэль наверняка воспользовался бы этим. Нет, мудрый Метатрон. Я предлагаю провести Турнир. — Езод посмотрел на двух молодых ангелов. — Но без Унико и Уники.
— Я хочу участвовать в Турнире! — горячо возразила Уника, а потом уже более спокойным тоном добавила: — Во время Турнира мы с Унико постоянно будем у всех на виду. А значит, нет места более безопасного для нас. Офидиэль не посмеет напасть, когда вокруг будет вся Сефира. Кроме того, все ждут, как мы выступим.
Ангелы слушали Унику, потрясенные ее отвагой. И больше всех — Езод.
— Да, — упрямо повторила Уника. — Мы с Унико должны принять участие в Турнире!
— Что ж, тогда Весенний Турнир состоится. И Унико с Уникой примут в нем участие.
Решение Мудреца встретил дружный гул одобрения.
Метатрон завершил заседание, дав всем четкие и ясные указания:
— Езод, ты отвечаешь за их безопасность в течение Турнира. — Он повернулся к Мизару: — Ты, как всегда, должен обеспечить нормальный ход состязаний. Но помните, мы должны быть готовы к любой неожиданности.
Он знал, что каждый из восемнадцати ангелов предан ему, и их взгляды подтверждали это. Мудрец распустил собрание со словами:
— Глядя на вас, я верю: это еще не поражение. Мужайтесь, ангелы: будущее — в наших руках!
Послышался звук отодвигаемых стульев, и участники собрания покинули Зал Решений. Там остался только Метатрон. Наедине со своими мыслями.

Глава 41 ОФИДИЭЛЬ И АЛЛИБИС
Долина Сефиры, за 13 часов до Адливуна
— Ты способна предсказать будущее любого существа, кроме себя самой, не так ли, Аллибис? — раздался в полной тишине голос Офидиэля, стальным лезвием пронзивший слух Оракула.
— Ты хочешь узнать свое? — ответила она. — Не уверена, что это тебе понравится.
Офидиэль разразился зловещим хохотом.
— О Аллибис, я наслаждаюсь, слыша угрозу в твоем голосе! Но тебе нет смысла настраиваться против меня. Будь дальновидной и прими мое предложение сотрудничества. Я сумею быть благодарным.
Аллибис знала, что он рано или поздно появится перед ней. Она не могла сказать точно, когда, но была уверена, что, освободившись из заточения, он первым делом найдет ее. Она прекрасно помнила день, когда напророчила ему изгнание.
Но унижение, которое Офидиэль испытал, слишком сильно ранило его самолюбие. И он жаждал мщения.
Аллибис понимала также, что по отношению к ней его ничто бы не остановило. Поэтому пятнадцать лет назад она попросила Метатрона дать ей обещание. Если бы Сефира оказалась во власти Ангела Зла, Мудрец должен был немедленно превратить ее, Аллибис, в невесомый песок, который легко унесло бы ветром.
Она никогда не поддалась бы на увещевания Офидиэля и ни за что не оказала бы ему никакой, даже незначительной услуги.
Оракул закрыла глаза и сконцентрировалась в надежде проникнуть в будущее. Ей представились раскаты грома и небо, испещренное молниями. И она увидела, как чудовищная Змея проглотила ее сердце. Но все равно не собиралась отступать. Не теперь.
— Не тешь себя иллюзиями, Офидиэль. Я жду тебя, чтобы стереть в порошок.

Глава 42 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Трепет ожидания
Долина Сефиры, за 13 часов до Адливуна
Плотная, трепещущая, радостная толпа.
Как всегда во время этого праздника, возбуждение, казалось, витало в воздухе. Множество глаз, ушей, ртов, хвостов собрались перед Обителью Искусств. Тысячи сердец бились учащенно в ожидании прибытия участников.
Последние лучи клонящегося к закату солнца окрашивали горизонт.
Унико наблюдал это грандиозное зрелище, стоя перед застекленной дверью Храма Мудрости, где собрались Ангелы Весны. Напряжение было таким ощутимым, что все хранили молчание, с волнением ожидая, когда Мизар назовет их имена, чтобы выйти на берег озера Хиатт, где должно было произойти соревнование. Каждая секунда казалась им вечностью.
Мысли Унико разбегались: в них были волнение перед испытанием, в котором ему предстояло показать свое мужество и способности, и воспоминания, и надежды, и сомнения, и уверенность.
— Они все слабее нас, — услышал он голос Уники и сразу ощутил приятное тепло. Она смотрела на него с ободряющей улыбкой. — Отбрось сомнения и сконцентрируйся на том, что ты должен сделать. Ты сразу ощутишь прилив энергии и получишь удовольствие от состязаний, — сказала она, в то время как он наблюдал за ликующей толпой.
Унико приблизил к ней лицо и заглянул в глаза, и она выдержала его взгляд. Время словно остановилось: они знали друг друга всего несколько часов, однако чувствовали себя единым существом.
— Похоже, сегодня вечером мы отлично развлечемся! — Радостный возглас Зака разрушил магию момента.
Черноволосый юноша был очень возбужден предстоящими соревнованиями. Он подошел к Унико и крепко обнял его. Идея принять участие в Турнире явно была ему по вкусу.
— Привет, Зак! — Унико был рад видеть своего лучшего друга.
Поддержка Уники и энтузиазм Зака подняли ему настроение. Он почувствовал прилив энергии и желание бороться. И видел такие же чувства в глазах Уники.
— Как там Ева?
— Ей гораздо лучше: сок корней чудесным образом помог. Она почти полностью восстановила силы и даже хотела прийти посмотреть соревнования. Но Метатрон считает, что это ее утомит, и не пустил ее сюда. Но она будет где-то поблизости, так он сказал.
— Таким образом, ты — единственный из людей среди участников, — сказал Унико.
— Будь спокоен, приятель. Вот увидишь, я не посрамлю Мэпл-таун, — ответил Зак, подмигнув, и в этот момент раздался голос Мизара:
— Приветствую вас, молодые ангелы Сефиры!
Всеобщее внимание сосредоточилось на мастере боевых искусств, который стремительно вышел в центр и повис в воздухе, чтобы его видели все.
— Все участники стартуют с восточного берега озера Хиатт: вы погрузитесь в воду и должны будете достигнуть противоположного берега, а потом совершить полет к равнине Победы, где вас ждет последний этап — бег к финишу. Весенний Турнир — это соревнование в скорости, ловкости и сообразительности. Вас ждут препятствия, которые вы преодолеете, превращаясь в подходящее для данного этапа создание. Хочу напомнить вам, что озеро следует преодолеть исключительно вплавь, на следующем этапе можно только лететь, а в последнем состязании надо будет бежать по земле: таким образом, к концу соревнования вы будете вынуждены вернуть себе обычный облик, тот, в котором вы пребываете сейчас и существуете обычно. В тот момент вам будут запрещены любые метаморфозы, и вы сможете победить исключительно благодаря разуму, энергии, если таковая у вас к тому времени останется, и, прежде всего, вашим душевным силам. Вы придете к финишу самостоятельно, без помощи волшебства.
Мизар выдержал паузу и с пафосом закончил свою речь:
— Тот, кто придет первым, будет считаться победителем Весеннего Турнира и получит право вступить в ряды Ангелов Силы!
Молодые ангелы взволнованно слушали его слова.
— Всем всё ясно?
Послышался гул голосов, выражавший согласие, и Мизар торжественно объявил:
— Тогда следуйте за мной, молодые сердца Сефиры!
И, указав направление, он двинулся к месту начала соревнований. В мягком свете сумерек участники последовали за ним, а публика выкрикивала им слова поддержки.
— Мужайтесь! — воскликнул мастер боевых искусств, поворачиваясь с улыбкой к своим ученикам. — Вперед!
Выйдя из Храма Мудрости, все замерли восхищенно перед невероятным зрелищем, которое ждало их снаружи: все небо было усыпано ангелами, зависшими в полете.
Унико был потрясен. Он еще никогда не присутствовал на подобном спектакле и даже приоткрыл рот от изумления. Это было похоже на расписанный фресками, изображающими херувимов, свод церкви. Унико застыл на месте, тогда как остальные участники уже двинулись к озеру.
Голос Уники вернул его к реальности.
— Народ Сефиры будет следить за ходом Турнира с высоты, перемещаясь вместе с участниками. — Она взяла его за плечо и подтолкнула вперед. — Они будут поддерживать нас в течение всего соревнования.
Унико шел, ошеломленный, не сводя глаз с толпы и пытаясь запомнить сказанное. И тут фигуры Нишиды и Езода привлекли его внимание. Непонятно почему, но они, в отличие от всех других созданий, не летели, а стояли на вершине самого высокого холма, в нескольких метрах один от другого, и наблюдали за происходящим. На фоне всеобщей эйфории они выглядели очень спокойными и сосредоточенными. И Унико почему-то смутился.

Жасмин
Сообщения: 643
Зарегистрирован: 06 фев 2012, 00:39
Re: Наши крылья должны раскрыться, чтобы поднять нас в небо

Сообщение Жасмин » 09 авг 2012, 15:18

Глава 43 ОФИДИЭЛЬ И ЕЗОД
Долина Сефиры, за 13 часов до Адливуна
«Приветствую тебя, брат мой».
У Езода екнуло сердце. Он стоял вместе с Нишидой на холме и наблюдал за происходящим, когда услышал резкий голос Офидиэля. И почувствовал в интонации брата бездну страданий и отчаяния.
«Оставь меня!» — ответил он, закрыл глаза и сосредоточился.
«Не бойся, я не сержусь на тебя, я даже тебе благодарен… Ты ведь мог прикончить меня, но не сделал этого. Теперь я чувствую себя сильнее, чем прежде, и готов вернуться».
Езода все эти годы угнетало чувство вины, и теперь это ощущение вспыхнуло с новой силой.
«Что ты хочешь от меня, Офидиэль?»
«Того, что ты можешь, брат Езод. Я скоро вернусь, и вы все это знаете. Я возьму власть в свои руки и найду ей должное применение. Я стану властелином всех миров, и тебе есть прямой смысл быть на моей стороне. У нас будет непобедимая армия, и ты ее возглавишь. Мы с тобой будем править вместе. Ты и я, Езод».
Сердце дракона сдавила боль. Он закрыл глаза, пытаясь сдержать слезы, а когда вновь открыл, увидел Нишиду. Не подозревая о страшном диалоге, который происходил в мыслях Езода, эльф был полностью занят наблюдением за молодыми ангелами, демонстрируя преданность Сефире. Езод подумал о своих друзьях, честных и благородных. Он не мог представить свою жизнь без них.
«Я буду ждать тебя. Однажды я уже совершил ошибку. Этого больше не повторится!» — сказал Езод Офидиэлю, и в подтверждение этих слов из его ноздрей вырвалось мощное пламя.

Глава 44 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Начало соревнований
Долина Сефиры за 12 часов 30 Минут до Адливуна
— Мне кажется, пока что всё идет своим чередом, — с облегчением сказал Нишида и, не услышав от Езода ни слова в ответ, повернулся к дракону и увидел его растерянным и расстроенным. Из ноздрей у Езода вырывался огонь. Эльф понял: что-то произошло.
— Езод, дружище…
Дракон тут же прекратил изрыгать пламя, но не сумел скрыть гнев.
Нишиде было не до того, чтобы расследовать причины его странного состояния, и он предпочел сосредоточиться на выполнении поставленной перед ними Метатроном задачи.
— Унико там, — сказал Нишида Езоду и показал рукой.
Глава Ангелов-Наставников проследил за его жестом. Они увидели, что юноша готовится прыгнуть в воду, и беспокоились больше о том, сможет ли он управлять своими эмоциями, чем тем, удастся ли ему показать свои способности.
Езод повернулся к Нишиде:
— Тебе лучше следить за Уникой. Во время турнира она и Унико будут врозь… и контролировать обоих будет очень сложно.
— Но я готов к этому, Езод.
— Следить за поведением человека намного сложнее.
— Я справлюсь, Езод.
— Не сомневаюсь. Что ж, тогда поручаю обоих молодых ангелов твоим заботам. Будем на связи.
Езод распростер мощные крылья и взлетел. Пора было навестить Метатрона, который ожидал его в Башне вместе с Евой и Крейгом Вальденом.
Во время краткого полета к Башне дракон постарался собраться с мыслями.
Главным сейчас было защитить двух молодых ангелов, и Нишида с этим справится. Кроме того, надо быть готовыми предотвратить возможное нападение Офидиэля. Чтобы выполнить эту задачу, Езод поручил каждому ангелу охранять свой участок долины и держать его в курсе происходящего. Наконец, необходимо было следить за людьми, которые могли попасть под влияние Офидиэля: но Зак принимал участие в турнире, и им мог заняться Нишида, Ева была слаба и находилась под охраной Метатрона. Крейг Вальден тоже был там, и за ним легко было наблюдать.
«Что ж, вроде бы, всё под контролем,» — подумал Езод и позволил себе немного расслабиться.
Приблизившись к жилищу Мудреца, он замедлил полет, неторопливо взмахивая крыльями и подставляя широкую грудь ветру. А потом опустился на террасу.
Метатрон тут же появился перед ним.
— Отлично, смелый Езод. У меня всё под контролем, — сказал он, указывая глазами на Еву и профессора, сидящих на диване внутри Башни.
— Турнир вот-вот начнется, Метатрон. Участники уже выстроились у линии старта. Твое место там.
— Минуту, — ответил Мудрец. — Я хочу взять этих двоих с собой.
Езод вошел внутрь Башни. Девушка и профессор вели непринужденную беседу. Вероятно, Метатрон уже рассказал им, куда они направятся.
— Поехали! — воскликнул Метатрон, приглашая гостей на спину дракона.
Езод пригнулся, и первой на него взобралась Ева, устроившись почти у самой шеи. За ней сел Крейг Вальден и обнял ее за талию. Еве показалось, что его это немного смутило. Езод расправил крылья и поднялся с земли, и Ева, в свою очередь, ухватила его за шею.
— До встречи на Турнире! — напутствовал их Метатрон.
Во время полета двое людей восхищенно смотрели вниз и каждый думал о своем. Крейг Вальден видел в этом фантастическом путешествии доказательства своей теории. Он не раз представлял это себе и мечтал увидеть воочию, и теперь-то мечты обрели реальное воплощение. Ева же наслаждалась ветром, бьющим ей в лицо, и с каждой минутой чувствовала, как к ней возвращаются силы. Езоду же было не до восторгов: он верил в исключительные способности Метатрона, но не мог избавиться от тревоги.
На плечи Мудреца сейчас легла огромная ответственность за будущее Сефиры, но ему удавалось выглядеть спокойным, и это служило примером для всех остальных.

Глава 45 ОФИДИЭЛЬ И АКВА
Долина Сефиры, за 12 часов до Адливуна
«Скоро ты будешь королевой».
Аква ощутила на себе взгляд пылающих страстью и вожделением глаз и нырнула на дно озера под слой многолетних льдов в страхе, что этот голос и его обладатель могут причинить ей боль.

Глава 46 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Первый этап
Долина Сефиры, за 12 часов до Адливуна
Вокруг Унико стоял оглушительный шум. Участники пробежали первый десяток метров к берегу озера. Обрыв был высокий, и все, толкаясь локтями, бросились в воду, поднимая мириады брызг.
Тревога охватила светловолосого ангела, но он вдруг услышал голос Уники, которая мысленно обратилась к нему.
«Эй!»
«Где ты?»
«В этом хаосе мы не можем видеть друг друга, но я рядом… Слушай!»
«Да».
«Когда вода дойдет тебе до пояса, ты должен принять решение, в кого превратиться. Смотри вперед и старайся заранее предугадать, какое тебя ждет препятствие. Вот увидишь, ты лучше, чем любое другое существо, сможешь преодолеть его. Удачи!»
«Уника…»
Тут юношу кто-то ударил локтем в лицо, возвращая к реальности.
Он увидел, как перед ним забегают в воду другие ангелы. В следующий момент заметил акульи плавники поблизости и понял, что пришло время вступать в борьбу. Первое, о чем он подумал, был образ чего-то мощного и гибкого. И Унико обернулся ловким млекопитающим, уповая на удачу.
Это было восхитительно. Погрузившись на глубину, он очутился в полной тишине. Боль и тревоги исчезли, уступив место ощущению приятно обволакивающей тело воды. Унико двигался быстро, и ему нравилось, что его тело набирает все большую скорость. Он ловко поворачивал, обтекаемая форма тела способствовала легкости движений, он отталкивался плавниками и извивался, ему казалось, что он летит в воде. Вокруг него было немало соперников, но ему быстро удалось опередить многих из них. Большинство ангелов превратились в рыбу-меч и тунца, но были и другие странные существа. Самыми быстрыми оказались те, что представляли собой нечто среднее между барракудой и акулой, они, словно молнии, проскальзывали мимо Унико. Но он не отставал, ловя на себе их завистливые взгляды. Тут был и Зак, который махнул ему плавником в тот момент, когда ускорялся. Унико тут же устремился вслед за ним, и они поплыли дальше вровень, опередив большинство соперников, и стали лидерами заплыва.
Унико старался не упускать из виду хвостовой плавник акулы, которая пересекала озеро далеко впереди. Заглядевшись на нее, он позволил себе отклониться от курса и был очень удивлен, когда заметил это. Зак вдруг замедлил движение, и Унико не сразу сообразил, что это была уловка, чтобы избежать столкновения. Унико в недоумении заметил, что огромная барракуда перед ним попала в густую сеть, которая внезапно возникла всего в нескольких метрах от них. Те из пловцов, кто не успел затормозить, неизбежно угодили в нее. Запутавшись в сети, они запаниковали и стали беспорядочно двигаться, пытаясь высвободиться. Но в результате увязали в сети все больше и больше, таким образом, только ухудшая свое положение.
Те, кто успел заметить препятствие, остановились и задумались о том, что им делать. Десятки морских животных метались в воде в отчаянных поисках выхода из сложившейся ситуации.
Унико быстро сообразил, что чем мельче рыба, тем легче ей проскользнуть сквозь ячейки сети… «Придумал! — мысленно воскликнул он. — Рыба-дракула!»
Он вспомнил рассказ школьного учителя на уроке несколько месяцев назад. В Мьянме, в одной из рек, ученые обнаружили рыбку менее семнадцати миллиметров в длину с двумя крошечными, но острыми как бритва клыками, которые на самом деле являются не более чем выступами костей черепа. Зрительная память не подвела Джо Спрингфилда, и он сразу представил себе, как выглядит эта рыбка, которая, несмотря на небольшие размеры, была похожа на морское чудовище.
И стоило ему об этом подумать, как его внешний вид изменился, а размеры резко уменьшились. Он был настолько ошеломлен собственным превращением, что не сразу сообразил, что ему делать дальше.
Теперь другие Ангелы Весны казались по сравнению с ним огромными. Унико приходилось постоянно двигаться, чтобы видеть их. Риск нападения с их стороны был очень велик. Юноша уже начал сожалеть о принятом решении, когда вдруг увидел, что подплыл к самой сети. И тут что-то темное, огромное, двумя сильными ударами хвоста забросило его внутрь сети. И он застрял, затаив дыхание. Но ему не потребовалось больших усилий, чтобы выбраться наружу, — проворная рыбка-дракула легко проникла сквозь ячейку. Унико обрадовался, решив, что победа близка, но тут же с некоторым разочарованием увидел, что его примеру последовали десятки мелких рыбешек: они стремительно проплывали рядом сквозь соседние ячейки сети.
Соревнование продолжилось. Унико начал уставать, и это помешало ему заметить, что какая-то рыба с присоской прилепилась к задней части его тела, чтобы плыть вместе с ним.

Глава 47 ОФИДИЭЛЬ И МИЗАР
Долина Сефиры, за 12 часов до Адливуна
«Мизар!»
«Учитель…»
Мизар ждал этого несколько веков. Все это время он выполнял распоряжения Метатрона и ни разу не вступил в контакт со своим учителем. Это было нелегко и требовало от него немалых усилий. Тем не менее он не переставал думать об Офидиэле, к которому испытывал большое уважение. Он не знал, когда это произойдет, но был убежден, что в один прекрасный день Офидиэль предложит встать на его сторону. И вот этот день настал.
«Я знаю, что могу рассчитывать на тебя, Мизар. Ты нужен мне. Я хочу, чтобы ты знал: близок день расплаты. Очень близок».
Мизар нередко вспоминал ужасную историю Офидиэля. У него не было сомнений, что Метатрон был прав, наказав бывшего главу Ангелов-Наставников. Но в то же время Мизар был уверен, что в результате Офидиэль станет еще сильнее и ожесточеннее. Это был непобедимый и исключительно храбрый воин. Который никогда не откажется от своих убеждений.
«Ты помнишь пруд и водопад, Мизар?»
Мурашки пробежали по спине у Ангела-Наставника.
«Все эти годы ты хранил верность мне. Я знаю, как это было трудно, и горжусь тобой. Скоро ты получишь возможность раскрыть свой потенциал. Готовься, Мизар».
И Офидиэль исчез, оставив Мизара разрываться от противоречивых чувств. Мастер боевых искусств на секунду закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, а когда открыл их, увидел Метатрона: тот сидел неподалеку, внимательно наблюдая за соревнованиями.
Мудрец доверял Мизару.
Офидиэль тоже.
Пришло время сделать выбор.

Глава 48 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Хитрость дельфина
Долина Сефиры, за 11 часов 30 минут до Адливуна
«Я наблюдаю за Унико. Пока всё идет хорошо. Он проявил изобретательность и удачно прошел испытание сетью».
«А как Уника?» — обратился Езод к Нишиде.
«Она немного позади, но догоняет его, я ее вижу».
«А что человек?»
«На данный момент я потерял его из виду. Унико плывет впереди, и я вижу только его плечи. По всей вероятности, Зак появится в поле зрения позже. Поначалу он плыл очень быстро и тоже проявил смекалку. Я постараюсь отыскать его и посмотреть, как он преодолеет следующее испытание».
Езод был все еще на вершине холма, рядом с Метатроном и Мизаром. Взгляды их были устремлены на неопределенную точку на горизонте и мысли сосредоточенны там же. Ева изо всех сил напрягала зрение, пытаясь разглядеть движения пловцов под водой, но это у нее не получалось.
Вдруг взбудораженная большим количеством оказавшихся в воде тел, поверхность озера снова успокоилась.
Над озером неторопливо летели те, кто наблюдал за состязанием.
Крейг Вальден, который когда-то изучал движения облаков, обратил внимание на одно, проплывавшее в тот момент над их головами.
— Почему они двигаются именно так? — с любопытством спросила Ева.
— Я объясню тебе всё после окончания Турнира, — ответил профессор. — Вода очень прозрачная, и сверху удобно наблюдать за участниками. А нам отсюда ничего не видно, потому что мы смотрим на воду под углом.
Они подошли к Езоду и попросили его переправить их туда, откуда они смогут посмотреть, что происходит в воде. Дракон бросил вопросительный взгляд на Метатрона, и тот незаметно кивнул.
— Поехали! — сказал Езод Еве и наклонил голову, чтобы она могла взобраться на него.
Девушка смущенно взглянула на профессора.
— Отправляйся одна, Ева. Я останусь здесь, если мое присутствие никому не мешает.
— Для это нас большая честь, сэр, — вежливо ответил Метатрон.
Ева вскарабкалась на спину Езода, и тот с такой силой взмахнул крыльями, что Крейг Вальден даже испугался за безопасность Евы.
Они поднялись к небу и двинулись к центру озера. Через несколько секунд они достигли точки, откуда можно было ясно видеть Ангелов Весны, сражающихся с сетью.
— Вот они! — воскликнула Ева, разглядев темные фигуры, быстро перемещающиеся в воде.
Это были рыбы разных пород и размеров, которые старались превзойти друг друга в скорости и ловкости.
Езод пролетел чуть вперед и снизился.
— А это что такое?! — спросила Ева при виде множества белых пятен, которые плавали в воде, словно клочья пены.
— Лёд, — ответил Езод. — Это препятствие будет не так легко преодолеть.
Ева вздрогнула. Столкновение пловцов с льдинами казалось неизбежным, и оно неминуемо приведет к катастрофическим последствиям. Но участники Турнира еще не подозревали, что их ждет.
Первыми к препятствию приблизились акулы, они двигались быстрее остальных и возглавляли группу. Они не успели остановиться. Большого тунца при столкновении со льдиной выбросило на ее поверхность. Большинство плывших сразу следом за ним существ тоже не успели остановиться и оказались в водовороте между двух айсбергов, которые столкнулись друг с другом. Замедлить скорость смогли только те, кто отстали от основной группы.
— Сразу видно, кто из них подошел к состязанию обдуманно, — шепнул Езод Еве.
— Что ты имеешь в виду?
— Сквозь лёд пробраться невозможно. Он слишком плотный. На этот раз речь идет не о размерах и скорости. Нужно придумать, как обойти льдины.
Ева с волнением смотрела вниз, на участников состязания, которые казались полностью дезориентированными. Их число значительно сократилось — часть так и не выбрались из сети, другие вышли из игры после столкновения с айсбергом.
— Зак и Джо… то есть Унико… Они еще участвуют в гонке? — Ева в страхе ждала ответа.
— Да, — успокоил ее Езод. — Видишь вон ту большую барракуду? Это Зак, — сказал он, зная, что это ее обрадует. — А чуть в стороне плывет Унико.
Ева проследила за взглядом дракона и привстала, не в силах усидеть на месте.
— Да-да, я их вижу! — в восторге воскликнула она. — А это кто?
Ева показала Езоду рукой, ошеломленная и восхищенная. Прекрасный дельфин выпрыгнул из воды и завис в полете, который, казалось, никогда не кончится. Зрители в ужасе ахнули, ожидая, что он упадет в воду в опасной близости от айсберга, и взревели от радости, увидев, как он в целости и сохранности направился к водопаду в Морских Горах.
Через несколько секунд и другие молодые ангелы подхватили эту идею. И вот уже множество крылатых рыб преодолели ледовое препятствие и бросились в погоню за дельфином, который возглавил гонку.
Дельфином была Уника.

Глава 49 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Сокол и орел
Долина Сефиры, за 11 часов до Адливуна
Спокойный кобальтовый горизонт прорезали белые прожилки света. Они приближались к Морским-Горам: пора было думать и принимать решение.
Барракуда была в наилучшем положении, она видела перед собой одинокого дельфина. Его сопровождали две акулы, они плыли с той же скоростью, что и он. Как знать, если один из них — Джо…
«Впереди стремнины и отмели», — думал Зак, сосредоточившись на том, чтобы спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации. Лучше потерять немного времени, но избежать трудностей в дальнейшем. Он решил превратиться в большого каймана, чтобы легче было бороться с волнами, и высунул из воды голову, чтобы его не увлекло течением. Он медленно плыл у самой поверхности воды, внимательно наблюдая за происходящим.
Пред его взором предстало величественное зрелище. Впереди бурлил водопад, вдали виднелась равнина. Справа вырастала темная стена густого леса, слева простирались цветущие холмы. Небо казалось таким неправдоподобно огромным, что редкие облака перед водопадом казались на его фоне крошечными.
Зака вывели из оцепенения крики ободрения, доносившиеся откуда-то сверху. Он поднял взгляд и увидел в воздухе пёструю и шумную толпу зрителей, болевших за участников соревнования. Соперники уже продумывали свои дальнейшие действия, когда над озером появилась птица и захлопала крыльями, отряхивая с них воду.
Она выбирала жертву. Озноб пробежал по телу каймана, как только он это понял. Это был сокол-пилигрим, которого он впервые увидел однажды скучным зимним вечером в Мэпл-тауне. Зак закрыл глаза и сосредоточился, напрягая память. В тот морозный день он был дома один, ему не хотелось делать уроки, и он включил телевизор. Перелистал каналы и не нашел ничего лучшего, чем документальный фильм о природе. Зак устроился на диване и приготовился смотреть передачу. Увиденное поразило его. Хищная птица стремительно ринулась с высоты к земле. Заку вспомнились слова ведущего: «Сокол-пилигрим — снайпер животного мира. Когда он собирается напасть на жертву, ему нет равных». Перебирая мысленно кадры фильма, Зак вспомнил, что смотрел его тогда не один. Вместе с ним был его лучший друг, Джо Спрингфилд, который сейчас тоже участвовал в Турнире. «Значит, это Джо принял облик сокола-пилигрима», — догадался Зак. Траектория его полета представляла собой безукоризненную диагональ, протянувшуюся через все небо к равнине. Он словно пронзал облака на глазах у других Ангелов Весны.
Зака охватило такое волнение, что он на несколько мгновений утратил способность принимать решения. Это была странная смесь восхищения и зависти. Ему хотелось окликнуть друга, но он сдержался. И только смотрел, как Джо исчезает в облаках, и вместе с ним тает надежда на победу. Но Зак запретил себе поддаваться слабости. Ему удалось сконцентрироваться и превратиться в орла: теперь он мог приблизиться к соколу, который летел в вышине, направляясь к цветущей долине. Зак понял, что их поединок продолжится в воздухе, и, широко взмахивая крыльями, взмыл ввысь, к белым облакам, в которых, как он видел, исчез Джо и большая часть остальных участников Турнира.
И вдруг он понял: с соколом происходит что-то странное… Эта мысль засела у него в голове даже раньше, чем он осознал, что происходит.
А дальше случилось то, что заставило его резко остановиться: Джо и другие участники Турнира вошли в облака, но не вышли из них. Зак успел остановиться у самого края большого облака странной продолговатой формы — казалось, оно хищно раскрыло пасть, готовое поглотить любого, кто к нему приблизится. Из облака доносились пронзительные крики.
Движимый инстинктивным желанием прийти на помощь другу, Зак превратился в орла с человеческой головой и устремился к облаку. И тут услышал знакомый голос:
— Зак!
— Что случилось, Джо?
— Не входи в это облако, Зак! Не входи!
— Что там внутри?
— Я не знаю… не понимаю. Это похоже на клей, мои крылья стали липкими, и я не могу пошевелиться.
— Попытайся превратиться в кого-нибудь…
— Я так и сделал, но все равно не могу выбраться наружу… Зак!
— Да, Джо?
— Зак, для меня Турнир окончен.
— Не говори глупости, теперь ты…
— Надежда только на тебя, Зак. Ты должен победить!
Орла с человеческой головой терзали противоречивые чувства: продолжить соревнование — или остаться с Джо. Честолюбие взяло верх, и Зак повернулся спиной к другу, попавшему в ловушку.

Глава 50 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Черный туман
Долина Сефиры, 10 часов 30 минут до Адливуна
— Нишида, останься с ним. Я позабочусь об Унико.
Метатрон учел вероятность выбывания Унико из турнира, так что Нишида позаботился бы о нем, а Езод полетел бы к Унике.
«Ситуация под контролем», — подумал дракон.
Он заметил, что Ева помрачнела, но не мог понять, отчего: из-за волнения за друга или по какой-то другой причине.
— Не беспокойся за Унико, ему ничто не грозит. Даже если он поранится, все быстро заживет без следа.
— Некоторые раны не заживают, — сухо ответила Ева. — Это суровое и жестокое испытание. Быть может, тела их останутся невредимыми — но что станет с душами?
Езод молча посмотрел на девушку. Он мог привести ей сотню контраргументов. Сказать, например, что ангелы гораздо крепче людей — и физически, и эмоционально, и душевно.
Но вместо этого он произнес:
— Если хочешь, я перенесу тебя в Башню.
— Нет, я останусь. Мой друг здесь…
Участников турнира осталось не более десятка.
Уника была среди них. Возле водопадов в Морских Горах она превратилась в курганника — хищную птицу, которая летала не так быстро, как сокол, — и это спасло ее, потому что она увидела, что случилось с самыми быстрыми птицами, когда те влетели в странное облако. Теперь она приближалась к Долине Победы.
— Мы можем спуститься пониже? — спросила Ева.
— Не стоит. Отсюда лучше видно, — откликнулся Езод.
Неожиданно внимание девушки привлекло кое-что другое: над поверхностью земли появился густой черный дым. Он затянул всю долину, поднимаясь плотными клубами высотой до нескольких метров.
— Что это? — воскликнула она. — Они же разобьются, они не видят земли!
— Вряд ли, — спокойно ответил Езод, — они успеют замедлить полет. Черный туман мешает ориентироваться. Тебе кажется, что ты бежишь вперед, а на самом деле движешься по кругу. Попав в эту темную завесу, можно выбраться только…
Езод осекся.
Ева услышала свист ветра в перьях птиц, влетевших в облако.
— Что, Езод? В чем дело?
Дракон молчал. Молчали все. До сих пор ни один участник турнира не показался из облака.
— Почему никто еще не выбрался из тумана? — у Евы в горле появился ком.
— Единственный способ сделать это — успокоиться, довериться интуиции. Если ты охвачен паникой и отчаянием — дело плохо.
Ева пристально смотрела на огромную морду дракона. Он неотрывно глядел на облако, в котором исчезли десять молодых ангелов, Ноздри его беспокойно раздувались. Ева поняла, что под его устрашающей внешностью скрывается чуткая душа.

Глава 51 ВЕСЕННИЙ ТУРНИР
Ожидание на равнине Победы
Долина Сефиры, за 10 часов 30 минут до Адливуна
— Начинается последняя фаза Турнира. Профессор, не желаете ли перелететь со мной к месту финиша?
Крейг Вальден не переставал изумляться Метатрону. Он прекрасно осознавал, что находится перед одним из величайших владык Вселенной — и никак не мог привыкнуть к его дружескому тону и простому обращению.
— Я сочту это великой честью, — искренне ответил он.
Метатрон улыбнулся и положил ему руку на плечо.
— Мне нужно поговорить с Езодом, узнать, как там дела. А вы пока расслабьтесь, — произнес он, — медленно вдохните и выдохните несколько раз, чтобы избавиться от беспокойства.
Мудрец закрыл глаза, сложил ладони вместе и проник в сознание дракона.
«Доблестный Езод, все ли хорошо?»
«Унико не удалось преодолеть вторую часть Турнира, проходившую в воздухе. Он застрял в облаке. С ним все хорошо, да и Нишида рядом. Мы с Евой находимся рядом с Долиной Победы. Из черного тумана еще не появился ни один участник. Зак и Уника тоже там. Мы ждем».
«Отлично. Тогда мы с профессором отправимся к Каменному Трону. Передай, пожалуйста, Нишиде, чтобы он и Унико присоединялись к нам. Ты оставайся на месте и наблюдай за Уникой».
«Хорошо».
После этого Метатрон обратился к Вальдену:
— Я вижу, теперь ты готов. Закрой глаза, расслабься.
Профессор последовал его указаниям и почувствовал, как сухое тепло охватывает его руки, а затем и все тело.
— Открой глаза.
Крейг Вальден открыл глаза и увидел, что они находятся на небольшом скалистом плато («Наверное, его и называют Каменным Троном», — подумал он), под ними расстилается равнина и вдаль убегают длинные полосы огней. Было немного похоже на взлетную полосу ночью. Профессор понял, что это и есть последний отрезок пути, который участникам Турнира предстоит преодолеть бегом.
Он обернулся и увидел, что Нишида с Унико уже здесь.
— Нишида, ты снова опередил меня! — рассмеялся Метатрон.
— У каждого свои таланты, Мудрейший, — улыбнулся в ответ эльф.
— А как ты, Унико? — спросил Глава Ангелов с отеческой заботой.
— Хорошо. Досадно только, что сошел с дистанции, — ответил юноша. — Профессор, и вы тут! Рад вас видеть.
Вальден горячо пожал руку Унико.
— Что ж, друг, ты сегодня получил отличный урок, — обратился к Унико Метатрон, — ты понял, насколько важны скорость, ловкость, сила — и насколько важнее сообразительность! Всему свое время — и действию, и размышлению.
— А где же Зак? И Уника? И Ева?
Нишида выразительно поглядел на черный туман, поднимавшийся в дальней части равнины.
— Они там. Этот туман отнимает чувство ориентации в пространстве и времени. Зак, Уника и еще несколько участников вошли туда некоторое время назад. Но пока еще никто не вышел.
— Я хочу подобраться поближе, посмотреть, как они! — взволнованно воскликнул светловолосый ангел.
— Унико… Тебе еще долго придется привыкать к своей истинной природе. Ты — ангел, и твои способности превышают способности человека. Представь себе образы своих друзей. Проникни сквозь пространство.
Унико не нужно было повторять дважды. Он сосредоточился, вгляделся в черную кромку тумана. Вот перед его мыслиным взором появились контуры ангелов, вот он заметил дракона…
Крейг Вальден с восторгом наблюдал за тем, как легко у юноши проявляются новые навыки, и мысленно заносил все происходящее в блокнот.
Вдруг улыбка исчезла с лица Унико.
— Что ты видишь?
— Черный туман… Мне кажется, там что-то появилось…


Ответить